Сердца трех (гет)

Гарри без конца казалось, что отец смотрит на него укоряюще. Он специально припозднился к завтраку, чтобы не встретиться с ним в коридоре. Конечно, отец уже знал про отработку.

Вокруг царило странное волнение: Гриффиндор явно переживал или предвкушал какое-то событие, и хотя липким страхом его на мгновение опутала мысль о том, что обсуждают его и отца, он тут же понял, что даже чертов мелкий Уизли на него не смотрит.

— Близнецы Уизли хотят обмануть линию Дамблдора, — сообщила ему Гермиона, хотя он ее об этом не просил. — Они хотят выпить состаривающего зелья, представляешь? И где только достали, варить его так долго! — она подпрыгивала на своем месте от свойственной ей волнительности и только пару раз взглянула на Гарри, хотя явно обращалась к нему.

— Глупо это, зелье меняет только лицо, но не истинный возраст, тем более что эта линия вряд ли считает возраст. Скорее, простой идентификатор магии совершеннолетнего, — Гарри против воли решил ответить Гермионе, и она, казалось, либо задохнется от удивления, либо сгорит от красноты своих щек. — В ней нет стихийности в нормальном состоянии, а даже у самого почти совершеннолетнего остается капля стихийной магии.

— Ну разве мы с тобой на нужном факультете?! — как-то восторженно-драматично воскликнула Гермиона, о чем Гарри мгновенно пожалел.

— Да заткнешь ты свою пасть, Грейнджер, или нет? И кто это с тобой, червяк Блэк? Каково быть позорищем семьи, Блэк? — Рон метнул в него ложку рисового пудинга. Гарри увернулся, однако сладкие липкие брызги все равно задели его щеку.

— А это тебя спросить надо, Ронни. Твои братья хотя бы знают, что такое зелье и как его варить. Тебе мозгов ведь не досталось, — Гарри хлопнули по плечу. Он узнал Драко по голосу, однако его защиты совсем не хотел. Оставалось только ругать себя за то, что он не в состоянии ответить достойно, потому что слова попросту не идут к нему в голову. Потому что Рон бьет в самое больное место. В правду.

— Твоя задница должна быть так же красна, как эта скатерть, — Рон мгновенно поднялся на ноги — стоящий Драко являл собой превосходство, а этого он допустить не мог. — Как только твой папаша не убил тебя за дружбу с этим выродком?

— Вряд ли мой отец интересуется твоим мнением. Он и твоим отцом особо не интересуется. Грустно, учитывая, что мой — почти Министр, а твой — всего лишь почти сокращенный бюрократ. Наверное, этим летом он особенно много пил и бил тебя, да? — Гарри вздрогнул. Он посмотрел на Драко — да, его друг мог сказать лишнего и придумать похитрее, однако лицо Рона перекосило. Сквозь гнев Рона словно проглядывала боль. — Отец Гарри любит его, а твой тебя нет. В этом вся правда. От того, что ты изводишь Гарри, твой папаша не бросит пить, а твоя мамаша — рожать.

— Да как ты вообще… — прорычал, было, Рон.

— Сядь и заткнись, — неожиданно хлопнул по столу Невилл, до сих пор сидевший молча. — Оба заткнитесь. Отвратительно слушать, как вы меряетесь родителями. Скажите спасибо, что они вообще у вас есть.

Драко сделал шаг назад. Рон вспыхнул еще сильнее, но все же, помедлив, сел. Вокруг них образовалась аура безмолвия. Однокурсники смотрели то на Рона, то на Гарри, то на Невилла. И впервые за много времени в сторону Золотого мальчика обратились взгляды уважения. Боль Невилла была совершенно открыта для всего Волшебного мира, и за работой СМИ все забыли, что это просто мальчик, лишившийся родителей. Его боль была сильнее всех. Гарри вдруг осознал, что он в самом деле не до конца понимал положение Невилла. У него осталась только бабушка, но разве этого достаточно?

