Сумасшествие всем миром (часть III) (гет)

В «Круге Первом» не стоит смотреть на прочих,

С каждым опытом просишь пощады — реже:

Круциатус — проверка себя на прочность,

На способность подняться — почти что прежним.

Д.Г. Чепилова

Вот так — Волдеморта мы поймали, но битву проиграли. Пожиратели с исчезновением Хозяина вовсе не растерялись, а продолжили сражаться, как и в предыдущие годы. Тем более что с их точки зрения Тёмный Лорд отбыл по срочным и тайным делам. Вернётся и выдаст каждому по заслугам. А в действительности все его дела состояли в том, чтобы тихо сидеть в сундуке.

Накрывшись маскировочными чарами, мы доволокли этот сундук до леса. Выпускать его из рук и аппарировать с Волдемортом побоялись. Ничего — лес был близко. Там мы его и закопали, вырыв магией могилу глубиной в семьдесят футов. Даже если очнётся — что ему? Ему же не надо ни есть, ни пить!

Пока все по очереди накладывают необходимые чары, я брожу кругами по лесу. Дожидаюсь, когда можно будет всё перепроверить и внести финальные штрихи. И думаю: что ж с ним случилось-то? С Волдемортом. Не заболел ли?

Надо будет при первой возможности посмотреть, как Мэри. Лили уже дала бы знать, если бы заметила существенные перемены. Но малышка всё время спит — что тут можно понять?

Прикрыв глаза, я заново перебираю в уме подробности. Да, вряд ли Реддла добил Ступефай. Как мне помнится, он просто стоял, прислонившись к двери, а она вдруг провернулась за его спиной, как ей не положено. Какая-то магическая ловушка. И боюсь, не для одного Волдеморта. Для нас тоже, пока не поймём, что с этим делать. Любовь это или что там…

Я машинально нашариваю в кармане сигареты, но натыкаюсь на что-то острое и извлекаю на свет гребешок Нарциссы. Я его стащил, сам не знаю, зачем. В тот далёкий день, когда она вдруг упала как снег на голову, разменяв Париж со всем, что прилагается к этому слову, на наш бунтарский лагерь. Мне нравилось думать, что хотя бы в малой мере она возвращалась ко мне. Может быть, так оно и было. Может быть, она и правда любила. Какая теперь разница? Любовь — не главное. А главного я ей дать не могу, и памятная вещица отправляется в ближайший куст. На войне все эти тонкие человеческие связи имеют мало значения.

Только что мы без этих связей? И почему гребень всё ещё у меня в руке? Магия, что ли, какая-то? Кто их разберёт, этих вейл! Я сосредотачиваюсь и отбрасываю воспоминание о Нарциссе подальше. На этот раз сердце отзывается болью, будто это его я вырвал и отшвырнул. Невелика беда, что я отдал бы сердце за то, чтоб ещё раз увидеть её глаза… Но кончено — стало быть, кончено.

А прямо передо мной внезапно материализуется Пожиратель Смерти. Я рефлекторно вскидываю палочку, даже не успев удивиться, как они умудрились нас выследить.

— Не убивайте! — вскрикивает он, сбрасывая маску, и я действительно вижу прозрачно-голубые глаза Нарциссы.

Надо точнее формулировать желания.

— Я думал, вас тут опять прикончили, раз такая срочность! — признаётся Драко, озирая тихий лесок, пронизанный косыми лучами солнца.

Я отошёл далеко от своих, и свежей могилы ему не видно.

— За прошедший час меня пытались убить бесчисленное множество раз, — соглашаюсь я, опуская палочку. — И давно бы это сделали, положись я на твою расторопность.

— Не так-то легко выбраться с совета, — объясняет он, привычно отводя глаза. — Пришлось сознаться, что вы меня ждёте. Но я должен вернуться как можно скорее. И со свежими новостями. Кстати, о новостях. Книга пока у Шеклболта. В виде Карты. А в ближайших планах у него — загнать вас в лагерь и окружить аппарационным барьером. Вдоль барьера выставят Пожирателей.

Да, я знаю эту аврорскую тактику. Разумеется, так он и сделает. И помешать мы не сможем.

