Они дойдут (гет)

Они идут по дороге из желтого кирпича. У них есть цель. Есть надежда.

Когда-то в древности, в пустыне, дорог не было вообще, но путники не прерывали пути, их вела надежда. Бель-кум. Пустыня серого песка и тумана.

Порою Кейну кажется, что он случайно попал в прошлое, в ту самую легенду, которой его пугали в детстве. Пески пустыни, серые призраки выживали людей из их городов, и реки крови не могли остановить этого бедствия. Но у путников, по легенде, всегда оставалась надежда.

Они не первый день идут по дороге из желтого кирпича. И у них тоже имеется надежда. А еще сейчас весна. Хотя и поздняя, сухая, с ветрами и пылью, но все-таки весна: солнце припекает, насекомые жужжат, птицы заливаются трелями. И ДиДжи все чаще и чаще улыбается. Кейн любит, когда в ее глазах мелькают веселые искорки.

Они идут по дороге, стараясь не свернуть и не сбиться с пути. Все они искалечены жизнью, суровой реальностью: у Глюча нет мозгов, он потерян и слаб, Дикарь — беглец и вздрагивает от любого шороха, у Кейна отобрали семью, обратив его сердце — или что там должно быть внутри, за ребрами? — в пепел, а у ДиДжи вообще украли ее прошлое. Но они упрямо идут по дороге из желтого кирпича: им есть за что бороться.

Кейну проще других, он знает, что любая дорога — это всегда лучше, чем бездействовать и сидеть на месте. И в то же время Кейну сложнее многих — то, что он потерял, уже не вернуть никакими способами. А внутри него — пустота. Давящая. Зудящая. Пересиливающая его волю, придавливающая к земле, невидимым, эфемерным песком Бель-кума оседающая на губах. Если бы его сердце не рассыпалось уже очень давно от боли и страданий, сейчас, наверно, Кейн мог бы надеяться, что весна, обступающая их со всех сторон, способна пробудить в нем нежность и привязанность. Кейн любит смотреть, как ДиДжи перед сном ополаскивает ноги в ручье и как поутру неторопливо причесывает волосы. Для Кейна ДиДжи сейчас является всем: смыслом и поводом идти вперед, надеждой и оправданием. Кейн все чаще мысленно оправдывается, убеждая самого себя, что именно из-за ДиДжи он позволяет себе быть порою слабым и увлекающимся. Ему больше не хочется воевать или спорить, ему необходимо просто идти вперед, оберегая и защищая ДиДжи и ее спутников. И тайком слушать, как тихо напевает ДиДжи, обрадованная тем, что еще на шаг приблизилась к разгадке.

Они идут. Дорога становится все извилистее и опаснее. Их выслеживают, их грозятся убить, мерзкие летучие твари то тут, то там, а темная, вязкая, как чернила, магия Азкаделлии тянет к ним свои ядовитые щупальца, недовольно шипит, пока не получая желаемых жертв. А тени все ближе. Ближе. И ближе…

Но самые страшные монстры и чудовища крадутся за их спинами. Именно про них говорится в старых легендах, именно такими монстрами пугают своих детей горожане. Монстры бесформенны, клубятся в сизой дымке, они ужасающи, и кажется, что их ледяное дыхание вот-вот догонит путников, обожжет льдом страха и бесчувствия…

Призраки. За их спинами призраки прошлого: несбывшихся предсказаний, снов и обещаний, что не удалось претворить в жизнь. Порою Кейну кажется, что среди сизости и ледяного дыхания он видит силуэт своей жены. Она рядом, не отпускает его, в мольбе тянет к нему руки. И почему-то безумно ревнует к ДиДжи. С чего бы? Кейну просто достаточно любоваться ею. Быть ей полезным. Только это. И ничего больше.

— Подожди немного, — шепчет Кейн, — мы скоро дойдем. И тогда придется биться. Как в той легенде, когда, лишенный сердца и крови, воин противостоял стене песка и призракам. Он выстоял, и пески Бель-кума отступили, не смогли поглотить город и его жителей. И все потому, что не имеющий сердца не боялся, будто оно может остановиться. Вот и у меня его больше нет. Потому выстою, а призраки отступят. А потом мы с тобой вместе уйдем в серую дымку, туда, где нет места живым…

Кейн шепчет это и днем, и ночью, во сне. ДиДжи сидит рядом, напуганная, вцепившись в его старое пальто, которое накинула себе на плечи от холода. Она ведет пальцами по губам спящего Кейна, пытаясь прогнать дурной сон, заставить Кейна замолчать. Им действительно в конце пути придется драться. Но ДиДжи знает, совершенно точно знает, что никому не отдаст Кейна. Никогда и ни за что. Никаким пескам и призракам. ДиДжи копит в пальцах защитную магию, намереваясь отпугнуть злых призраков прошлого, неумело копит, неосознанно, доверяя только своей интуиции. ДиДжи знает легенду, про которую упоминал Кейн, когда-то давно ее рассказывал отец. Но концовка там была совсем другая: призраков Бель-кума прогнала не стойкость воина, а то, что несуществующее сердце вдруг стало биться и по жилам побежала горячая кровь.

Вот и теперь теплые губы под поглаживающими пальцами ДиДжи замирают, раздается облегченный вздох, а потом Кейн, не просыпаясь, улыбается. ДиДжи знает, кто ему сейчас снится. Ее имя слетает с его губ — тихое и щемящее трогательное. ДиДжи вздыхает в ответ. Кейн для нее — символ стойкости и та самая надежда, что помогает свернуть горы. Поэтому прочь, призраки, прочь! Дорога из желтого кирпича еще не закончилась.

Они обязательно дойдут. Может, не все. Или не сразу. Но дойдут обязательно. И никто не сможет их остановить…