Я тебя люблю (гет)

Теплое майское солнце разбудило Лили, заставляя закрывать ладошками лицо. Ей так не хотелось вставать! Хотелось прижаться еще сильнее к Джеймсу, обнять и вдыхать аромат его кожи. Лили любила тихими ночами, когда в гостиной никого, кроме ее любимого Джима и ее самой, не было перебирать пальцами пряди его темный волос и наслаждаться запахом. Запахом смелости, задора, неиссякаемой энергии и нежности. Да, несмотря на легенды, в которых он каждый день выпивал по ящику Огневиски и убивал парочку драконов, что было недалеко от правды, он был очень нежным. А, может, это только рядом с Лили?

Солнечный лучик скользнул по рыжим прядям волос Лили, окрашивая их в золотистый, мерцающий оттенок, затем «поцеловал» нежные щеки с бесчисленным количеством веснушек, и Лили, наконец-то, проснулась. Открыла глаза, сонно и немного обиженно глядя на окно, не до конца зашторенное алыми портьерами. Лили поняла, что теперь ей не уснуть, и перевернулась на другой бок.

Джеймс.

Чему-то улыбается во сне, смешно сопит и едва заметно морщит загорелый нос. Лили отдала бы все на свете, лишь бы чаще просыпаться в его объятиях, видеть, как он спит… целовать его, сонного, в мягкие губы и щеки. А затем стыдливо прятать покрасневшее лицо в подушку, потому что за те несколько месяцев, что они вместе, она так и не избавилась от своей стеснительности.

Лили тянется губами, чуть зажмурившись, к спящему еще Джеймсу и слегка касается его лица в поцелуе. Так нежно, невесомо, что кажется, будто это порыв легкого ветерка слегка коснулся кожи или ароматный лепесток Лилий, любимый цветов Лили, подхваченный тем же ветром, ласкает щеки.

Джеймс встрепенулся. Почувствовал едва уловимое прикосновение розовых губ Лили на своем лице, открыл глаза. Улыбнулся. Лили любила вот такую вот его улыбку. Улыбку, которая была предназначена лишь ей одной. Ей и больше никому. И Лили была счастлива видеть эту улыбку и тоже улыбалась.

— Доброе утро, Джейми…

Лили знала, что Джеймсу не нравится то, как она его называет, но не могла сдержаться. Потому что это был именно Джейми. Не Джеймс, капитан сборной Гриффиндора по квиддичу. Не Джим, как часто его называют Сириус и Ремус, а Питер пытается им подражать. Ну, и уж точно не Поттер и Сохатый. Джейми. Ее Джейми.

— Доброе утро, Лили. Напомни-ка мне, я, что, министр Магии?

Джеймс смешно щурится, пытаясь найти на тумбочке свои очки. Лили тихо смеется, прижимая нежную ладошку к лицу, и отвечает:

— Нет. Ты Джейми.

Брови «Джейми» взлетают на пару сантиметров вверх. Он уже нашел свои очки, кое-как водрузив их на нос, и лежит на кровати, глядя в светлое, юное и такое любимое и нежное лицо Лили. Ему нравилось наблюдать за ней. С третьего курса, а, может, и раньше, он пристально следил за каждым взмахом ее пушистых ресниц. За каждой улыбкой, подаренной друзьям и ему самому. За каждым мгновением, когда щеки Лили окрашиваются в нежно-розовый цвет от его поцелуев и ненавязчивых прикосновений.

— Тогда почему рядом со мной, каким-то гриффиндорским ловцом Джейми, лежит такая прекрасная девушка как ты?

Ну вот. Лили снова покраснела, улыбнулась и чуть смущенно посмотрела на Джеймса. Тот все еще смотрел на нее и не мог оторваться.

Лили. Его Лили.

— Ты не просто Джейми… — шепчет Лили. — Ты мой Джейми. И я тебя люблю.

Джеймс судорожно вздыхает. МОЙ Джейми. МОЙ. Люблю… Еще никто и никогда, кроме мамы, не говорил ему этих простых слов. Еще никто не любил его по-настоящему. Так, как любят лишь один раз в жизни. И он очень хотел быть любимым. Не сотней самых красивых девушек. Не миллионами. Не миллиардами. А одной. Единственной. Которую он называет Лили и пытается научить летать на метле.

