Defender of a Pride (гет)

День, казавшийся для жителей Прайдрока бесконечным, начал постепенно подходить к своему завершению. Завершая свой дневной путь по голубому небу, клонилось к закату солнце, заставляя тени удлиняться всё больше и больше. Легкий вечерний ветерок слабо шевелил траву, отчего она тихо и приятно шелестела. Становилось немного прохладнее, но продолжала давать тепло нагретая за день солнцем земля. Под большим баобабом лежал, равнодушно посматривая по сторонам и медленно поворачивая голову, молодой лев с шерстью коричневого цвета. Зелёные глаза Кову почти ничего не выражали, но, слушая, как на своём баобабе что-то напевает себе под нос Рафики, он думал о произошедшем сегодня.

Мысли, метавшиеся в голове Кову, сменяли друг дружку, но были об одном и том же — о загадочном видении Млинзи, которое, кажется, сбылось. Не прошло и суток, как в их Прайдленд пожаловал незнакомец по имени Мтаи и назвавшийся его, Кову, отцом. А незадолго до появления Мтаи Млинзи почувствовал приближающееся нападение… И все события оказались взаимосвязанными, и если Кову вначале думал, что его сыну приснился обычный сон, то сегодня его предположениям был нанесён сокрушительный удар. «С моим мальчиком происходит что-то не то, совсем не то», — думал молодой лев, тяжело вздыхая. Сейчас он был не один, а с Киарой. После разговора со Мтаи она уходила ненадолго на Прайдрок, обещав вечером прийти с Млинзи. Но её обещание было встречено сопротивлением со стороны мужа, который опасался нового нападения, а что может сделать против десятка матёрых львов одна молодая самка? Поэтому сейчас она пришла одна.

— Завтра будет лучше, так что приду уже завтра на Прайдрок, — улыбнулся Кову, когда Киара сообщила, что хочет переночевать под баобабом, рядом с любимым.

— Если снова не помешают!

— Упаси Айхею! — испуганно выпалила Киара, но, увидев улыбку мужа, легонько толкнула его лапой. — Кстати, папа собирался к тебе зайти с обхода.

— Угу, — кивнул Кову, глядя куда-то вдаль. Ему показалось, что там мелькнула фигура льва, это мог быть его отец. К тому же у молодого льва было ко Мтаи много вопросов. Может, то, что старый лев собирается рассказать, и будет содержать в себе ответы на них? И самое главное — что он хочет рассказать о Млинзи? Почему с ним происходят такие странные вещи? Те же самые вопросы терзали и Киару, поэтому она прекрасно понимала чувства и настроения Кову. За всё то время, что они были вместе, им вовсе не нужны были слова, чтобы что-то высказать друг другу — Киаре достаточно было лишь заглянуть в красивые зелёные глаза супруга.

Перехватив взгляд любимой львицы, Кову с тихой улыбкой спросил:

— Что ты на меня так смотришь, малыш?

— Мне просто нравится, как ты с таким задумчивым видом смотришь вдаль, — улыбнулась Киара, затем посерьёзнела: — Я просто сильно переживаю за нашего Млинзи, особенно после того, что я сегодня узнала.

— Не ты одна, — вздохнул Кову. — Особенно мне интересно узнать, почему этот Килема хочет убить именно львёнка? Что он для него представляет? Какую-то угрозу? Киара, я вообще ничего не понимаю!

— Не ты один, — хмыкнула молодая львица. — Надеюсь, что мы завтра всё узнаем, когда Мтаи вернётся.

— Не когда, а если он вернётся, — повернулся к жене Кову. — Я ему не слишком-то верю, хоть он и называет себя нашим с Витани отцом. Не пытается ли он нас обмануть?

— Думаю, что нет, — после нескольких секунд молчания сказала Киара. — Но в любом случае всё узнаем завтра.

* * *

А на Прайдроке до конца дня также кипели разговоры о произошедшем. Симба, вернувшийся на Скалу вместе с Млинзи, коротко рассказал о нападении на Кову и его сына, а также об их неожиданном спасителе. Витани, также встревоженная, ушла навестить брата сразу после возвращения Киары. Млинзи же, уверенный, что с отцом сидит новоявленный дедушка, попросился с тётей, но мама не отпустила сына. Вернулась же молодая львица как раз с заходом солнца. Войдя в пещеру, Витани застала почти всех членов прайда за разговором. Все львицы обменивались предположениями о том, что произошло с Кову и Млинзи. Брат поведал сестре о появлении отца, поэтому теперь и у Витани был повод для раздумий.

— Может ли он оказаться на самом деле одним из этих нападавших? — спросила Сахифа, в лапах у которой лежала Мвензи и вертела головой по сторонам. — Вдруг он пытается втереться к нам в доверие?

— Я с этим Мтаи сегодня говорил, он всё равно что признался мне, что является членом их прайда, — сказал Симба. — К тому же он двоюродный брат этого Килемы, который напал на Кову. Но я видел, как он смотрел на нападавшего, видел, как он его прогонял. Они были готовы буквально наброситься друг на друга! А уходя, Килема пригрозил ему расправой. Да и Мтаи сам сказал, что вражда у них уже идёт давно.

— Почему вы все думаете, что дедушка Мтаи — плохой? — грустно спросил Млинзи, сидевший рядом с Симбой. — Я сам видел, как он нёс папу к Рафики на своей спине. Он сразу бросился к нему, когда этот Килема ушёл со своими львами.

— Млинзи, многие враги пытаются сначала понравиться, а потом нанести удар из-за валуна, — мягко возразила ему лежавшая у входа Сараби. — Такое очень часто случается, ты это поймёшь, когда будешь большим.

Львёнок вскочил на лапы.

— Хватит уже каждый раз говорить о том, что я маленький! — запальчиво закричал он. На его глазах показались злые слёзы. Симба, удивлённый вспышкой внука, тихо, но повелительно рыкнул на него, однако Млинзи не обратил на это внимания. — Почему вы все отказываетесь верить, что он хороший? Я уверен в этом! Он спас меня, он спас папу, а вы сразу его во враги заносите? И я видел, с какой теплотой в глазах он смотрел на меня, когда я к нему подошёл! Он нам не сделает ничего плохого!

— Сбавьте тон, юный лев! — строго одёрнул львёнка Симба, но тот лишь огрызнулся и выбежал из пещеры наружу, в объятия опускающейся на саванну ночи. Лев строгим взглядом посмотрел внуку вслед, затем пробурчал себе под нос: — Похоже, он уже сильно симпатизирует Мтаи.

— Симба, а когда ты сегодня навещал Кову, ты видел там этого Мтаи? — спросила Нала у мужа.

— Нет, его там не было, — покачал головой Король. — Рафики сказал, что ушёл по важному делу. Интересно, по какому?

На несколько минут прайд замолчал. Тишину нарушило лёгкое шуршание — это поднялась Мвензи и направилась к выходу из пещеры. Наверняка пошла за Млинзи, подумал Симба, а затем в тишине прозвучал голос Сараби:

— Наверное, этот лев что-то скрывает от тебя, сынок. Если он собирался прийти завтра, то разговор предстоит с ним очень серьёзный.

— Я знаю, мама, — кивнул пожилой лев. — И несколько вопросов у меня к нему уже есть. И не у меня одного. — Произнеся последние слова, Симба покосился на Витани, которая во время разговора так и сидела около выхода на выступ. Поймав взгляд Короля, молодая львица только вздохнула, но ничего не сказала. Через несколько минут Мвензи привела за собой друга, и юный наследник — под суровым взглядом деда — попросил прощения за свою резкость.

* * *

Тёмно-синее, почти чёрное полотнище ночного неба было усеяно серебристой россыпью звёзд. Над саванной неторопливо и величаво плыла луна, проливая мертвенно-бледный свет на погружённую в сон саванну. Тишина царила и в пещере Прайдрока, её лишь изредка нарушал шорох — это поворачивалась на другой бок какая-нибудь львица. Весь прайд крепко спал, некоторые львицы лежали почти вплотную друг к другу, чтобы согреваться — ночи становились холоднее, приближалась осень. Спал, свернувшись калачиком под боком матери, Млинзи, тихо сопела уткнувшаяся мордочкой в тёплую шерсть Сахифы Мвензи. Бессилен сон оказался лишь перед Королём. Симба лежал на боку, положив переднюю лапу на бок Налы, и смотрел в чёрное пространство пещеры. В звенящей тишине нелёгкие мысли одолевали пожилого льва всё сильнее. Поводом для раздумий были сегодняшние происшествия и нападения. Кто за этим стоит? Как с этим связан Мтаи? И что теперь ждёт его родное Королевство? И самое большее беспокойство Симбе доставлял главный вопрос — какая роль во всём этом отведена Млинзи? Какая судьба ждёт внука Короля?

Одолеваемый тяжкими думами, Король тяжело вздохнул и медленно и осторожно поднялся. Ему захотелось выйти наружу и подышать свежим воздухом. Нала подняла голову и сонным голосом спросила:

— Симба, ты куда?

— На свежий воздух ненадолго выйду, — тихо ответил лев и ласково коснулся жениной щеки носом. — Спи, милая, я сейчас приду.

С этими словами Симба вышел наружу. Тихо и ласково его массивное тело охватила ночная прохлада, и лев сделал несколько глубоких вдохов. Спать ему почему-то не хотелось, поэтому Симба решил немного прогуляться вокруг Скалы и стал спускаться вниз. Под мощными лапами медленно шедшего льва тихо шуршали камушки, их острые края раздражали чувствительные подушечки. Но через несколько мгновений им на смену пришла прохладная земля и трава. Симба медленно направился прямиком под выступ Прайдрока.

Медленно проходя под нависавшей над ним каменной громадой, пожилой лев вдруг услышал лёгкий шорох, который доносился от стены под выступом. Навострив уши, Симба подошёл к вертикальной поверхности и успел увидеть шмыгнувшую мимо крысу. Льву показалось кое-что странным — она быстро пробежала не вдоль стены, а внутрь неё. Наклонив голову пониже, лев увидел небольшое отверстие в земле, а затем его нос уловил странный запах, шедший оттуда. Нет, он не был ему знаком, просто от него оставалось неприятное ощущение, как будто душу что-то тревожит, и в первые минуты непонятно — что именно… Симба выпрямился, затем вновь пригнул голову к дыре в земле… и внезапно его передние лапы провалились глубоко вниз. Слабый свет луны и подмигивающие с ночного небосклона звёзды внезапно куда-то пропали, им на смену явилась чернота. Последнее, что Симба почувствовал — это то, что он стремительно катится куда-то вниз по каменистому склону, больно ударяясь частями тела о выступающие камни. Так продолжалось недолго, несколько мгновений, затем миг полёта вниз — и последовал чувствительный удар о твёрдую каменную поверхность. При падении Симба довольно сильно ударился головой о лежавший внизу камень. Разом пропали все звуки и ощущения — пожилой лев потерял сознание и остался лежать на холодном камне… Никто этого не видел и не слышал.

* * *

Полновластным хозяином воцарилось над африканской саванной солнечное утро. Над восточным горизонтом показался краешек солнца, рассеивая ночную тьму и прогоняя её насовсем. Маленькие капельки росы блестели на каждой травинке, на каждом стебельке, на каждом листочке кустарников и деревьев. Лучи восходящего светила падали на небольшую скалу, находившуюся недалеко от баобаба Рафики, и заглядывали внутрь маленькой пещеры, в которой с трудом поместились бы два льва. Яркий свет упал на коричневую морду молодого льва, спавшего на прохладном полу. Кову открыл глаза и заморгал, затем поднял голову и осмотрелся. В первые моменты лев не понял, где находится — эта пещера ничем не напоминала то место, где он обычно ночевал с супругой. Но потом в голове забрезжил лучик понимания — вчера на него с сыном напали, Кову получил серьёзные ранения, а Рафики, оказав молодому льву необходимую помощь, посоветовал ему не идти на Прайдрок, а переночевать здесь. Недалеко от баобаба и нашлась подходящая пещера, которую мандрил нашёл ещё давно. Туда он и проводил Кову, где он благополучно переночевал. Рядом со входом в пещеру свернулся огромным клубком Мтаи, вернувшийся, очевидно, поздно. Кову медленно поднялся и осторожно потянулся, чтобы не открылись уже затянувшиеся раны. Лёгкое покалывание вместо острой и резкой боли послужило своеобразным ответом на потягивание, и Кову почувствовал, как тихо хрустнули позвонки. Довольно охнув и ощутив возвращение прежних сил в тело, молодой лев широко зевнул и отряхнулся от налипшей на тело пыли. Мтаи медленно поднял голову и, увидев сына, улыбнулся:

— Доброе утро, сынок.