Гарри посмотрел на своего отца. Трое авроров стояли позади учительского стола на равном расстоянии друг от друга, сложив руки за спиной. Отец Гарри стоял позади Люпина и левого края учительского стола. Иногда профессор Защиты и Сириус переглядывались, но Гарри отлично знал, что в правилах при присутствии старшего аврора нельзя было и слова произносить без его приказа. Гарри начал осознавать то, что он предвзято относится к отцу: вдруг ему сообщили перед самым отъездом? Вдруг он боялся, что Гарри обидится, и даже последние дни дома будут испорчены? Теперь ему хотелось если не извиниться, то хотя бы подойти к отцу и по его взгляду понять, злится отец на него или нет. Да и отработка эта, разве его когда-нибудь волновали оценки Гарри? То есть отец радовался, как ребенок, когда ему присылали аттестат Гарри, однако никогда не спрашивал про отработки и, скорее наоборот, сам рассказывал про свои. Ему нужно было срочно извиниться перед отцом.

И только тогда он вспомнил, что перед уходом Драко просил его встретиться до пары в библиотеке — у него была какая-то срочная новость.

Наконец в Большой Зал пришли ученики оставшихся двух волшебных школ. Они сели на оставшиеся места, и в этот раз Пуффендуй не собирался предоставлять им целый стол. Девушки из Шарбатона сели рядом с Гриффиндорцами. Одна из них заняла место прямо рядом с Гарри, окутав его целым облаком цветочных духов.

— Привет, — Гарри подумал, что он ослышался. Однако девушка определенно обращалась к нему. Он безмолвно уставился прямо на нее, не понимая, с каких пор он больше не невидимка. Краем глаза он видел тупой взгляд Рона, с приоткрытым ртом смотревший на эту девушку. — Как тебя зовут? — у нее был чрезвычайно красивый голос, не такой высокий, как у всех девчонок его возраста. И глаза. Очень красивые голубые глаза. Гарри помотал головой. И наваждение вдруг пропало. У девушки были обычные глаза и симметричные черты лица. Откуда же на миг взялась такая отупляющая красота?

— Вейла, — прошипела Гермиона, хлопнув по столу учебником. Девушка посмотрела на нее с любопытством, а затем снова обратилась к Гарри:

— Я Флер Делакур, — и протянула ему руку. Гарри растерялся. Он совершенно не знал, что ему делать. Отец всегда говорил ему, что женщинам руки не пожимают, но и целовать руку при всех не хотелось. Гарри сделал нечто среднее: и чуть пожал, и поклонился.

— Меня зовут Гарри Блэк.

— Вот и познакомились. Скажи, пожалуйста, Гарри, не мог бы ты помочь мне найти Оранжерею? — она как-то поменялась, услышав его имя, но Гарри был слишком поглощен мыслями об отце, так что даже не заметил.

— Я… эээ.. — с одной стороны, Драко ждал его для разговора, но с другой — девушка попросила его о помощи, а отец всегда учил его помогать девушкам. Вообще-то, всем, но девушкам — особенно. — Мой друг хотел со мной поговорить, — признался Гарри. — Наверное, я не смогу.

— О, а кто твой друг? — задала неожиданный вопрос Флер.

— Драко, — Гарри кивнул ей в сторону Слизеринского стола. — Он с профессором Снейпом разговаривает, — Флер посмотрела в нужную сторону. Она словно вспомнила что-то и тут же быстро ответила, взяв Гарри за руку:

— О, я уверена, что ваш друг поймет, — и она как-то посмотрела на него со странным наклоном головы. Гарри вдруг окружило магией Флер — он отлично видел ее вокруг, и точно так же видел вместо Флер ее красивейшую копию. От нее невозможно было отвести взгляд. И Гарри кивнул. — Спасибо тебе огромное, Гарри, — и она принялась за еду.

— Я тебе припомню, тварь, — раздалось злобное шипение Рона. Гарри надеялся, что ему только послышалось. Он чувствовал себя совершенным слабаком. Теперь вот согласился эту девушку куда-то вести вместо встречи с Драко. Почему он ни на что не может решиться сам?

Гарри вздохнул. Аппетит пропал совершенно. Он отодвинул в сторону тарелку с половиной порции жареных ребрышек, которые очень любил. Но сейчас ему хотелось только поговорить с кем-то, кто точно не считает его слабаком. Он постарался поискать Луну поверх голов остальных учеников, но это было бесполезно. Она бы точно выслушала его и подсказала, что нужно сделать. Жаль, что ее подсказки часто были загадками.