— Не хотите чем-нибудь поделиться в ответ? — напоминает Драко. — Министр и так не слишком хотел меня отпускать.

Я отрицательно качаю головой:

— Придётся господину Министру довольствоваться собственными планами. К нему ты не вернёшься.

— Нет? — переспрашивает он, молниеносно выбрасывая щупальце легилименции.

— Нет, — подтверждаю я, ударяя по щупальцу. — Твоя шпионская деятельность закончена. Или ты привязались к Пожирателям?

— Да не то чтобы, — он пожимает плечами. — Я как-то стараюсь ни к кому не привязываться. А Орден Мерлина мне дадут?

— Оставь на время свой тон. Наши дела обстоят не лучшим образом, и я говорю серьёзно.

— А если вы говорите серьёзно, сэр, — Драко резко скидывает капюшон плаща, — то ответьте, вы согласовали своё решение с Тёмным Лордом?! В противном случае он везде отыщет меня по Метке.

— Мистер Реддл сейчас без сознания, но, думаю, возражать не станет. Кроме него, никто тебя по Метке не найдёт — разве не так?

Вторую фразу Драко пропускает мимо ушей.

— Что вы сказали?! — переспрашивает он, оторопев. — Что с ним случилось? Вы… нашли крестражи?

— Пока мы всего лишь поймали Реддла и заперли. Потому я и счёл разумным тебя отозвать. Шеклболт, поняв, что Хозяин исчез, впадёт в неистовство и начнёт искать виноватых. А Персиваль Уизли подольёт масла в огонь.

— Ах, этот! Перепорхнул всё-таки! — презрительно цедит Малфой. — Да что он может знать? Я бы как-нибудь выкрутился. Впрочем, — прибавляет он, подумав, — если то, что вы говорите про Тёмного Лорда, правда, Министр не стал бы ничего слушать. Так это… правда?

— Такая же, как то, что Пожиратели сейчас громят Хогвартс.

Драко судорожно сглатывает и молча смотрит на меня несколько бесконечных секунд.

— В отряде Уильяма Уизли освободилось место, — говорю я негромко.

— То-то он будет рад! — вырывается у Драко.

— Его сейчас мало что может порадовать, — соглашаюсь я спокойно. — Но Билл никогда не рвался судить других. И сегодня не начнёт точно. Кстати, он тут поблизости. Помогает закапывать Реддла. Если поспешишь, то успеешь вбить в крышку гроба собственный гвоздь. Отомстить за отца, или какие там у тебя мотивы…

Драко вздрагивает, делает пару шагов в указанном направлении и оборачивается в замешательстве.

— Вы уверены, сэр? — спрашивает он, вцепившись в пряжку плаща под горлом, будто она его душит. — Вы ведь понимаете, что позже я не смогу вернуться к Пожирателям Смерти?

— Я это понимал, ещё когда велел тебе не оставаться на совет, — объясняю я, но, кажется, он опять не слушает.

Закрывает рукой глаза и молчит.

— Не забывай, ты всё ещё можешь погибнуть в бою, — напоминаю я для прояснения ситуации.

— Это уже мелочи, — со знанием дела сообщает Драко, обрывая пряжку. — Но если так случится, передайте матери, что я не против.

Я жду продолжения, но не дожидаюсь.

— Это всё? — уточняю я подозрительно. — Она сама догадается, о чём речь?

Я сам виноват. Когда обзаводишься шпионом, надо думать о последствиях.

— Догадается, — кивает он, продолжая расстёгивать плащ, эти неудобные внутренние крючки, я их помню.

— С тех пор, как отец окончательно помешался, она слово мне боится сказать, — ровно, как под окклюменцией, поясняет Драко. — Опасается, что я тоже тронусь при первом удобном случае. И, надо сказать, я давал достаточно поводов.

— Хорошо. Я передам ей, что ты вырос.

Драко усмехается, перекидывает плащ через ближайшую ветку и уже более уверенным шагом направляется к могиле Реддла. Надеюсь, что встреча с мисс Грейнджер его порадует.

Когда он скрывается за деревьями, я исполняю то, зачем углубился в самую чащу. Сжигаю Адским Пламенем жестянку из-под конфет.