— Доброе, — кивнул Кову.

Мтаи также широко зевнул и, поднявшись, отряхнулся. Кову, покосившись на отца, спросил:

— Ты тут ночевал, что ли? И куда ты вечером ходил?

— Да, ночевал, — ответил старый лев. — Я боялся, что Килема может снова напасть. А ходил я вчера по одному делу, о котором ты узнаешь сегодня.

— О чём я сегодня узнаю, Мтаи? — спросил молодой лев. — Что за информация, которую ты хочешь сообщить непременно при всех?

— Важную, — коротко сказал Мтаи. — И насчёт твоего обращения ко мне — ты, Кову, можешь смело называть меня отцом. Если думаешь, что я обманываю Симбу, тебя и Витани, то ты ошибаешься. А если не веришь, то доказательства я тебе предоставлю — тоже сегодня. Просто поверь — я не обманываю.

— Дай мне повод в этом убедиться, — глядя отцу в прямо в глаза, процедил Кову.

Выдержав жёсткий взгляд сына, Мтаи только кивнул.

— Тогда идём, — велел молодой лев и вышел из пещеры. Мтаи, тяжело вздохнув, последовал за сыном. Оба льва направились к баобабу Рафики, так как путь к Прайдроку лежал прямо через него. Солнце ласково согревало мощные тела идущих зверей. Мтаи спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — коротко ответил Кову. — Дойду до дома.

— Ты решил прямо сейчас вести меня к Симбе? — удивился старый лев. — А не рано ли?

— Пока мы идём, Симба к тому времени уже проснётся и пойдёт на обход Королевства, — сообщил Кову. — Подождём, когда он вернётся. К тому же о тебе уже наверняка все узнали от него или от Киары, так что большого количества вопросов тебе не избежать, отец!

— У меня имеются на них ответы, сын, — отрезал Мтаи.

В молчании оба льва подошли к баобабу, и Мтаи негромко позвал:

— Рафики!

Наверху послышался лёгкий шорох, и между ветвями показалось заспанное лицо шамана. Увидев пришедших, он удивился:

— Куда это ты так рано направился, Мтаи? Да ещё и с Кову? Разговор по душам с сыном? Кстати, Кову. как ты себя чувствуешь?

— Нормально, Рафики, спасибо, — кивнул молодой лев.

— Мы пойдём, Рафики, — обратился к мандрилу Мтаи. — Разговор будет сегодня долгий и нелёгкий.

— Не пугай только Млинзи всеми этими историями, — предостерёг шаман друга. — Кову, а тебе нельзя напрягаться физически в течение нескольких дней, слышишь?

— Угу, — буркнул под нос зять Симбы.

— Идём, Кову, — позвал его Мтаи, и оба льва продолжили путь к Прайдроку. Через минуту Кову спросил:

— А «все эти истории», как сказал Рафики, — это и есть ответы на мои вопросы?

— По большей части — да, — кивнул Мтаи. — Поверь мне, это всё никак не для детских ушей, но Млинзи должен это узнать. Нет, я не собираюсь никого запугивать. Просто поверь, что это важно для всех. Кстати, вас с Витани это тоже касается.

— При чём здесь Витани? — удивился молодой лев. — Как она-то с этим связана?

Мтаи быстро обошёл Кову, преградив ему путь. Молодой лев остановился и непонимающим взором уставился на отца.

— Кову, — чуть повысил голос старый лев, — с тем, что я хочу вам рассказать, связаны и ты, и Витани, и Симба, и Киара, — вообще все, понимаешь? И не только они, но и их предки! Опережу твой очередной вопрос, готовый сорваться с языка — да, мне известно не только про Симбу, но и про Муфасу со Скаром, и даже про их отца, Ахади. Они все имеют непосредственное отношение ко всему, что здесь происходит и будет происходить.

Высказавшись, Мтаи повернулся и пошёл дальше. Кову, проводив в течение нескольких мгновений взглядом могучую фигуру отца, пробурчал себе под нос:

— Всё-то ты знаешь, Мтаи… Интересно, а что ты не знаешь?

Вскоре оба льва подошли к Прайдроку. Кову хватило только одного взгляда, чтобы понять — в его отсутствие произошло нечто экстраординарное, поскольку весь прайд, включая львят, был не в пещере Скалы, а снаружи, недалеко от выступа. Молодой лев различил голоса Сараби и Налы, и тут от прайда отделилась золотистая фигура, в которой Кову узнал Киару. Рядом с ней бежал Млинзи. Дочь Симбы быстро приближалась к нему и Мтаи.

— Кову, ты пришёл! — радостно выдохнула львица, но в её голосе Кову уловил какое-то беспокойство. Киара ласково потёрлась носом о мускулистую шею мужа, затем кивнула Мтаи: — Доброго утра и Вам, Мтаи.

— Здравствуй, Киара, — кивнул старый лев. К нему с радостным криком подбежал Млинзи и ласково потёрся мордочкой об его лапу. Мтаи же наклонился к внуку и лизнул его мордочку.

— Привет, малыш, привет!

Тут к молодой львице быстро подошла Нала и тихо сказала:

— Киара, его нет нигде. Зазу вообще его не видел.

— О Айхею, да что ж такое? — широко распахнула глаза Киара. Тут Нала увидела Мтаи и удивилась:

— А вы кто?

Мтаи не успел ответить — свой вопрос задал Кову:

— Киара, в чём дело?

— Кову, Симба пропал! — с тревогой в голосе ответила Нала. — Его нет нигде — ни на Прайдроке, ни рядом с ним, он и на обход не уходил! Где он может быть?

— Ваше Величество! — послышался тоненький голосок. — Ваше Величество, идите сюда!

Нала обернулась на зов Мвензи. Львёнка стояла около стены под выступом и указывала на что-то. Прайд подошёл ближе к девочке, Мтаи неторопливо последовал за львицами. Королева увидела то, что никто из них раньше не заметил — большую дыру в земле. А от этой ямы начиналась пещера, ведущая куда-то под Прайдрок.

— Что это за дыра? — спросила подошедшая Сараби.

— Здесь теряются следы Короля Симбы, — прошептала девочка. — А там пещера!

Услышав её, Сараби быстро повернулась к яме и, наклонившись, громко позвала:

— Симба!

Полная тишина послужила старой львице ответом, лишь доносился из пещеры слабый ветерок, нёсший с собой странный и какой-то нежилой запах. Сараби поморщилась и, выпрямившись, одарила всех членов прайда взглядом, полным недоумения и одновременно потрясения. По глазам остальных львов и львиц было понятно, что они все поражены не меньше. К яме подошёл Млинзи и громко позвал:

— Дедушка! Ты слышишь?

— Млинзи, отойди оттуда, — велел ему Кову, но тут львёнок наклонился ниже и сообщил:

— Туда можно спуститься!

Мтаи смотрел на то место, где Симба провалился под Прайдрок, не мигая. Зелёные глаза старого льва смотрели в одну точку, а по спине словно побежала холодная волна. Лев прекрасно знал, что это за место, знал, что здесь произошло много-много лет назад…

— Я знаю это место, — вырвалось помимо воли у Мтаи. Весь прайд Короля моментально повернулся к отцу Кову. Сначала льва никто не заметил, кроме Налы, Киары и Кову. Несколько мгновений стояла звенящая тишина, настолько плотная, что её, казалось, можно было коснуться лапой, а затем прозвучал голос Сараби:

— А ты кем будешь?

— Это, Королева Сараби, лев, который уверен, что всё знает и о нас, и о Прайдроке, а особенно — о нас с Витани, — ответом старой львице послужил ехидный голос Кову. Молодой лев, покосившись на отца, продолжил: — Этого льва зовут Мтаи, и он утверждает, что он — наш с Витани отец.

Все львицы разом повернулись к Кову и Мтаи, но взгляд каждой из них был устремлён на могучего старого льва. Из прайда вперёд вышла светлая львица, по цвету чуть темнее Киары. Выглядела для львицы она весьма необычно — если чёлку из всех львиц прайда имела только маленькая Мвензи, то сиреневого цвета глаза были почти уникальными. К тому же мордочку львицы украшала россыпь маленьких пятнышек, похожих на веснушки. Медленно ступая лапами, Витани сделала несколько шагов к брату и Мтаи, не сводя глаз с последнего.

— Это шутка? — прозвучал в тишине вопрос.

— Нет, Витани, — покачал головой Мтаи. — То, что сказал Кову, на самом деле чистая правда. Я ваш отец. Но сейчас, опережая твои реплики, Витани, которые наверняка вертятся у тебя на языке, скажу сразу — знаю, что в это сложно поверить, но я не обманываю вас. К тому же мне есть что рассказать вам всем, особенно Симбе, Кову и Млинзи.

— Давайте вернёмся к поискам Симбы, — призвала всех Сараби. Затем, повернувшись к Мтаи, старая львица произнесла: — Мтаи, ты только что сказал, что знаешь это место. Откуда?

— Да, Ваше Величество, — кивнул Мтаи. — Я знаю, что Кову сомневается в моём отцовстве, но в то, что я расскажу, должны поверить вы все. Поскольку это касается всех.

— Отец припас для всего прайда очень интересную историю, которая напрямую касается моего сына, — сообщил Кову.

Мтаи под пристальными взглядами львиц и Кову с Витани подошёл к зиявшей рядом со скальной стеной яме. Повернувшись к прайду, он велел:

— Здесь крутой спуск, можно упасть. За мной лучше не ходите.

Лев осторожно спрыгнул на дно ямы. Стоило ему сделать лишь шаг, как он оказался на довольно крутом спуске, ведущем под Скалу. Мтаи знал, куда идти, поэтому осторожно, цепляясь когтями за каменную породу, стал спускаться всё ниже и ниже. Сзади он услышал приглушённый голос Налы:

— Я тут не останусь. Там мой муж!

Характерный звук оповестил Мтаи о том, что львица на самом деле к нему присоединилась. Лев хотел было её предупредить, но передумал. Через минуту он уже подходил к концу пещеры, как вдруг услышал тихий шорох и голос:

— Где я? Что случилось?

— Симба! — окликнул его Мтаи. — Ты в порядке?

— Мтаи? — удивился Король. Мтаи всмотрелся в сгустившуюся тьму и различил под собой поднимающегося на лапы Симбу. Лев потряс головой и поднял голову.

— Как ты сюда пришёл? Откуда узнал, где я? — спросил Симба. Тут за спиной Мтаи показалась Нала. Увидев Симбу, она облегчённо вздохнула.

— Симба, слава Айхею, с тобой всё хорошо! Мы уже не знали, где тебя искать, ты так внезапно пропал! А если бы Мтаи не пришёл вовремя с Кову?

— Но они же пришли, Нала, — слабо улыбнулся Король.

Пещера заканчивалась небольшим выступом, возвышавшимся над дном метра на два. Нала осторожно спрыгнула вниз и, подойдя к Симбе, несколько раз лизнула его в щеку и нос. Лев в ответ ласково потёрся об её шею.

— Я в порядке, милая, — шепнул он в ответ.

Тут вниз спрыгнул Мтаи, а за ним показалась встревоженная Киара, а затем — Сараби. Симба, увидев пришедших, усмехнулся:

— Семья пришла на помощь! Со мной всё хорошо, девочки!

— Папа, мы просто боялись за тебя! — выдохнула Киара. — Ты не ранен?

— Папа в порядке, Киара, — успокоила её Сараби.

— Мтаи, ты куда идёшь? — спросил Симба, наблюдая за старым львом. — Выход не там.

