Операция "Отражение" (джен)

Илья Курякин плохо справлялся со вспышками гнева, своим сложным характером и выстраиванием отношений с противоположным полом. Но в чём он был действительно хорош, так это в исполнении приказов, которые, как известно, не обсуждаются. Поэтому Илья, несмотря на внутренний протест закостенелого материалиста, решил приложить все силы для успешного завершения задания. Раз его начальство поручило ему добыть куски заплесневелых зеркал, он в лепёшку расшибётся, но достанет их даже из акульей пасти.

Наполеон Соло не был столь принципиален в своих убеждениях, поэтому он мог допустить существование хоть Кинг-Конга. Однако двигала им не только гибкость мышления. Читая материалы задания, Соло обнаружил, что будет иметь дело с антиквариатом, драгоценностями и искусством. Начальство буквально за руку привело его в кондитерскую и предложило брать всё, что нравится. Просто аттракцион невиданной щедрости! Поэтому он мысленно уже составлял план сбыта своих неоднозначных приобретений, прокручивая в голове страны и города, в которых их небольшому отряду придётся побывать.

Габи Теллер в глубине души была настроена скептически, но другая её часть всецело доверяла Уэйверли, потому что для Габи он был тем, кто помог ей свести счёты со своим прошлым. И раз миссия вызывала в нём такой энтузиазм, то кто такая Габи Теллер, чтобы не доверять профессионалу?

— Большевик, давай поменяемся местами, — за спиной вырос Соло, когда Илья укладывал свою ручную кладь на верхнюю полку.

— Это ещё зачем, Ковбой? — насупился Курякин. Меняться ему не хотелось, потому что со своего места он мог видеть профиль Габи, которая сидела тремя рядами впереди соседней группы кресел.

— Слушай, никаких указаний пока ведь не поступало! Тебе всё равно, а мне надо! — настаивал Соло. Илья скрестил руки на груди, ожидая объяснений: — Кресла стюардесс напротив.

Распутство Наполеона уже давно не раздражало, а вызывало лёгкую иронию. Когда-нибудь он доиграется и нарвётся либо на Отелло, либо на мстительную Медею. Курякин закатил глаза, но перешёл в другой конец самолёта.

Кресло у окна всё ещё дожидалось своего владельца, когда Илья, удобно устроившись на бывшем месте Соло, мысленно прокручивал детали первого задания. В голове звучал задорный и чуть игривый голос Уэйверли, объясняющий подробности операции:

"— Японский частный коллекционер Хиро Мацумото, — с чёрно-белого снимка на агентов смотрел круглолицый скуластый японец, похожий на борца сумо, — На волне, так называемого, японского экономического чуда [1] и Корейской войны сумел сколотить состояние на военных заказах США. И тут же спустил все деньги на приобретения антиквариата. У него была болезненная привязанность к старым вещам, он физически не мог с ними расстаться. Да-да, мистер Соло, такое бывает! Война закончилась, заказы больше не поступали, а старинных вещей меньше не становилось. Когда кредиторы начали забрасывать его исками и осаждать дом, наш благородный самурай Мацумото-сан совершил харакири [2]. Всё его имущество было распродано за долги, а принадлежащее ему когда-то интересующее нас старинное трюмо, створка которого сделана из искомого куска зеркала, перешло в частную коллекцию главы одного из подразделений автоконцерна "Тойота" Кейсуке Ивасаки. С этого момента след теряется. Вам следует разузнать дальнейшую судьбу трюмо и добыть необходимую створку. По моим данным "Уроборос" тоже работают в этом направлении. Будьте внимательны, господа".

Кейсуке Ивасаки, по данным файлов личного дела, был хитрым дельцом, который хорошо умел делать две вещи: проводить экономические махинации и идти по головам. Он начинал младшим помощником старшего менеджера и за десять лет возглавил отделение производства автомобилей класса "Люкс". Невысокий сухонький человек с блестящей лысиной и огромным эго, которое, вероятно, можно заметить даже из космоса. Агенты решили, что будут обрабатывать его с двух сторон — Габи, как эксперт по автомобилям, и Соло, как ценитель искусства. Илья на данном этапе выступит прикрытием и, в случае необходимости, грубой силой.

