Ртуть в её ладонях (гет)

Ми­ран­да улы­ба­ет­ся бо­лез­нен­но-яр­ко и по-птичьи скло­ня­ет го­ло­ву к пле­чу, прик­ры­вая ве­ером под­бо­ро­док и часть ат­лас­ной ще­ки. Со­бе­сед­ник не ре­аги­ру­ет. Она про­дол­жа­ет раз­ре­зать воз­дух скуч­ны­ми, при­ня­ты­ми в этом об­щес­тве, фра­за­ми и го­лос её — мер­ный ше­лест зы­бу­чих пес­ков. Со­бе­сед­ник по-преж­не­му ос­та­ёт­ся рав­но­душ­ным. И Ми­ран­да злит­ся, в гру­ди тя­же­ло во­ро­ча­ет­ся что-то вяз­кое и злое: слу­чай­ные при­кос­но­ве­ния (каж­дая клет­ка ко­жи про­пи­та­на от­ва­ром бел­ла­дон­ны), все улов­ки раз­би­ва­ют­ся о неп­ро­би­ва­емый щит без­раз­ли­чия и на­пус­кной веж­ли­вос­ти Ос­валь­да.

Быс­трые, страс­тные сло­ва сви­ва­ют­ся в бе­лые лип­кие ни­ти, скру­чи­ва­ют­ся лов­чей сетью и бес­силь­но па­да­ют, стол­кнув­шись с нас­меш­ли­вым взгля­дом алых лу­ка­вых глаз. Наг­лая дев­чон­ка — от­ку­да толь­ко взя­лась? — бес­стыд­но по­ви­са­ет у Ос­валь­да на шее и бол­та­ет в воз­ду­хе бо­сы­ми но­га­ми. Неп­рос­ти­тель­но. Ми­ран­да чуть не сры­ва­ет­ся на ши­пе­ние — неп­рос­ти­тель­но.

С ли­ца Ос­валь­да не­уло­ви­мо сте­ка­ет хо­лод­ная мас­ка, угол­ки губ лег­ко зат­ра­ги­ва­ет улыб­ка. И за это Бар­ма го­то­ва рас­тер­зать ту, ко­то­рая раз­гля­ды­ва­ет её, ни­чуть не стес­ня­ясь, и об­ви­ва­ет ру­ка­ми её — Ми­ран­ды — собс­твен­ность.

— Я не люб­лю па­учьи ли­лии. Не люб­лю, не люб­лю, не люб­лю, — поч­ти на­пе­вая, рас­тя­ги­ва­ет сло­ва дев­чон­ка.

— Лей­си, пе­рес­тань.

Лей­си тут же сос­каль­зы­ва­ет с шеи бо­сы­ми но­га­ми на хо­лод­ный пол, не­ве­со­мо це­лу­ет Ос­валь­да в ще­ку и со сме­хом тя­нет его в центр за­ла. И не об­ра­ща­ет боль­ше ни­ка­ко­го вни­ма­ния на Ми­ран­ду. Ни­ка­ко­го вни­ма­ния.

— Я хо­чу тан­це­вать! Тан­це­вать-тан­це­вать-тан­це­вать.

Гос­ти рас­сту­па­ют­ся пе­ред ни­ми; хо­зя­ин до­ма, свет­ло­во­ло­сый муж­чи­на с звон­ким име­нем Глен, шут­ли­во са­лю­ту­ет бо­ка­лом.

Ми­ран­да смот­рит на них: дев­чон­ка обо­ра­чи­ва­ет­ся и хо­хо­чет ещё пу­ще. Бар­ме ка­жет­ся, что в её сме­хе зву­чит ехид­ное «Я не люб­лю па­учьи ли­лии. Не люб­лю, не люб­лю, не люб­лю». Ос­вальд не ог­ля­ды­ва­ет­ся.

На при­ёмы к Бас­кер­вил­лям Ми­ран­ду боль­ше не приг­ла­ша­ют. И она зна­ет по ка­кой при­чи­не. Эта при­чи­на хо­дит бо­си­ком и кру­жит­ся в тан­це с Ос­валь­дом, эту при­чи­ну зо­вут Лей­си и у неё от­вра­ти­тель­ный смех. Ми­ран­да Бар­ма прек­рас­но по­ни­ма­ет, что одер­жи­ма, одер­жи­ма че­ло­ве­ком, у ко­то­ро­го гла­за — чис­тый ако­нит, ведь­мин цве­ток. По­ни­ма­ет, но не при­вык­ла се­бе в чём-то от­ка­зы­вать. И не со­би­ра­ет­ся при­вы­кать.

По­это­му Ми­ран­да на­хо­дит Дже­ка. По­это­му Джек встре­ча­ет Ми­ран­ду. По­это­му Джек Бе­за­ри­ус отыс­ки­ва­ет­ся сам. Ми­ран­да не зна­ет, ка­кое из этих ут­вер­жде­ний вер­ное, но ей нра­вит­ся счи­тать, что пер­вое. Что об этом ду­ма­ет Бе­за­ри­ус, её не ин­те­ре­су­ет вов­се. Сей­час все мыс­ли Ми­ран­ды за­ни­ма­ет толь­ко Ос­вальд Бас­кер­вилль; Бар­му не вол­ну­ет ник­то, ник­то, кро­ме не­го.

Джек, скуч­ный Джек — тус­клая ох­ра во­лос, блек­лая зе­лень глаз. Маль­чик на по­бе­гуш­ках. Пос­луш­ный, глу­пый, влюб­лён­ный… Не­за­ме­ни­мый.

Джек Бе­за­ри­ус — единс­твен­ное зве­но, свя­зы­ва­ющее Ми­ран­ду и Ос­валь­да, пре­дан­ный слу­га, ве­ду­щий к це­ли са­мым прос­тым пу­тём. Пос­ле пя­ти дней зна­комс­тва, она свя­то уве­рена, что без не­го ни за что не спра­вит­ся.

— Се­год­ня я упо­мя­нул о гря­ду­щем ба­ле, ус­тра­ива­емом ва­ми. Уве­рен, Ос­вальд при­мет ва­ше приг­ла­ше­ние.

— Ос­вальд про­сил пе­ре­дать его из­ви­не­ния. Лей­си, — го­лос Дже­ка теп­ле­ет, — чувс­тво­ва­ла се­бя дур­но, и он не пос­мел по­ки­нуть сес­тру.

— За обе­дом Ос­вальд спра­ши­вал о вас. Ка­жет­ся, вы ему не­без­раз­лич­ны.

Джек Бе­за­ри­ус го­во­рит ей прав­ду, са­мую же­лан­ную в ми­ре прав­ду; ни­чем дру­гим эти сло­ва не мо­гут быть, прос­то не име­ют пра­ва. И Ми­ран­да ве­рит, не­ис­то­во ве­рит Дже­ку (или хо­чет ве­рить, не за­мечая не­домол­вок?), собс­твен­но­руч­но де­лая его ложь иде­аль­ной.