Ты боишься темноты? (джен)

Ник аккуратно прикрыл дверь и остановился чуть позади, не решаясь приблизиться.

Было очень тихо. Никого вокруг: ни людей, ни машин, только слабый ветер доносил от клёна тихий шелест разлапистых листьев. Улица потонула в алом сиянии солнца, низко плывущего над горизонтом.

— Если мы умерли…

— Мы не умерли, — Ренард обернулся — всё ещё бледный, но теперь он был собран и сосредоточен. — Тех, кто умер, мы видели ночью — они происходящее не осознают. С нами не так… По крайней мере пока.

Ник встал рядом с ним. Наверное, тоже стоило расстегнуться и поискать на своём теле пулевые ранения или нож в спине, но, скорее всего, какую-нибудь жуткую рваную рану, оставленную зубами очередного везена, с которым на этот раз справиться не удалось. А если найдёт, то что тогда? Ник поёжился. Его взгляд снова невольно остановился на пробитой груди, и Ренард, досадливо поморщившись, свёл края рубашки и начал застёгиваться.

— Повреждения серьёзные… — проговорил он задумчиво, касаясь ткани над ранами кончиками пальцев. — Прострелены оба лёгких, повреждён кишечник… Судя по тому, что я уже здесь, дело плохо. Вот с тобой что случилось? Смерть не могла быть причиной: Гриммы — люди, у людей свои дороги, и в этот мир они не ведут.

— В какой «этот мир»? — растерялся Ник и кивнул на багровеющий горизонт: — Это что, не наш?

— Он похож, но здесь нет обычных людей, искажено пространство, иначе течёт время, и всё здесь, даже воля этого мира, враждебно Гриммам, — Ренард вздохнул. — Я должен был сразу догадаться, где мы. Здесь везены продолжают существование после утраты человеческой жизни, фактически — после смерти в нашем мире.

— А кто… — Ник хмыкнул и недоверчиво качнул головой, — отсюда вернулся, чтобы рассказать всё это?

Они переглянулись и, не сговариваясь, шагнули с крыльца. С дорожки, ведущей от дома, не было видно окна задней дверцы внедорожника, как и задумывалось: его надёжно закрывал ствол клёна. Вот будет забавно, если именно сейчас Феникс всё же решил оставить их в покое и исчез…

— Похоже, он не может отсюда выбраться, — проговорил Ренард, на ходу заправляя рубашку. — И нужно его сжечь, чтобы он смог возродиться.

— Может быть, получится передать через него, где мы?

— Ну… при условии, что первым его словом будет не «мама», а «меня просили передать», то ему на это потребуется минимум года полтора. Нет, я думаю, он нам иначе поможет.

— Как? — Ник прибавил шагу и, с трудом поспевая, заглянул Ренарду в глаза.

— Пока не знаю, но если он может вернуться, то вдруг сможем и мы?

— Кажется, его способ нам не сильно подходит: снова пелёнки, бутылочка с соской, заново учиться ходить и говорить…

— Мы ведь не умерли, — тихо, будто для себя, сказал Ренард. — Нам есть куда возвращаться.

За клёном тихо щёлкнуло — ручка заблокированной дверцы — ещё и ещё раз. Ренард взял Ника за плечо и свернул с дорожки.

— Держись за мной, — шепнул он. — Здесь каждый везен будет пытаться тебя сожрать.

— Только ночью, — пробормотал Ник и попытался высунуться — рассмотреть, что там, за деревом: неужели Феникс зашевелился и хочет вылезти. Ладонь сместилась с плеча и упёрлась ему в грудь. Ник обескураженно закатил глаза. — Ладно.

Ренард шагнул вперёд, оттесняя его, и резко остановился. За стволом что-то мелькнуло, послышались шлепки — ладонью по стеклу, явно снаружи, — и существо медленно двинулось вдоль внедорожника. Вначале показались длинная тёмная юбка и носок кожаного сапога — хромая и по-утиному переваливаясь, из-за дерева вышла женщина. Остановилась и обернулась к ним. Верхняя половина её лица была почти нормальной, если не считать безумия в красивых светло-голубых глазах, но на уровне кончика носа пролегала рваная линия, ниже которой начинался тонкий слой едва наросшей кожи, просвечивали мышцы и зубы. Длинная растрёпанная коса задубела от крови и грязи, из-под разорванного, или, вернее сказать, несросшегося лифа виднелся покрытый бурыми пятнами корсет.