* * *

Почему мы проиграли битву? Потому что выиграть не могли и аппарировать оттуда тоже. Шеклболт нацелил бы все силы на Хогвартс. А драться всегда лучше на чужой территории. Даже в безнадёжной ситуации.

Как всё происходило, уже менее интересно. В целом, по сценарию, обрисованному Драко, который Книга и Шеклболт нам не давали сломать. Пожирателей было больше, но превосходящая численность врага — не всегда приговор. В данном случае, дело было даже не в численности, а в том, что петля судьбы затягивалась всё туже по мере приближения финала. Иначе я не могу это объяснить. Чем отчаянней мы пытались вырваться из окружения, тем бесплодней становились попытки. В конце концов, половину наших захватили в плен, а другую половину всё-таки заперли в лагере. В этом тоже был особый расчёт, но обо всём по порядку.

В свою очередь закрывшись от врагов изнутри, мы спешно собираем Орден. Правильнее сказать, собираются все, кто остался. Фестус мёртв. Помона и Джинни всё ещё у целителей. Джордж там же — с тех пор, как был подбит, и его Правый поломал себе крылья о деревья. Дракона-то подлечат, а с Джорджем неясно. Лили отлёживается дома после нашего агрессивного отступления. И то только потому, что не желает разлучаться с Мэри. Понятно, что и Мэри здесь. Где ещё мы можем её оставить? Даже Хогвартс оказался ненадёжным убежищем, и Фиделиус, как всегда, подвёл. Проклятая жизнь. Действительно, проклятая. Когда уже мы избавимся от Книги? Как забрать её обратно у Пожирателей?

Когда заканчивается обсуждение основных моментов, в палатке остаются только Артур и Аберфорт. С ними я должен обговорить, что делать с Волдемортом. Если мы каким-нибудь чудом выберемся из капкана. Даже если выберутся не все. Потому что, как мне кажется… А вот, собственно, и он!

Угрюмые часовые, оборванные и ещё не остывшие после битвы, заводят в палатку чистенького и бледного Персиваля. Я так и думал, что Шеклболт прибережёт его для такого случая, и заранее предупредил, чтобы парламентёра пропустили без членовредительства.

— Заходи, Перси, — бросаю я, словно сам только что вызвал его с поста. — А мы вот тут придумываем, как одолеть Пожирателей. Не желаешь помочь?

Бледный как полотно Артур вскакивает и отходит к окну. Перси не с первого раза удаётся заговорить, но словами он владеет хорошо, и голос постепенно начинает звучать твёрже:

— Вы окружены, — сообщает он новость, аккуратно снимая капюшон новенького чёрного плаща. — Вас осталось мало, и вам не победить.

— Какой занятный громовещатель! — фыркает в бороду Аберфорт.

Перси краснеет, но не сбивается с речи:

— Министр магии обещает всем помилование, если вы сдадитесь…

— Министр лжёт, и мы в любом случае не сдадимся. Что-то ещё? — спрашиваю я отрывисто.

Должно быть что-то ещё.

— Министр Шеклболт предвидел такой ответ, — напряжённо кивает Перси. — Он предлагает обмен. Поттеров на тех пленных, что мы захватили.

— И многих ты захватил, сынок? — тихо уточняет Артур, оборачиваясь от окна.

— Не я, — хрипло поправляется Перси. — Я не знаю точного количества. Но Министр сказал, что позволит им вернуться в Хогвартс вместе с остальными. Ему нужны вы, мистер Поттер. А ещё миссис Поттер и Гарри. Соглашайтесь же! Тут он не лжёт! — договаривает он с внезапной горячностью.

— Гарри нет в лагере, — пожимаю я плечами. — И Министр прекрасно это знает. Пусть ловит его сам, если хочет. А моя жена без сознания и вряд ли будет полезна.

— Велено доставить живыми или мёртвыми, — глухо выговаривает Перси.

У Артура вырывается горестный возглас.

— Ты слышишь себя, сын? — произносит он с болью. — Ты думаешь, что делаешь со всеми нами? С матерью? Ты понимаешь, скольких людей убьёшь? Уже убил.

Перси молчит, даже не глядя на отца. И Артур тоже замолкает на полминуты.

