Ее последний вздох (гет)

Миссис Тилни, в девичестве Морланд, была очень романтичной особой. А если к этому прибавить и весьма живое воображение, то можно понять, что скучать миссис Тилни не приходилось.

* * *

…Кроваво-красная заря медленно угасала, и на темнеющем небосклоне постепенно загорались холодные звезды. Повелительница Ночи — Луна — не спешила явить свой печальный лик, а потому мрак царил во всем мире, укутывая в прозрачную черную ткань деревья и цветы, реки и горы, дома и людей. Все, казалось, погружается в сон.

Однако это впечатление было обманчивым. Быстрые тени — темнее мрака ночи, чернее души закоренелого грешника, влекомого чертями в адское пекло — скользили между домами в поисках одной им ведомой цели.

Мисс К. любила гулять по саду, мечтая о прекрасном незнакомце, который ворвется в ее жизнь подобно свежему ветру, подобно вспышке молнии в ночной тьме, подобно лучу солнца. И ее мечтам суждено было сбыться — однажды в ее жизни появился Он, таинственный и прекрасный, воплощение ее грез. Их ночные свидания были полны нежного шепота и томительной неги, и вот сегодня ее судьба должна была решиться. Мисс К. собиралась бежать и обвенчаться со своим избранником в крохотной церкви на границе с Шотландией…

* * *

— Кэтрин, — с улыбкой произнес мистер Тилни как-то за завтраком, — тебе нравится Бат?

Сердце миссис Тилни затрепетало в предчувствии чего-то радостного и светлого.

— Тогда решено, — с любовью глядя на жену, на ее засиявшие глаза и разрумянившиеся щеки, сказал мистер Тилни. — Послезавтра мы едем в Бат.

Бат! Именно в этом городе Кэтрин Морланд встретила свою судьбу — обожаемого мужа, Генри Тилни, познакомилась с его сестрой, ставшей хорошей подругой и мудрым советчиком. Бат! Как много в этих звуках!

Через два дня мистер и миссис Тилни выехали в Бат. Дорога предстояла неблизкая, но миссис Тилни, как уже говорилось, никогда не скучала.

* * *

…Мисс К. тихо вскрикнула, оборачиваясь на едва уловимый шорох.

— Любовь моя, — прошептал возникший из ночного мрака Он. — Готова ли ты?

— О да, — воскликнула мисс К., падая в объятия возлюбленного.

Карета уносила мисс К. все дальше от родного дома. На краткий миг ее сердце тревожно сжалось, но губы возлюбленного, приникшие к ее устам, ввергли ее в пучину наслаждения. Он целовал ее горячие губы и нежную шею, и тихий стон девушки вплелся в стук колес.

— Теперь мы будем вместе, — прошептал Он.

— Навсегда! — откликнулась мисс К., задыхаясь от нахлынувших ощущений.

Для нее все было внове — то, с какой страстью целовал ее возлюбленный, его все более откровенные ласки. Объятия становились все крепче, вот она уже не может шевельнуться, сжатая его сильными руками, и может лишь чувствовать, как его губы дразняще медленно прошлись по горящим щекам, приникли поцелуем к шее, сначала робким и несмелым, а потом уверенным и…

* * *

— Ты не устала? — заботливость мистера Тилни и его внимательность всегда восхищали Кэтрин.

— Нет, что ты! — она аккуратно вышла из кареты, поддерживаемая под руку супругом, и улыбнулась. — Бат совсем не изменился!

Целыми днями они гуляли по городу, с радостью встречались со старыми знакомыми и заводили новые знакомства, а вечерами посещали званые вечера. Время текло быстро и незаметно.

* * *

…Сначала боль совершенно не чувствовалась, точнее, она показалась изысканной приправой к томительному ожиданию, охватившему мисс К. Легкий, едва заметный укол, открывший еще грань страсти.

Если бы девушка могла увидеть своего страстного возлюбленного со стороны! Голодный блек в стремительно краснеющих глазах сменил томную страсть, мертвенная бледность все явственнее проступала на щеках, а губы становились все ярче, и на их фоне зловеще белели удлиняющиеся белоснежные клыки. Вот он ненадолго отстранился от мисс К., окинул ее собственническим взглядом и медленно провел языком по вызывающе алым губам, слизывая капли крови.

— Навсегда моя! — глубоким голосом, вызывающим трепет, произнес Он.

Мисс К., испуганно вскрикнув, попыталась отстраниться, но ледяные руки, стиснувшие ее в стальных объятьях не дали двинуться с места.

— Моя! — провозгласил Он и вновь приник к шее девушки.

Но на сей раз это был не поцелуй. Острыми клыками он медленно провел по нежной девичьей шее, оставляя две царапины, из которых медленно, словно нехотя потекли первые капли крови.

— Как ты прекрасна! — воскликнул он, размыкая объятия.

Мисс К., с ужасом глядя на сидящего рядом, безвольной куклой упала на мягкие подушки. Она хотела закричать, но под горящим мертвенным огнем взглядом не могла вымолвить ни звука.

— Прекрасна, — вновь воскликнул он и одним движением разорвал на ней платье — от декольте до пояса.

— Нет, — в последней попытке защитить себя прошептала мисс К., стремясь спрятать свои целомудренные прелести от жадного взгляда мужских глаз.

Однако сильные руки не дали ей этого сделать. Ее тонкие запястья оказались словно в стальном капкане, и она, распятая на подушках, могла лишь видеть, как ее недавний возлюбленный медленно склоняется над ней, и чувствовать, как острые иглы клыков вонзаются в ее кожу, как ледяные губы, только что приникавшие к шее и жадно поглощавшие ее горячую кровь, дарят последний поцелуй, делясь вкусом свежей крови и принимая в себя последний вздох…

* * *

— Кэтрин, ты определенно должна показать это кому-нибудь из издателей! — заявила Изабелла, с которой миссис Тилни возобновила знакомство и с которой поделилась своей маленькой тайной по возвращению из Бата. — Вот увидишь — тебя ждет оглушительный успех!

Но миссис Тилни лишь смущенно улыбнулась и поправила платье на уже довольно заметно округлившемся животике.

— Ну да, — снисходительно кивнула головой приятельница. — Сейчас тебе не до того, но потом… Обещай мне, что отправишь рукопись в издательство!

— Я подумаю, — пообещала миссис Тилни. — А сейчас… может быть, еще чаю? И вот, попробуй этот малиновый джем.