Переписать набело (джен)

Умирать было противно… Нет, он знал, что его смерть в любом случае не будет выглядеть, как шикарная дама в шёлковом белье и с венком асфоделей на буйных кудрях, но истекать кровью, лёжа на пыльном полу Визжащей Хижины…

Это смахивало на издевательство или дешёвую комедию. Он уже третий раз валялся здесь, среди обшарпанной мебели, сорванного пыльного балдахина и поеденных молью ковров. То, что не удалось Люпину и Поттеру с друзьями, наконец-то смог осуществить Лорд… и то не сам, а с помощью своей змеи.

Северус прекрасно знал свойства яда этой рептилии и вполне мог сварить себе зелье для его нейтрализации, но зачем? Что ждало его после?

Победа Лорда означала ещё одну мучительную смерть, а победа Поттера… точнее, победа Светлых сил, ведь мальчишка должен умереть… Так вот, победа безмозглых, яростно ненавидевших его орденцев грозила Азкабаном.

Он мог сбежать, но он устал. Устал многие годы скрывать свои мысли, эмоции, чувства. Устал засыпать и просыпаться с ощущением безвозвратной потери той, что была добра к нему, пусть и недолго.

Он виноват в том, что она так рано покинула этот мир, и он готов был ответить за свой поступок.

Он отдал все долги, хотя и не поквитался со всеми врагами. Он предал подругу, убил учителя и отправил на смерть ученика. Теперь же его ждала, как он смел надеяться, вечность и встреча с Лили.

Нет, он не рассчитывал быть с ней в посмертии, с ней рядом были другие, более важные для неё люди. Он просто надеялся, что сможет хоть на мгновение увидеть Лили, чтобы успеть попросить у неё прощения за те ошибки, что он сделал и за те слова, что он когда-то произнёс.

Душа становилась всё легче и всё сильнее стремилась вырваться из бренной оболочки, кровь толчками покидала тело, засыхая тёмными липкими пятнами на руках, одежде и досках пола.

Всё-таки, умирать было противно…

* * *

Сознание, покидавшее Северуса постепенно, вернулось как-то неожиданно и резко, заставив его подскочить на кровати, хватая ртом воздух и ощущая, как по покрытой липким потом спине проходится сквознячком холодный воздух из рассохшегося окна.

Кровать?.. О чём это он?.. Северус точно помнил, что умирал на полу… Неужели его спасли?! Зачем? Кто?

Мириады вопросов поднимались со дна сознания, гудя как рой рассерженных диких пчёл, разбуженный очередным сладкоежкой. Гул в голове грозил перерасти в полноценный обморок и Северус поспешил опереться рукой на кровать. Худенькой детской рукой с обломанными ногтями и заусенцами…

* * *

Северус испытывал сильнейшую потребность добраться до зеркала, которое в этом доме имелось только в ванной комнате. Оттолкнувшись от кровати, он, пересиливая слабость, побрёл к двери. Ему хотелось убедиться, что это действительно он, хотя комната, в которой он очнулся, явно принадлежала ему.

Странно, он не помнил, что болел чем-то серьёзным в детстве. Хотя, следовало признать, что он и из-за грани не возвращался. Уж этот момент он бы запомнил. Значит, это с ним происходит в первый раз, если, конечно, это не выверты умирающего мозга.

На ослабевших ногах он добрался до ванны и вцепившись в раковину, уставился в старое, с потрескавшейся амальгамой зеркало. Из зеркала на него смотрел он сам, десятилетний, с волосами, слипшимися от пота, с большим носом и бледной кожей.

Растянутая майка, застиранная до серого цвета, резко контрастировала с почти неестественно бледной кожей шеи и рук. Выпирающие ключицы, острые, как пара ножей, которые, казалось, без труда разрежут тонкую, без малейшей прослойки жира, натянутую на них кожу, явно показывали, что он в детстве недоедал.

Повзрослев, он постарался забыть об этом, но теперь взгляд в зеркало снова напомнил ему о его детстве. Оно вернулось, точнее, вернулся он сам. Это было невозможно, нереально, но это было.