Мтаи не ответил. Лев медленно перебирал лапами, спотыкаясь в темноте о лежавшие на полу камни и морщась от боли в подушечках лап, которые царапали и кололи острые края кусков породы. Помимо собственного дыхания и шёпота львиц Симбы, он слышал тихий писк мышей и крыс, которые быстро уползали, увидев огромного хищника. Одна из мышей быстро пробежала рядом с лапой льва и исчезла во мраке. Старый лев подошёл к дальней стене пещеры и, глядя перед собой остановившимся взором, пошёл вдоль неё, пока не наткнулся на большой камень, как-то странно подпиравший каменную вертикальную поверхность. Мтаи знал, что именно он там найдёт, но в душе испытывал чувство сильного волнения и даже страха. Чувствуя, как по широкой спине словно бежит холодная вода, и слыша неумолчный звон в ушах, старый лев поднял правую лапу и, уцепившись когтями за камень, с силой потянул его на себя. С лёгким шумом, который разнёсся звучным эхом под сводами мрачного места, он сместился чуть вперёд, на Мтаи. Приложив ещё несколько усилий, чтобы отодвинуть камень, и не добившись результата, лев позвал на помощь Симбу. Король подошёл ко Мтаи, прихрамывая — он при падении подвернул левую лапу.

— Что ты тут нашёл? — спросил Симба.

— Сейчас увидишь, — пообещал Мтаи. — Только… это может тебя шокировать.

Симба не стал задаваться вопросом, почему-то, что скрывается за этим камнем, может повергнуть льва в шок. Он и Мтаи молча уцепились когтями передних лап за камень.

— Давай, на счёт «три», — велел Мтаи. — Раз… два… три!

С силой потянув камень на себя, львы зарычали от напряжения. Тут раздался гул, и камень повалился на пол пещеры. Мтаи и Симба быстро отскочили в стороны. Огромный кусок породы упал с грохотом, подняв тучу пыли. И тут только Симба заметил, что этот камень прикрывал ещё одну пещеру. Но тут кое-что заставило пожилого льва отступить на несколько шагов назад — тот запах, что он почувствовал перед тем, как провалиться сюда, был намного сильнее. Мтаи же, с широко открытыми глазами, медленно обошёл валун и заглянул внутрь небольшого грота. Симба не знал пока, что там было, но, судя по всему, что-то очень неприятное, если оно заставило Мтаи судорожно вздохнуть и закрыть на несколько мгновений глаза.

— Да… — спустя несколько мгновений прохрипел старый лев, проглотив вставший в горле ком. — Я не ошибся…

— В чём? — спросил Симба, подойдя ко Мтаи и заглянув внутрь грота. Затхлый запах усилился, и тут пожилой Король понял, почему отец Кову так отреагировал, когда увидел в пещере это. Симба почувствовал, как его желудок словно сделал сальто, а мощное тело похолодело от увиденного. Теперь он понял, что это был за запах, понял, почему он ему не понравился. Это был запах могилы.

На полу небольшой пещеры лежали примерно полтора десятка потемневших от старости львиных скелетов разных размеров. Самый большой из них явно принадлежал льву, а остальные — львицам или львам поменьше и помоложе. Ещё рядом покоились два маленьких скелета — останки двух львят, которые сгинули так же безвозвратно, как и те, кто принял здесь ужасную смерть. Затхлый запах могилы и сырости, казалось, проникал под шкуру. По полу пещеры ползали, тихо попискивая, крысы, а по почерневшим костям ползали черви. Увиденное заставило Симбу содрогнуться и попятиться назад, в результате чего он споткнулся о валун.

— О Айхею! — хрипло прошептал лев, чувствуя, как на лбу выступил холодный пот. — Сколько же они здесь пролежали…

Лев повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как к страшной пещере подходят Нала и Киара. Симба быстро выкрикнул:

— Нет! Киара, не ходи сюда!

Но было уже поздно — молодая львица заглянула внутрь пещеры. В следующий миг она с громким криком отскочила в сторону. Взгляд Налы также упал на захоронение, и пожилая львица, судорожно охнув, отвернулась и уткнулась в густую гриву мужа. Лев через гриву ощутил дрожь тела любимой супруги, затем поднял глаза на Мтаи и по-прежнему охрипшим от ужаса голосом спросил:

— Откуда ты знал об этой могиле, Мтаи? Кто там умер?

Старый лев медленно повернул к Симбе голову, и через несколько мгновений Король услышал ответ:

— Это — те, о которых я тоже сегодня расскажу. Это наши далёкие-далёкие предки.

* * *

Через четверть часа в этом неприятном месте собрался весь прайд Симбы. Киара, поражённая леденящей кровь находкой, поспешно выбралась наружу и на недоумённые вопросы подруг вкратце всё рассказала. Любопытство, вызванное находкой скелетов, неизвестно сколько лет пролежавших под Прайдроком, было столь велико, что все львицы по одной спустились вниз. Но в отличие от львиц члены королевской семьи находились буквально в остолбенении. Эти останки пролежали во мраке под их домом и домом их предков невероятно много, а о существовании их они узнали только сейчас. И теперь в голове Симбы отчаянно метался, не давая покоя, только один вопрос — кто это вообще? И как они там оказались?

Львицы подошли к пещере, в которой лежали потемневшие останки львов. Млинзи и Мвензи проходили между лапами столпившихся львиц, и тут их заметил Симба. Сделав к львятам шаг, пожилой лев подозвал их к себе.

— Не подходите к этой пещере, ребята, — велел он им. — Там… там вам будет страшно.

— А почему остальные смотрят? — недовольно спросил Млинзи. — Им же не страшно!

— Все львицы взрослые, Млинзи, а ты ещё не настолько большой, чтобы увидеть то, что находится в той пещере, — сказал ему Мтаи. — Просто поверь — не нужно.

Львёнок недовольно фыркнул, и тут заговорила, обращаясь к отцу Витани:

— Как ты нашёл эту пещеру? Откуда ты знал, что нужно искать именно здесь?

— Я знаю очень многое о живших на этой Скале, — произнёс старый лев. — И те, чьи останки лежат здесь, являются одной из правивших десятки лет назад Королевских семей. И эта семья стала жертвой предательства, обмана.

— Это всё, что ты нам хочешь рассказать? — гулко прозвучал под сводами пещеры громкий голос Кову.

— Нет, Кову, — покачал головой Мтаи. — Семья Короля Мвагузи, которая здесь похоронена, является лишь частью истории.

— И каком боком она касается моего сына? — спросил молодой лев.

Мтаи раздражённо вздохнул — лев наконец начал терять терпение. А Млинзи, услышав, что речь идёт о нём, поднял голову и уставился на отца.

— Я устал повторять тебе, что эта история имеет к Млинзи прямое отношение. И устал от этого твоего тона, в котором так и сквозит недоверие ко мне! — выпалил Мтаи. Кову только оскалился, а Витани выступила вперёд.

— Недоверие вполне оправданное, поскольку у меня тоже к тебе доверие небольшое, — заговорила молодая львица. — Ты пришёл неизвестно откуда и сразу же заявляешь, что ты наш с Кову отец, тогда почему наша мама почти никогда о тебе не упоминала? Она лишь сказала нам, что ты её бросил, когда мы были ещё маленькими! И за всё время, что мы с Кову росли, взрослели, за всё время, что мать вела войну с Симбой, ты ни разу не навещал ни меня, ни брата! Как мы после всего этого должны к тебе относиться? Ответь, Мтаи!

Старый лев строгим взором уставился на дочь, но такая у Витани была натура — если она начала говорить что-то ядовитое, резкое или обидное, то обязательно договорит, не остановится.

— Между прочим, Кову мне рассказал всю историю о нападении на него и моего племянника. Так откуда мне знать, что это не ты подстроил нападение?

— Я? Устроил нападение? На своего родного сына?! — не выдержал вконец Мтаи. — Девочка, да ты в своём уме? Неужели ты думаешь, что я мог бы причинить боль своему сыну и тем более своему маленькому внуку?

Кову подошёл к сестре и толкнул её, дав ей тем самым понять, что она со своей грубостью зашла слишком далеко, но Витани только сердито фыркнула на него, а затем повернулась к отцу, чтобы продолжить ядовитую речь. Тут старый лев подошёл к дочери и внимательно посмотрел на неё. Немного испугавшись вида могучего льва, Витани отступила на шаг назад, но всё же выпустила ещё несколько острых слов:

— За эмоциональность — пять, а за доказательства того, что ты действительно наш с Кову отец, — пока два! Я не поверю тебе до тех пор, пока ты не расскажешь нам всю правду об этом месте, о том, что ждёт Млинзи, если история этого… как ты там его назвал?.. Короля имеет прямое к нему отношение. А теперь, если ты всё же думаешь рассказать нам правду, я предлагаю выйти всем наружу, под выступ. Знаете ли, место не располагает для долгих историй! Мне не слишком приятно находиться рядом с древней могилой и слушать заливистые речи странного льва!

Резко поднявшись, Витани развернулась и направилась к выходу. Мтаи проводил дочь сердитым взором, затем повернулся к прайду и сказал:

— Наверное, Витани права. Не обязательно именно здесь рассказывать всё, лучше подняться на поверхность. Симба, — обратился старый лев к Королю, в то время как львицы поднимались со своих мест и направлялись к выходу, к свету, — помоги поднять этот камень. Закроем эту могилу.

Симба кивнул и подошёл к камню. Львы с трудом подняли его и прикрыли вход в пещеру наглухо, затем пошли наверх. По пути Симба тихо спросил у Мтаи:

— Можешь хотя бы вкратце сказать, кто здесь похоронен?

Старый лев так же тихо ответил:

— Наш общий с тобой далёкий предок. Это один из Королей Прайдленда, его звали Мвагузи*. В этой пещере лежат останки самого Короля и его семьи. Здесь его жена, два его сына с жёнами, его сестра, несколько верных ему львиц и два львёнка. Это внучка и внуки Мвагузи.

— Почему они похоронены здесь? — прошептал потрясённый невероятной информацией Симба.

Помявшись несколько мгновений, Мтаи ответил:

— Они стали жертвой врагов, которые захватили тогда Прайдленд. Они просто убили всю семью Короля, заживо замуровав в этой пещере. Обо всём этом расскажу, Симба, обещаю.

Услышав о том, каким именно образом эти скелеты оказались в той пещере, Симба словно оглох на несколько мгновений. События последних дней просто переворачивали всё в его душе. Сначала чуть не убили его молодого зятя, маленькому внуку угрожала смертельная опасность и до сих пор угрожает. Слава Айхею, подоспел Мтаи и спас Кову с Млинзи! Этим старый лев уже вызывал у Симбы определённое доверие. Теперь Мтаи нашёл гробницу под его родным Прайдроком, гробницу, где похоронены далёкие предки… Но правда ли это? Теперь в голову Симбы начинала змеёй вползать уверенность в том, что Мтаи их не обманывает. Иначе откуда он мог бы знать историю о Короле, который правил столько времени назад? Симба помнил, как его отец Муфаса рассказывал ему истории о своих предках. Возможно, прежний владыка мог бы рассказать и больше о Королях Прайдленда, если бы не Скар…

— Так объясни же нам наконец, откуда там взялись эти скелеты? — обратилась к Мтаи Сараби, когда все вышли наружу. — И какое отношение всё это имеет к моему правнуку?

Мтаи внимательно осмотрел на прайд, окруживший его и ждавший ответа на заданный Королевой-Матерью вопрос. Серьёзным взглядом на старого льва смотрел Симба и его семья, с ярко выраженным недовернем сверлили взглядом своего отца Витани и Кову, замерли в ожидании нового интересного рассказа Млинзи и Мвензи… Обведя всех взором, Мтаи вздохнул и произнёс:

— Что ж, теперь здесь собрались все, кому небезразлична судьба Млинзи, то есть весь твой прайд, Симба. А после того, что мы там внизу обнаружили, количество вопросов у вас ко мне резко возросло. Ладно! Слушайте тогда. Но сразу скажу — всё, что будет мною рассказано, выдумкой не является. Это очень долгая и тяжёлая история, по правде — она не для детских ушей. Но Млинзи должен её знать, поскольку она его напрямую касается. Сама история уходит в глубокое прошлое Прайдленда, фактически к самому первому его правителю, которого звали Малики.

— Мтаи, ты вроде вчера упоминал имена двух правителей, в том числе и Малики, — напомнила ему Киара.

— Верно, — кивнул ей старый лев. — Малики был самым первым правителем этих Земель. Но он был особенным правителем, Малики вошёл в историю Прайдленда как Первый Провидец. Его наделил этим даром сам Айхею, явившись к нему в одном из сновидений, но это уже легенда. И именно Малики является твоим очень далёким предком, Симба, — Мтаи повернулся к Королю. — Но… не только твоим, но и моим, но об этом намного позже.