— О, господи, — Ник едва не попятился, когда женщина, всё так же переваливаясь, проковыляла к дорожке и остановилась между ними и машиной. — Это она была на парковке.

— Тогда она ещё неплохо восстановилась, — заметил Ренард и, шагнув навстречу, немного повысил голос: — Мисс…

— Во-о-он! — взвыла женщина, агрессивно наклоняясь вперёд. — Это мо-о-ой Феникс!

— Хорошо, хорошо, — кивнул Ренард, поднимая руки и отступая назад, — ваш Феникс. Мне только интересно, зачем он вам?

Женщина замолчала, продолжая раздувать ноздри и топтаться на месте, безумный взгляд метался между Ником и Ренардом, будто она ждала, что сейчас эти воры кинутся к машине с разных сторон и выкрадут её собственность, а она — что она может сделать с покалеченными ногами?

— Во-о-он, — тонко заныла она, плаксиво сморщив лицо.

— Мы уйдём, — пообещал Ренард, — но мне правда интересно: зачем вам Феникс?

Может быть, она и не поверила, но решила, что другого способа отделаться от них нет. По крайней мере, к Фениксу они не кидались, и женщина немного успокоилась.

— Он заберёт меня отсюда, — сердито набычившись, она зыркнула почему-то на Ника, — из этого проклятого мира. Возьмёт с собой.

— А если он нас троих заберёт? — предложил Ник.

— Вон, вон пошли! — снова заорала она. — Не обманешь! Я всё, всё знаю!

— Что знаете?

— Что Феникс только одну душу унести может! Он со мной, со мной сгорит — и я вернусь!

От ора зазвенело в ушах, и накатило раздражение. Ник помотал головой и, шагнув вперёд, безжалостно указал на её одежду обеими руками:

— Куда? Вам некуда возвращаться, вы умерли.

— Я не умерла! — взвыла она в небо. — Меня разделили! Я — Гримм, моя человеческая половина там, ждёт меня, и я вернусь!

— Мне очень жаль, — спокойно возразил Ренард, — но это было давно — люди столько не живут. Вас разделили в начале двадцатого века? — Женщина замолчала и недоумённо уставилась на него. — Сейчас двадцать первый…

— Во-о-он!

— Так, Ник, — Ренард поймал его за локоть и потянул в сторону дома, — пойдём вон отсюда.

— Но…

— Пойдём, — повторил он и уже шёпотом пояснил: — Феникс сам нас найдёт: до сих пор нам не удавалось от него избавиться.

Возле дома, когда они свернули на пустырь и пошли в обход, Ник не выдержал и оглянулся. Всё это время женщина, похоже, смотрела им вслед — проверяла, что не вернутся — и только теперь поковыляла обратно к внедорожнику. Лежал ли Феникс по-прежнему на заднем сидении, с пустыря видно не было.

— Это не может быть совпадением, — заметил Ренард, и Ник, отвернувшись, быстро нагнал его. — Думаю, Феникса отправили к нам специально.

— Специально убили? — опешил Ник.

— Нет, умер он явно ненасильственной смертью. Я имею в виду, кто-то в нашем мире знает об этом Фениксе, о том, что он здесь и не может вернуться, и нашёл способ связать его с нами. Теперь нужно только понять, как проехать вдвоём на одном билете.

Некоторое время они шли в тишине, напряжённо размышляя каждый о своём. Ник честно пытался перебирать варианты, но что толку строить предположения на пустом месте — нужны книги, нужен кто-то знающий, нужен, в конце концов, Феникс. Мысли упорно возвращались к последнему сохранившемуся воспоминанию. Он помнил спальню, помнил Джульетту в соблазнительном шёлковом неглиже, вышедшую к нему из ванной, и не помнил больше ничего — потом была ночь, и был труп в квартире Ренарда. Что бы ни случилось, момент перехода от него ускользнул.

— Меня, наверное, тоже разделили, — вздохнул Ник, устав напрягать память. — Получается, что я — только часть меня самого, и в том мире, в смысле в нашем, есть ещё один я, живой и даже не при смерти. Вы помните, кто в вас стрелял?

Ренард покачал головой.