* * *

Внизу хлопнула входная дверь и раздался ненавистный голос, который часто звучал в его ушах даже через много лет после того, как его обладатель упокоился на бедняцком кладбище Коукворта. Тобиас Снейп, его отец, магл, сведший в могилу свою жену, его мать.

— Где ты, ведьма?! Твой муж вернулся и хочет есть! Тащи сюда свою тощую задницу!

На кухне загремели кастрюли, что-то стеклянное, жалобно зазвенев, окончило свою жизнь на кафельных плитках пола, и Северус различил шаги своей матери, спешащей спасти свою немногочисленную утварь.

Её появление, как догадался Северус, вызвало новый поток брани, и он почувствовал раздражение и нежелание по второму разу проживать такую жизнь. Ни он, ни его мать не заслуживали такого отца и мужа, и в этот раз он сможет побеспокоиться о том, чтобы тот своим присутствием не отравлял им жизнь.

Некоторые знания Мастера зелий несомненно пригодятся для кардинального решения этой проблемы. Когда придёт время ехать в школу, он бы не хотел, чтобы мать оставалась наедине с этим чудовищем.

Северус постарался взять себя в руки. Он уже не маленький мальчик и должен сдерживать желание всё разрушить на своём пути. Месть, как и желание доказать, что ты лучший, не всегда приводит к желаемому результату, уж ему ли этого не знать.

Возможно, стоит постараться понять родителей, ведь мать почему-то вышла за отца замуж и терпела от него брань, хотя надо отдать отцу должное, он никогда не поднимал на неё руку, предпочитая хороший скандал. Но вот прохаживаться по тылам Северуса Тобиас никогда не забывал.

Именно располосованная задница послужила основой для возникновения ненавистной клички. Первого сентября в поезде сидеть Северусу было больно до слёз, а попросить у матери заживляющее зелье, значило опять дать повод для скандала родителей.

Вспомнив о школе, он тут же вспомнил о Лили, которая здесь была жива. Ему захотелось немедленно побежать на детскую площадку, куда та приходила, и убедиться, что Лили не плод его глупого воображения, напоследок решившего порадовать хозяина.

Попытавшись умыться, Северус понял, что его желания не соответствуют его возможностям. Противная слабость всё ещё не покинула его тело и ему ничего не оставалось, как отправиться обратно в кровать, в которой он только и мог, что обдумывать случившееся.

Не понимая, как такое произошло, он всё же был рад данному ему второму шансу и, перебирая воспоминания, он решил, что стоит изменить свою жизнь. Начать следовало с окружения. Единственное, что он не собирался менять, было знакомство с Лили, но даже оно требовало коррекции.

Её противная сестра… Не стоило говорить ей гадости и сбрасывать на голову ветки. А сможет ли он это сделать? Есть ли в нём магия? Не посмеялось ли над ним провидение, дав новую жизнь и забрав одну из тех составляющих, без которых он её не мыслил?

Сосредоточившись, Северус призвал лежащий на подоконнике носок, который через мгновение спустя оказался у него в руке. Его магия осталась с ним! И не только осталась… Северусу показалось, что она усилилась, во всяком случае, это было беспалочковое заклинание, а не стихийное, что говорило о том, что все или почти все его навыки остались при нём, лишь бы сил хватило.

Обдумывая дальнейшую жизнь, Северус решил, что на следующий год в школу он должен отправиться не в поношенной одежде, а значит, нужны деньги и он, кажется, знает, как их достать. Также они нужны, чтобы иметь возможность заботиться о матери, но именно сейчас его интересовала только Лили и с этой мыслью он заснул, не обращая внимания на разгорающийся на первом этаже скандал…

* * *

Утро началось с бурчащего с голодухи живота и ощущения, что жизнь — отличная штука. Северус не знал, что именно перемкнуло у него в голове и заставило так подумать, но это ощущение счастья, которое не посещало его уже много лет, заставило вскочить с постели и убедиться, что вчерашней слабости нет и в помине.

Понимание того, что всё происходит так, как надо, гнало Северуса вон из пыльной комнаты и он не стал ему сопротивляться, отправившись в ванну.