— Хорошо, — роняет он. — Об этом потом. Но раз ты уже здесь, останься с нами. Сейчас. У тебя ещё есть возможность, ты ведь даже не принял Метку!

— Он её принял, Артур, — качаю я головой, внимательно наблюдая за лицом посланца. — Не так ли, Персиваль?

— Конечно, принял. Вы только посмотрите на него — вот-вот лопнет от гордости! — прищурившись, соглашается Аберфорт.

Перси колеблется, но всё-таки отвечает:

— Да. Только что.

— Ещё одна ложь, — качаю я головой. — Сегодня ты не мог этого сделать. Ведь Реддл давно в наших руках! Но так или иначе, Перси, ты прославишься, как последний, кто получил от него Метку. Гордись!

Перси упорно молчит, глядя себе под ноги. Видимо, он заранее настроился не верить моим словам и не смотреть в глаза. Как будто его нельзя прочитать без легилименции!

— Мне нужны гарантии, — заявляю я устало. — Подтверждение того, что моих людей отпустят и не будут преследовать. И что Пожиратели оставят Хогвартс. В противном случае я покончу с собой, раз я так нужен Министру.

— Ты же не собираешься согласиться, Джеймс! — в ужасе восклицает Артур. — Это верная смерть!

Что такое смерть? Я боюсь вовсе не смерти. Но не имеет никакого значения, чего я боюсь. Перси с готовностью кивает и запускает дрожащую руку в карман.

— Министр это предвидел, — бормочет он, разворачивая на столе свиток пергамента.

Да Министр просто провидец!

— Это вроде Непреложного Обета, — поясняет Перси, отирая испарину. — Только на пергаменте. Там есть и другие условия, их тоже придётся выполнить. Потому что это Тёмные чары, и их нельзя нарушать. Иначе вы умрёте на рассвете.

— Я знаю, как это работает, — киваю я, пробегая глазами мирный договор, прописанный от и до кровью.

Скорее, конечно, это акт о нашей капитуляции. Нет, они реально безумцы! Чокнутые фанатики. А кто сомневался?

— Я бы это даже не трогал, — предупреждает Аберфорт.

Я бы тоже. Протягиваю руку, выдёргиваю перо из феникса, прокалываю себе ладонь. Фоукс взмывает под крышу с пронзительным клекотом. Все прочие зачарованно следят за тем, как кровь впитывается в магический капилляр, способный стать сердцевиной палочки. Переиначить текст я не смогу — под ним уже стоит подпись Кингсли. Это его предложения, которые я могу принять или отвергнуть. Поэтому я лишь перечёркиваю крестом все строчки, кроме верхней и нижней, без которых Договор рассыплется. Собственно, эти условия Перси и озвучил.

— Так нельзя! — в ужасе заикается посланец Тьмы, но Аберфорт направляет на него палочку.

Ещё как можно! Я молча проставляю свою подпись. Над подписью Министра магии. И протягиваю свиток Перси. Тот глядит на меня, как на сумасшедшего. Ждёт, что любые правки улетучатся с пергамента, как его заверяли. Но ничего не происходит.

— Он убьёт меня… — в ужасе выдыхает Перси.

— Мне плевать. Забирай свою бумажку и жди снаружи.

Перси остаётся стоять как вкопанный.

— Ты разве не слышал, что тебе велели? — негромко произносит Артур.

Перси выхватывает у меня Договор и отступает. Сталкивается на выходе с Драко, шарахается от него и поскорее выскакивает на воздух.

— Он точно парламентёр? Его нельзя бить? — прищурившись, интересуется Малфой.

— Забудь о нём, — советую я, наскоро залечивая руку.

Аберфорт угрюмо перебирает пальцами свою всклокоченную бороду. Артур сидит за столом, схватившись руками за голову.

— Будешь охранять Мэри, — коротко объясняю я Малфою. — Отвечаешь за неё головой.

— Ну ещё бы! Как иначе? — ворчит он, озираясь, куда бы сесть.

— Всё, Драко. Пока помолчи. Остальные пояснения тебе даст Артур… Артур!

Тот медленно поднимает голову.

