Ядовитый Скорпион (гет)

Здесь капелька, там крошка... очередной шедевр кулинарии. Довольно улыбаюсь. Реборну должно понравиться.

Вглядываюсь в окно.

Темно. И дождь льет. Мне всегда нравились дожди. Реборн лишь только раздражается на них — его невозмутимо лицо показывает мне все свои тайны. Слишком хорошо я знаю его. То, что для других недоступно и невидимо, для меня — как открытая книга. Даже не знаю, радоваться ли мне или нет. Иной раз лучше не видеть того, что видишь.

Ненароком. Мельком. Совсем не глядя. Чувствуя.

Подношу указательный палец к губам. Крем. Размазываю его по губам. Юркий язычок мягко скользит, слизывая сладость.

Яд всегда сладок.

Щелкаю языком и задумчиво смотрю на часы.

Дождь бьет в окно. Полвторого. Ночь.

Он еще не вернулся.

А яд скоро подействует.

Перевожу взгляд на готовый торт, мысленно отсчитывая время. Полминуты должно хватить.

Во рту еще эта сладость. Боже, как я ненавижу сладкое. От него всегда остается такой приторно-кислое послевкусие…

Десять секунд.

Становится трудно дышать. Все же, прав мой братик в том, что не может меня видеть. Наверное, все думают, что мне безразлично его мнение. Ну это почти что правда. Почти — потому что на самом деле я люблю своего младшего братика. Поэтому и травила его.

Никогда не знаешь, чем тебе придется заниматься в этом жизни. Приходится травить любимых людей, чтобы спасать им жизнь. А потом закрывать лицо очками. Не только для того, чтобы он не упал в обморок. А еще и для того, чтобы не видеть на его лице презрение.

Оно душит меня сильнее этого яда.

Двадцать секунд.

Желудок скручивает болезненным спазмом. Медленно оседаю на пол. На губах вымученная улыбка — почти треснувшая маска.

А Реборн такой забавный. Он думает, что я не вижу его привязанности ко мне. Вижу, все вижу, маленький. Ах, что бы было, если бы он взрослым... Наверное, остался бы в точности таким же, как и сейчас.

Это ничего не меняет. В любви он не признается. Это лишь я могу сунуть ему кусок отравленного пирога и сказать, что любовь — самое главное в жизни. И что я его люблю.

Он не скажет. Это как признаться в собственной слабости. А слабость — это смерть.

Он воспринимает это так, словно все так и должно быть. Я — влюбленная в него, и он, молчаливо поддерживающий меня. Не отвечающий и не отталкивающий. Просто рядом. Пока есть время. Пока обстоятельства позволяют.

Тридцать секунд.

Яд действует как часы. Точно. Мгновенная темнота. А потом свет. Трясу головой, садясь на холодном полу кухни.

Все нормально. Все просто замечательно. Когда человек принимает яд маленькими дозами, он не травится насмерть. Организм привыкает к яду и вырабатывает против него иммунитет.

Мои дорогие. Мои любимые...

Трясу головой и, пошатываясь, встаю. Колени дрожат, но это скоро пройдет, я знаю. Мой организм давным-давно отравлен, весь пропитан ядом. Иногда мне кажется, что даже при малейшем контакте со мной человек может отравиться. Поэтому меня и называют Ядовитым Скорпионом.

Привожу дыхание в норму.

— Ты как всегда, великолепна, — тихий голос заставляет меня поднять голову. Реборн стоит на стуле, его черные глазки впились в меня. Я чувствую мгновенно накатившее напряжение. Улыбаюсь непослушно-онемевшими губами, поднимаю подбородок.

Мой голос звучит почти бесстрастно:

— Все нормально. Этот яд пригодится Десятому.

— Опять тестируешь свои яды, — он вздыхает и мгновением позже оказывается у меня на плече, — будь осторожней, — тихое дыхание щекочет мне щеку.

Закусываю губу, краем глаза наблюдая, как он теребит локон моих волос:

— Обязательно.

Пока нужна им — живу.