* * *

Каскад унылых, невысоких и мрачных тёмных скал возвышался над неприятной местностью. Место жительства небольшого прайда окружала потрескавшаяся серая земля, по которой перекатывались растения перекати-поле. Вдалеке же виднелась узкая-узкая бежево-коричневая полоска — это протягивались далеко-далеко пески раскалённой пустыни, от которой дышало жаром. И пески окружали эти земли со всех сторон, ближе всего пустыня была с запада. На востоке также была пустыня, но рядом с ней находились обитаемые земли, и дотуда было очень далеко. Маленькое оживление в панораму привносила чахлая растительность и маленькие кустарники, неуверенно тянувшиеся к голубому небу. Между ними слабо шелестел лёгкий ветерок, но никакого освежения он не приносил, поскольку вокруг стояла сильная жара. В тени скал лежали ослабевшие от голода львицы, сквозь бока которых проглядывали рёбра. Лишний раз идти на очередную охоту у них уже не было желания — изнуряющая жара действовала так на ослабленные организмы животных. Последняя удачная охота у них была около двух недель назад, когда вдалеке от своего дома прайд завалил антилопу. Правда, охотились они уже на чужой территории, но из живущих там львов их никто не увидел, поэтому охота прошла для львиц без последствий.

Тёмный и уже изрядно подсохший кусок мяса лежал перед глазами юного полуторагодовалого льва. Это был остаток от вчерашнего и не совсем сытного обеда. Над прайдом нависла угроза если не голодной смерти, то очень тяжёлого существования вплоть до начала нового сезона дождей. К тому же очень остро стояла проблема с водой — недалеко от скал располагалось русло пересыхающей реки, которое сейчас резало глаз голым дном с серыми камнями. И русло реки наполнялось водой только в сезон дождей, и тогда земли цвели травой, а оживавшую территорию пересекала голубая лента сверкающей на солнце воды. А самое главное — по землям бродили травоядные, на которых прайд, естественно, и охотился. Тогда львицы и львы отъедались вволю, но это время уже давно закончилось. Прежний сезон дождей кончился рано, теперь же над всеми землями тяготела серьёзная засуха. Охотиться становилось всё труднее, и наступил день, когда животные покинули территорию прайда. Львицам приходилось охотиться ещё дальше от дома и зачастую не столь удачно. Большую часть рациона прайда теперь составляли небольшие зверьки — мыши и полёвки по большей части. Но поскольку прайд не желал умирать голодной смертью, и поэтому уходил всё дальше и дальше в поисках еды. И антилопа, пойманная ими вчера, уже съедалась.

Небесно-голубые глаза юного льва по имени Малики смотрели на кусок мяса с некоей доли равнодушия и отстранённости, а сам подросток почему-то пока не стремился съесть его, пусть львёнка и мучило чувство голода, как и всех членов прайда. Эту антилопу они поймали, когда ушли от места жительства дальше, чем обычно. Прайду теперь редко удавалось поймать крупного зверя, поскольку по территории теперь шастали бродячие и оголодавшие леопарды и гепарды. У вожака прайда по имени Дабу** в последний раз случилась с ними довольно серьёзная стычка, так что отношения между большими кошками были очень натянутыми. Пойманная добыча быстро съедалась, но недавно Дабу распределил еду. Теперь пойманная каждым добыча становилась общей, поскольку лев приказывал всем львицам приносить еду в одно место и делил её поровну. Себе, как вожаку, и своей супруге он не брал куски побольше, поскольку зрелый самец ценил равенство. Равные куски доставались также и двум беременным львицам. Поначалу Дабу пытался дать им куски побольше, поскольку львицам нужно было пропитание, но они добровольно отказались.

Сам же Малики не являлся родным сыном Дабу — он был его воспитанником, поскольку у самого вожака детей не было. Юный лев родился полтора года назад. В прайд Дабу пришла издалека уже немолодая, даже пожилая львица по имени Гофу* * *

, которая, уже вынашивая львёнка под сердцем, страдала серьёзной болезнью. Львица опасалась, что болезнь может передаться сыну или что он может умереть при родах, поэтому она не охотилась, а сердобольные соседки по прайду всегда приносили ей куски мяса, на чём настоял Дабу. Но ослабленный болезнью организм не выдержал тяжёлых родов, и через два дня Гофу, произведя на свет здорового и сильного мальчика, отдала Айхею душу. Перед смертью львица попросила Дабу позаботиться о сыне. Ещё в детстве львёнок был не по годам умным и рассудительным, но иногда казался всем странным. Один раз он сказал своей подружке по имени Малкиа* * *

, что видит странного духа и что он часто находится около него. Девочка сначала просто подняла друга на смех, но с каждым месяцем странности, как она была уверена, повторялись, и львёнка начала относиться к Малики насторожённо.

Плавный ход мыслей в голове юного льва прервал тихий звук мягко ступавших по земле лап. Малики повернул на звук голову и увидел проходившую мимо Малкиа. Юная львица медленно шла, опустив голову и устало моргая глазами. Подойдя к тени, отбрасываемой одной из скал, она тяжело опустилась на землю, опустила голову на лапы и закрыла глаза. Что-то ёкнуло в груди у Малики — девушке явно было плохо. Сострадательный юный лев посмотрел на лежавший перед ним кусок мяса, затем вновь посмотрел на Малкиа, и тут ему в голову пришла мысль о том, как ей можно помочь. Юной львице в последнее время нездоровилось, но она, не обращая на это внимания, принимала активное участие в поисках скудной еды, но ей, как и всем, её не хватало. Голод явно отнимал силы у организма, который и так ослабляла болезнь, и Малики решил отдать ей свой кусок мяса. Он взял его в пасть и подошёл к лежавшей в тени юной львице.

— Что такое, Малики? — удивилась Малкиа, подняв голову.

— Тебе плохо? — с беспокойством спросил юноша, заглядывая в красивые глаза янтарного цвета. Сейчас они заметно потускнели, вместо жизнерадостности и здоровья там сквозили грусть и слабость от болезни. Взгляд заставил сердце льва-подростка сжаться — юная львица смотрела сейчас чуть ли не со слезами. Обычно девушка не любила показывать свою слабость при всех, но сейчас её никто, кроме Малики, не видел, а отношения между ними были дружескими и доверительными.

— Я просто устала, — вздохнула Малкиа, снова опуская голову на лапы. Малики было настолько непривычно и одновременно больно видеть это жест усталости, что он быстро опустил на землю кусок мяса и пододвинул его к мордочке львицы, затем помахал над ним лапой, чтобы запах еды достиг ноздрей девушки. Пару раз коротко потянув в себя воздух, Малкиа подняла голову и посмотрела на мясо, а затем — на Малики.

— Зачем это мне? — спросила она.

— Съешь, Малкиа, ты сильно ослабла и явно голодна, — заботливым тоном произнёс юный лев. — Тебе нужно подкрепиться, выглядишь ты плохо.

— Да вроде как обычно, — слабо улыбнулась девушка.

— Нет, не как обычно, — покачал головой Малики. — Ты вчера очень много помогала в охоте, сама ешь мало, а сегодня свой кусок отдала беременной Абири.

— Ей нужно как-то прокармливать и себя, и своего будущего малыша, — возразила Малкиа, — а сама она охотиться не может. Да и у Бариди то же самое.

— А ты ещё совсем юная, Малкиа, — тихо произнёс юный лев и прилёг на горячую землю рядом с девушкой. — Совсем юная, а столько для прайда делаешь. Поэтому ты заслужила свой кусок, поэтому ешь! — и Малики улыбнулся.

— Да я не настолько и голодна… — попыталась возразить Малкиа, но друг посерьёзнел и сказал:

— Ты — моя ровесница, Малкиа, ты — будущее прайда и, в конце концов, будущая мать. Свою часть ты отдала Абири, разве ты не заслужила уже этим поступком кусок? Пожалуйста, прошу тебя, съешь его!

Львица колебалась несколько мгновений, но потом вздохнула и произнесла:

— Ну, если ты настаиваешь…

— Именно что настаиваю, — решительно прервал её Малики и подвинул кусок мяса поближе. — Давай, ешь!

Через минуту кусок мяса исчез в пасти юной львицы — она действительно была очень голодна. Сглотнув последний раз, она с благодарностью посмотрела на друга.

— Спасибо тебе, Малики, — прошептала она. — Мне очень приятно, что ты так заботишься обо мне.

— У меня нет другого варианта, — тоже прошептал юный лев и, поколебавшись мгновение, ласково коснулся носом её щеки. — Я просто очень переживаю за тебя, Малкиа. Ведь ты мой лучший друг…

— Очень трогательная забота, — усмехнулась юная львица, затем серьёзно добавила: — Ты тоже мне дорог, Малики.

* * *

Жаркий день закончился, а ему на смену пришла душная ночь, не принёсшая никакого облегчения. Температура воздуха пусть и снизилась, но всё равно он был очень тёплым, поскольку земля, нагретая за день солнцем, отдавала своё тепло. На тёмном небе блестела серебром луна и мерцали множеством точек звёзды. Тихо ступая лапами, наружу из пещеры вышел Малкиа, который не мог уснуть. Нет, спать он действительно хотел, но у юного льва было такое ощущение, как будто ему мешает какой-то невидимый, но осязаемый барьер. Юноша отошёл недалеко от скалы и сел на землю. Его терзали невесёлые мысли. В последнее время он стал чаще страдать странными видениями, в которых мелькала огромное каменное изваяние — странной формы Скала, похожая на акулью голову, а затем в голове звучал неизвестный голос, и звучал он так, как будто шёл из большой пещеры. На этом месте юноша обычно просыпался в холодном поту, не понимая, к чему это ему снится.

Сзади послышалась поступь лап, и рядом с Малики сел пожилой и худощавый лев. Его узкая морда была изрыта шрамами и язвами, у левого уха отсутствовал небольшой кусок. Переднюю часть тела венчала чёрная грива, бывшая когда-то роскошной и густой, теперь же в ней виднелись проплешины, а сами длинные её пряди свалялись, местами висели неопрятными комками. Весь внешний вид пожилого льва говорил о том, что жизнь давалась ему нелегко. Это и был вожак прайда, Дабу. Присев рядом с юношей, он помолчал с минуту, потом спросил:

— Не спится, Малики?

— Нет, сир, — ответил юноша и тряхнул головой. — Бессонница почему-то напала…

— Малики, ты в последние месяцы кажешься мне немного… странным, — сказал Дабу. — Я часто слышал от остального прайда, что ты видишь какого-то странного духа, а по ночам ты разговариваешь, часто кричишь даже. Ты для всех кажешься странным. Что с тобой происходит?

— Я сам не понимаю, сир, честно, — пожал плечами юный лев. — На меня такое часто накатывает, но почему — я не понимаю. А сны эти снятся мне явно с какой-то целью, я на самом деле ощущаю рядом с собой странную силу! И… она общается со мной во сне. Сир, я понимаю, что Вы мне не поверите, но это правда!

— Со стороны ты смахиваешь на сумасшедшего, мой мальчик, — со вздохом произнёс Дабу. — Раньше я думал, что ты просто прикидываешься таким, но такое у тебя почти с рождения. Теперь же мне кажется, что всё неспроста, Малики!

Оба льва помолчали, затем вожак спросил немного тише:

— Ты можешь рассказать, что тебе снится, к примеру, во сне?

— Наиболее часто мне снится странная скала, — начал рассказывать юноша. — Она просто огромная, у ней длинный-длинный выступ, который покоится на больших камнях. Острый пик её вздымается в небо, а сзади она кончается длинным спуском, на котором растут деревья. И всё время я вижу на этой скале себя. Я уже взрослый лев, а рядом со мной стоит — вы не поверите! — Малкиа. А вокруг скалы — огромное количество зверей. Зебр, антилоп, бегемотов, слонов, гепардов… В общем, все обитатели саванны. И все называют меня Королём!

— Это более чем странный сон, Малики, — покачал головой Дабу. — Огромные скалы находятся очень далеко отсюда, за пустыней! Да ведь до моря, наверное, ближе, чем до этой скалы!

— Вот и я не пойму, к чему мне она снится, — опустил и снова поднял голову юный лев. — Вдруг это моё будущее?