— В масштабах наших сегодняшних… свершений потеря одного волшебника, в том числе меня, не играет роли. Шеклболт будет вынужден отпустить вас. Рано или поздно. Если повезёт, вы даже сохраните Хогвартс. Где Реддл, вы знаете. Так что всё совсем неплохо. Тем более…

— Джеймс, ну что ты говоришь! О Мерлин, должен быть другой выход! — Артур вскакивает и начинает метаться по палатке, как маятник, то почёсывая голову, то поправляя очки. — Надо выиграть время! Может быть, Стерджис отстоит Хогвартс и вернётся сюда.

— Вот мы и выигрываем время, — заупокойным голосом доканчивает Аберфорт, неприязненно косясь на ни в чём неповинного Фоукса. Птица, наконец, осмелилась опуститься на спинку стула.

— Никогда мне не нравилось всё это… дело Альбуса Дамблдора! Орден Феникса! — мрачно бормочет Аберфорт.

Артур даже не возражает, как обычно. Драко смотрит на меня с невесёлым интересом — кого ещё мы успели потерять?

— Тем более, — договариваю я, — что никто никого не потеряет. Артур, подойди сюда. У нас мало времени.

Он подходит, все ещё борясь с нервной дрожью, но заинтригованный моим заявлением.

— Это мантия-невидимка. Это Бузинная палочка. Это Воскрешающий камень, — я выкладываю на стол одно за другим.

О Годрик! Какая потрясающая, закладывающая уши тишина! Без кольца в палатке становится вдвое меньше народу. Так. Не отвлекаться.

— Мантия безопасна, — объясняю я Артуру, — палочка послушается тебя, как любая чужая.

— Меня?!

— Тебя. Не перебивай, нехорошо заставлять ждать Министра магии.

Артур — бывший служащий Министерства — молча закусывает губу.

— Кольцо лучше не трогать, — продолжаю я, — разумней было бы поделить Дары между тремя людьми, но придётся оставить всё тебе. Потому что вот это — Оборотное зелье.

Артур смотрит на меня мучительно долгим взглядом.

— Вот оно что! — произносит он, наконец. — Ты хочешь, чтобы никто не узнал про Договор. Я заберу Дары, заменю тебя. А меня… Что-нибудь придумаем. Превратим ещё кого-то в меня и оставим отлёживаться после ранений.

— Я знал, что на тебя можно положиться, — улыбаюсь я, беря его за плечо.

— А на Шеклболта нельзя, — мрачно кидает Драко. — Какой бы договор вы с ним ни заключили, он найдёт способ вас убить.

Как быстро он стал всё схватывать! И впрямь молодец! Мне хотелось бы сказать это всем, но долгие проводы… Вместо этого я поручаю Аберфорту расправиться с Министром при первой возможности, обнимаюсь с ними на прощание и направляюсь к выходу.

— Я с тобой.

Лили, всё ещё смертельно бледная, стоит, чуть откинув полог. Кикимер, что-то шипя, за юбку тянет её назад. А я вдруг вспоминаю похожий момент при непохожих обстоятельствах, когда Мэри также внезапно материализовалась на том же месте.

— Мы знаем, что от этого будет только хуже, — произношу я деревянным голосом.

— Мы знаем, что чем раньше я явлюсь, тем лучше, — отвечает Лили, — договор есть Договор. Не хочу давать им повод напасть на лагерь.

Она права, сообщает мне изнутри холод. Но ответить «да» я не могу. И без того я никогда не мог её толком защитить.

— Смотри за Мэри, — наказываю я ей привычно и с облегчением выбираюсь в осенние сумерки.

Лили всегда останавливал этот аргумент. А в этот раз почему-то не остановил. Видимо, она испугалась, что Договор меня прикончит. Магия — хитрая штука. Я ещё могу притвориться, что не в моих силах предоставить Министру Гарри — он и правда за кучей магических барьеров, и у меня есть время до рассвета его найти. Но отдать Лили я мог бы сразу.

Через полчаса она сама сдаётся Пожирателям.

* * *

Шеклболт, конечно, бесится из-за испорченного договора, но не может оспорить то, что оставшиеся пункты соблюдены. Мы здесь, а где Гарри — никто не знает.