— Надеюсь вспомнить, когда вернусь.

Вскоре дома впереди расступились, и показалась улица, параллельная той, где они оставили внедорожник. Посреди закрытых магазинов, пустых столиков уличного кафе и тихо шелестящих листвой деревьев была только одна аномалия — Феникс, мирно покоящийся на скамейке у входа в парикмахерскую. Даже руки на груди в замок сцепил — ему бы ещё свернутый валиком балахон под голову, и будет не отличить от спящего бездомного.

— Ну что, — обрадовался Ник, направляясь к нему, — как обычно, я — за руки?

И замер, не дойдя двух шагов. У входа в кафе на противоположной стороне улицы стояли везены. Стояли и смотрели прямо на него, заинтересованно подавшись вперёд, щуря звериные глаза, скаля зубастые пасти.

На плечи Нику опустились крепкие ладони, сжали сквозь куртку и потянули в сторону.

— Идём, — шёпотом проговорил Ренард. — Феникс нас догонит.

— Всё в порядке, днём они не тронут меня, — неуверенно возразил Ник, оглядываясь по сторонам.

Солнца нигде не было. Только там, откуда они пришли, в просветах между домов ещё виднелось слабое малиновое свечение — низко, на самом горизонте. Серое небо заметно потемнело.

— Недавно же был рассвет…

Ренард тоже удивлённо огляделся, задержался взглядом на везенах и потащил Ника в противоположную сторону.

— Рассвет был там, — кивнул он через дорогу. — Когда мы вышли из твоего дома, был уже закат.

— Но ведь даже полудня не было! — возмутился Ник.

— Здесь не бывает полудня — только ночь и краткие часы рассвета и заката.

В горле пересохло. Оставалось совсем мало времени, чтобы убраться с улицы, пока не опустилась тьма, и все местные обитатели не кинулись к нему. Если доберутся… его обглодают, как ту женщину на парковке, и, как она, он не успеет достаточно восстановиться к следующему закату, чтобы суметь убежать и больше не попадаться им. Сколько это может продолжаться?

— Нужно выиграть время, — сказал Ренард. — Продержимся эту ночь, к рассвету придумаем, что делать с Фениксом.

— А если не придумаем?

— Значит, продержимся ещё одну ночь — и придумаем. Нужно только время.

— Нужно добраться до моей машины, — нашёлся Ник. — Она у вашего дома осталась. Попробуем выбраться за город.

— Два квартала… Давай.

Они свернули и, убедившись, что компания везенов так и осталась у кафе, перешли на бег.

За два квартала везены им попадались ещё восемь раз — смотрели издалека, скалились, нерешительно брели следом и, казалось, стягивались со всей округи. Время утекало сквозь пальцы.

Крузер действительно нашёлся на уличной парковке. Вообще-то, Ник не был уверен, что оставил его там — только надеялся: на чём-то же он приехал, не возник же он из ниоткуда перед входной дверью Ренарда. О многом приходилось только догадываться. Где-то между образом Джульетты и осознанием себя в этом мире был ещё телефонный звонок, заставивший его приехать — от кого этот звонок был, и был ли это звонок?

— Садитесь на водительское, — Ник вытащил из кармана ключ зажигания и передал Ренарду. — Если на меня кто-нибудь внезапно выскочит, я не уверен, что не съеду с дороги.

— Главное — руль не отбирай, — невесело усмехнулся тот.

В салоне, при закрытых дверцах, снова стало намного спокойнее, но всё равно нужно было торопиться. Ренард наспех отрегулировал сидение и зеркало, Ник открыл бардачок и принялся выгребать содержимое. Насколько он помнил, или в случае этого мира — надеялся, среди скопившейся там свалки было много необходимых ему сейчас вещей. Первой попалась дешёвая, но вполне исправная зажигалка — и тут же перекочевала в карман куртки, не очень чистый носовой платок — туда же.

Ренард завёл двигатель и сдал назад. Автомобилей на парковке было немного, и всё равно ему приходилось внимательно смотреть в зеркала и оглядываться: непривычный автомобиль, плохая регулировка зеркала заднего вида…

Да где же?! Ник выгреб себе на колени всё, что было в бардачке, и стряхнул бумаги на пол. Наручники нашлись, как раз когда Ренард притормозил, чтобы переключить передачу, но ещё вглядывался назад. Одну его руку пришлось взять и придвинуть к другой.