* * *

Флер никак не могла проснуться. Это состояние было прямой противоположностью вчерашней ночи. Она вернулась в спальню, еще запрещая себе думать о том, что произошло. Хотя на самом деле ничего и не произошло в понимании обычного человека, для девушки заинтересованной случилось ровно столько, чтобы лишить ее сна. Девчонки признали ее победу, и хотя ей был учинен допрос с пристрастием, о чужом участии она не сказала ни слова.

Еле отбившись от дальнейших обсуждений испытаний для других девушек, Флер собиралась забраться под свой спасительный полог кровати, как вдруг услышала:

— А что насчет поцеловать кого-нибудь? — предложила Фрэнсис. — Чем опаснее, тем интереснее. Можно студента, а можно кого-нибудь постарше, — она загадочно улыбнулась.

— По-моему, репутации нашей школы вряд ли пойдет на пользу бегающая по замку толпа студенток, целующих всех направо и налево, — возразила староста. — Это должен быть один человек.

— Аврор, — тут же подсказали хором остальные девчонки.

Флер вздрогнула. Этого она допустить почему-то не могла. Мысли летели с огромной скоростью. Как же предотвратить это?

— По-моему, это задание должно быть финальным, — постаравшись как можно спокойнее произнести Флер. — В противном случае, это явно выигрывает у всех остальных возможных заданий. Если мы хотим избрать аврора нашей целью, то мы должны понимать, что рефлексы его тренированы настолько, что за стихийную попытку можно просто получить заклятьем.

— Она права, — подумав, признала Фрэнсис. — Студенты — это гораздо проще.

— Вообще-то у меня есть другая идея, — Флер подсела обратно к девочкам. — Почему бы не пройти обычные задания вроде вылазки на кухню каждой из нас, после чего наступит второй раунд. Но это не обязательно будет одна цель. Каждая может выбрать свою.

— И это все равно будет банда с целовашками вместо оружия! — фыркнула староста.

— Значит, мы должны усложнить до максимума, — спокойно продолжила Флер. — Та, кто пригласит свою цель на Святочный бал и кто получит согласие, может участвовать в последнем раунде.

— Это явно соревнование не на месяц, — с сомнением произнесла староста. — Но это будет очень интересно. А если сразу двое из нас с этим справятся? Разорвем платье за кругленькую сумму на маленькие квадратики?

— Увеличим куш, — вступила Фрэнсис и, дотянувшись до своего чемодана, достала коробку. — Волшебные десять сантиметров шпильки с заклинанием устойчивости, стразов ровно столько чтобы ослепить маленькую армию. Отлично идут под твое платье, особенно по цене.

— Вопрос так и не решен, разберем по одной туфле?

— Нет. Я думаю, что весь набор достанется навсегда, — девушки возмущенно забормотали, — той, кто сделает все публично.

— Да это невозможно!

— Лу, ты согласна подарить свое платье той, кто сделает подобное? — спросила Флер старосту. Та ответила задумчивым взглядом.

— Это должна быть стоящая цель для каждой из нас. Действительно невозможная цель, — ответила староста.

— Тогда я выбираю Сириуса Блэка, — как можно более равнодушно произнесла Флер после минуты задумчивости. Господи, что она вообще сейчас несет? Она была готова впасть в панику, но только ошарашенные взгляды подруг держали ее в вынужденно спокойном состоянии.

— Невозможно. Принимаю, — усмехнулась Луиза. — Что ты готова проиграть мне, потому что я выбираю Виктора Крама?

— То, что я еще не показывала и не собиралась, — Флер достала из своего чемодана маленькую коробочку. Это был подарок ее тети на совершеннолетие. Вероятно, по цене он был сравним с дизайнерским платьем Луизы. — Это диадема, — она открыла коробку. Девушки ахнули. У Фрэнсис загорелись глаза. — И она меняет не только размер, но и цвет камней. Еще, конечно, магически притягивает взгляд. Но почему ты думаешь, что Виктор Крам соразмерен с Блэком?

— Сейчас Крам — самая желанная и более ли менее доступная цель для девушек обеих школ, правда, Мари? — староста похлопала по плечу единственную темно-русую девушку. Она покраснела. — Я думаю, можем выбирать одинаковые цели, так интереснее, — Мари кивнула. От нее к выигрышу достался изящный браслет.