— Повтори… пожалуйста.

Джеймс не может поверить своим ушам. Боится, что ослышался. Его сердце стучит так сильно, что вот-вот выпрыгнет из груди.

— Я люблю тебя. Я…

Он не дал Лили договорить. Протянул руку, чтобы коснуться большой загорелой ладонью ее губ. Взывал к молчанию. Ему хотелось, чтобы она услышала, как сильно бьется его сердца. Ему хотелось, чтобы она знала, что он благодарен ей за эти слова… если за любовь можно благодарить.

Джеймс едва коснулся губами губ Лили. Он сжимал своими руками ее нежное, такое родное лицо. Всю нежность и любовь, на которую был способен Джеймс, он старался передать этим поцелуем, движением своих рук, губ, объятиями, которые с каждым мгновением становились все слаще…

Он понимал, что вот это вот утро стало для него шагом в новую жизнь. Жизнь, в которой его любит та, которой он отдал свое сердце. Жизнь, в которой ему хотелось бы только одного: знать, что Лили всегда будет рядом.

Джеймс отстранился, ладонями поглаживая талию СВОЕЙ Лили. Теперь она всей своей необъятной душой принадлежит только ему — Джеймсу Поттеру, оболтусу и Мародеру. В глубине самого себя Джеймс удивлялся, как такое милое создание как Лили опустилось до общения с «мерзким гриффиндорцем»? Джемс усмехнулся. Да, именно так всего, может быть, пару лет назад Лили отзывалась о нем, о Джеймсе, которого теперь, смущаясь, целовала в губы и ласково называла «Джейми».

Лили прикрыла глаза, чувствуя нежные прикосновения Джеймса на своем теле. Она неосознанно прижалась к нему еще сильнее, чувствуя острую потребность в нем, в его руках, поцелуях… просто в «нем». Лили не могла сказать точно, что значит это самое «он», но все равно чувствовала что-то теплое и неимоверно большое внутри, когда мысленно произносила это слово.

— Лили, о чем ты думаешь? Чего ты хочешь? — Джеймс не прекращал мягко прикасаться губами к лицу, шее и ключицам Лили, глядя на нее из-под полуопущенных ресниц.

— О тебе, Джейми, — честно ответила она. Ее прохладная ладошка легка на его плечи. Джеймс всегда был теплым, будто внутри него было солнце, которое давало ему силы жить. Это было бы правдой, если бы любовь Лили можно было назвать солнцем. Ее любовь и любовь к ней. — Джейми, я думаю о том, что хотела бы вечность просыпаться рядом с тобой. Просыпаться… и снова засыпать. Понимаешь?

Джеймс кивнул. И чуть ли не впервые он действительно ее понимал. Потому что сам чувствовал что-то похожее.

— Ох, Лили! Я кое-что тебе должен!

Лили нахмурилась. Она понятия не имела, о чем говорит Джеймс. Сейчас, когда Лили смотрела на него, чувствуя его тепло так близко, она могла увидеть каждый сантиметр его тела, каждую ресничку, каждую золотистую черточку в его больших, озорных глазах. Они всегда улыбались для нее.

— Я люблю тебя Лили. Если бы не ты, я бы никогда не узнал, что значит «любить». Если бы не твои глаза, я бы и подумать не смог, что утонуть можно где-нибудь, кроме моря. Если бы не ты… меня бы, наверное, не было…

Джеймс сказал последнюю фразу очень тихо. Лили даже не услышала ее — почувствовала. Она только сейчас поняла, что он много раз говорил «люблю»… просто она не слышала. Прикосновениями говорил. Поцелуями. Улыбками. Нежным взглядом карих глаз…

А Джеймс замер. Пробовал на вкус эти слова, которые произнес для нее впервые. Молчал, смиряясь с мыслью, что больше не нужно будет молчать и искать подходящего момента. Больше не нужно будет проговаривать это слово про себя. Можно будет кричать. На весь мир, громко, чтобы все знали!

И каждый его поймет, потому что «любовь» — язык, на котором говорят все сердца.