Осенние дожди (джен)

Дождь стучится в окно, бьёт по крыше, то убыстряясь, то совсем стихая. Тучи, тяжёлые, неповоротливые, тёмные застилают синее небо. Стирая раз за разом из памяти все воспоминания о тебе.

Голова тяжёлая от мыслей — сумбурных, бесконечных, об одном и том же. Больно, горько и хочется спать. О чём шепчет дождь, о чём пытается напомнить?

Шелестит по стеклу, сбегает кривыми дорожками вниз, не боясь упасть и разбиться. Он не боится не помнить, не боится не знать. Ему всё равно.

Не получается вздохнуть и грудь разрывает боль. Жгучая, полная отчаяния. Но тело застыло в одной напряжённой позе, и шелохнуться нет сил.

Дождь барабанит о стёкла, наигрывая только ему одному известную мелодию. Но она знакома. До слёз, до рваного выдоха, до напряжённых пальцев в волосах.

Больно, горько, и слёзы текут по щекам. Крик, надрывный, отчаянный вырывается из груди.

Кто ты? Тот, о ком поёт свою грустную песню осенний дождь.

Кто ты? К кому стремится уставшая от всего душа.

Кто ты? Кого нет возможности вспомнить.

Стены давят, наступают, и хочется вырваться из их оков, сбежать по лестнице вниз, распахнуть дверь и почувствовать обжигающе холодные капли.

И вдруг рассмеяться и закружиться под холодным осенним дождём, вверяясь в объятия неотступного безумия.

Свобода с привкусом зелёного чая, с запахом прелых листьев, с мелодией сожаления, с чёрно-кровавым образом окружающего и ощущением ледяного тепла.

Силы резко уходят и ноги подкашиваются, не способные удержать тело. Упасть, раскинув руки в стороны и закрыть глаза. И не чувствовать под каплями дождя собственные слёзы.

Дождь шумит, звонко играя свою песнь по лужам, глухо ударяясь о землю с пожухлой травой, шелестя по мокрому асфальту и листьям, что ещё не успели облететь с тёмных деревьев.

Улыбка трогает губы. Печаль с привкусом дождя. Отчаяние с ароматом осени. И тепло, едва заметное, знакомое до комка в горле.

Глаз раскрывать не хочется, дабы не нарушить эту иллюзию покоя и защищенности, когда ты подхватываешь обессиленное тело и уносишь прочь от сковывающего его льдом дождя. В этот уютный, придуманный затуманенным сознанием мир, где есть ты, которого не помнишь, но знаешь.

Где есть твои сильные, надежные руки, не позволяющие упасть, мягко держащие в крепких объятиях.

Где есть твой голос, завораживающий, глубокий, похожий на бархат ночного неба.

Где есть твой взгляд. Тёплый, нежный, ласковый, печальный, открытый, сострадательный, осенний, влюбленный.

Где есть покой, грусть, сожаление и любовь. Светлая, тихая, тёплая, мягкая, сладковато-терпкая.

Где есть дождь, сковывающий ледяными нитями, поющий свою песню о вечном, о несбыточном, но бесконечно реальном на границе невозможного, играющий минорными нотами на струнах уставшей от отчаяния души.

Тёплая темнота, уютная, мягкая, обволакивающая, убаюкивающая шелестом дождя, но не дающая призрачного покоя, замораживающая все чувства и мысли.

Тело окаменело в одной позе, и только взгляд всматривается в чернеющую пустоту по ту сторону стекла.

Живая, обезличенная пустота, меняющая свои очертания, свою суть до неузнаваемости, тёмная, неподвластная никому.

И страх. Поглощающий, подчиняющий себе волю, не оставляющий ничего кроме ужаса.

Ты состоишь из этой пустоты, невидимого дождя и леденящей кровь жути. Ты неотрывно смотришь в глаза, поймав взгляд в силки, проникая в душу своей чернотой, вытравляя из неё всё светлое, что ещё оставалось.

Дождь серебрит твои длинные волосы и холодная, едва заметная улыбка касается твоих тонких губ, будто говоря о том, что время пришло.

