Муха и паук (гет)

Женщины — существа странные. Ты даришь им маленькие подарки и всякие сладости, а они как назло взасос целуются со всякими волосатыми байкерами, а из твоих рук вываливаются ящики прямо тебе на ноги. Женщины.

Господи, почему все мужчины в моей жизни такие козлы? Отец бросил, парни думают лишь о сексе, а ещё этот придурок Денис постоянно вертится под ногами. Неужели он не может понять, что он мне нафиг не сдался? Долбанный сталкер.

Катя, я же вижу, что нравлюсь тебе. Почему не можешь это признать? Даже в Вике не так много упрямства, как в тебе. Я тебе даже пирожное подарил. А его, между прочим, Луи целый час готовил, да и то написал: «Кане от Детиса». Но ты всё равно проигнорировала меня, предпочтя лишь что-то пробормотать и уйти.

Денис, я тебе уже не намекаю, я прямым текстом говорю — отвали! Неужели не понятно? Я уже в девятом классе устала от сопливых идиотов, бегающих за мной, как мальчики на побегушках. Бесят. Вы же, блин, мужики, где ваше достоинство? Где ваши яйца? По тебе вообще не скажешь, что ты брат Макса — у того хоть какое-то самоуважение есть.

Мне кажется, в последнее время моя надежда всё угасает. Может быть, я и вправду со стороны выгляжу как дебил? Я ведь просто хочу, чтобы ты, Катя, призналась, что я тебе не безразличен. В конце концов, если бы я этого не видел, то не приставал бы.

— Чего тебе? — я стою на заднем дворе и пытаюсь хоть здесь отдохнуть от Дениса. Но нет, он и тут меня достал. Хотя на этот раз у него нет той глупой влюблённой улыбочки, но он и не поднимал на меня взгляд. Обиделся, что ли? Или наконец осознал, что мы абсолютно не подходим друг другу? Наконец-то.

— Да ничего. Просто отдохнуть хочу.

— Устал отклеивать наклейки от бананов? — невесело ухмыляюсь я. Денис в ответ криво улыбается.

— Типа того.

Больше мы даже не пытаемся заговорить друг с другом. Фух, наконец-то. Я медленно вдыхаю и выдыхаю, наслаждаясь тем, что теперь могу отдохнуть от одной прилипалы. Мне так хорошо, я чувствую себя такой свободной. Свободной и… одинокой?

Я уже так привыкла к щенячьим глазам Дениса, его сильным и в то же время нежным рукам, не привыкшим к тяжёлому труду. Это меня так раздражало, я бы скормила его отцу, если бы Денис не был таким хитрожопым (наверное, это у них семейное).

И, всё же, это, наверное, мне глубоко внутри нравилось. Мужчины в моей жизни так часто вели себя как полные мудаки. Может быть, я просто не привыкла к хорошему отношению? Да, правду говорят, что привычка — страшная сила, ибо так можно ко всякому дерьму привыкнуть и отвергнуть тех, кто не ведёт себя как свиньи.

Стоп. Не значит ли это, что я соскучилась по Денису и его ухаживаниям? Нет! Да я бы по нему никогда бы не соскучилась, если бы не убедила себя в этом. Я по нему не скучаю. Совсем. Но, возможно, стоит хотя бы проверить?

Я бросаю мимолётный взгляд на Дениса. Он чуть печальными глазами поглядывает на меня и отворачивается. Я отвожу взгляд. Блин, похоже, он и вправду сдался. Хотя подожди, почему «блин»? Разве я не должна радоваться и устроить по этому поводу праздник? Нет, мне этого не хочется.

Я не могу просто тупо стоять, пока Денис уже опустил руки, хотя и был так близок к цели. Так, это уже не смешно. Люблю я его или нет? Дура ты, Катя. Уже один раз обожглась, да и, к тому же, с его же братом. Не будь идиоткой, не наступай на одни и те же грабли.

Но ведь Денис — не Макс, они хоть и братья, но никак по характеру не похожи — Денис искренний и скромный музыкант. А его глаза — такие смущённые, как у тринадцатилетнего пацана, встретившего первую любовь. Они совсем не похожи на глаза Макса — не только цветом, но и бьющими через край энергией, оптимизмом и энтузиазмом. Когда-то мне это нравилось. Подожди, почему когда-то? Странно, но думая о Максе сейчас, моё сердце уже не колотится с такой же частотой, как раньше. Наверное, я смирилась, что мы лишь друзья. Но вот Денис… так, Семёнова — либо ты делаешь это сейчас, либо никогда.

Выкинув все мысли из головы, я подхожу к Денису и гляжу ему прямо в глаза.

— Почему ты перестал за мной бегать? — слова сами слетают с моих губ, я почти не контролирую это. Слава богу, что хоть тон получился более-менее равнодушным.

