Попадун (джен)

Маленький, лет пять, мальчонка занимался обычным для детей его возраста делом. Активно познавал мир и себя, в данном случае — путем рассматривания собственного изображения в зеркале. Правда, из нормальной картины несколько выбивался тот факт, что выражение лица у дитятки было злое, ошарашенное, а с губ медленно падали тяжелые матюги, больше подходящие портовому грузчику. Не должны дети так ругаться, не знают они пока таких слов… И тем более английские дети не должны разбираться в русском мате.

— Поздравляю, Серега, доигрался, — мальчик плеснул холодной водой в лицо. — А может, мне это снится все? А? Обморок, кома, пицца с чудесными веществами?

Малец развернулся и резко, со всей дури засадил кулаком по стене. Кафельная плитка с честью выдержала испытание, чего не скажешь о хрустнувшей кисти. Мальчишка взвыл, баюкая пострадавшую руку, и снова принялся ругаться на великом и могучем.

— Не, ребята, я так не играю, — выдохнул он минут через пять, сунув пострадавшую конечность под холодную воду. — Лучше считать, что здесь все по-настоящему. И мир настоящий, и я в Гарри Поттере настоящем. Ммать!

Отражение согласно кивнуло украшенной шрамом головой.

* * *

Слава остаткам советского школьного образования и училке по кличке «ю си», намертво вбившей мне в голову основы английского. Без языковой базы пришлось бы намного сложнее. Я и так за то время, пока восстанавливал словарный запас, обзавелся репутацией мальчонки тупого и заторможенного, о чем, впрочем, ничуть не жалею. В моем положении выглядеть дурачком безопаснее.

Гарри Поттер, в чьем теле я неведомым образом оказался, действительно жил в чулане под лестницей. Понятия не имею, чем вызван такой выбор комнаты, ведь на втором этаже имелась свободная спальня. Подозреваю, Дурсли стремились максимально оградить Дадли от общения со мной. Они вообще вели себя в моем обществе с опаской, словно находясь рядом с выкопанной из земли старой бомбой, готовой рвануть от малейшего чиха. Наверняка тому есть причины — судя по обмолвкам, магический выброс, после которого у моего сознания радикально сменилась жилплощадь, был у Гарри не первым.

Семья не бедствовала, но и особым достатком похвастать не могла. Нижняя половина среднего класса, образно выражаясь. Вернон надеется на повышение, если хозяин фирмы назначит его директором, денег в семье станет больше, однако пока что кредит за дом он выплачивает с некоторым напрягом. Появление еще одного нахлебника его не обрадовало, о чем он периодически напоминает и мне, и жене. Впрочем, на Петунию где сядешь, там и слезешь, тетка всегда добивается своего.

С Дадли и его компанией у нас вооруженный нейтралитет. Мелочь пыталась задираться и закономерно получила по башке, все-таки взрослый мужчина есть взрослый мужчина, пусть и в детском теле. Меня такая ситуация более чем устраивает, потому что хватает своих дел и отвлекаться на разборки в песочнице нет абсолютно никакого желания.

У меня впереди всего пять лет, и это время надо потратить с толком.

Конечно, я читал книжку мадам Роулинг. Кто из моего поколения её не читал, или фильм не смотрел? У любого мало-мальски внимательного человека к канонной версии возникают вопросы, причем чем дальше, тем больше. А после переселения я различия вижу невооруженным глазом — Дурсли, например, оказались нормальными людьми. Не самыми приятными, конечно, со своими закидонами, но с тех пор, как магические выбросы перестали ломать их дом, Дурсли стали намного спокойнее. Думаю, что в магическом мире тоже все не так просто и однозначно, как показывал канон.

Короче говоря, нет у меня желания ехать в Хогвартс. Там профессора психованные, василиски, директор с непонятной ориентацией, стрёмный зельевар с аллергией на фамилию «Поттер»… Не говоря уже о любителях рыться в чужой памяти, начиная с Распределяющей Шляпы и заканчивая штатными аврорскими легилиментами (наверняка ведь есть такая должность). В то же время от магии я отказываться не собираюсь, это раз, и с Волдемортом придется разбираться, это два. Есть у меня такое нехорошее чувство, что дядька-змеелюб от меня не отстанет, а значит, вопрос надо решать.