Этот вопрос и звучал в голове подростка, когда он шёл спать. Юноша вернулся в довольно просторную пещеру, которую он занимал с Малкиа. Львица устраивалась комфортнее у дальней стены пещеры, чтобы ей было теплее, а юный лев ложился около входа. Малкиа уже давно спала, положив голову на передние лапы. Съев кусок мяса, принесённый Малики, юная львица почувствовала себя лучше и теперь спокойно спала. Взгляд Малики в темноте упал на её лицо, и юноша улыбнулся — с его подругой всё было хорошо, она была в порядке. Но сегодня взор льва-подростка задержался на Малкиа чуть дольше — в последнее время он часто поглядывал на неё с улыбкой и ловил такой же взгляд в ответ. Он раньше не замечал, насколько эта девушка красива…

Сегодня Малики снова снился странный сон. В нём, как и в предыдущих сновидениях, фигурировала огромная скала, окружённая животными. И только сейчас Малики увидел, насколько эта местность красива. Необъятная саванна окружала эту скалу золотистым морем, а сама каменная громада возвышается посреди этого моря подобно острову. Возможно, оттуда открывается прекрасный вид на местность. Но сегодня этот сон был иным. Сначала Малики увидел стремительно надвигающуюся на их родной дом огромную стену из песка, а затем ужасная картина сменилась другой. Юноша ощутил сильный жар, только не в теле, а снаружи — Малики оказался посреди пустыни, но он был не один, рядом с ним брела, бормоча что-то в полубреду, Малкиа. И оба уже были не подростками, а молодыми и сильными львом и львицей. Они шли далеко отсюда, они должны были идти туда… А затем… Затем внезапно всё пропало, юноша провалился на несколько мгновений в черноту, но вскоре тьма рассеялась перед ним, уступив место невероятному созданию. Перед молодым львом возвышался другой лев — лев невероятных размеров, который в несколько раз превосходил телосложением Малики. Этого льва, кроме габаритов, отличала от других ещё одна деталь — шерсть этого льва имела ослепительно белый оттенок, а роскошная и густая грива была словно из серебра. От шерсти и гривы огромного создания исходило яркое, словно неземное, сияние, из-за чего он казался окружённым радужным ореолом. Лев смотрел прямо в глаза Малики и добродушно улыбался. Огромные глаза, синие-синие, ярче неба, словно пронзали льва насквозь — настолько ярким светом они светились! Одного вида было достаточно понять, кто восседал перед Малики.

— О Айхею, неужели… — охрипшим от избытка чувств произнёс Малики.

— Здравствуй, Малики, — густым и приятным басом приветствовал его львиный Бог. — Ты удивлён, почему я являюсь тебе во сне именно сейчас?

— Оч… очень, да, господин… да, о Создатель нашего мира… — лепетал юный лев, стараясь подобрать нужное слово.

— У меня много имён, — добродушно улыбнулся Айхею, — но я предпочитаю своё, настоящее. Но давай вернёмся к теме. Ты знаешь, почему я к тебе явился?

— Нет, не знаю, Айхею, — покачал головой Малики.

— Я явился к тебе потому, что скоро должно прийти твоё время, Малики, — заговорил Айхею, словно освещая юного льва яркой синевой своих глаз. — И ещё я хочу раскрыть тебе тайну твоих сновидений. Ты видел огромную скалу, окружённую зверями, а на ней ты увидел себя — уже взрослого, и ты был со своей супругой, Малкиа.

— Супругой? — переспросил Малики.

— Да, Малики, супругой, — кивнул Айхею, отчего его роскошная грива засверкала многочисленными бликами. — Это твоя судьба, и то же самое ждёт и твою подругу. Она должна об этом тоже знать, и ты ей всё обязательно расскажешь. Ведь вы — будущая Королевская пара, вы будете править теми землями, которые вам суждено будет вскоре найти. Разве ты не знаешь, что означают ваши имена?

— Моя мать назвала меня Малики, поскольку верила, что я стану Королём рано или поздно, — негромко сказал юный лев. — Она так и сказала мне.

— Твоё имя означает «Король», Малики, а имя Малкиа означает «Королева», — сообщил Айхею. — Вас назвали так не случайно. Ведь именно я предопределяю ваши судьбы, я отмечаю тех, кому суждено запомниться навсегда. И ты, как будущий Король огромной и далёкой территории, отмечен был мной с самого твоего первого дня жизни на этой земле. И ты будешь первым Королём тех земель, которые ты видел и которые ты вскоре найдёшь. Но это не всё, что я хочу тебе сказать. Отметив тебя при рождении, я сделал тебя очень необычным львом. Ты с рождения обладал уникальным даром, о котором не догадывался до сегодняшнего дня, но скоро наступит то время, когда дар раскроется.

— Ка… какой дар? — заикаясь, спросил Малики.

— Ты видишь будущее, Малики, — тихо сообщил Айхею. — Ты станешь править теми землями как настоящий Король, но быть тебе не только Королём, но и пророком. Провидцем! И ждать тебя будет великая слава и могущество, сумей воспользоваться ими правильно!

Сказанные Айхею слова показались Малики фантастическим рассказом. Действительно, у его имени было верное значение, но теперь перед юношей открывалась странная и казавшаяся недостижимой перспектива. Примерно с минуту Малики пытался осознать и понять услышанное, но всё равно ему это казалось не более чем утопией.

— И время придёт для вас с Малкиа уже скоро, — кивнул Айхею, когда юный лев поднял на него вопросительный взор. — На эти земли скоро обрушится беда, которая грозит всем гибелью. Пустыня надвигается. Вам придётся уходить отсюда, но путь ваш будет лежать опять же через пустыню. Ты обязан провести через неё всех, кто живёт в этом прайде.

— Куда мне идти? — спросил Малики. — Как мне всех спасти?

— Иди на восток, — велел Айхею. — Строго на восток, там ты найдёшь спасение!

Внезапно Малики ощутил своей шкурой резкое дуновение холодного воздуха, в ушах засвистел ветер, а образ Айхею начал постепенно удаляться. И напоследок прозвучал его звучный бас:

— Твоя судьба в твоих лапах, Малики. И не только твоя, но и судьба Малкиа. И судьбы многих. Запомни!

После последнего слова могучий образ неожиданно вспыхнул ярким пламенем. Языки его касались тела юного Малики, не обжигая его, но затем пламя трансформировалось в слепящее белое сияние, которое поглотило юношу. И в этот момент Малики проснулся. Лев перекатился на живот, тяжело дыша и чувствуя, как в груди бешено колотится сердце.

* * *

Быстро и незаметно протекала стремительная река времени, забирая события и унося их глубоко в прошлое. После явления Айхею во сне Малики прошло два года, теперь вожаком прайда был он — спустя несколько недель после того, как ему исполнилось три года, умер Дабу. Прежний вожак давно прочил в преемники своего воспитанника. Сам же Малики за эти два года из юного льва-подростка с вечно взлохмаченной пушистой чёлкой превратился в сильного и большого самца с роскошной гривой светло-коричневого цвета. В прайде было также немало львиц помладше, и все они с интересом посматривали на своего нового вожака, но его сердце было всецело отдано лишь одной — неземной красавице, о которой Малики постоянно думал. Каждый раз, когда он видел её тёплую и нежную улыбку, у молодого льва начинало бешено колотиться сердце, он уже не удерживался от того, чтобы лишний раз не проводить её взглядом… Из худенькой юной девушки Малкиа превратилась за это время в прекрасную, гибкую и сильную львицу — гордость прайда, одну из лучших охотниц. Долгое время её учила самая опытная и сильная из охотниц, Абири, поэтому нет ничего удивительного в том, что молодая львица преуспевала больше остальных. Участие в охоте также принимали и юные особи — двухлетний юный лев Тафу, сын Бариди, и львица-подросток полутора лет Раджуа, которая являлась дочерью Абири. Последнюю учили охотиться и мать, и Малкиа.

Прежняя засуха, когда от жары изнемогали все животные без исключения и когда Малики явился во сне Айхею, закончилась для прайда, к счастью, без потерь. Начался долгожданные сезон дождей, и все львицы охотились уже с огромным удовольствием. Благодаря дождям территория, напоминавшая полупустыню, постепенно оживилась и покрылась изумрудно-зелёной травой. На вновь появившиеся пастбища стали возвращаться травоядные, и земли Дабу снова пересекала извилистая голубая лента реки. И за прошедшие два года сезоны снова сменяли один другой, но без задержек и засух, поэтому больше острых проблем с едой львицы и львы не испытывали. Но когда закончился очередной сезон дождей, встала острая проблема — не только перед прайдом, но и перед всеми зверями, жившими на этой территории. Отряды животных уходили с запада на восток, некоторые из них проходили через территорию прайда Малики. Все несли странные и одновременно пугающие вести — на земли надвигалась пустыня. Уже всё большие и большие участки земли скрывались под толщей горячих песков, переносимых ветром. А вскоре Малики услышал о том, что живший раньше на приличном расстоянии от пустыни, а теперь оказавшийся вплотную к ней маленький прайд львов прямо посреди дня замело песчаной бурей. Больше их никто не видел.

С каждой неделей пески наступали всё больше и больше, и наступил день, когда они стали видны уже буквально при выходе из пещеры — настолько близко за это время подошла пустыня. С тех территорий уже доносился жар раскалённых песков, и стало понятно, что нужно уходить отсюда. В противном случае весь прайд пустыня могла бы просто похоронить. Поэтому Малики созвал в один из вечеров весь прайд и со вздохом начал:

— Чувствую, что нам всем нужно уходить отсюда, иначе нам грозит смерть. Мы все слышали, что говорили уходившие оттуда звери. Пустыня надвигается, и жертвой песков уже стал один прайд львов.

— Я не хочу разделить с ними их судьбу, — тряхнув светлой чёлкой, фыркнула золотистая юная львица — Раджуа.

— Никто не хочет, Раджуа, — повернулась к ней Малкиа. — Поэтому нам и нужно уходить, и очень скоро.

— Но куда нам идти, Малики? — воскликнул молодой двухлетний лев с весьма привлекательной, но пока ещё не настолько густой чёрной гривой. Это был Тафу. Его блестящие агатовые глаза с любопытством и изумлением уставились на молодого вожака.

— Есть шансы на то, что спасение от пустыни есть на востоке, куда уходят все звери, — ответил Малики.

— На востоке тоже пустыня, Малики! — одёрнула его Раджуа. — На этих территориях живёт ещё несколько прайдов, но все наши земли окружает пустыня, и мы в ней — как оазис! Не в пустыне же нам селиться, в самом деле. А то странно получается: уходим от пустыни — и приходим туда же!

— По-твоему, лучше здесь остаться, Раджуа? — вскинула голову Малкиа. — Я, к примеру, жить хочу, а не быть похороненной под песками, как тот прайд!

— В любом случае оставаться здесь рискованно, — словно подводя итог разговору, сказал Малики и решительным взглядом обвёл всех присутствующих. — Нам нужно быть готовыми к бедствию, а пока оно не наступило, будем активнее охотиться. Нужно запасаться пропитанием на случай ухода через пустыню.

Вечером Малкиа подошла к сидевшему неподалёку от одной из скал Малики. Молодой лев с тоской смотрел на западный горизонт, небесно-голубые его глаза быстро перебегали туда-сюда.

— Малики, а ты уверен, что мы спасёмся, если пойдём через пустыню? — тихо спросила молодая львица у вожака.

— Ты мне веришь? — вопросом на вопрос ответил Малики.

Молодой лев, будучи подростком, так и не рассказал в первое время о ночном видении. Но после этого он начал вести себя странно, отчего члены прайда относились к нему насторожённо. Часто львицы натыкались на подростка, находившегося в тени скалы, а один раз он зачем-то залез на одну из самых высоких скал. Но в этот же день разразилась сильная буря, и мощным порывом ветра повалило одно из деревьев, росших недалеко от скалы. Малики чудом успел спасти маленького Тафу, который перед началом грозы убежал наружу. Но был в этом один нюанс — льву-подростку никто не сказал, где именно находится львёнок. Малики сам прибежал к нему. Спустя несколько недель Дабу взял юношу с собой на обход границ. Рассказывая ему что-то, пожилой вожак поймал себя на том, что не чувствует идущего рядом с ним Малики. Лев обернулся и увидел, что с подростком что-то происходит. Его глаза страшно закатились вверх, лапы мелко дрожали, а когти впились в землю. Дабу быстро подошёл к юному льву и аккуратно уложил его на землю. Внезапно Малики резко поднял голову, глаза его расширились так, что готовы были вот-вот вылезти из орбит. Пожилой вожак несколько раз легко ударил юного льва по морде, тем самым приведя его в чувство.

