Так наверняка будет хорошо (джен)

— Нильфгаард! — снова крикнул солдат высоким, дрожащим голосом. — Господа фершела! Не слышите, что ль, что говорю-то? Нильфгаард прорвал королевскую линию, идет и крошит! Бегииитя!

«Скверно, — подумал Русти, увидев, кто входит в палатку. — Эльфы. Серебряная Молния. Бригада "Врихедд". Прославленная бригада «Врихедд».

Вот тогда-то всё для меня и закончилось. Я целительница, мать вашу, я не воин, но если у меня не получается их вылечить — я хотя бы буду их защищать.

Иоля и Шани ничего не успели сделать. Простая волна магии смела первых трех эльфов, но за ними шли другие. Русти что-то орал, не переставая шить — а я тихо опускалась на колени, разглядывая стрелу с черным оперением, вошедшую на два пальца левее середины моей груди.

— Мадам Помфри! Мадам! Поппи, черт возьми! — я очнулась под крики пожилой женщины, которая не справлялась с потоком раненых. Кто такая Поппи и почему я, Марти, в её теле — разбираться было некогда. Из одной битвы я попала в другую, нахожусь в лазарете и, видимо, всё же могу лечить. — Поппи, оборотни! Их слишком много!

Я обвела взглядом зал — раненые были везде, кто-то стонал, кто-то сидя раскачивался из стороны в сторону. Остановив взгляд на девушке немногим младше Шани, зажимавшей руками распоротое бедро — она уже бледнеет, и явно скоро освободит очередь.

— Её на стол, анестезию! Подготовить материалы, зажимы, тампоны!

Я использую магию и шью — яростно, быстро, приговаривая про себя любимую присказку Русти — “сшей белое с белым, красное с красным, желтое с желтым”. Вокруг гибнут люди от ран и от заклятий, но я не замечаю этого.

Когда в моей голове раздается жуткий противный голос и объявляет час для какого-то Гарри Поттера — я выдыхаю и отдаю иглу какой-то девчонке — она утверждает, что её родители — маггловские врачи и, хоть я не понимаю, кто такие магглы, слово врач мне говорит о многом. Девчонка шьет сноровисто и аккуратно.

У нас есть час на то, чтобы проверить раненых в этом зале и собрать остальных.

Час проходит и, когда все высыпают на улицу — я остаюсь в зале. Снова проверяю, закрываю простынями умерших и магией пытаюсь помочь ещё живым.

Когда очкастый парень начинает сражаться с чудищем прямо в зале — единственное, о чем я молюсь — это о раненых. Мне плевать, кто из них победит, но, когда чудище рассыпается в прах и меня начинают обнимать и радостно кричать все, кому не лень — я чувствую облегчение.

Прохожу в угол, где трудится девчонка — я так и не узнала её имя — и вижу там ещё одну. У неё дрожат губы:

— Мадам Помфри, чем я могу помочь?

Я протягиваю ей иглу с ниткой и тампоны:

— Сшей белое с белым, красное с красным и желтое с желтым. Так наверняка будет хорошо.