Но уж всяко не методами дедушки Альбуса.

Весь прошлый год я был занят тем, что вживался в новый мир. Привыкал к внешности и изменившемуся телу, учил язык, осваивался на бытовом уровне и все в том же духе. Спортом занялся, по утрам пробежки делал. Теперь, пожалуй, пора начать искать выходы на магический мир, потому что дело это обещает быть сложным. Если бы маги плохо прятались, их бы давно по телевизору показывали, в передаче «Отклонение от нормы».

* * *

Третий год пошел, а воз и ныне там.

Способов проникнуть в магический мир я знал ровно два — камином у миссис Фигг и через бар «Дырявый Котел» где-то в Лондоне. Оба варианта мне не подходили. В доме присматривавшей за Гарри Поттером старухи-сквибки постоянно дежурили кошки, не помню, как их порода называется, и они наверняка стуканули бы хозяйке о непрошенном госте. Что касается бара, то понятия не имею, где его искать. В Лондоне больше семи миллионов человек живет, город огромный, поиски могут растянуться не на один год.

С другой стороны, прошедшее время нельзя назвать потраченным впустую. Муниципальная библиотека Литтл-Уингинга не могла похвастать широкой подборкой оккультной литературы, зато в ней нашлось несколько толковых исследований по рунам и стопка брошюрок с описанием разных систем йоги. После того, как я начал заниматься медитациями и дыхательными упражнениями, магические выбросы исчезли окончательно, что несколько примирило Дурслей с «ненормальными» увлечениями племянника. Ну и слава Богу. Или, как магу, мне полагается славить Мерлина?

Несколько раз видел волшебников. Никем иным те люди, одетые по-разному, но с одинаковым привкусом чуждости на лице, быть не могли, и дело не в том, что они мне кланялись. Пока что я с ними на контакт не шел, хотя места встреч тщательно запоминал. Так, на крайний случай, если других вариантов не появится.

Что еще из хорошего… Вернона повысили, и на радостях у меня появились карманные деньги. Вернее, официальные карманные деньги, потому что неофициально я начал складывать кубышку уже давно. Стану постарше, озабочусь постоянной подработкой, а пока приходится довольствоваться редкой и нестабильной мелочевкой. Впрочем, я и тому рад.

* * *

Магическая сила у меня есть, иначе карандаши сами в руку не прыгали бы.

В том, что я обозвал «природными способностями», прогресс очевиден. Телекинез мелких предметов, начиная от листков бумаги (например, денежных купюр, незаметно слетающих с прилавка) и заканчивая шариками от подшипников пятьдесят граммов весом, идет на ура. Все, что выше килограмма, переносится уже с трудом и недолго, бетонный блок массой пять кило приподнимается над полом буквально на пару сантиметров, словно нехотя. Со змеями пообщался, на редкость тупые твари. Видеть ауры так и не научился, не знаю, возможно ли это в принципе, однако кошек миссис Фигг с некоторых пор замечаю издалека, словно чутье какое пробудилось. Да и в целом от домика эксцентричной старушки ощущения странные.

С рунами полный облом. Я и силу пытался вкладывать, и собственной кровью чертил, и медитировал, пытаясь постигнуть скрытый смысл, и чего только не делал. Все впустую. Успехи в области зельеварения тоже колеблются в районе нуля, во всяком случае, ни один из сваренных составов заявленного действия не оказал. Впрочем, глупо надеяться, что найденные в сборнике народных сказок рецепты окажутся верными, равно как и всерьез рассчитывать найти что-то полезное в чудом затесавшейся в библиотеку единственной книге французского оккультиста Папюса.

Школьные учителя раздражают даже больше, чем одноклассники. Да, мистер Смит, у меня нет друзей, я одиночка. Почему? Потому что проводить время со взрослыми намного интереснее, чем со сверстниками. И нет, я не стану участвовать в районной олимпиаде, потому что не вижу в ней смысла. «Отлично» автоматом на годовом экзамене поставите? Нет? Тогда ради чего предлагает напрягаться? Ах, престиж… Спасибо, лучше не надо.

Мне нужен доступ в Косой. Мне нужен доступ в Косой. Как его получить?