Из глубокой задумчивости Илью вывел несильный толчок в локоть. Молодая женщина, большой и круглый живот которой открыто намекал на её интересное положение, пыталась забросить сумку на верхнюю багажную полку. Подскочив со своего места, Курякин помог женщине уложить её поклажу, получив в ответ мягкую улыбку и благодарность.

Вскоре хорошенькая стюардесса попросила всех пристегнуть ремни, и самолёт начал набирать высоту, держа курс на Японию.

Соседка по креслу оказалась очень тихой. Она сразу же попросила плед, и закутавшись в него, задремала. Или, по крайней мере, делала всё, чтобы задремать. Это не ускользнуло от всеподмечающего взгляда Ильи. Вероятно, у его спутницы была боязнь полётов. Догадка подтвердилась, когда самолёт вошёл в зону турбулентности, и его слегка встряхнуло. Тонкие с короткими ногтями пальцы вцепились Илье в предплечье, в рефлекторном поиске защиты. Лицо женщины блестело от пота, а к влажному лбу прилипли мелкие белые кудряшки.

— Простите, ужасно боюсь летать, — надтреснутым голосом пожаловалась соседка, неохотно отпуская курякинский стальной бицепс. Ей явно не следовало путешествовать одной, учитывая фобию и положение.

— Я так и понял, — кивнул Илья, и, ободряюще улыбнувшись, произнёс: — Это турбулентность. Небольшая встряска, с самолётом всё в порядке.

— Спасибо за поддержку, — поблагодарила женщина, её взгляд немного прояснился. — Меня зовут Джулия Ричмонд.

Она протянула узкую бледную, как и вся она, ладонь.

— Илья, — вернул рукопожатие Курякин, своими огромными ручищами ощущая нервную дрожь Джулии. Он нахмурился: — С вами всё в порядке?

— Да, извините за беспокойство, — явно соврала она, а потом произнесла с нескрываемой обидой в голосе: — Редко летаю одна, но муж сейчас ведь так занят, занимаясь подписанием контракта с японскими партнёрами, что не смог меня сопроводить.

Илья неодобрительно хмыкнул.

Самолёт вновь встряхнуло, и с лица миссис Ричмонд схлынула вся краска.

— Пойду, раздобуду для вас влажный компресс, — произнёс взволнованно Курякин, и, дождавшись кивка Джулии, отправился на поиски стюардессы.

Соло на месте не было.

Одна из бортпроводниц, лучезарно улыбаясь профессиональной отрепетированной улыбкой, легко исполнила просьбу, протянув тёплый влажный компресс, упакованный в герметичный пластиковый пакет.

На обратном пути Курякин услышал доносящиеся из-за закрытых дверей уборной характерные звуки придающихся дикой страсти людей. Соло. У Ильи покраснели кончики ушей. Он ускорил шаг.

Остаток пути прошёл за разговорами с Джулией, которая, таким образом, отвлекалась от своей фобии, а Илья был рад помочь. Муж миссис Ричмонд являлся финансовым директором "General Motors", который приехал заключать контракт на поставку комплектующих на японский рынок. Сама Джулия была по профессии аудитор, и на этой почве она и познакомилась со своим будущим мужем. Она любила Бетховена, фильмы Годара и поговорить о себе. Курякину даже не пришлось выдумывать что-то про себя, достаточно было задавать вопросы, касающихся самой Джулии, и она с удовольствием пространно и подробно погружалась в ответы. В итоге, выбившись из сил, миссис Ричмонд по-настоящему уснула.

Наконец, самолёт приземлился на японскую землю, которая приняла его сыростью и прохладой токийского пригорода.

Пока Габи проходила таможенный контроль, Соло с Курякиным ожидали багаж. У Наполеона был довольный сытый взгляд, как у кота, объевшегося сметаны.

