Рубашка Пита (гет)

Он снова снимает с себя рубашку. Последние несколько месяцев напряженных тренировок явно пошли ему на пользу. Он всегда был сильным. Но теперь даже малейший намек на мягкотелость испарился без следа. Все его мускулы проступили явно и рельефно, и лицо у него больше уже не как у мальчика, чье имя выпало на Жатве, но скорей как у мужчины, которым он мог бы стать. Которым станет, поправила себя мысленно Китнисс. Пит должен выжить, чтобы стать взрослым и прожить долгую, счастливую жизнь.

Она знает, что он порой смущается по поводу потерянной ноги, но теперь он уже достаточно свыкся и расслабился, чтобы ходить при ней и при Хеймитче в шортах. И Китнисс этому рада. Пусть она и обвивала его руками бесчисленное множество раз, но она еще не видела его таким: подтянутым, сильным и почти что обнаженным.

Она не должна позволять своему взгляду замирать на нем.

Он не ее, чтоб на него смотреть. Он мог бы быть ее. Какое-то время он и был… почти. Тогда он на нее смотрел, как будто она самый важный человек на свете. Сейчас уже он так на нее не смотрит. С тех пор, как объявили Бойню, он стал ее держать на расстоянии, пожимая разве что руку, никогда не присаживаясь рядом на диван. Он даже попросил брата научить ее борцовским приемам, вместо того, чтобы учить самому, как будто теперь ему невыносимо ее касаться даже в поединке.

Она так по нему скучает. Иногда, просыпаясь ночью в одиночестве, она едва может справиться с желанием ринуться на улицу и постучаться в его дверь, чтобы найти покой в его объятьях. Но мысль, что он может ее и оттолкнуть, всегда ее удерживает.

Но прямо сейчас он стоит напротив, и он так хорош собой, что она не в силах отвести взгляд.

Может быть, поэтому, когда к ним вдруг подходит Мадж и издает одобрительный звук, явно оценив его физическую форму по достоинству, она вынуждена проглотить уже готовый вырваться ревнивый рык. Она должна бы поощрять Мадж смотреть на него как раз таким вот образом. Когда он вернется домой один, ему будет нужен кто-то, кто мог бы его утешить. И Китнисс не могла бы выбрать кандидатуры лучше. Но она просто не может этого сделать.

Когда она умрет, пусть Пит ходит на свидания с кем хочет. Но не сейчас.

* * *

Когда Пит поворачивается и замечает Мадж, невольно уронившую челюсть от его вида, он едва может справиться с порывом кинуться в дом и там немедленно прикрыться. Он чувствует, что весь сейчас зарделся. И надеется, что покрасневшие щеки можно списать на свежий загар или что-то в этом роде.

Он ненавидит это чувство. Он прежде никогда не стеснялся своего тела, ведь он вырос, деля комнату с двумя братьями, а это начисто снимает комплексы. Но сейчас он против воли остро ощущает, насколько он теперь… дефектный. Те недели, что он спал, обнявшись с Китнисс, убедили его, что ей до этого действительно нет дела, и всего пару минут назад он наслаждался тем, как ее взгляд блуждал по его телу. Как она пристально глядела на него, как будто бы тут есть на что глядеть.

Ему вновь до боли захотелось ее коснуться. Но он не может. Он обязан был оставить все попытки влюбить ее в себя, когда было объявлено о Бойне. Он вел себя как эгоист, теперь же он хочет лишь, чтоб его смерть она смогла принять как можно легче.

И все-таки он слаб. И он не в силах совладать с трепетным волнением, которое пробегает по его телу, когда он кожей ощущает ее взгляд.

Но Мадж совсем другое дело. Он чувствует, как ее взгляд уперся в приспособление из пластика напополам с металлом, которое прикреплено к его ноге. И он не в состоянии это выносить. Пробормотав что-то насчет приготовления напитков, он пятится назад, в свой дом.

Когда он снова возникает в дверях, на нем уже футболка и длинные брюки. Мадж больше на него не смотрит, и Китнисс тоже не останавливает надолго взгляд. Уж лучше так.