* * *

Мне снова девять лет, и сегодня я намерен в первый раз навестить магический мир. Чувствую себя киношным нинзя, фильмы о которых уже сейчас понемногу начинают просачиваться на экран. На девяностые придется пик их популярности, имена Майкла Дудикоффа и Шо Косуги будет знать каждый мальчишка.

От Литтл-Уингинга до Лондона — час езды. Поезд отходит в семь тридцать, обратно в выходные можно вернуться шестичасовым, таким образом, на все про все около восьми часов, если отбросить время на дорогу в самом городе и короткий перекус. О баре известно, что он существовал довольно давно, еще до принятия Статута, так что расположен в старой части города. Выглядит отвратительно, вход замызганный, прикрыт сильными магглоотталкивающими чарами. Вот с этими сведениями я и начинал поиски. Вставал ранним утром, плелся на станцию, садился на поезд, неизменно попадая в купе с любопытными словоохотливыми старушонками, выходил на конечной и бродил по городу, методично просеивая квартал за кварталом. Деловой и сосредоточенный вид помогал не всегда, обязательно находился кто-то, кого интересовало, почему прилично одетый малыш в одиночестве бродит по улицам. Причем ладно, если это был полицейский. Однажды меня попытались затащить в машину, хорошо, что сумел извернуться и ткнуть того типа заточкой.

Дырявый Котел нашелся во время пятой поездки, причем исключительно благодаря поисковику. Не прошло и трех лет, как мне удалось сделать примитивный артефакт, реагирующий на магию. Сотни часов изучения рун, десятки попыток, и результат — небольшой деревянный шарик на веревочке, начинавший подергиваться в присутствии чар. Причем выглядел бар настолько непрезентабельно, что, если бы не трепыхания поисковика, я бы обязательно прошел мимо этого подозрительного, обшарпанного местечка.

Стою рядом с входом. Жду, пока кто-нибудь выйдет.

Нет, становиться невидимым я не умею. Зато могу входить в очень своеобразное состояние, в котором люди меня просто не замечают, не обращают внимания. Тут важно спокойствие, как внутреннее, так и внешнее, тогда взгляды словно обтекают щуплую мальчишескую фигуру и можно проникнуть в места, для детишек не предназначенные. Тренировался на кошках миссис Фигг, так что знаю, о чем говорю.

Ну, поехали. Нет эмоций, есть покой…

Спустя минут десять из распахнувшейся двери вышел чуть пошатывающийся колдун, огляделся вокруг, что-то пробормотал и, продолжая разговор с самым приятным собеседником, то есть собой, двинулся вниз по улице. В противоположность описанному в книге, одеждой он не выделялся. Особо я не приглядывался — придержал дверь, чтобы она не захлопнулась, и тихонько вошел внутрь зала. Надо сказать, при первом взгляде на убранство бара и сидящую в нем публику в голове возникало слово «притон», да и при втором тоже. Отдыхающие маги и ведьмы церемониями себя не утруждали, а бармен, с хмурой мордой протиравший условно-чистые бокалы за стойкой, явно не считал нужным заниматься мытьем полов.

Задерживаться в зале я не стал. Оставаться незамеченным сложно, из состояния покоя легко выпасть, да и голова потом болит вкупе с общей слабостью. Едва один из посетителей встал, попрощался с друзьями и направился ко второму выходу, я пристроился следом за ним. Успел, слава Богу, и даже запомнил примерное расположение кирпича, по которому набравшийся маг стучал палочкой для открытия прохода.

Здравствуй, Косой.

Не знаю, сколько я простоял, привалившись к стене и потихоньку приходя в себя. Напряжение отпускало, колотил отходняк, спешащие по своим делам маги не обращали внимания на крутящего головой мальчишку. Переулок производил впечатление наполненного жизнью, движением, но нельзя сказать, что людей здесь было много. Просто вывески искрились яркими красками и зазывали посетителей зайти в магазин, кричали совы, путались под ногами у взрослых дети и в целом казалось, будто народу намного больше, чем в действительности.

Немного привыкнув к гвалту, я отлип от надежной каменной стены, пониже сдвинул кепку на лоб и пошел вниз по улице. Без спешки и без промедления, именно так, как должен идти ребенок, твердо знающий конечную точку маршрута. Гринготтс должен находиться недалеко, все-таки Косой невелик и все строения в нем расположены довольно компактно.