— Пока мальчишка не явится, я никого не выпущу, — сообщает он с сияющей улыбкой. — Мне нужен полный набор, чтобы порадовать Тёмного Лорда. Кстати, где он?

Это ключевой вопрос. Чем искать случайных свидетелей, проще позвать меня. Я-то наверняка в курсе, что с Лордом! Жена и сын — это чтобы быстрее договориться.

Врать, что мы убили Реддла, смешно. Его слуги знают про крестражи, а ещё видят по состоянию Меток, жив ли Хозяин. Судя по моей Метке, жив, но дремлет. Но я не собираюсь делиться с окружающим своими догадками. Мне вообще лучше помолчать. Лили упоминала вскользь, что это в моих силах.

Легилименция, Круциатус, Империо… Если не паниковать, я смогу сделать так, что никто не докопается до правды. Если полностью открыться холоду и не реагировать ни на что. Если заранее смириться с тем, что чуда не случится, и всех всё равно убьют. Потому что даже в этом случае Волдеморту лучше лежать в земле. Кто-то же останется, чтобы этому порадоваться?! Я вот радуюсь. Из последних сил.

«Не падай…». А я падаю и падаю, любимая. Круциатус это, к слову, футов десять высоты. Всё идёт по обычной схеме Пожирателей. Только без прелюдий, поскольку Лорд нужен срочно. Сперва немного бьют просто так — это всегда пугает больше, чем бесконтактная магия. Потом начинаются эксперименты с пыточным заклятием. Передохнуть мне дают по очереди с Лили. Чтобы, отдыхая, я её слышал. И не сразу сходил с ума, благодаря перерывам. Но от этого сойдёшь с ума ещё вернее. Оживая после очередного Эннервейта, я с безнадёжностью вспоминаю Лонгботтомов. Вот так себя и чувствуешь, когда знаешь, что к рассвету повредишься рассудком. Тем легче дастся смерть от Договора. Что будет с Лили и остальными пленниками, лучше не думать.

Не думать не получается. Я опять ударяюсь о землю, опять слышу её крик, и опять по всему телу проходит дрожь в ожидании неминуемой пытки. Это та самая память, запечатанная в нервах, захлёстывающая рассудок липким ужасом. Тлетворным дыханием дементоров, загробным холодом подземных темниц, закрытыми лицами тюремщиков. И кажется, что так будет всегда. Хотя никакое «всегда», я знаю, не светит.

На самом деле всё происходит здесь же, в поле, при свете звёзд, среди толпы Пожирателей. Под общее одобрение довольно монотонный Круциатус в очередной раз прерывается. По плану дальше — коллективное изнасилование жены. Шеклболт вполне верит, что Лили не знает, где Тёмный Лорд. Как, собственно, оно и есть. Но всё же Министр проверяет её ещё раз легилименцией — и он кое-что освоил за эти годы. Лили азам окклюменции тоже обучена, но я не знаю, хватает ли у неё сил сопротивляться. Я даже подумать боюсь, каково ей. Она и до этого еле держалась на ногах. Зачем только она пришла? Что с ней, что без неё — финал один, только дольше мучиться.

Надо прекращать всё это — ничего не поделаешь. Пока Лили не пустили по кругу, я объявляю, что всё скажу. То есть, пытаюсь это сделать. Потому что Оборотное за это время перестало действовать, и с речью опять большие проблемы. Тем не менее, Шеклболт различает мой хрип и торжествующе оборачивается. Лили тоже смотрит на меня, пытаясь уловить, в чём подвох. Я отвожу глаза — никакого подвоха. Разве что самую малость.

— Всегда работает! — разочарованно вздыхают в толпе.

Шеклболт подходит, не торопясь, но с довольно свирепым выражением лица. Волшебное Око готово насквозь меня просверлить. В истинном облике я ещё сильнее бешу Министра. Тем хуже мне. Сразу же выясняется, что он не будет разговаривать, пока я не встану на колени. А я ведь только поднялся… Ладно, так даже легче, а то ноги не держат.

— Я скажу, где Волдеморт… — начинаю я и тут же получаю в челюсть за неподобающее обращение. На той руке, что с глазом, у него один палец металлический — бьёт, как кастетом. Вот что за сволочь, а?