— А я выбираю профессора Снейпа, — дождавшись момента, объявила Фрэнсис. Все, исключая Флер, принялись выспрашивать, кто это такой.

— Либо у тебя плохой вкус, либо ты просто что-то задумала, — шепотом произнесла Флер, придвинувшись ближе к подруге. — Серьезно, он злой и некрасивый, — Фрэнсис фыркнула. Девушки обсуждали вероятные цели для оставшихся двух участниц.

— Разве тем не интереснее? Мы могли выбрать любую цель попроще, но ни я, ни ты этого не сделали. Мы будем обсуждать это сейчас или отложим до момента отсутствия лишних ушей?

— Определенно, — Флер кивнула. Девушки объявили оставшиеся цели: это были какие-то всем еще не знакомые Диггори и один из друзей Крама. Наконец главный приз был дополнен до полноценного наряда перчатками и сережками, после чего девушки принялись готовиться ко сну.

Флер задернула полог. И только после этого она позволила себе запаниковать. Ее не пугала перспектива потерять дорогое украшение. Этот набор вообще не был ей нужен за такую цену, какую она могла заплатить за попытку. Но если бы вдруг у нее получилось.. Об этом даже думать не получалось. Черт, она только что провела с этим человеком полчаса, но ни разу у нее не получилось добиться положительного эффекта от своих способностей. Конечно, она вообще ни о чем не думала и ничего особо серьезно не планировала в отношении кого-либо в замке. Но теперь она фактически была мотивирована для своего успеха. Это была внешняя мотивация, которой можно было бы прикрыться в случае провала. Но внутренняя мотивация еще не готова была превратиться в слова. Она могла оперировать лишь фактами, отбросив все это внутреннее волнение.

Сириус Блэк помог ей нарушить правила. Ему было скучно дежурить? Он учился здесь и нарушал их сам? Вряд ли она так ему понравилась.

За один день она узнала огромную тайну. То, что скрывалось годами. То, что, видимо, составляло большую часть жизни Сириуса Блэка. Смогла бы она взять под опеку ребенка? Да, но она в принципе рождена воспитывать детей. В одиночку? Может быть. Но Флер была уверена, что молодым людям в двадцать лет хотелось бы совсем иного. И все же этот человек принял решение на огромную часть своей жизни. Это было достойно уважения.

Она стала вспоминать последовательно все, что произошло совсем недавно. Ей было почему-то стыдно за все свои слова. Особенно попытку что-то ляпнуть про сына. Как она вообще могла о чем-то говорить, если совсем не знала ситуации?

— Пойдем прогуляемся, — Фрэнсис отодвинула полог спустя полчаса, когда остальные уже заснули. Флер не возражала: интерес к решению подруги со временем только возрастал.

— Я удивлена, — призналась Флер, когда они выбрались через портрет на лестницу и дошли до закутка каменного коридора, который так удачно заметили вчера. Ни один из ночных охранников покоя Хогвартса здесь бы не заметил их. Флер создала завесу тишины, и в каменном коридоре не было слышно ни звука из их разговора. — Точнее, я и подумать не могла, что ты так поступишь.

— Как? Брошу тебе вызов? — они дружили с первого курса, но до конца друг друга хорошо так и не узнали. — Дело ведь не в этом соревновании, каждая цель — это не цель испытания, просто такой способ забить того, кто понравился. Не будь этого, вряд ли ты бы полезла менять условия игры, — Флер пожала плечами. Теперь уже все равно, и обсуждаться любые ее поступки будут исключительно со стороны соревнования, а за спиной… На разговоры за спиной никак нельзя было повлиять. — Все мы сюда ехали не жизнь положить за школу.

— Есть и такое, — Флер отлично помнила, как перед отъездом мать очень просила ее не становиться чемпионом и заняться поиском приличной партии для себя. Хоть это и казалось не самым лучшим напутствием, но во Франции не было подходящих женихов для Флер: они не особенно стремились создавать семью, тогда как в Волшебной Британии это считалось само собой разумеющимся развитием жизненного пути. И до сих пор Флер смотрела объективно на это.

— Я ему точно необходима, — подмигнула Фрэнсис подруге. — Не так это и невозможно, привлечь чье-то внимание, если точно знаешь, в чем его интерес к жизни.