А маги одеты не только в мантии. Довольно много людей в джинсах, женщины носят платья, несколько старомодные, однако в том же Литтл-Уингинге похожие встречаются. То есть, несмотря на консерватизм, волшебники активно контактируют с миром обычных людей и не стесняются заимствовать у них полезные идеи. Дело в отгремевшей войне, завершившейся поражением чистокровных, или закрытость магического общества в саге Роулинг сильно преувеличена?

У входа в банк действительно стоял гоблин. Швейцар швейцаром, только росточком невелик и морда уродливая. Если профессор Флитвик действительно полугоблин, то у одного из его родителей чертовски извращенные вкусы.

Войдя в зал, я обратился к первому попавшемуся клерку (в самом деле сидевшему на возвышении, мне пришлось вставать на цыпочки и задирать голову, чтобы он меня разглядел).

— Простите, не подскажите, где я могу обменять фунты на галлеоны?

— В конце зала, — не слишком любезно буркнул нелюдь.

— Спасибо, — тем не менее, поблагодарил я.

Кассир тоже был не очень-то вежлив, хотя и сказал, что да, банк Гринготтс предоставляет услуги по дистанционному обмену фунтов на галеоны и обратно. Обмен происходит посредством особого зачарованного кошелька, связанного с личным счетом. Постольку, поскольку у меня счета нет — или, вернее, я не могу снимать с него деньги без возможности засветиться перед Дамблдором — то и кошелек мне не полагается.

Пятидесяти галеонов (курс действительно один к пяти фунтам) должно хватить на все покупки. Вопрос в том, что покупать. В первую очередь мне сейчас нужна информация, черед артефактов и оборудования придет потом, таким образом, сначала идем в книжный. Еще нужна мантия, чтобы не привлекать внимания, и сумка взамен маггловского рюкзака. То, что надето на мне сейчас, сплошь темных тонов и нейтрального кроя, местные мальчишки бегают в чем-то похожем, однако внимательный взгляд заметит несоответствия.

К счастью, судьба сегодня играла на моей стороне. Маленькая лавочка старьевщика оказалась совсем недалеко, её почти не пришлось искать, спрашивая у местных. Цены оказались более чем демократичными, старичок-продавец не задавал вопросов, а ассортимент включал в себя помимо одежды и странных вещиц еще и книги, в том числе — старые хогвартские учебники. Здесь же за пять галеонов удалось приобрести безразмерную сумку потрепанного вида, недостатком которой являлись испортившиеся чары облегчения веса. Ладно, потерплю, главное, что пространственный карман сохранился, что продавец и продемонстрировал, попутно показав, как сумкой пользоваться.

— Газетные подшивки десяти-двадцатилетней давности у вас есть? — поинтересовался я без особой надежды на положительный ответ.

— Нет, это в библиотеке, — покачал головой мужчина. Немного подумал, пожевав губами, и уточнил. — Вы хотите знать больше о событиях прошлой Войны?

— Да.

— Попробуйте эту книгу, — вытащил он откуда-то тонкую брошюру. — Перевод с французского, малый тираж.

Из магазина я вышел, потеряв десять галеонов и три сикля, зато взамен мое плечо отягощала сумка с полезной, надеюсь, литературой. Еще продавец не только подсказал, чем можно закупиться во «Флориш и Блоттс», но и посоветовал пару других, чей ассортимент может быть мне полезен. Удивило, что разговаривал он со мной, как со взрослым, без сюсюкания и подбора простых слов.

За наводку мужику большое спасибо. Книги, купленные во «Флорише», по-видимому предназначались магглорожденным, потому что в той или иной степени являлись агитками. В них красочно описывалось, как прекрасен магический мир, чем он в лучшую сторону отличается от обычного и какое хорошее, заботливое у нас Министерство. Ладно, по крайней мере, будет, от чего отталкиваться при анализе. Труды, купленные в «Лавочке Мэтьюса» за углом, не могли похвастаться яркими обложками и живыми картинками, зато при беглом просмотре приятно удивили сухим языком и сдержанным отношением к фактам. Здесь же нашлись исследования по развитию магического тела, основам ритуалистики и базовым упражнениям для анимагов и метаморфов. В последнюю книжку я вцепился обеими руками и, подозреваю, переплатил минимум втрое.