— Что, объездил ещё одну кобылку, Ковбой? — беззлобно поддел Илья.

Соло состроил оскорблённое выражение лица:

— Знаешь, Большевик, по моим ощущениям, объездили меня!

Они тихонько рассмеялись.

— Илья?

Мягко улыбающаяся Джулия выглядывала из-под полей широкой шляпы. Теперь её вид был здоровым и не запуганным, словно ей грозили немедленной расправой. Соло с видимым интересом начал осматривать миссис Ричмонд, но добравшись взглядом до сильно выпирающего живота, сразу потерял всяческий интерес.

Тем временем Джулия протянула Илье золотистую визитку:

— Если будет время, приходите к нам в гости, мы с мужем часто даём званые обеды.

Курякин, поблагодарив, принял визитку и положил её во внутренний карман куртки.

* * *

Их конспиративная квартира располагалась в центре Токио, и из окна открывался вид на переливающиеся огни стремительно развивающегося города, словно ночной небосвод пролился на землю. Прожившая большую часть своей недолгой жизни в скупой серости соцлагеря, Габи до сих пор испытывала восторг от таких пейзажей.

Внутреннее убранство квартиры ничем не отличалось от обычной европейской или американской: никаких бумажных стен и циновок. Разве что потолки были низковаты, отчего высоченный Илья постоянно задевал головой люстру, когда перетаскивал свои и Габи чемоданы.

Этот поздний вечер был у них свободен, поэтому они втроём собрались на небольшой кухне. Соло, пользуясь случаем, заказал настоящие японские суши, и теперь любовно раскладывал их по плоским тарелочкам. Кроме Наполеона, никто пользоваться палочками не умел. Илья, и так скептически настроенный на поедание сырой рыбы с рисом, выкручивал свои здоровенные пальцы, пытаясь удержать между двумя бамбуковыми палочками ролл и донести его до рта. Габи тоже недовольно пыхтела. Соло же это забавляло, хотя он честно показывал принцип использования палочек.

— Всё, я больше не могу! — первой сдалась Габи, а потом обратилась к Илье: — Вилку?

— Да, пожалуйста, — благодарно кивнул тот.

Теллер вспорхнула со своего места, и вот уже эти двое невежд споро орудовали вилками, накалывая на них суши и обмакивая в соевый соус. Соло картинно повозмущался, но отстал, по-доброму посмеиваясь над этими рабочим и колхозницей.

* * *

Соло осмотрелся по сторонам. В просторном и светлом зале со множеством кресел пока было малолюдно; народ только подтягивался и занимал свои места. Ивасаки нигде не наблюдалось, хотя Наполеон знал наверняка, что тот придёт. Покрутившись возле фуршетного стола и стянув с подноса бокал шампанского, Соло бросил очередной взгляд на вход. Снова пусто.

Утром Габи и Большевик наставили на него жучков и маячков, словно он не на аукцион собрался, а сразу в логово террористов, и пообещали держать ухо востро. Когда Соло уже был на пороге, Большевик выдал нечто, что заставило Наполеона удивлённо воззриться. Курякин сказал: "Отличный костюм, Ковбой. Тебе, хм, идёт". Соло так и застыл, не донеся ладонь до дверной ручки. Пару раз моргнул. Илья очевидно чувствовал себя не в своей тарелке, переминаясь с ноги на ногу и хмуря брови. Догадка о причинах такого комментария развеяла туман непонимания, царившего в голове Наполеона — Большевик так извинялся за свои слова, неосторожно брошенные. Вернее, за тон, каким он это произнёс. Что ж, извинения приняты. Соло кивнул ему, натягивая одну из своих улыбок, каких у него было целый арсенал. Кажется, на совести Большевика полегчало, судя по разгладившейся между бровей складке.

Соло заглянул в программку, что выдавались при входе, чтобы ещё раз рассмотреть лоты, какие будут выставлены на продажу. Ничего любопытного: пара картин, три китайские вазы и что-то из букинистики. Поживиться особо нечем.

