Полуночник (гет)

В покоях старост так тихо и темно, что Снейп опасался разбудить весь этаж лишь одним шуршанием своей черной мантии. Мысль оставить её среди остальных своих вещей пришла слишком поздно, поэтому Северусу пришлось подальше спрятать угловатость своих движений и плавно ступать по каменному полу на носочках. Одна из положительных сторон Хогвартса: обыкновенный деревянный паркет тут практически не найти, разве что в кабинете прорицаний. В отличии от его дома, где половицы настолько старые, что создавалось впечатление, будто они режуще заскрипят лишь от невесомого дуновения ветра.

Даже дыхание его было неровным, сбивчивым. Снейп старался дышать редко, и только страх свалиться во внезапный обморок удерживал от того, чтобы не задержать дыхание вовсе. Неизвестно, сколько тогда он проваляется на холодном полу, а свалиться с температурой перед экзаменами не являлось его приоритетом на ближайшее время.

Аккуратно вытянув из рукава палочку, Северус сконцентрировался и изо всех сил постарался невербально произнести заклинание. Он сам придумал его, впрочем, как обычно и было в его жизни. Сам делал себе поесть, пока мать «убивала» себя работой, сам штопал свою одежду, потому что денег на новую не всегда хватало. Самостоятельность всегда и везде.

Дубовая дверь бесшумно открылась наполовину, и бледно-серая полоса от убывающей луны осветила пол. Снейп ухмыльнулся своей маленькой победе уголком рта. С каждым разом у него всё лучше и лучше получалось это заклинание. Оно помогало без лишних звуков и телодвижений распахнуть любую дверь. Однако если бы кто-либо спросил у него, зачем он это придумал, то они непременно бы пришли в недоумение. Ведь не каждый день так изворачиваешься, лишь бы подглядеть за спящей девушкой.

Именно та самая девушка прямо сейчас крепко спала в своей постели, её медно-рыжие волосы в полумраке комнаты казались древесно-темными, а на лицо упала пара прядей. Лили лежала, свернувшись клубочком, крепко поджав под себя ноги и обхватив руками уголок одеяла.

В этой комнате всегда пахло чем-то цитрусовым, а волосы Эванс пахли облепихой. Это был как раз тот случай, когда Северус узнал нечто совершенно ему недозволенное. Деталь, мгновенно выделяющая Лили среди остальных.

Пара шагов, и он мягко осел на корточки рядом с её кроватью. Близко, просто непозволительно и рискованно. Достаточно было чуть вытянуть руку вперед и почувствовать её дыхание на кончиках своих пальцев, но вместо этого Северус, опасаясь быть пойманным, решился прикоснуться к мягкому шелку волос. Он скорее осторожно очерчивал каждый локон, а не гладил по голове, и, не отрываясь, любовался её прекрасными тонкими чертами. Совсем скоро исполнится год, как он не может смотреть в её зеленые глаза на столь близком расстоянии. Время утекало, а его досада и горечь возрастали. Но, что он мог поделать с тем, что никакие извинения не приносили успеха. Единственное, что хоть как-то спасало его — это ночное похождение в покои старосты Гриффиндора.

Лили крепко спала, но ему было не до сна. Он мог часами метаться по постели, периодически слушая ворчание своих сокурсников, а потом срывался с места, наспех накинув первые попавшиеся вещи. И как Снейп только Филчу ни разу не попался? Зато Поттер излишне часто стал топтаться на этом же пролете, словно, повторяя вслед за ним, пытался подкрасться к Лили. Однако если он лишний раз получит в нос, это будет стоить того.

Сделав глубокий вдох, Лили перевернулась на спину, в то время как рука Северуса в воздухе зависла над лицом Эванс. Дюйм-два и он коснулся бы лица. Сердце пропустило удар.

Снейп опустил руку на колено и закусил губу. Так близко, но так непозволительно. Достаточно лишь одного смелого порыва, и вся башня проснется от пронзительного девичьего крика. Будет ли та пощечина стоить того невесомого прикосновения? Мерлин, он наверное даже с легкостью согласится ходить неделю со сломанным носом, лишь бы почувствовать медово-сладостный вкус её губ на своих губах. Тем не менее, он не позволит себе этого сделать. Ни за что без разрешения Лили, а его он, безусловно, никогда не получит.

Лунная дорожка медленно перемещалась через всю комнату. Порой минуты бежали невыносимо быстро, незамедлительно превращаясь в часы. А иногда тянулись плавно, принуждая сжимать пальцы в кулаки от нетерпения.

Борьба с самим собой длилась еще около получаса, когда стрелки на старых отцовских наручных часах достигали трёх. Стекло как раз треснуло в этом месте и, для Северуса эта трещина будто являлась неким внутренним сигналом завершения его ночной вахты. Держать голову ровно и не клевать носом становилось всё труднее; но, несмотря на то, что в комнате Эванс уют обволакивал, будто дым от костра, вернувшись в покои своей факультетской спальни, он не смог сомкнуть глаз до самого рассвета. Темные круги под глазами давно стали его верными компаньонами.

В течении пары мгновений Снейп пытался привыкнуть к неприятному онемению в отекших ногах, а затем, бросив прощальный взгляд на любимое лицо, он покинул комнату старосты.

Скрип от портрета внизу практически не был слышен, а тикание старых часов и вовсе стало привычным слуху за несколько недель. Всё, что могла услышать Лили, это глухой звук от капающих на подушку слезинок, обжигающе горячих и омерзительно соленых. Каждая ночь всё чаще и чаще напоминала пытку. Не спал он, и ей не до сна. Просто потому, что её комнату оберегал давно прощенный полуночник.