И Время останавливается. Только дождь неустанно играет безысходную мелодию неотвратимого ничем конца. Тёмная бесконечность, забирающая себе всё без остатка, растянувшаяся на долгие, молчаливые секунды вечности для многоликого осознания.

Мягкий свет неожиданно резко рассеивает пустующую темноту, смотрящую неживыми углями прямо в сердце, остервенело бьющееся в отчаянной надежде на другой исход.

И Время оживает, вновь пускается в свой полёт и с сухих губ срывается хриплый полу-стон подступающей всё ближе и ближе волны облегчения.

Кто-то разворачивает к себе окоченевшее тело, обхватывает в тёплом объятии, и тихий, глубокий голос ласково шепчет о чём-то, прогоняя холод, страх и шум ночного дождя.

Вздрогнуть от невесомых касаний, почувствовав, как резко тиски отпускают тело, и прислониться к тёплому плечу, закрывая глаза, отдаваясь мнимому покою в тепле родных рук, позволяя сознанию создавать иллюзии, полные безмятежного забытья.

И вновь вскинуть мокрые ресницы, чтобы увидеть, как занимается в бледной серости неба сиреневый рассвет, постепенно стирая из памяти эту бессонную дождливую ночь.

Капли дождя холодные, колючие, и нехотя приходится ловить приоткрытыми губами промозглый лёд плачущего неба.

Прости, что не смогу тебя дождаться. Прости, что вышло всё — так.

Прости, но… ты не успел. И никогда не успеешь. Никогда не сможешь сдержать своего обещания.

Несколько секунд, оказавшиеся вечностью в этом холодном дожде. Раскинувшееся тело на прелых мокрых листьях и навсегда устремлённый взор в тяжёлое осеннее небо.

Ты… не успел.

Но не вини себя. Оно того не стоит. Не стоит твоих бесконечных мучений. Не стоит той боли, что не даст спать тёмными, пустыми, холодными ночами.

Не хочу, чтобы ты страдал. Обещаю, что всегда буду рядом. Даже если дождь сотрёт все следы на земле.

Не плачь, не надо. Ведь всё это... Всего лишь простая случайность. И такая нелепая.

Так больно... Прощаться с тобой сейчас. Вновь обретя смысл жить дальше.

А знаешь, память о тебе вернулась. Полностью вернулась. Помнить тебя, знать тебя — это так много и так ничтожно мало.

И так хочется, чтобы эти мгновения, проведенные с тобой, навсегда замерли в вечности.

Живи. Просто живи и не думай о том, что не успел. Думаю, так и должно было случиться. Вот так нелепо и грустно.

Неизбежность бытия.

Дождь. Последний дождь в жизни. Шелестит о чём-то своём, таком знакомом, волнующем, родном.

В нём слышатся песни далёких звёзд, шёпот ветра из дальних стран, предсказания будущего, которого никогда не случится.

И твой тихий голос:

— Я всегда успею…

Редкие, тяжёлые капли дождя, летящие с тёмного неба, перешёптываются о чём-то сокровенном и важном, и, разбиваясь о стекло, сбегают кривыми дорожками, унося свои тайны с собой.

День мнимой тишины и день настоящего одиночества — сегодня, сейчас. В такие дни ничего не хочется, только молчать и пить кофе.

Всегда один, пока не придёт брат. Это не страшно — привычно. А вот с родственником, которого не помнишь, но вроде бы знаешь — тяжело. И хочется, чтобы таких одиноких дней было намного больше.

Дождь, монотонный, грустный, усыпляющий сознание, и зовущий за собой в мир, находящийся на самой границе забытья.

Тёплая кружка кофе в прохладных пальцах, и мысли — такие же однообразные, как тихий звон холодных капель осеннего дождя.

И ощущение, что находишься тут и не здесь одновременно. Остается прикрыть уставшие веки и полностью погрузиться в состояние полузабытья, постепенно наваливающейся дремоты.