Наконец, блестящая лысина Ивасаки замелькала между рядами. Соло коршуном направился в ту сторону. Усаживаясь рядом с Кейсуке Ивасаки, Наполеон картинно обмахивался программкой, причитал о неудобстве узких проходов и всячески привлекал к себе внимание. Ивасаки поглядывал на него немного презрительно, но заинтересованно.

Аукцион стартовал.

— Ха! За Таро Окамото слишком мало просят! Только посмотрите на это, — сказал Соло на японском, наклоняясь к Ивасаки. — Надо обязательно брать, уверен, во всей Японии нет авангардиста лучше. И думаю, что это тот случай, когда картины будут дорожать и при жизни художника!

Соло поднял вверх табличку, повышая цену.

— Разбираетесь в японских авангардистах? — наконец, соизволил заговорить Ивасаки. Наполеон мысленно отсалютовал своему шарму.

— О, и не только! Я, знаете, большой ценитель всего прекрасного, — красовался Соло, попутно торгуясь за картину. — Меня зовут Чарли Кёртис, и я американский бизнесмен по профессии, но искусствовед в душе!

Ивасаки тоже представился, так, словно оказывал большую честь. Слово за слово, Соло разговорил напыщенного японца, и, между делом, торги за Окамото проиграл.

Выходили с аукциона они уже вместе, дружелюбно беседуя и обсуждая художников эпохи Возрождения. Ивасаки предложил Соло посетить его личную галерею, на что тот охотно согласился. Обменявшись телефонами, они распрощались. Когда дым из выхлопной трубы автомобиля Ивасаки развеялся, Наполеон довольно присвистнув, посмотрел на часы. Время развлечений. Отключив жучок, он, осмотревшись по сторонам, вернулся в здание, где проходил аукцион. Здание до краёв набитое ценностями.

* * *

Габи дробно цокала квадратными каблучками своих серебристых босоножек об асфальт тротуара. Офис "Тойоты" возвышался над всеми остальными зданиями величественным блеском и фактурой. У Теллер была встреча с Кейсуке Ивасаки — самым невыносимым человеком на всём Хонсю. Она слышала сегодняшний разговор Соло с Ивасаки и не питала иллюзий. Это был своенравный и самовлюблённый человек, который признавал за единственную ценность во всём мире только себя. Поэтому Илья не хотел отпускать её одну, но Габи настояла на том, чтобы Илья следил за ней из дома, потому что затеряться в толпе двухметровому голубоглазому блондину в Японии будет очень непросто, а ей видимая опасность не грозила.

Вместо молоденькой секретарши в приёмной Ивасаки сидел парень под тридцать, с гладко зализанными волосами и застёгнутом на все пуговицы пиджаке со стоечкой воротничком. Он был похож больше на китайца, которым он, скорее всего, и являлся. Сам же Ивасаки сидел за огромным полированным столом, отражающий своей зеркальной полиролью роскошную отделку помещения. Взгляд Ивасаки был колючим и уничтожающим, словно к нему пришла не хорошенькая девушка, а противная назойливая муха.

— А вот и наш представитель европейского автопрома, — скривившись, произнёс Кейсуке Ивасаки на хорошем английском. — Признаться честно, не ожидал, что М. Бёк окажется худенькой девчонкой.

Габи держала маску и старалась не реагировать на выпады:

— Разве у вас есть повод сомневаться в моей квалификации?

— Сейчас и проверим.

Дальнейший час прошёл в экзаменовке. Теллер пулеметной очередью отстреливалась на самые каверзные вопросы, давала развёрнутые ответы и держалась настолько уверенно, насколько было возможно. Когда Ивасаки больше не смог придумать каверзного вопроса, он разочарованно фыркнул. А для Габи это было почти наградой. Несмотря на все победы суфражисток начала века, женщины всё ещё не были до конца свободны от предрассудков и старых устоев, приверженцем которых, очевидно, был этот старый самодур, которому всё же пришлось принять компетентность Теллер в вопросах автомобилестроения и назначить следующую встречу, но уже в цехах предприятия.