— Да так, надоело. Ты же всё равно меня отшиваешь.

— Верно, — я словно провинившаяся школьница опускаю голову. Денис спрашивает меня уже не таким грустным голосом:

— А разве тебя это волнует?

— Да нет. Просто заметила, что муха перестала меня преследовать.

— То есть, я уже для тебя муха? — Денис скрещивает руки на груди, а в глазах начинают плясать весёлые огоньки.

— Ну а почему нет? Носишься всё время за мной, отвязаться не можешь.

— А кто ко мне только что сейчас первый подошёл?

Я выпучиваю глаза и тыкаю в него пальцем, желая что-либо ответить, но ничего на ум не приходит. Денис уже в открытую улыбается, причём с какой-то дурацкой усмешкой.

— Ладно, ты победил, — сделав минутную паузу, я с прищуренными глазами спрашиваю: — Ну а я для тебя кто?

— Ты? — Денис явно не ожидал этого вопроса, поэтому по привычке теребит колпак и с заминками отвечает: — Ну, ты такая… ну, я не знаю… паук.

— Что? Ты серьёзно?

— А что? Ты же меня заманила в свои сети, как паук муху. Вот я никак выбраться не могу, а тебе нравится.

— Что мне нравится? — я хмурюсь. Ненавижу, когда меня видят как суровую бабу-недомужика.

— Видеть, как я за тобой бегаю.

— Вовсе нет, — слишком строго отвечаю я. — Мне не нравится смотреть, как ты мучаешься. Может быть, ты… мне нравишься.

Если раньше Денис был лишь слегка удивлён, то теперь он был откровенно в шоке. Его челюсть отвисает. Я сжимаю губы и скрещиваю руки на груди. Дура, зачем проболталась?

— Т-ты эт-это п-прав-вда? Не ш-шут-ти-тишь?

— Вот только не надо строить из себя Лёву, — бросаю я и добавляю: — Нет, не шучу.

Денис дышит через рот и тупо тыкает в меня пальцем.

— А-а, я-я…

— О, заткнись, — моё терпение лопается, и я уже собираюсь вернуться на кухню, но Денис вовремя хватает меня за руку.

— Подожди, я просто не могу поверить. Почему ты раньше мне это не сказала?

— Да я раньше и не знала об этом, — стараясь не смотреть ему в глаза, отвечаю я. Денис снова глупо улыбается. Я не выдерживаю, и кончики моих губ приподнимаются в ответ. Мы молчим пару минут, пока он, наконец, не нарушает тишину:

— Так что, мы это, может, сходим куда-нибудь?

— Давай. Стриптиз-клуб, казино, наркопритон — Москва никогда не спит.

Денис из вежливости усмехается.

— Нет, мне хочется что-нибудь более традиционное. Что насчёт ресторана?

— Отец не позволит нам остаться допоздна и запретит приближаться к «Arcobaleno» ближе, чем на двадцать метров.

— Ну тогда, может, в кино? Знаю, банально, но всё же.

— Давай, — я пожимаю плечами, как на задний двор выходит отец с зажигалкой и сигаретой в руках и, стоило ему увидеть нас, тут же рявкает:

— Так, я не понял. Вы что, решили тут до конца смены проторчать? А ну быстро вернулись, пока я тут вам «Титаник» не устроил. Бегом в кунсткамеру, огузки недоделанные.

Мы с Денисом юркаем внутрь, напоследок обменявшись заговорщицкими взглядами, пока папа не разгоняет нас:

— Совсем глухие? Марш работать, инвалиды, не то я вам таких «Ромео и Джульетту» покажу — Шекспир в гробу перевернётся!

Тимур привёз пять ящиков дынь, а шеф поручил мне все перетаскать на склад. Уже на четвёртом ящике я решаю отдышаться и мельком поглядываю на Катю. Она возится над каким-то очередным молекулярным блюдом с каким-то вдохновенным огоньком в глазах и высунутым языком и, заметив, что я гляжу на неё, улыбается. Я махаю ей в ответ. И меня не заботит, что рядом Федя и Сеня кривляются, изображая поцелуи и «мексиканские страсти», а Лёва приказывает нам возвращаться к работе.

Я сижу на складе, отклеивая уже сотую этикету от дыни и понимаю, что у меня не такая уж и невыносимая жизнь. В конце концов, Катя наконец-то отвечает мне взаимностью, что ещё мне нужно в жизни? Наверное, это такой своеобразный обмен — у меня скучная и бесполезная работа, но зато офигенная девушка, которую я добивался уже фиг знает сколько. Может, Макс был прав, рассказывая про две стороны одной медали?

P.S. Надо бы подарить Кате подвеску с пауком. Уж этот подарок она точно оценит.