— Уверенности тебе не занимать, — если не интерес, то главную проблему нынешнего периода жизни Флер уже отлично знала.

— Только я не выиграю, — пожала плечами подруга. — Это не публичное дело. Мне кажется, чем меньше людей будут знать, тем больше у меня шансов. Так что за тебя я готовлюсь радоваться и точно не пожадничаю подарить туфли.

— Почему ты уверена, что публичность поможет мне?

— Да потому, что твой аврор из тех, кого вечно тянет всем помогать, — Фрэнсис принялась доставать волшебную палочку. — И, по-моему, они именно так и отбирают в свои факультеты.

— Постой, у тебя тоже есть вариант победить, — вырвалось у Флер прежде, чем она успела подумать. — Либо это будет сделка, и ты пообещаешь… ну не знаю, свои волосы.

— Либо?

— Либо если каким-то чудом получится у меня, можно сыграть на том, что наши цели друг друга ненавидят, — пришлось признаться Флер. Она вкратце рассказала о подслушанном разговоре, не упоминая о наличии приемного сына, которого не поделили двое молодых людей много лет назад.

— Хороший способ. Посмотрим, как пойдет, — и они вернулись в свои спальни, после чего Флер наконец смогла заснуть

**

Сириусу не давала покоя мысль о том, что Грозного Глаза не было на своем посту. Ведь при желании событие такого масштаба можно отлично саботировать. С завтрашнего дня в стенах Хогвартса обязательно появятся репортеры, куча лишних людей, и в защите замка точно появятся недочеты. Но с другой стороны, вряд ли Аврорат считает вероятной опасность в этом мероприятии, иначе вряд ли их послали сюда всего лишь втроем. Это скорее как декорация. Они были декорацией.

Сириус умылся и посмотрел в зеркало. Прошло очень много лет с тех пор, как он был здесь. И теперь легкий оттенок ностальгии преследовал его каждую минуту: знакомые профессора, знакомый враг, те же занятия и те же прогулки по ночам. Только вместо трех его лучших друзей есть лишь Ремус и Гарри, с каждым днем все больше похожий на Джеймса. Может быть, ему действительно придется сказать Гарри правду, без этого он не сможет спокойно решать проблемы со взаимопониманием с сыном. И, черт возьми, нужно уже с ним поговорить, хотя бы объяснить, почему он не сказал Гарри раньше о своем приезде.

До сих пор Сириусу казалось, что он настоящий, тот двадцатилетний парень, у которого еще все впереди, живет где-то в нем, ожидая того момента, когда можно будет вернуться и стать самим собой. Но только лишь вернувшись в эти стены, Сириус понял, что это невозможно. Теперь он и есть настоящий: со знанием чувства ответственности, с вполне определенными рамками поведения и безо всякой свободы в будущем, потому что на нее больше не будет сил и энергии молодого человека. Через три года, когда Гарри станет совершеннолетним, Сириусу будет почти сорок, и это вряд ли тот возраст, когда можно возвращаться ко всем своим обезбашенным планам. Он просто незаметно постарел. И в зеркале на него давно уже смотрит взрослый человек, который настолько устал, что даже если бы его освободили от ответственности прямо сейчас, он бы просто не знал, что делать. Другого, кроме как заботиться о ком-то, он не умел.

— Сегодня определят трех этих бедных детей, — Ремус принес ему полотенце. Были и гостевые комнаты в замке, но в этот раз Сириус решил переночевать в комнатах преподавателя Защиты.— Это очень опасные испытания.

— Иначе меня бы тут не было, — они вышли из ванной комнаты. На старом обеденном столе посредине комнаты сидела сова, старательно удерживая маленький конверт. Ремус протянул руку, но сова элегантно отодвинулась, уставившись круглыми глазами на Сириуса.

— МакГонагалл зовет меня к себе до первого занятия, — удивленно пробормотал Сириус, прочитав записку с хорошо знакомым почерком.

— Это точно отработка, приятель, — Ремус хлопнул друга по плечу. — Может, она хочет тебе что-то про Гарри сказать. Я сегодня увижу его на занятии. Думаю, можешь поймать его после обеда у моего кабинета.