Книжки стоили дорого, у меня оставалось всего пятнадцать галлеонов. Менять их обратно не стал — скорее всего, это не последняя моя поездка, деньги еще понадобятся. Как бы то ни было, все задачи, запланированные на сегодня, я выполнил: в Косой проник, информацию к размышлению получил, предварительное впечатление о магическом мире составил. Можно возвращаться домой.

* * *

На то, чтобы принять решение, потребовался год.

Магический мир, когда присмотришься к нему повнимательнее, местечком оказался страшноватым. Не в смысле наличия черных магов, варящих из живых младенцев декокты (хотя такие тоже есть), а из-за бесправия рядовых жителей. По сути, сильный всегда прав и может творить все, что угодно. Да, у магглов ситуация схожая, но есть определенные рамки приличий, через которые стараются не переступать.

У волшебников границы дозволенного раздвинуты намного дальше. Там, если сравнивать с историей нашего мира, социальные отношения застыли на уровне середины девятнадцатого века. Похоже, что на континенте прогресс идет быстрее, но в Англии твое место на девяносто процентов определятся происхождением. Недавняя война, как мне видится, была своеобразным аналогом буржуазной революции, причем революции успешной, потому что старая аристократия с тех пор серьезно поражена в правах и уже не играет той роли, какую играла прежде. Для знатных семей двадцатый век вышел очень неудачным — сначала первая мировая, в которой многие принимали участие в силу договоров с Короной, взрывной рост численности магглорожденных с конца прошлого века, затем Гриндевальд с его идеей построения мировой империи во главе с собой, любимым. Между прочим, окажись он подипломатичнее и предложи большую автономию, и у него могло бы получиться, с ним многие предлагали договориться.

Волдеморт стал всего лишь вишенкой на торте.

С другой стороны, захватившая власть в Министерстве прослойка «новых» семей тоже далеко не идеальна. Принятые ими законы, ограничивающие магию, фактически похерили систему образования, в Хогвартс уже лет двадцать как не поступали иностранные ученики. Наиболее талантливые мастера артефакторы и зельевары уезжают в Европу или Америку, те, кто остается, работают на черный рынок. В отношениях с магическими расами горшки побиты вдребезги, авроры не рискуют появляться в общинах оборотней, по той же причине штат красноперых раздут и потребляет непропорционально много ресурсов. В обществе зреет недовольство, чем умело пользуются Малфой и другие оставшиеся на свободе консерваторы.

Друг с другом чиновники тоже постоянно грызутся. У меня нет доступа на их уровень, сужу на основании статей в «Пророке», но группировка Фаджа периодически цапается с Визенгамотом. Министр протащил в главы аврората своего кореша Скримджера, зато главой Управления по связям с гоблинами стал креатура Дамблдора, магглорожденный Дирк Крессвелл. Между прочим, очень серьезная должность, примерно как министр финансов.

Мне кажется, взрыв неизбежен. Возродится там Волдеморт, не возродится, а то, что в стране бардак, люди видят. Даже в насквозь проправительственном «Пророке» временами проскальзывают критические статьи. На данный момент сторонам для решительных действий не хватает лидера — ибо Дамблдор стар, а Фадж аппаратчик — ну и иностранного вмешательства до кучи. Революции всегда случаются со сторонней помощью, это аксиома.

Теперь вспомним, что есть такой Гарри Поттер, о котором публике последовательно не позволяют забыть… И его четвертый курс с квиддичным чемпионатом и Турниром Трех волшебников, называемым крупнейшим международным событием десятилетия. Возродили турнир, кажется, с активной подачи Дамблдора.

Ой, не верю я в совпадения!

Нельзя мне в Хогвартс. Либо Лорд прибьёт, либо господин директор попользует — исключительно из лучших побуждений, разумеется. Я в политическом смысле имею в виду…

Короче говоря, я решил последовать примеру поросенка Петра из дурацкого мультика и сказал себе «пора валить». И стал готовиться.