Один раз решив, что изменит свою жизнь, он начал с малого. Вода в баке, которая нагревалась раз в неделю из-за нехватки денег на газ, была нагрета магией, хоть и не сразу.

С ожесточением натираясь старой жёсткой мочалкой, которую не удалось нормально намылить, так как почти весь обмылок ушёл на мытьё головы, Северус чувствовал, что с потом уходит он сам, прежний, тот Сопливус, которого не любила Лили и презирали Мародёры.

Душа отмывалась вместе с телом, теряя старую, заскорузлую броню, в которую была запрятана семнадцать лет назад… или одиннадцать лет вперёд.

Обернув вокруг тощих бёдер старое полотенце, Северус отправился в свою комнату, где, покопавшись немного в шкафу, нашёл ту самую рубашку.

Кружева были срезаны недрогнувшей рукой, рукава укорочены и подвёрнуты, а длинные полы завязаны узлом на животе, создавая совершенно непривычный для него образ. Старые брюки, давно ставшие короткими, превратились в бриджи, и Северус не мог не порадоваться, что сейчас лето и его вид не войдёт в противоречие с погодой.

Спустившись на первый этаж, он отправился прямиком на кухню. Мать была там и это снова стало потрясением. Одно дело знать, что ты вернулся и все ещё живы, а другое — видеть человека, с которым, казалось, попрощался навек, иметь возможность прикоснуться, услышать голос, уловить знакомые и родные запахи…

— Мама, — прошептал Северус, но его услышали.

Эйлин обернулась и он поразился, насколько его мать, оказывается, молода. Ведь в детстве не замечаешь возраст родителей, а потом, вырастая, забываешь, что они когда-то были молодыми.

Мать вглядывалась в его лицо, будто ища что-то или удивляясь переменам.

— Северус, кушать хочешь? — спросила она.

На вопрос отозвался его желудок, согласно заурчав, отчего Снейп покраснел и кивнул головой, снова было, по привычке, попытавшись закрыться волосами, но, вспомнив о своём решении, выпрямился и взглянул матери в глаза.

— Хочу, — произнёс он голосом, немного хрипловатым после сна.

* * *

Смолотив предложенную матерью овсянку и постеснявшись попросить добавки, Северус всё же выбрался на улицу. Дождя не было и это немного примиряло его с окружавшим пейзажем.

Коптящие неподалёку трубы пытались спрятать в клубах дыма солнце, но то не поддавалось, весело выглядывая между ними и разбрасывая солнечных зайчиков в чистые окна, бывшие здесь достаточно редкими.

Рабочие кварталы Коукворта были не тем местом, где хотелось степенно гулять, наслаждаясь видами. Утром и вечером каждый будний день по этим улицам проходили толпы бесконечно уставших мужчин, а днём по ним бегали дети и спешили домохозяйки, отправившиеся на поиски скидок и распродаж.

Направляясь на соседнюю улицу, Северус старался держаться теневой стороны, внимательно посматривая по сторонам. Воспоминания детства оживали, и в его сегодняшние планы не входила встреча с Долговязым Арчи и его бандой.

Будучи ребёнком, Снейп не раз улепётывал от них, опасаясь за сохранность мелких монет, очень редко гостивших в его карманах, а также за целостность своих зубов, которые Арчи так и норовил ему пересчитать. Магия не всегда помогала.

Сейчас же он опасался, что, наткнись на него эти мелкие засранцы, он не выдержит и проклянёт их чем-нибудь заковыристым.

Вскоре появилась игровая площадка, на которую он стремился всей душой. Качели, на которых так любила раскачиваться Лили, были заняты малышнёй и Северус, притаившись в кустах, приготовился к долгому ожиданию.

До этого он довольно часто наблюдал за дочерьми инженера, недавно приехавшего в их городок и поселившегося в большом доме на Риджент-стрит, улице, где стояли дома заводского начальства.