— Сейчас я вряд ли успею, Грюм потребовал до завтрака явиться в Большой Зал. Мы должны стоять там до начала всего этого шоу с бумажками. Со стороны гостей это будет организованно во время завтрака, а для наших студентов Кубок перенесем в коридор до вечера. Хотя Дамблдор явно хотел бы меньше желающих поучаствовать.

— У меня плохое предчувствие по поводу всего этого, — Ремус отправился на завтрак вместе с ним, хоть было еще около пятнадцати минут в запасе. — Не думаю, что это из-за Каркарова. Один раз трус — всегда трус, вряд ли он представляет опасность. Но иногда мне кажется, что здесь мелькает чужой запах, словно…Словно это Азкабан.

— У меня тоже есть ощущение, что с этим Турниром пройдет не все так гладко. Не хотелось бы потом попасть под поиск виноватых, если что-то случится. Но запах… думаю, мне стоит подежурить здесь Бродягой. Может, тоже поймаю нечто подобное, — Сириус спускался чуть быстрее Ремуса. В этом месяце полнолуние наступало близко к началу семестра, и Ремус обычно страдал предвестниками.

— Что думаешь о Тонкс? — спросил его Сириус, когда Ремус наконец-то спустился до его уровня. Судя по его лицу, спуск давался с трудом. Предстоящая трансформация давала о себе знать болью в костях.

— Не пойми меня неправильно, но с твоей стороны было бы лучше отговорить ее, — Люпин держался за поручень так крепко, что костяшки пальцев побелели. — Я опасен, Сириус, и всегда буду опасен. Даже если Снейп так принудительно добр, что варит мне это зелье, никто не гарантирует, что оно подействует. Каждый раз я все равно ухожу к Иве, потому что боюсь. Я не сомневаюсь в способности варить зелья Снейпа, однако ингредиенты всегда могут подвести. И ты подстрекаешь ее, не понимая всего этого!

— Я понимаю одно: что она должна об этом знать и принять решение, а если не хочешь говорить, то и не удивляйся, почему она все равно хочет общаться с тобой. Не жениться же вы собираетесь, почему нет, — Сириус помог Ремусу, подставив плечо для опоры.

— Я не понимаю, почему ты считаешь, что я имею право ею пользоваться, если не собираюсь жениться, — Ремус остановился, и Сириус вместе с ним. — Я прошу тебя, просто попробуй… не знаю, просто отговори ее, не объясняя, почему.

— А я не понимаю, почему ты не повесишь для нее с порога предупреждение «Осторожно, злой оборотень», отличный же способ отговорить! И врать не надо, — он порядком рассердился, столкнувшись с упертостью друга. — Все потому, что она тебе нравится. В противном случае, ты не ждал бы у моря погоды и сказал ей сразу. Я прав?

— Мне в самом деле нужно сказать ей, ты прав. Но не сейчас. Не в том я состоянии, — Ремус тяжело дышал к тому моменту, когда они спустились к Залу.

— Неужели Снейп не может сварить что-нибудь, чтобы избавить тебя от этих предвестников?

— Он и так достаточно делает, Сириус. Когда Дамблдор купил этот рецепт, он выглядел не так, как тот, по которому готовит Снейп. Вряд ли он будет слушать меня, но если бы ты попробовал… Просто наладить отношения, оставить эти детские предубеждения в детстве, то и Гарри избавился бы от проблем с зельеварением.

— С чего я должен делать это?

— С того, что ты вел и ведешь себя с ним так, как ведет себя Рон Уизли с твоим сыном, Сириус. Может быть, Снейпу кажется, что ты вырастил из Гарри подобие себя. Может, он не видит, что в социальном статусе Гарри больше близок к нему, чем к тебе, — Ремус был готов к вспышке раздражения Сириуса. Он выслушал о себе известные слова, которые слушал много раз, когда что-то советовал Сириусу, и он также знал, что его друг послушается. Пусть и не сейчас. Гордость не дает ему увидеть очевидное.

— Голову откушу этому Уизли, — пробормотал Сириус, когда они наконец зашли в Большой Зал.

— Гарри сам должен справиться с Роном, в противном случае у тебя может вырасти маленький Снейп, — и Ремус едва сдержал улыбку, видя, как побагровел от такого предположения Сириус.