Юноше пришлось рассказать, что это происходит с ним уже не в первый раз, и каждый раз — перед каким-то важным или серьёзным событием. Малики уже понял, что это начало происходить с ним после сна с Айхею. Дабу сначала сам не поверил в это и счёл рассказ воспитанника бредом. Но спустя несколько недель Малики посетило видение, в котором была битва с чужими львами. Юный лев предупредил весь прайд об угрозе, но на этот раз его подняли на смех. Насторожилась только одна Малкиа, которая, казалось, оставалась в эти дни его единственным другом. Прайд спокойно улёгся спать, а ночью на них напали. Малики разбудил всех своим рёвом, и в результате прайд, застигнутый врагами врасплох, с трудом смог отбиться и прогнать врагов, потеряв двух львиц. Теперь в душе Дабу и некоторых членов прайда поселились сомнения в безумии Малики, а за все эти месяцы произошло несколько серьёзных событий, в результате чего молодой лев начал обретать доверие. А Малкиа, всегда поддерживавшая друга, верила ему. Поверила и сейчас.

— Конечно, верю, Малики, — прошептала она. — Я до сих пор помню, как ты спас меня…

* * *

Так прошло несколько дней. Территорию прайда обдували ветра с пустыни, не принося никакого облегчения прайду. Львы и львицы активно охотились и тащили добычу домой. Но там они съедали лишь её часть, а остальное откладывали на возможный долгий путь. На жаре пища быстро портилась, и Малики нашёл место для её хранения. Одна из скал сверху выглядела похожей на дугу, там была довольно большая тень, куда солнце не проникало. Малики при помощи Тафу, Раджуа и Малкиа вырыли там большую яму, в которую и сносили остатки еды.

В один из дней, когда львицы вернулись с охоты и пообедали, внимание Малики привлекли звонкие крики, доносившиеся сверху. Подняв голову, молодой лев увидел летящие на восток большие стаи птиц. Воздушные обитатели тревожно перекрикивались друг с другом и словно оповещали живущих на земле зверей о надвигающейся беде. Малики обернулся на запад и увидел то, что заставило его отступить на несколько шагов назад. У всех львов и львиц отвисли нижние челюсти при виде медленно, но неуклонно приближающейся к ним гигантской коричневой тучи, постоянно меняющей свои очертания. Она протягивалась почти по всему горизонту с севера на юг и неотвратимо приближалась. Не оставалось никаких вариантов, кроме одного — пустыня пришла. Малики обернулся на замерший прайд и скомандовал:

— Так, быстро забираем еду! Столько, сколько сможем — и бежим на восток!

Львицы моментально бросились к яме с пищевыми запасами, опережая одна другую. Поскольку пищи было много, то каждая львица и каждый лев брали в пасть не по одному куску, но всё равно все запасы забрать они не смогли. Песчаная буря тем временем приближалась, до её удара по месту жительства прайда оставалось немногим более получаса. Больше не было причин здесь задерживаться, и прайд, растянувшись цепочкой, побежал в сторону востока, неся с собой еду. Львы и львицы бежали со всей возможной скоростью, стремясь уйти от надвигающейся бури. Мощные лапы активно работали, унося мускулистые тела прочь, но природа была сильнее, и расстояние между убегавшим прайдом и надвигающейся бурей постепенно уменьшалось. Помимо свиста воздуха в ушах, Малики и Малкиа слышали постепенно усиливающийся сзади них гул стихии. Они уже давно покинули свои территории и мчались по каменистому плато. То там, то здесь мелькали большие валуны, но за ними было проблематично скрыться от стихии. А такая потребность уже появилась, поскольку между гигантской стеной песка и бегущим прайдом оставалось не больше двух миль. Летели минуты в быстром беге, сзади неумолимо преследовала бегущих стихия. Малики только заметил вдали небольшую скалу и крикнул:

— Давайте к той скале!

Прайд, уже почти сбившийся с лап от бешеного бега, направился туда. Малики остановился на мгновение, обернувшись. Невероятных размеров стена из песка и пыли заслонила полнеба. А до скалы было ещё далеко… Лев быстро припустил догонять убежавших вперёд друзей. Уже почти выбившись из сил, прайд подбегал к скале, но, когда до неё осталось чуть больше ста метров, буря их настигла. Невероятной силы ветер сбил с лап Раджуа, Тафу и Малкиа, многим песком моментально запорошило глаза.

— Не поворачивайтесь мордами к ветру! Ходу! — сквозь вой ветра послышался рёв Малики. Едва разглядев друг друга в этом хаосе стихии, львы и львицы побежали к тому месту, где стояла скала. Примерно минута — и Малики ударился лбом о твёрдый камень, он добежал до скалы.

— Скала здесь! Сюда! — позвал он. Кое-как обойдя пещеру (с лап сбивал мощный ветер), молодой лев нашёл просторную пещеру, в которую не задувало ветром песок. Надеясь, что эта пещера сможет укрыть их от бури, Малики бросился высматривать остальных. Едва держась на лапах под сильными порывами ветра, львицы кое-как приближались к спасительной пещере. Через пару минут прайд был внутри скалы, львицы отряхивались от песка и отчаянно тёрли морды лапами, стремясь прочистить глаза. Малики начал пересчитывать друзей. В пещере были все, кроме…

— Где Раджуа? — испуганно вскрикнул Тафу. Именно в этот момент Малики обнаружил отсутствие подруги. Страх вонзился в его сердце ледяными когтями, и молодой лев выбежал наружу. Жмурясь так, чтобы песок не попадал в глаза, но чтобы в поле зрения было видно хоть что-то, Малики отчаянно цеплялся лапами за землю, чтобы не упасть под могучими порывами урагана, и выкрикивал имя девушки:

— Раджуа! Где ты?

В ответ раздался слабый, еле различимый окрик. Малики повернул голову в сторону и с трудом различил сквозь бушующий песок силуэт прижавшейся к земле юной львицы. Ветер отчаянно трепал её светлую шерсть, сама же Раджуа уткнулась носом в лапы. Лев бросился к ней с криком:

— Ты чего тут разлеглась, Раджуа? Смерти ищешь?

— Мне глаза запорошило, — простонала она. — Я не вижу ничего, Малики!

— Так, а ну-ка давай, поднимайся, — велел он, прикрывая мощным телом львицу от ветра и песка. — Забирайся мне на спину!

Львица, жмурясь, кое-как приоткрыла один глаз и, различив льва рядом, осторожно поднялась и забралась на его спину. Малики медленно, стараясь удержаться под порывами ветра, дошёл до пещеры с подругой, где их уже ждали и где Тафу готов был уже броситься к ним на помощь. Раджуа осторожно слезла со спины друга и принялась интенсивно отряхиваться от песка. Малкиа тем временем подошла к Малики.

— Эй, у тебя кровь! — испуганно произнесла молодая львица. Не говоря ни слова, она осторожно зализала у Малики небольшую ссадину на лбу, чуть выше переносицы — он тогда ударился о скалу. Молодой лев благодарно посмотрел на подругу, та лишь улыбнулась в ответ…

— Что нам теперь делать? — спросила Бариди, мать Тафу. — Куда теперь идти?

— Пока не кончится песчаная буря, никуда не тронемся, — заявил Тафу. — Иначе нас просто заметёт песками, как тот прайд.

Буря кончилась примерно через час. Когда кончился вой сильного ветра и шум бьющихся о скалу многих тысяч песчинок, Малики выглянул наружу. Едва он спустился вниз, как его лапы тут же утонули в песке почти наполовину. Местность вокруг изменилась до неузнаваемости — сухая земля и редкая растительность скрылись под толстым слоем песка. То тут, то там виднелись песчаные наносы, а из животных не было видно никого, лишь стоял рядом с пещерой крупный молодой лев, осматривая изменившийся ландшафт. Из пещеры вышли Малкиа и Раджуа с покрасневшими глазами. Осмотрев последствия песчаной бури, Раджуа прошептала:

— О Айхею, неужели с нашим домом теперь то же самое случилось?

Не было смысла отвечать на этот вопрос — Малики сам прекрасно понимал, что теперь там делать нечего. Посмотрев на друзей, он тихо сказал:

— Не будем здесь надолго задерживаться. Нужно нам всё равно отдохнуть, а ближе к ночи пойдём дальше. Еду нужно экономить, путь будет долгим.

— А если будет ещё одна такая буря? — спросил подошедший к ним Тафу, также с красными глазами.

— На этот случай у нас есть временное укрытие, — ответила Малкиа. — Домой нам в любом случае уже не вернуться.

День стремительно пролетел. Над местностью, больше напоминавшей теперь пустыню, сияло ослепительное солнце. Лёгкий ветерок проносился над скалой, сдувая песок. Малики от нечего делать пошёл осмотреть местность, с ним пошла Малкиа. Остальные отдыхали в прохладе пещеры, съев часть принесённого с собой мяса. Есть им, конечно, хотелось, но никто из прайда не знал, когда они найдут землю, не засыпанную песком и на которой можно поохотиться. Поэтому вечером Малики, войдя в пещеру, сказал:

— Пора нам выдвигаться. Берём мясо и уходим.

Небольшая группа двинулась на восток. Мощные лапы львов и львиц увязали в горячем песке, нагретом за день солнцем. Под ударом стихии оказалась огромная территория, так что Малики и его друзья ещё ночью шли по мягко шуршащему под лапами песку. Впрочем, молодой лев уже замечал, что львицы всё чаще и чаще зевали, да и сам чувствовал, что его начинает клонить в сон. Но вокруг не было никаких укрытий, поэтому всем пришлось заночевать под открытым ночным небом.

Так однообразно прошли два дня, а на третий все запасы еды кончились. Тогда прайд с нанесённых ветром песков ступил уже на золотистое море саванны, на которой паслись немногочисленные стада животных. Но это были не те земли, которым суждено было править Малики и Малкиа. Это был лишь участок саванны, вдававшейся в пустыню, путь молодым львам предстоял намного тяжелее — через настоящую пустыню. На этой территории Малики и остальные обосновались на небольшое время. Молодой лев быстро сделал обход территории и узнал от встретившегося ему молодого леопарда, что далеко на востоке простирается пустыня. Через неё им и предстоял переход, поскольку Малики следовал словам Айхею, сказанным в том давнем сне. Лев поблагодарил словоохотливого леопарда и посоветовал ему также уходить с этих земель, поскольку на эти земли продолжала надвигаться с запада пустыня. Бедуи — так звали леопарда — вызвался идти с ними.

— За этими пустынями располагаются прекрасные земли, но так уж получилось, что мне пришлось вернуться сюда. С некоторых пор я здесь живу совершенно один, но я знаю, где находятся эти земли, — грустно сообщил леопард.

— Так, Бедуи, давай ты расскажешь при всех, где находятся эти земли, — сказал ему Малики.

Выслушав рассказ леопарда, Малкиа изумилась:

— Мы вырвались практически из пустыни, теперь снова придётся идти так же? И кстати — сам-то ты откуда знаешь про эти земли на востоке?

— Я много путешествую, — спокойно ответил леопард. — Когда уходил в последний раз, то дошёл дотуда. И к тому же есть два пути в эти земли. Сначала придётся идти через пустыню, чтобы дойти до русла пересохшей реки. А там есть два варианта — либо идти длинным путём, по руслу реки, либо коротким, то есть дальше через пустыню. Я оба пути запомнил, поскольку шёл туда от русла коротким путём, но пожалел — я чуть не погиб под солнцем. Обратно же возвращался по другому пути — по длинному.

— А что на длинном пути? — полюбопытствовала Раджуа.

— Вы идёте в эти земли? — вопросом на вопрос ответил Бедуи.

— Да, — кивнул Малики. — Наш дом поглотила пустыня, и мы ищем новый. Эти территории тоже под угрозой.

— Я в курсе, поэтому и уйду с вами, — сообщил Бедуи. — Все звери убегали с запада и говорили о надвигающейся пустыне. Некоторые потеряли там своих родных, поэтому я их прекрасно понимаю. Пришедшие оттуда звери живут здесь больше недели, но знают, что на востоке опять же пустыня, поэтому собираются уйти на юг. Через пустыню никто из них не пойдёт — я как-то мимоходом упомянул про земли за пустыней, и никто из зверей, мягко говоря, не решился рисковать своей жизнью.