— Какого чёрта? — Ренард удивлённо обернулся и тряхнул браслетами, притянувшими его запястья к рулю. — Ник, какого?..

Ник покосился на его ноги, на замок зажигания, и, оценив угрозу, вытащил ключ и выбрался из салона. Повезло, что Ренард не ожидал, просто повезло, мог ведь удержать руку и не дать её пристегнуть, мог вдавить педаль в пол и устроить аварию, мог развернуться и двинуть ногой в лицо.

— Ник!

Он захлопнул дверцу, прошёл к бензобаку и, отвинтив крышку, спустил в него скрученный жгутом носовой платок, оставил снаружи только кончик. Теперь оставалось дождаться Феникса.

Пока искал, в какой карман сунул зажигалку, зазвонил сотовый. Ник с удивлением прочитал высветившееся на экране имя и заглянул в салон — действительно Ренард умудрился достать свой телефон из кармана и, удерживая его скованными руками, зло смотрел через стекло.

Ник огляделся по сторонам — ни Феникса, ни менее дружелюбных везенов рядом пока не было — и принял звонок.

— Алло?

— Ник, давай поговорим.

— Давайте, — он переложил телефон в другую руку и, пошарив во втором кармане, наконец нашёл зажигалку, — время ещё есть.

— Какого чёрта ты творишь? — сквозь зубы процедил Ренард.

Ник тяжело вздохнул. Разговаривать, на самом деле, сейчас не хотелось — в груди было холодно и больно, подступающий страх вздыбливал волосы на затылке, требовал немедленно бежать и забиться в какую-нибудь нору, но Феникс не спешил появляться. Наверное, он это делал, когда никто не смотрит. На всякий случай Ник отвернулся.

— Отправляю вас домой, — сказать это ровно, не мямлить, ворочая заплетающимся языком, получилось кое-как.

— Не глупи, мы вернёмся вдвоём.

— Феникс возьмёт только одну душу.

Повисла тяжёлая тишина. Ник подождал немного и даже посмотрел на экран, но связь не прервалась, и он снова поднёс сотовый к уху.

— Мы найдём способ, — пообещал Ренард.

— Если бы он существовал, Феникс следовал бы за мной, — Ник горько улыбнулся: — Понимаете? Вы ранены и вы здесь, значит, дело плохо. Значит, это не вы отправили Феникса, но он упорно следует за вами.

— Ник, чёрт тебя подери, дай мне время, и я найду способ!

— У вас. Нет. Времени. Вы ранены — если ваше тело умрёт, вы не вернётесь.

— Тебе нельзя оставаться здесь. Понимаешь?

Ник всё-таки выключил телефон, обошёл внедорожник и открыл водительскую дверь.

— Да, я знаю, что нельзя, — кивнул он, вглядываясь в потемневшие глаза. — И вам придётся вытащить меня отсюда как можно скорее. — Ник помолчал немного и слабо улыбнулся: — Вы там, когда очнётесь, только не думайте, что это был сон.

— Ты продержишься? — глухо спросил Ренард и, звякнув браслетами, повернулся на сидении — неудобно, но так он мог смотреть на Ника, не выворачивая голову.

— Конечно.

— Ты боишься.

— Только темноты, — усмехнулся Ник и, покосившись на заднее сидение, с сожалением вздохнул: Феникс был уже здесь. Небо окрасилось в тёмно-тёмно-синий цвет, и откуда-то издалека доносились звуки, которые Нику совсем не нравились — ждать было нечего, настало самое время бежать, но бежать не хотелось. — Мне пора, — голос дрогнул. Ник наклонился и порывисто обнял Ренарда за шею одной рукой, прижимаясь щекой к его щеке.

Кожу царапнуло короткой щетиной, по лицу и пальцам разлилась приятная дрожь от прикосновения к тёплой коже и жёстким коротким волосам на затылке, от ощущения живого человеческого дыхания на своей шее. Стоять так можно было очень долго, наверное, бесконечно — наслаждаясь временной безопасностью, но тогда заплатить за это придётся им обоим.

Ник не глядя отстранился и, чиркая на ходу зажигалкой, быстро вернулся к бензобаку. Когда платок вспыхнул, времени совсем не осталось, и он бросился бежать.