* * *

Соло вернулся поздно вечером, мурлыча себе под нос песенку. Курякин и Теллер сидели на диване в гостиной — Илья разместился, склонившись над лежащими на журнальном столике бумагами, картами, графиками и зарисовками, а Габи, державшая на лбу влажное полотенце, занимала почти всю длину дивана, упираясь согнутыми коленями в скрюченную фигуру Ильи. Они синхронно подняли на Соло взгляд.

— Почему так долго? — насупился Большевик. — И жучки куда-то дел.

— Встречался со старыми друзьями, — на ходу бросил Наполеон, направляясь в ванную. — А у тебя, Габи, как дела?

Теллер мученически простонала:

— Этот Ивасаки считает женщин безвольным приложением мужчин и не стесняется это показывать. Оказывается, у меня ангельское терпение, все его зубы остались в слишком грязном рту!

Большевик одобрительно фыркнул, похрустывая суставами и сжимая кулаки. Видимо, сдерживалась не только Габи, но и её верный рыцарь.

— Повезло ему, — хмыкнул Соло. — Ладно, я в душ и спать! Сегодня выдался тяжёлый день.

И лёгкой походкой скрылся за выкрашенными в белый цвет дверьми. Габи с Ильёй обменялись взглядами. Они догадывались в чём конкретно заключалась сложность дня, даже обсудили это, когда связь прервалась. И решили, что не будут вмешиваться, по крайней мере, пока это всё похоже на их догадки и у них нет реальных доказательств, а бегать и специально ловить Соло за руку они не собирались.

Габи придвинулась ближе и села рядом с Ильёй, положив голову ему на плечо. Мышцы Курякина были напряжены и ощущались твердокаменными под лёгким трикотажем водолазки. Теллер стала тихонько поглаживать его по спине, отчего напряжение в теле Ильи немного спало. Огромная и тяжёлая рука как можно аккуратней обвила плечи Габи. Так они и просидели, пока Теллер не провалилась в сон. Утро она встретила уже в своей постели, заботливо укрытой одеялом.

* * *

— Проходи, Гайдзин [3], проходи, — миролюбиво поприветствовал Соло, развалившийся в кресле Ивасаки. — Как тебе?

Наполеон изобразил на лице дикий восторг и добавил немного восхищения, присаживаясь рядом и наливая себе саке. Они сидели в просторной гостиной Кейсуке Ивасаки, декорированной в этническом стиле: циновки, гобелены, бонсай и вазы. По пути из галереи сюда Соло обнаружил хвост. Причём, от квартала к кварталу менялись машины, едущие за ним, или люди, сопровождающие его, неважно, Наполеон знал, что это по его душу. Но вот кто? Люди Ивасаки или "Уроборос"?

— Великолепно, Ивасаки-сан, — выдохнул Соло. — Это было эстетическое наслаждение! Ваша галерея просто кладезь искусных вещиц! Мой внутренний эстет в блаженном обмороке! И, уверен, сколько ещё я не видел...

Глаза Ивасаки блеснули то ли хитрым, то ли подозрительным огоньком.

— Тебя интересует что-то конкретное, Гайдзин?

— А вы проницательны, — не стал юлить Соло. — У моей дорогой мамы скоро юбилей, и я нашёл одну вещицу, которая ей подошла бы в подарок. И мне почему-то кажется, что такой большой человек, как вы, скорее всего знает, где я её смогу достать.

Наполеон залез во внутренний карман своего пиджака и выудил оттуда фотографию трюмо, протянув её заинтригованному Ивасаки.

— Странно, что всем вдруг понадобилось это зеркало, — брезгливо возвращая фото, процедил Кейсуке Ивасаки, напрягаясь.

Значит, слежка была от "Уроборос". Проклятье!