— Может, они и на юге ничего не найдут! — фыркнула Раджуа.

— Не в этом дело, — хмуро ответил Бедуи и вздохнул. — Они не желают идти с нами, хищниками. Сами представьте — идут зебры, антилопы, импалы, чороа и прочие, а под боком хищники! Посреди пустыни, а если гепарды, леопарды и львы проголодаются? Для них это просто море восторга!

Последние слова леопард произнёс с сарказмом.

— Эти звери имеют такое же право на жизнь, как и мы, — возразил Малики.

— В таком месте, как пустыня, Малики, все равны, — тяжело вздохнул Бедуи. — И выживут там сильнейшие.

— Я попробую их переубедить, — пообещал молодой лев.

Нечего было и рассчитывать на то, что потенциальные жертвы хищников пойдут по раскалённой пустыне бок о бок со львами. Бедуи оказался прав — едва лишь Малики завёл речь о совместном спасении, как среди обитателей саванны поднялся такой гул протестующих голосов, что молодому льву приходилось несколько раз усмирять животных своим звучным и мощным рёвом. На них не действовали никакие доводы, и Малики, потратив больше часа на бесполезные уговоры, вынужден был отступить. В подтверждение своих намерений вожак зебр после собрания сразу увёл свой табун на юг. Остальные животные просто разошлись.

Вечером к грустному льву подошла Малкиа. Прекрасно поняв его настроение, она подошла к нему и, коснувшись лапой его плеча, тихо сказала:

— Не переживай, Малики. Пусть ты и не убедил их, но хотя бы попытался.

— Их можно понять, — недовольно поморщившись, ответил молодой лев. — Окажись они с нами в пустыне — разбежались бы вмиг!

* * *

Примерно неделю Малики и его прайд жили на территории этой саванны. Как и перед уходом из родного дома, львицы и львы охотились, откладывая часть еды на предстоящий и неведомый путь через пустыню. Однако обитатели равнины, наслышанные о надвигающейся пустыне, постепенно покидали саванну и массово подавались на юг. Вместе со львами к уходу готовился и Бедуи. Однажды вечером к нему подошёл Малики и спросил:

— Долго добираться до этих земель, Бедуи?

— Отсюда нужно идти больше суток по пустоши, — начал объяснять долгий путь леопард. — Когда мы придём к руслу высохшей реки, там и решим, как дальше идти — по короткому пути, по длинному пути или разделяться. Если пойдём через пустыню, то сначала нужно перейти через невысокий скалистый хребет. Прямо за ним пустыня и начинается, идти по ней пять дней строго на восток. Если мы пойдём по длинному пути, то сначала пойдём по руслу реки, затем снова через пустыню, но не пять дней, а три. Затем нужно обогнуть высокую гору, а оттуда — день пути до огромного и прекрасного оазиса.

— Это и есть те земли? — спросила подошедшая Малкиа.

— Нет, — покачал головой Бедуи. — От этого оазиса до тех земель ещё примерно три дня по пустыне. Но на этих землях — настоящий рай! Реки, озёра, ручьи, еда, холмы, трава, деревья, птицы… В общем — блаженство! Но есть одно место, с которого эта прекрасная равнина будет казаться намного красивее, чем я её описываю. Но на самый верх я, правда, не поднимался.

— На самый верх чего? — полюбопытствовал Малики.

— Гигантской и величественной Скалы, — тихо, но с чувством и отчасти даже с придыханием произнёс Бедуи. — она гордо устремляет ввысь свою вершину, а длинный и огромный выступ вдаётся в саванну и выходит прямо на восходящее солнце. Сзади же она оканчивается большим склоном, на котором растут деревья и кустарники. Оттуда наверняка открывается замечательный вид на саванну!

Слушая рассказ, Малики с изумлением смотрел на леопарда. В красках и подробностях он сейчас описывал их будущий дом — ту самую скалу, что на протяжении этих лет видел в своих снах Малики. И теперь им предстоял путь именно туда.

Отправиться в долгий путь львам и леопарду пришлось уже на следующий день. После того как львицы вернулись с охоты и прайд пообедал, в воздухе раздался шорох крыльев, и перед Бедуи приземлилась небольшая птица с пепельно-серым оперением. Сложив крылья, она встревоженным тоном произнесла:

— Бедуи, пора отсюда уходить! Пустыня близко! Буря надвигается!

— Далеко до нас, Кидживу? — подскочив, спросил леопард.

— Утром видел знакомых птиц, они сообщили, что буря уже у вечеру накроет саванну!

— Вовремя же ты предупредил нас, мой пернатый друг, — вздохнул Бедуи. Затем, повернувшись к потрясённым львам, слышавшим разговор, и сообщил: — Теперь точно пора уходить отсюда. Кидживу, — позвал леопард птицу, — лети вперёд до русла реки на востоке.

Птица взвилась с земли в воздух и, хлопая крыльями, унеслась в указанном направлении. Львы и львицы пошли забирать запасы еды в путь.

Через полчаса на восток тронулся прайд, нагруженный запасами еды. Каждый из зверей, даже Бедуи, нёс в пасти по большому куску мяса, а сам прайд шёл парами. Малкиа и Малики несли на спинах тушу небольшой антилопы, по одной импале тащили на спинах Тафу и Бедуи и остальные львицы. Тёмной точкой в небе парил Кидживу. Скоро саванна кончилась, и на смену благодатным территориям пришли унылые пейзажи с жалкими зачатками растений и сухими кустарниками. Вспоминая свои земли, которые приходили в такое же запустение во времена засухи, Малики только вздыхал. Сухой ветер то стихал, то налетал, не принося никакого облегчения, и трепал гривы и шерсть львов. Так львы шли до самого захода солнца, когда подходили к месту для ночлега — небольшому скоплению больших валунов, между которыми они и устроились ночевать. Не спал только Малики. Молодой лев лежал неподалёку от валунов и смотрел на запад. Приятный и прохладный ночной ветерок мягко подхватывал и колыхал пряди светлой гривы, а немигающий и задумчивый взор, который молодой лев направлял на запад, выдавил его истинное настроение, которым и было вызвано отсутствие сна. В голове Малики метались мысли о том, что они найдут в тех землях, куда идут, кого встретят… Как они будут там жить?

Через пару минут Малики услышал тихий шорох лап, ступающих по сухому песку. Лев обернулся и увидел подходившую к нему Малкиа. Молодая львица легла рядом с ним, и Малики почувствовал, как у него вновь заколотилось в груди сердце. За эти дни он привык видеть её рядом с собой, наблюдать за её грациозной походкой, смотреть, как её золотистая шерсть переливается на солнце бликами… Она всегда была красива… Она почти каждую ночь снилась ему, он ласково разговаривал с ней, обнимал и целовал во сне… Малики давно уже понял, что любит эту красавицу, он просто хотел быть рядом с ней, поэтому он только был рад, когда она легла рядом с ним.

— Не спится? — тихий и мелодичный её голос вызвал у него лёгкую улыбку.

— Нет, — тоже тихо ответил молодой лев, смотря на любимую львицу. — Я просто думаю, каким путём идти… Быстрее мы придём, если пойдём более коротко.

— Ты хочешь пойти через пустыню? Почти неделю же идти, Малики! — пришла в ужас молодая львица.

— Нелегко будет, — кивнул Малики. — Но я просто чувствую, что должен пойти именно через пустыню. Словно предчувствие какое-то, понимаешь? Мне кажется, что мне это как-то поможет в будущем.

— Уж не видел ли ты, что снова пойдёшь через пустыню? — без улыбки спросила Малкиа.

— Нет, — также серьёзно ответил молодой лев. — Это связано с моим правлением на тех землях… Я же тебе рассказывал, какое будущее нас ждёт?

— Рассказывал, — кивнула Малкиа и положила свою лапу на лапу друга. — Поэтому я не хочу его разрушать, так что я пойду с тобой.

— Это опасно, Малкиа, — повернулся к ней Малики. — Это же пустыня, знаешь, что она может сделать с нами?

— Я просто хочу быть рядом с тобой, — прошептала молодая львица и склонила голову на плечо Малики. Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из грудной клетки, молодой лев повернулся к ней и ласково лизнул в переносицу.

— Я тоже, — шёпотом ответил он. — Но это опасно, Малкиа.

— Мне наплевать, — тихо сказала она, поцеловав льва в ответ. — Я пойду с тобой.

* * *

Группа на следующий день подошла к длинной и широкой извилистой линии — руслу высохшей реки. Вдали виднелась тёмная полоса, тянувшаяся с севера на юг — тот скалистый хребет, про который говорил Бедуи. Львы остановились, глядя вдаль. Лента пересохшего русла, извиваясь, терялась в песчаной пустоши. Малики подошёл к Бедуи и спросил:

— Бедуи, ты вчера говорил, что есть два пути в эти земли?

— Да, я же всё рассказал, как выглядит каждый из них, — кивнул леопард. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я пойду через пустыню, — сообщил молодой лев. Малкиа сделала шаг вперёд, но он произнёс следующее слово с нажимом: — Один.

Произнесённые Малики слова словно поразили всех громом. Львицы и Тафу смотрели на него так, словно увидели некое фантастическое существо.

— Ты с ума сошёл? — возмутилась мать Тафу, Бариди. — Ты там погибнешь, как ты не поймёшь?

— Если идти, то вместе, — поддержал мать Тафу.

— Я должен идти именно через пустыню, — сказал молодой лев, когда гул голосов немного утих.

— Понятно… Небось опять было видение? — с явной издёвкой спросила Раджуа, на что Тафу толкнул её.

— Какой мы прайд, если разделяемся из-за ерунды? — фыркнула юная львица, не обращая внимания на друга. — Даже в возможных битвах так же будем делиться? Если идти, то всем вместе!

— Тафу и Раджуа, вы не идёте со мной, вы слишком юны, — отрезал Малики. — Бариди и Абири, вы тоже пойдёте со своими детьми и с Бедуи. Через пустыню иду только я, я так чувствую, что мне это нужно.

— Тебе там не сильно в башку-то стукнуло? — рявкнула Раджуа. — Не много ли на себя берёшь?

— Он не один пойдёт! — выступила вперёд Малкиа.

— Знаешь что, чудик? — зарычал Тафу, подходя вплотную к Малики. — Если собрался бросить свой прайд, так и скажи!

— Поосторожнее со словами, Тафу! — рыкнул Малики. — Наоборот, я не рискую вами всеми, я не хочу, чтобы вы шли через одну пустыню. Бедуи знает длинный путь очень хорошо, вы найдёте прекрасный оазис, отдохнёте, а потом вернётесь в те земли, куда уже приду я. Я рискую собой.

— А какой прайд без вожака, если ты там пропадёшь? — воскликнула Раджуа.

— Да нечего с ним разговаривать, Раджуа! — фыркнул Тафу и, отвернувшись, пошёл по руслу реки.

— Тафу, стой! — крикнула ему вслед Раджуа, но он не оглянулся. Бариди подошла к Малики и тихо сказала:

— Малики, не стоит идти через пустыню одному. Ты нам очень дорог, а вдруг с тобой что случится?

— Я справлюсь, поверьте, — решительно сказал молодой лев и повернулся к Малкиа: — Малкиа, я боюсь, чтобы с тобой ничего не случилось в пустыне, ты можешь со своим здоровьем не выдержать жары.

Молодая львица с глазами, полными слёз, подошла к молодому льву и, зарывшись мордочкой в его пушистую гриву, прерывающимся голосом произнесла:

— Я тебя умоляю, Малики, будь осторожен… Пусть Айхею бережёт тебя!

Молодой лев, чувствуя пощипывание в глазах и в носу, ласково приподнял лапой голову Малкиа за подбородок и посмотрел ей в глаза. Небесно-голубые глаза встретились с янтарными, затем молодая львица несколько раз лизнула молодого льва в щеку.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Так мы идём или нет? — спросил Бедуи таким тоном, как будто ничего и не происходило.

— Иди, Малкиа, иди, — подтолкнул её Малики. — Береги их всех, Бедуи.

— Хорошо, — хмуро кивнул леопард, который был недоволен решением молодого льва идти в одиночку через пустыню. — И ты будь осторожен.