Сегодня же был как раз тот день, когда он решился познакомиться с рыжеволосой девчушкой, о которой он точно знал, что она ведьма. И именно с этого момента судьба повела его той дорогой, которая и закончилась в мае девяносто восьмого на грязном полу Визжащей Хижины.

* * *

Ждать пришлось долго и Северус успел продрогнуть, пожалев об отцовской куртке, которая, хоть и была ему велика, но имела одно несомненное достоинство — она была достаточно плотной, чтобы не дать ему продрогнуть не очень-то и тёплым в их местах летом.

Но все проблемы отошли на второй план в тот момент, когда он увидел появившихся на площадке сестёр Эванс. В этот момент ему показалось, что снова выглянуло солнце, незадолго до этого в очередной раз спрятавшееся за тучи. Красного золота волосы младшей свободно струились по плечам и Северус, кажется, забыл как дышать, засмотревшись на давно и, казалось, безвозвратно потерянную подругу.

Лили Эванс была… она была маленькой девочкой, в коротеньком платьице, с трудом прикрывавшем коленки. Капризные нотки в её голосе, когда она заспорила с сестрой, заставили Снейпа отмереть и выглянуть из кустов. Знакомство непременно должно состояться, но теперь он поведёт себя по другому.

— Здравствуйте, — произнёс он, поглядев на девочек, — вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам на площадке?

Его речь была правильной и он в который раз мысленно поблагодарил мать, которая приучала его говорить литературным языком. Потом в школе ему помогал Люциус, прививая нищему мальчишке манеры, которые не смогла привить уставшая и часто болевшая Эйлин, которой было некогда следить за сыном.

К моменту своей смерти Северус уже ничем не напоминал выходца из рабочих кварталов, и сейчас он постарался произвести на интересовавших его девочек хорошее впечатление.

— Меня зовут Северус Снейп, я живу тут неподалёку…

Петунья посмотрела на него изучающим взглядом, но, видимо, придя к выводу, что они могут поговорить с мальчиком, который оказался не таким странным, как она слышала, произнесла:

— Я Петуния Эванс, а это моя сестра Лили. Ты можешь играть здесь, надеюсь, что ты не будешь нам мешать.

Северус заверил её, что у него и в мыслях не было мешать им, и присел на скамейку, любуясь своей будущей подругой. Через некоторое время девочки, которые нет нет да и поглядывали заинтересованно в его сторону, поинтересовались, почему они не видели его на площадке раньше.

Постепенно завязалась беседа, поддерживая которую, Северус ловил себя на мысли, что он странно себя чувствует, разговаривая с детьми. Постаравшись вспомнить ощущения и мысли, бывшие у него в детстве, он не мог не порадоваться своему умению прятать свои эмоции и мысли за окклюментивными щитами.

Его взрослому сознанию были не интересны рассуждения сестёр Эванс о школе и играх, и только возможность быть рядом с Лили, глядеть в её зелёные глаза, примиряло его с создавшейся ситуацией.

Через некоторое время сёстры, вспомнив об обеде, заторопились домой, а Северус остался сидеть на качелях, пытаясь решить, правильно ли он поступил, не став в этот раз рассказывать Лили о том, что она ведьма.

В итоге, решив, что он прав, и пусть уж эту удивительную весть семейству Эванс принесёт Минерва или кто там сейчас отвечает за просвещение маглорождённых, Северус отправился домой, представляя реакцию Лили, когда она обнаружит его первого сентября едущем в том же поезде, что и она.

* * *

Через несколько дней после памятного дня, когда он вернулся, Северус попытался разговорить мать на тему её брака с отцом. Эта миссия оказалась провальной, мама не желала делиться с ним столь важными сведениями.

Решив сильно не усердствовать, он отправился в домашнюю лабораторию, вход в которую был скрыт маглоотталкивающими чарами. Благодаря им Тобиас даже не помнил, что в их доме имеется подвал.

Мать, насколько он помнил, никогда не возражала, если он желал находиться в зельеварне и даже с удовольствием пользовалась его помощью, когда варила зелья для домашней аптечки. Вот и сейчас она продолжала спокойно сидеть на диване с книгой, не обращая внимания ни на него, ни на пыль и грязь, которая покрывала все горизонтальные поверхности комнаты, пытавшейся выдать себя за гостиную.