— Если… смогу к тому времени говорить, — продолжаю я, проглотив кровь. — Убей её сейчас Авадой и продолжим.

Министр магии с сожалением качает головой:

— Не могу, Джеймс, — добродушно объясняет он своим глубоким, спокойным голосом. — Я должен преподнести Тёмному Лорду вас всех.

— Если вы ещё увидите Волдеморта.

Шеклболт колеблется. Явно размышляет над тем, как воспримет промедление Хозяин, когда ему об этом доложат. Я жду. Кровь скатывается откуда-то со лба и затекает в глаза. Смаргиваю. Капли, кажущиеся чёрными, одна за другой падают на землю. Кровь не моя, а боль ощущается, как родная.

— Но ты же помнишь, что у нас ещё много пленников? — недоверчиво уточняет Министр. — Я обещал вернуть их, но не оговаривал, когда и в каком виде.

Да понял я всё это — не первый год знакомы! Поиздеваются надо всеми, независимо от моего ответа. И повторно мой трюк, разумеется, не пройдёт. Но хотя бы Лили избежит долгих мучений. Сейчас главное, чтобы Шеклболт не заподозрил меня во лжи. Но я уже показал ему, что Легилименс даст лишь ощущение многолетних плутаний во тьме моего сознания. Придётся поверить мне на слово.

Министр размышляет с полминуты. А пока размышляет, потихоньку расстёгивает мантию на груди Лили. Судя по её усмешке, для них это что-то личное. Если так, он её точно не отпустит. Понять больше я не успеваю. Лицо Лили делается непроницаемым. Она стоит, как статуя, будто её дух находится далеко отсюда. Я понимаю, что она делает и почему, но это не спасёт. Шеклболту далеко до холодного гения своего господина, который почти уже развоплотился под гнётом собственных тёмных знаний. Но в людских слабостях Министр разбирается лучше.

— Да… — радостно произносит он, поглаживая своей глазастой рукой старый шрам на груди Лили. — У вас ведь ещё есть дочь!

Лили бросается на него так резко, что действительно успевает дотянуться. Шеклболт отскакивает, но на щеках остаются глубокие борозды от ногтей, влажно посверкивающие в лунном свете. Пожиратели издают негодующий ропот. Лили получает Круцио, потом Петрификус, потом Министр вырывает у неё прядь волос, намотав на палец. И озирает ряды приспешников. Почти все они в масках. С открытыми лицами стоят лишь несколько человек, включая Руквуда. Но на Руквуда я стараюсь не смотреть. Сейчас он всё равно ничем не поможет. А потом станет нашим Кингсли. Когда Пожирателям придёт время выбирать самого достойного их своих рядов.

Ещё любопытно, есть ли среди собравшихся Перси? Или он где-то отлёживается после собственной порции Круциатуса? Во всяком случае, в этот раз Шеклболт вызывает не его, а Эйвери. Работа предстоит более деликатная. Оборотное зелье, прядь волос… Истерзанную мать, разумеется, проведут к дочери, и даже не спросят пароль. А с ней пройдёт и пара-тройка сбежавших пленников. Эйвери пакостно усмехается.

Теперь я даже рад, что кровь течёт по лицу — слёзы не так заметны. Конечно, Пожиратели не убьют Мэри, но Шеклболт уже объяснил — когда и в каком состоянии он отпустит пленников, целиком его воля.

— По словам Уизли, добрые члены Ордена опаивают ребёнка Живой Смертью, — задумчиво говорит Министр своим лазутчикам. — Так что дайте ей противоядие, прежде чем тащить сюда. А то окажется, что это Аберфорт Дамблдор. Когда-то они уже намеревались надурить нас похожим образом.

Здесь мой разум отказывает, потому что выхода я не вижу. Разве что попытаться убить Шеклболта. Возможно, тогда они перестараются и убьют меня. Никому от этого легче не станет, но всё лучше, чем ничего. Другого шанса не будет, и если пробовать, то сейчас, пока он обо мне немного забыл.

Авада без палочки не удастся, но кое-что я могу. Кингсли издаёт хрип, хватаясь за рассечённое горло, и сперва никто не понимает, что с ним случилось. Эйвери соображает первым, направляет в меня палочку, мир взрывается алым, и…