Книги, вещи и немногие ингредиенты я держал в гараже дяди Вернона, на чердаке, туда же сова приносила газету. На каком-то этапе пожитки перестали помещаться в моем чулане, между прочим, довольно просторном и удобном, поэтому пришлось задумываться о поиске подходящего помещения. Был вариант переехать в спальню рядом с Дадликовой, но его отверг — слишком велика вероятность, что кто-то войдет и заметит нечто неправильное. А в гараж никто, кроме дяди Вернона, не заходил, чердак там маленький, взрослый банально не пролезет. Особенно после того, как я повесил на дверцу антимаггловский амулет. Уютная каморка получилась. Распрямиться, правда, нельзя, зато никто не побеспокоит и можно целый день заниматься экспериментами.

Хотя есть у меня подозрение, что тетя Петуния в курсе. Просто молчит, успокаивая себя и делая вид, будто ничего странного в доме не происходит. Меня такая постановка вопроса полностью устраивает.

Итак, побегу быть. С направлением все просто — Россия. И дело не только в том, что даже спустя пять лет пребывания среди англичан я думаю на русском и готов душу заложить за кусочек черного хлеба, рациональная часть сознания тоже считает Родину лучшим из вариантов. Во-первых, здесь не любят Дамблдора и все, с ним связанное — ведь Великий Светлый, по сути, спас Гриндевальда от заслуженной кары. Во-вторых, в России всегда своеобразно толковали положения Статута Секретности, запрещавшие плотное взаимодействие с маггловскими властями. Во всяком случае, в Великой Отечественной маги приняли более чем активное участие, причем официально, входя в состав Осназ НКВД с присвоением званий и получением наград. Политика правителей страны традиционно сильно влияла на магический мир и его обитателей. И постольку, поскольку до недавнего времени в СССР всем заправляла коммунистическая партия, провозгласившая равенство рас и народов, то процесс обучения и интеграции магглорожденных в общество волшебников в России поставлен лучше всех в мире. Да и прочая социалка там хорошая, это сквозь зубы признают в большинстве путеводителей.

Далее, богатый выбор образовательных заведений. Колдовстворец, будучи старейшей школой Руси, специализируется на зельях, ритуалах и чарах, Китеж более современен и дает общее образование, в Самаркандскую Академию приезжают со всего мира будущие астрологи и прорицатели. А ведь есть еще и менее известные школы, включая московскую «спецшколу №4» — кузницу кадров советской разведки. Кроме того, многие учатся в Дурмстранге, этом военизированном Артеке социалистического лагеря. Куда именно идти, разберусь на месте, в английских источниках информации мало и подана она однобоко.

Еще не надо забывать, что во мне крестраж сидит. Так-то он не заметен, но небольшой отток силы в медитации ощущается. Русская школа темной магии считается сильнейшей в Европе, если где-то и есть специалисты, способные уничтожить «вселенца», так это там.

Раз определились с «куда», следующим пунктом надо понять, как. Меня же искать будут. Это простого грязнокровку забудут на следующий день, а ради национального героя станут землю носом рыть, поднимут все возможные источники, на запретные ритуалы разрешение получат. Ну, внешность я, положим, замаскирую. Все-таки кровь — не водица, поколения Поттеров сказываются и менять черты лица усилием воли я могу без особого труда. Плюс учебник для начинающих анимагов помог, спасибо автору. Но как быть с магическим поиском?

Надо искать способ спрятаться.

* * *

По уму, следовало бы дождаться дня рождения, получить письмо, вместе с Хагридом походить по Косому и только потом, усыпив подозрения, бежать из страны. В таком случае меня бы до самого распределения по факультетам не хватились. Беда в том, что тогда я не успею разобраться в русских реалиях и определиться, в какую школу поступать. Времени и так мало, сегодня уже одиннадцатое июля, новолуние.

Ладно, по крайней мере, свою маскировку проверю. Найдет меня сова, не найдет?

Расстояние до цели влияет на поиск, точно так же как и наличие магических щитов, и текущая вода вокруг цели, и много чего ещё. Я многое узнал, тщательно выискивая крохи смысла в купленных книгах. Вовсе не обязательно заходить в Лютный, чтобы добыть нужную тебе информацию, маленькие лавочки в Косом тоже предлагают покупателям немало полезного. Просто нужно знать, где искать.