Обозлённые Раджуа и Тафу ждали всех впереди, и Бедуи, развернувшись, пошёл к ним, Малкиа, чуть слышно всхлипывая, пошла за ним, опустив голову. С величайшим трудом оторвав взор от уходившей Малкиа, Малики поднял брошенную на песок тушу антилопы, затем повернулся и пошёл на запад, в сторону скал. Лев шёл довольно долго, и скалы уже возвышались перед ним, когда сзади неожиданно раздался звонкий и такой родной голос:

— Малики, подожди!

Молодой лев обернулся и с изумлением узнал подбегавшую к нему Малкиа.

— Малкиа, ты что делаешь? — воскликнул он, но львица, притормозив перед дорогим её львом, зарылась носом в его гриву и прошептала:

— Я же сказала, что пойду с тобой, Малики. И не смей меня останавливать, я всё равно тебя не оставлю!

— Непослушная ты моя… — глухо бормотнул молодой лев и ласково потёрся носом об её теплую и мягкую шею. — Я так и знал, что пойдёшь за мной…

* * *

Переночевали Малики и Малкиа уже на другой стороне скал, откуда им открывался вид на саму бескрайнюю пустыню. Малую часть антилопы они съели на ужин — Малики разделил её на части, чтобы «растянуть» на весь путь. Одно было плохо — воды в пустыне могло и не быть, но вечером, когда Малики и Малкиа остановились на отдых, пролился освежающий дождь, и пара утолила терзавшую их весь день жажду.

Ночью на пустыню опустился холод, так что Малкиа свернулась калачиком, прижавшись к камню. Малики также лежал, свернувшись клубком, но благодаря густой гриве он особо не чувствовал холода. Молодой лев уже засыпал, когда услышал тихий шорох. Малики поднял голову и увидел, что Малкиа сменила позу и легла, развернувшись головой к Малики. Лев тихо поднялся и, подойдя к любимой львице, лёг рядом с ней.

— Замёрзла, что ли? — с улыбкой спросил он.

— Да нет, — тихо ответила она. — Просто легла неудобно.

Но молодой лев видел, как минуту назад содрогались её плечи, поэтому он лёг на бок и обнял львицу лапой.

— Сейчас тепло будет, — прошептал он, пододвигаясь ближе к Малкиа. Льва уже клонило в сон, и перед тем как уснуть, он услышал негромкое мурлыканье. Ласково лизнув загривок Малкиа, молодой лев опустил голову на песок и закрыл глаза.

Путь, как и говорил Бедуи, растянулся у них на пять дней. В первые три дня Малики и Малкиа съели всю антилопу, поскольку им есть хотелось сильнее с каждым днём, а мясо на сильной жаре портилось. На четвёртый день они столкнулись с коварством пустыни. Пара продолжала идти строго на запад, и Малкиа, когда они останавливались на ночлег, ложился на бок так, чтобы передние лапы указывали в нужном направлении. Днём они шли под палящими лучами солнца, идти становилось особенно тяжелее в то время, когда солнце было в зените. Измотанные за день львы вечером, когда солнце начинало садиться, практически без сил валились на песок. А когда на землю опускалась ночь, Малики и Малкиа в состоянии полудрёмы вставали и шли на запад — ночью было идти значительно легче. Так они шли три дня.

Ночью, на четвёртый день, Малики и Малкиа небольшую лужу застоявшейся воды. Измученные жаждой, они почти мгновенно выпили её и там же устроились спать. В желудке у Малики глухо бурчало от голода, а ещё он начал волноваться за Малики. Молодая львица после вчерашнего тяжёлого дня пути почувствовала себя плохо и сегодня едва дошла до места ночлега. Ей стало немного легче, когда она попила воды. Обеспокоенный молодой лев лёг рядом с ней и, лизнув её в щеку, спросил:

— Как ты, Малкиа?

— Нормально… — прошептала несчастная львица и, бессильно опустив голову на песок, заснула. Острое чувство жалости и тревоги кольнуло доброе сердце Малики, он нежно обнял её лапой и лизнул в щеку ещё раз.

Проснувшись утром, Малики осмотрелся вокруг… и вскочил. Он не узнал местности — ночью вдалеке от них дул ветер, меняя очертания песчаных дюн. Молодой лев также заметил, что солнце восходит существенно правее их.

— О Айхею, нет! — вырвалось у него.

— Что такое, Малики? — тихо спросила проснувшаяся Малики.

— Солнце! Оно с другой стороны! И… пустыня выглядит не так, как вчера! — оглядываясь по сторонам, в панике бормотал Малики.

Молодая львица вскочила, несмотря на слабость, и осмотрелась. Затем на её лицо наползло выражение ужаса.

— Мы заблудились?

Малики мгновенно повернулся к ней.

— Эй-эй, Малкиа, ты чего? Мы обязательно выйдем отсюда, слышишь? Я не позволю случиться с нами самому худшему!

По её светлой щеке скатилась прозрачная слезинка и упала на песок. Малики ласково слизнул с её мордочки слёзы и спросил:

— Как ты себя чувствуешь? Может, ещё отдохнуть?

— Нормально, Малики, — тихо ответила молодая львица. — Мы уже прошли больше половины пути, дойдём.

Она даже попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слишком вымученной, даже похожей на гримасу. Молодой лев ласково потёрся носом об её щеку и тихо сказал:

— Я обещаю тебе, малыш, я тебя вытащу отсюда!

Этот день Малики и Малкиа запомнился надолго, но впоследствии они старались его не вспоминать. Это был самый тяжёлый день их путешествия через пустыню. Как и в предыдущие дни пути, на них с яростью обрушились раскалённые лучи солнца. Быстро нагревающийся песок обжигал молодым львам лапы, а обжигающий ветер заметал сзади их следы. Малкиа с трудом поворачивалась к Малики и явно хотела что-то сказать, но колючим репьем застревало в горле слово. Молодой лев поймал взгляд любимой львицы и встревожился — глаза Малкиа, налитые кровью, так и излучали страшную усталость и изнеможение, бедная львица едва держалась на лапах. Солнце стояло в зените, жара была невероятная. Малкиа, которая шла рядом с Малики, пошатываясь от изнурения, вдруг простонала:

— Малики, я падаю… — и рухнула на горячий песок.

— Малкиа! — хрипло вскрикнул лев. — Милая, что с тобой? Не молчи, прошу тебя!

Львица только простонала, но подняться она не могла. Несколько раз толкнув её, молодой лев, сам изнемогавший от жажды, жары и усталости, с огромным трудом поднял отяжелевшее тело львицы себе на спину. Малкиа глухо застонала и потеряла сознание.

— Я вытащу тебя отсюда, детка, — лихорадочно шептал лев, тяжело ступая обожжёнными лапами по горячему песку. Прямо в морду ему дул раскалённый ветер, в уши и глаза попадали мелкие песчинки. Казалось, что глаза молодого льва заполнились кровью — всё словно расплывалось перед Малики в красном тумане. Он не мог сказать, сколько он шёл, неся на спине свою любовь, но в один момент его могучие лапы безнадёжно подломились, песок понёсся льву навстречу… Оба оказались на горячем песке. На несколько секунд Малики потерял сознание, затем через силу приподнялся и подполз к неподвижно лежащей Малкиа. Глаза львицы были плотно закрыты.

— Малкиа… — прохрипел лев, приподнимая лапой её голову. — Ты меня слышишь?

Никакой реакции не последовало, что уже по-настоящему напугало молодого льва. Он несколько раз толкнул её лапой и, не добившись результата, стал лизать её нос своим практически высохшим языком. Но и это не произвело никакого эффекта. Малики почувствовал, как по его горячим щекам катятся слёзы.

— Милая, не умирай, пожалуйста… — зашептал он и заплакал. — Не сдавайся, родная, прошу тебя!

Молодой лев поднял странно тяжёлую голову и осмотрелся. Их окружали пески, нещадно раскаляемые жаром солнца, а вдали… Вдали смутно виднелось странное и продолговатое тёмное пятно. Малики приподнялся на лапах.

— Оазис! — хрипло выкрикнул он. — Малкиа, там оазис! Мы спасе…

Закончить вопль он не успел — видение исчезло. Тут последние силы окончательно покинули молодого льва, и он рухнул на раскалённый песок. Прямо перед его лицом оказалось лицо Малкиа. Внезапно львица приоткрыла налитые кровью глаза, и Малики словно издалека услышал её голос, похожий теперь на хрип:

— Малики…

— Милая, — шепнул теряющий сознание молодой лев. — Малкиа, прости меня… Я должен был пойти с остальными…

— Мы умрём здесь… — с трудом выдавила из себя Малкиа и закрыла глаза. Малики, безуспешно пытаясь бороться с обволакивающей его тьмой, обнял её и прошептал:

— Мы будем с тобой вместе, любимая… Навсегда…

Последняя мысль мелькнула у него в голове. «Простите меня, что я бросил вас…», — обращался он в мыслях к остальному своему прайду, бредущему где-то вдали… Тьма полностью поглотила его.

Неожиданно на смену ужасной жаре пришла прохлада, а на тело молодого льва стали падать капли нагретой в воздухе, но казавшейся для разгорячённого тела холодной воды, и Малики открыл глаза. Вокруг было ещё светло, солнце светило во всю, но с неба лился дождь — один из тех, что редко проливаются в пустынях. Малики сначала не поверил себе, но после того как одна капля попала в его приоткрытую пасть, он повернулся к безвольно лежавшей Малкиа и прохрипел:

— Малкиа, дождь!

Львица словно дожидалась этих слов. С трудом продрав глаза, она, как и её спутник, открыла пасть для воды. Оба судорожно сглатывали попадавшие туда капли и с наслаждением облизывались. Через несколько минут дождь кончился, но львам после него стало намного лучше. Облизнувшись в последний раз, Малики поспешно повернулся к Малкиа и спросил:

— Как ты, малыш?

— Ничего… — прошептала в ответ молодая львица. — Этот дождь нас спас…

— Это не дождь, — покачал головой Малики. — Это Айхею спас нас!

* * *

На следующий день Малики и Малкиа, почувствовавшие себя после дождя значительно лучше, продолжали идти по пустыне, которая уже заканчивалась. Малики понял это по птицам, которые летели с запада на восток — они летели туда, где есть жизнь. А вскоре они шли уже не по пустыне, а по территории, больше напоминавшей их прежнее место жительства, только здесь уже гулял освежающий ветерок, дувший со стороны обрывов. Подойдя ближе, Малики увидел, наверху их растёт трава и кустарники. Через полчаса лев и львица шли по дну широкого и глубокого ущелья. Осмотревшись по сторонам, Малкиа спросила:

— Слушай, а как нам выйти из этого ущелья?

— Не знаю, — покачал головой молодой лев. — Надо поискать какую-нибудь тропинку.

Такая тропинка вскоре нашлась, и Малики и Малкиа стали осторожно подниматься по ней наверх. Камни и песок падали из-под их лап вниз. Тропинка то резко шла вверх, то плавно выравнивалась, но в конце концов подъём наверх закончился, и Малики с Малкиа оказались на краю ущелья. Но местность перед ними простиралась теперь совершенно другая.

Куда ни падал сейчас взор молодого льва, везде перед ними расстилалось золотистое море саванны. Освежающий ветерок свободно гулял по траве, колыша её волнами. Вдали паслись многочисленные стада зебр, антилоп и импал, при виде которых у льва и львицы забурчало в желудках. Теперь у них здесь будет время поохотиться! Малики и Малкиа пошли к небольшому пятнышку размером с камень, видневшемуся вдали. По мере приближения к нему Малики понимал — это скала, причём огромная. Дойдя до неё, пара обошла каменную громаду, и Малики увидел длинный и огромный выступ, выходящий прямо на восток. И со всё более учащающимся биением сердца молодой лев осматривал это скалу — именно она и снилась ему всё это время. Именно о ней и рассказывал Бедуи. Теперь это был их дом.

___________

Примечания:

Значения имён:

Мвагузи (суах. mwagusi) — пророк. Король Прайдленда, известный как Второй Провидец. Более подробно о его судьбе в 12 главе.

Дабу (суах. Dabu) — управлять.

Гофу (суах. Gofu) — изнурённый, худой.

Малкиа (суах. Malkia) — королева.

Бариди (суах. Baridi) — освежающий

Абири (суах. Abiri) — быть осторожным

Раджуа (суах. Rajua) — надежда

Тафу (суах. Tafu) — сила, мощь

Бедуи (суах. Bedui) — странник