— Неужели не только я его облюбовал? Заплачу любые деньги за него, ведь я не привык отпускать то, за что успел ухватиться! — пошёл в наступление Соло. А Ивасаки выглядел рассерженным, словно устал от этой темы.

— Я не могу тебе его продать, Гайдзин, — отрезал он, — потому что уже продал его месяц назад и довольно выгодно — почти пятнадцать тысяч ваших долларов.

Соло шумно выдохнул через нос:

— Кому?

— Коммерческая тайна, — рявкнул Ивасаки, похоже, окончательно разочаровавшись в своем новоиспечённом приятеле. — Тебе пора уходить. Тебя проводят.

В комнате тут же появилась пара громил, которые не отличались чувством такта. Соло скривился и не стал возражать, беспечной походкой направляясь на выход в сопровождении не отягощённых интеллектом обезьян-переростков. Наполеон стащил их часы и бумажники, а потом выкинул в первую же попавшуюся урну. Просто из вредности.

* * *

Они сидели закопавшись в распечатки счетов Ивасаки, которые им прислал курьер от Уэйверли. Сумма была приблизительной, но всё же сужала круг поисков. Вся троица разместилась на полу в центре гостиной и шуршала бумагами.

— Нашла кое-что похожее! — нарушила напряжённую работой тишину Габи. Парни ожидающе воззрились на неё. — Сделка с неким Роджером Ричмондом на четырнадцать с половиной тысяч долларов, прошлый месяц. Но счёт трансакции не тот, на который он получает зарплату или оплачивает расходы, а другой, с которого ежемесячно списываются круглые суммы. Думаю, эти деньги он и отмывает.

— Умница, — похвалил Соло, слега зардевшуюся от гордости Габи.

Через час у них в руках было личное дело Роджера Ричмонда, молодого финансового директора "General Motors". Теперь предстояло придумать план того, как подобраться к нему и узнать про трюмо.

— Вспомнил! — вдруг вскинулся Большевик, исчезая в своей комнате, и спустя пять минут вернувшись с золотистой визиткой в руках.

* * *

Соло и Курякин стояли напротив добротных ворот, выполненных в национальном японском стиле, за которыми виднелся сад с облетевшими сакурами, озерцом и камнями, а ещё дальше большой двухэтажный коттедж тоже в восточном стиле. Ворота развели створки, и агенты вошли внутрь.

На пороге коттеджа их встретила улыбающаяся Джулия, которую за плечи нежно обнимал высокий молодой мужчина с эспаньолкой. Мистер Роджер Ричмонд.

— Илья, я так рада, что вы нашли для нас время, — приветствуя гостей, произнесла Джулия.

— Да, Джули права, хотелось лично поблагодарить вас за поддержку моей жены, пока я сам пропадал в работе, — добавил Роджер.

— Не стоит благодарности, — сдержанно улыбнулся Курякин, а потом представил Соло: — Это мой друг Чарли Кёртис.

— Рад знакомству, — очаровательно улыбнулся Соло, моментально к себе располагая.

Это была уже вторая чашка чая, и шёл непринуждённый разговор, когда Ковбой решил перейти к сути дела:

— Позавчера я был на аукционе и, знаете, ни одной по-настоящему редкой вещицы, — вздохнул Соло. Мистер Ричмонд моментально заглотил наживку:

— О, а мне, наоборот, повезло почти за бесценок приобрести замечательное трюмо!

— Неужели, а можно... — начал было Соло, но тут раздался громкий хлопок, похожий на взрыв петарды. Комнату стал наполнять едкий дым и взволнованные причитания Джулии.

"Уроборос".

1 — Японское экономическое чудо — исторический феномен рекордного роста японской экономики, начавшийся с середины 1950-х и продолжавшийся до нефтяного кризиса 1973 года. (Вики)

2 — Харакири — я знаю, что все знают, что это такое, просто хотела объяснить почему не сэппуку. Просто сэппуку — это ритуальное самоубийство, а харакири больше бытовое.

3 — Гайдзин — (яп.) иностранец