Вот, например, исследование на историческую тему, описание формирования пиратской общности на Карибах в шестнадцатом-семнадцатом веках. Сухие строчки, способные усыпить едва ли не любого зануду: отпрыск такого-то рода сбежал из дома тогда-то, стал капитаном такого-то корабля тогда-то, казнен в следующем году. И тут же, буквально в несколько предложений, описание ритуала, позволившего беглецу скрыться от погони разгневанной родни. Невнимательный читатель бы внимания не обратил, но у меня-то книг было мало, и просматривал я их как под микроскопом. Часть из найденного намерен сейчас использовать, что-то пригодится в будущем, когда до конечной точки маршрута доберусь.

Ну, по традиции, поехали. Сажусь в разорванном круге, начерченном на земле, лицом к северу, справа от меня горит костер, слева стоит чаша с ключевой водой.

— Я, именуемый Гарри Джеймс Поттер, признаю себя наследником рода Поттер и клянусь сделать все возможное для его возрождения.

Висящий в воздухе медальон чуть дрогнул, когда вокруг меня поднялась волна магии, но не упал. Слава Вам, высшие силы, магия меня не покинула. Так ведь я действительно намерен сделать все возможное для возрождения рода — выучиться, стать сильным магом, жениться, завести детей… Избегать лишнего риска.

— Для того я прошу магию рода укрыть меня от чужого взгляда.

Поможет или нет, не знаю. Во всяком случае, не помешает.

— Я признаю себя Поттером из рода Поттеров, и отныне дом семьи Дурслей — не мой дом, кровь, текущая в их жилах — не моя кровь. Да будет так!

Неприятно, конечно, Дурсли обо мне заботятся и даже, на свой специфический лад, в чем-то любят. Однако они — мои ближайшие родственники, их наверняка попытаются использовать для ритуала поиска. Поэтому кровные связи между нами надо рассечь.

— Да будет магия свидетелем моей решимости исполнить задуманное!

Самая неприятная часть. Я выкапываю из земли сплетенное из металлической проволоки тавро, представляющее собой комбинацию рун Эйваз и малоизвестной Stunginn ?ss, руны воров и беглецов. Помахиваю им в воздухе, сдуваю налипшие песчинки, и кладу в костер. Молчу, не шевелюсь, готовлюсь. Минут через пять, когда металл приобрел темно-красный оттенок, голой рукой беру прут за дальнюю часть и, не давая себе передумать, прикладываю тавро к груди. Напротив сердца.

Больно.

Очень.

Саднит сорванное от крика горло, в глазах плавают темные пятна. Хорошо, что местность безлюдная и никто не прибежит на жуткий ор выжигающего свою плоть ребенка.

Слегка продышавшись, опускаю остывший металл в чашу. Хочется верить, что все было не даром и боль, кровь и отданная в магическом выбросе сила послужат достаточной платой. Медальон на шею. Воду выливаю на землю, засыпаю костер и только тогда, закончив ритуал, с огромным трудом доползаю до сумки с зельями. Почему доползаю? Так ноги не держат.

Мои дела в Англии завершены. Письмо тете Петунии, короткая записка с благодарностью за все и просьбой не искать, отослано обычной почтой, анонимку Грейнджерам унесла сова. Как там дальше судьба сложится, не знаю, но участи быть убитой троллем в туалете девчонка не заслуживает. Поэтому я представился скромным, застенчивым прорицателем, написал, что у меня была пара видений, и посоветовал Гермионе, во-первых, тщательнее следить за волосами (поверь, милая, ты не захочешь узнать, что может сделать с твоим лицом зелье, в которое случайно упал волосок), а во-вторых, на Хэллоуин не оставаться одной и держаться поближе к однокурсникам. Большего для неё я сделать не могу.

Что дальше? Никаких сложностей для человека, умеющего отводить глаза наблюдателям. Сесть на любой корабль, идущий во Францию, там поездами или автобусами добраться до Германии, затем перебраться через границу в Польшу. Если все пройдет гладко, дней через пятнадцать буду в Москве, аккурат к официальному распаду СССР попаду. У магглов черт знает что творится, надо сразу в магическом мире устраиваться, благо, денег на первое время скоплено. Прикинусь магглорожденным сиротой-беспризорником, засвечусь карманной кражей перед тамошними жандармами, вот и готова легенда. Или что-то иное придумаю, посмотрю по обстоятельствам.

Прорвусь. Хрен меня кто остановит.