— Хватит на сегодня умных лунных мыслей. Девушку пригласить на свидание не можешь, а и то советуешь, — Сириус дал ему легкий подзатыльник, на что уважаемый профессор Защиты Ремус Люпин не нашелся, чем ответить. В какие-то моменты все же возвращаешься в детство, особенно когда друг, казалось бы, совсем не изменился.

**

— Здравствуй, Сириус. Я так рада видеть тебя снова, — пусть в детстве декан Гриффиндора казалась Сириусу крайне строгой, сейчас она трансформировалась в уставшую старушку, которая обняла старого ученика. — Когда я читала про тебя в газете, я не могла поверить, что тот хулиган и ты — это один и тот же человек.

— Я тоже рад снова быть здесь, — признался Сириус. Класс Трансфигурации не изменился, казалось, совершенно. Он отлично помнил свою парту — он всегда сидел вместе с Джеймсом за третьей партой справа. И именно оттуда он часто мешал профессору вести урок. — Мне очень нужно успеть поговорить с Гарри до занятий, профессор. Я мог бы зайти после занятий.

— Я обычно не считаю нужным вмешиваться, но я позвала тебя ненадолго, Сириус. Мне кажется, что ты здесь для того, чтобы использовать второй шанс. Ты снова здесь, откуда все началось, и я не хотела бы…. Чтобы Гарри и дальше чувствовал себя изгоем. Он и есть твой второй шанс, Сириус. Просто попробуй изменить свой выбор, — она взяла в руки перо. — А теперь иди и поговори с Гарри так, как должен был бы сам с собой в его возрасте.

**

— Гарри, — как и предвещал Ремус, Сириус действительно смог увидеть сына среди студентов Гриффиндора перед занятием Защиты. Мальчик вздрогнул и двинулся в его сторону вроде бы безо всякого раздражения. Сириус посчитал это отличным знаком. — Извини, что до сих пор у нас не получалось поговорить. Может, отойдем? — он кивнул на остальных студентов. Многие из них смотрели на них с любопытством.

— Привет, пап, — ответил Гарри спокойно, и Сириусу показалось, что он мог рано обрадоваться. Похоже, ребенок затаил какую-то неизвестную игру. — Прости, что я так реагировал, — произнес он прежде, чем Сириус успел что-то сказать. — Я не должен был думать, что ты здесь только чтобы шпионить за мной. Это было очень глупо.

— Гарри, я… Как раз пришел сказать тебе, что я не знал, как сказать тебе о своей сюда командировке. В четырнадцать мне бы тоже не хотелось, чтобы отец расхаживал тут по школе, — Сириус улыбнулся, представив, в какой ужас его бы ввергло присутствие отца в школе. Но ему хотелось верить, что он для Гарри стал лучшим отцом. — Но так уж получилось, что это моя работа. И я не собираюсь лезть ни в твою учебу, ни в твои проблемы… с другими учениками, — Гарри оглянулся как-то воровато и тут же облегченно вздохнул, когда увидел, что студенты уже зашли в класс. Как только они остались одни в коридоре, Гарри заметно расслабился. Для Сириуса было ужасно понимать, что здесь он бессилен. Он действительно был готов надавать по заднице любому ребенку, который портит жизнь ему сыну, но четырнадцать — это тот возраст, когда папа-защитник — это большое позорище. — Но если вдруг ты захочешь у меня что-то спросить, я буду безумно рад тебе помочь. И я, и Ремус, — он выдохнул. Вроде все сказал.

— Пап, я знаю, — неожиданно сказал ему этот, казалось бы, уже взрослый мальчик, после чего сделал шаг вперед и на миг обнял Сириуса. Сириус лишился дара речи. — Мне пора, сейчас занятие, но я правда очень глупо себя вел, — он поправил сумку и сделал шаг назад.

— Да я тут… В общем, рядом я, — смущенно пробормотал Сириус.

— И да… Пап, я очень горжусь тем, что про тебя написали в газетах, — Гарри подмигнул ему. Нет, ну какой из него может вырасти Снейп, Ремус точно ошибся, говоря нечто подобное. — Хотя я и не видел, что именно написали. Покажи мне вечером, ладно? — и он убежал в класс.

Сириус Блэк остался стоять в коридоре каменным изваянием, ничего не понимая во взрослеющей детской душе.