Северус задумался, почему мать, имея возможность колдовать, когда отец отсутствовал, не пыталась привести жильё в надлежащий вид? Он мог бы понять, если бы у неё не было времени.

Сам он, будучи занят преподаванием, учениками, приходящими на отработки, проверкой в большинстве своём безграмотных эссе, патрулированием школьных коридоров, варкой зелий для больничного крыла, а впоследствии ещё и для Лорда, и Ордена, выматывался настолько сильно, что с трудом доползал до кровати, элементарно не имея возможности привести себя в порядок, благо в его распоряжении было Бодрящее зелье, эльфы и очищающие чары. А ведь хотелось ещё и эксперементировать…

Мать же не была занята ничем. За домом она не следила, готовила, честно говоря, плохо, за продуктами ходила редко, так как отец не баловал их деньгами. Создавалось впечатление, что кто-то проклял её и она утратила желание жить, проводя на диване почти всё своё время, уткнувшись в очередную книгу.

Лишь иногда она спускалась в лабораторию, чтобы сварить что-то из заканчивающихся зелий. Ингредиенты она покупала на Диагон-Аллее, отправляясь туда тогда, когда умудрялась выкроить несколько фунтов из той части зарплаты, что Тобиас считал нужным отдать своей семье.

* * *

Завозившись в лаборатории, Северус выбрался из неё только к вечеру. Ингредиентов было мало, но он умудрился сварить мазь от ушибов. Не то, что она была ему нужна, он надеялся как можно дольше избегать общения со своим отцом, но варка давно изученных зелий всегда приводила его мысли в порядок, и почти автоматически помешивая меняющую цвет субстанцию, он рассуждал о том, почему он вернулся.

Что такого важного он не сделал в прошлой жизни, что ему дали второй шанс?.. Не изобрёл зелье? Не зачал сына, будущего великого мага? Не убил Волдеморта?

Последняя мысль была вообще из ряда вон. Он не собирался убивать Риддла, он вообще подумывал о том, чтобы тихо-мирно закончить в этот раз школу и, может быть, уехать из Англии. Лили все равно не посмотрит на него как на мужчину, да и ему сложно теперь воспринимать её не как ребёнка, а быть ей другом он сможет и на расстоянии. Только надо уговорить её не ввязываться в противостояние и повременить с рождением детей…

Проходя мимо гостиной, он увидел отца, спавшего на диване, возле которого валялась бутылка. Вылившееся из неё пиво расстеклось по полу лужей, привлекающей мух, и в начинающихся сумерках напомнило ему о собственной крови, застывшей возле тела, оставшегося в Визжащей Хижине.

Брезгливость, которую ощутил в этот момент Северус, наложилась на ненависть к отцу, всю жизнь сопровождавшую его. Этот пьяный ублюдок унижал его, испортил его матери жизнь и в итоге свёл её в могилу!..

Почти не осознавая, что делает, он подобрался к отцу на расстояние вытянутой руки, стараясь не наступить в вонючую и липкую лужу, и прикоснулся к его груди, ощутив, как размеренно бьётся сердце.

Было очень глупо со стороны светлых магов считать, что непростительных существует лишь три. Убить человека можно гораздо большим количеством способов и он знал об этом побольше многих. Ему даже не придётся варить зелье…

Для того, чтобы вызвать аритмию и понизить давление, ему не нужна палочка. Раньше он умел это делать и без неё. К утру Тобиас умрёт и никто, ни маги, ни маглы, не обнаружит истинную причину этого.

Маглы решат, что у его отца не выдержало сердце, всё же пить так много вредно для здоровья, а маги, даже если почувствуют остаточный магический фон, не смогут ничего доказать. Палочка матери чиста, а смерть магла — это не такое уж серьёзное событие, чтобы пытаться в нём разобраться.

Когда Северус засыпал, его совесть, закалённая годами служения двум лидерам, спокойно заснула вместе с ним.

А душа?.. Ей было не привыкать рваться на части…