Услышать едва заметный шорох за спиной и почувствовать осторожные прикосновения ладоней к плечам. Вдохнуть чуть уловимый запах сигарет и красок.

Улыбнуться на поцелуй в макушку, и, вскинув ресницы, встретиться с лучистым, ласковым небом глаз.

Кто ты — самый важный, необходимый, кого не помнишь абсолютно, но знаешь, что только тебе одному и стоит доверять?

Светлые, тронутые серебром волосы, похожие на нити бесконечного дождя, спадающие на грудь. Тёплая, открытая улыбка. Длинные пальцы — под ними, возможно, расцветает изумительная музыка.

Но нет, дивные ноты слышны в тембре твоего голоса — низком, чуть хрипловатом, глубоком.

Так кто ты — гость из неясных полуснов? Ты только улыбаешься в ответ на не заданные вопросы, чуть шевелишь губами, неслышно произнося какую-то фразу.

И невозможно удержаться в сознании, глаза сами закрываются, и проваливаешься в сизую темноту.

Кто-то осторожно касается плеч, тихо зовёт по имени, прося вернуться из безликого забытья.

С трудом очнувшись и нехотя подняв веки, вглядываюсь в человека, что стоит рядом, мягко положив ладони на ссутуленные плечи.

Тёмные глаза заглядывают в лицо, губ касается улыбка, а за окном всё также шумит дождь. День одиночества окончен, брат вернулся домой.

И возникает нестойкое ощущение, что так уже было, только вот память противится раскрывать образы, что скользят по поверхности не до конца проснувшегося сознания.

Всего лишь ощущение. Но важное, значимое, и не понятное, едва различимое.

Кажется, брат как-то давал такому ощущению определение.

А, точно — Deja Vu…

Дождь следует по моим пятам, пытаясь отвлечь, развеять мою неизменную грусть, терпкую тоску по тебе, далёкому, неизвестному, но близкому и родному.

Память играет со мной в прятки, и сам я рассеян, нахожусь словно сам в себе, не замечаю окружающего меня мира, людей, их недовольные взгляды, саркастичные пересуды.

Ты и есть, но тебя и нет. Для меня. Слишком горько осознавать это, нестерпимо больно, до слёз, до закушенных в кровь губ.

Упрямый дождь стучится в окно, теребит уставшую душу минорными нотами своей мелодии. И в такие моменты накатывает отчаяние от разочарования в жизни, от несправедливости это безысходной ситуации.

Игра ли моего разума — Ты? Только я помню, пусть и разрозненную мозаику наших взглядов, наших неспешных разговоров, лёгких соприкосновений рук, тёплых объятий. Я всё помню и никто, никто не заставит меня забыть.

Слишком много отдано, потеряно, чтобы уступить ещё и в этой маленькой толике моей мира, к котором ты присутствуешь хотя бы частично.

Твоё имя на моих губах, едва заметно, не слышно, но так надобно, до остервенелой необходимости, только бы не сойти с ума от тяжёлой, невыносимой тоски по тебе, душа моя.

Ты — моя беспросветная, болезненная меланхолия, горькая истина жизни, хранитель моей потерянной, разбитой на острые осколки души.

Дождь оплакивает дни, что не являются нашими, омывает холодными каплями моё ожидание, в котором всё ещё теплится надежда, что ты придёшь ко мне однажды.

Придёшь и обнимешь меня, укрывая от холода мира, защищая от его жестокости, и даря право быть собой, любя меня со всей нежностью и теплотой, на которую способен.

И тогда дождь, наконец растворит мою меланхолию в своей алмазной россыпи капель.

Золотые, зелёные и красные всплески на уныло-сером. Тёмное, хмурое небо над головой и под ногами — мокрый, чёрный асфальт. И только вокруг буйство осенних красок.

Тёплая кружка кофе в любимом кафе согревает озябшие пальцы и позволяет забыться на минутку у окна, за которым холодные слёзы неба наигрывают грустную мелодию.

Люди спешат, скрываясь под зонтами. Бегут от вездесущего дождя, серебристые нити которого позволяют на эти бесконечные мгновения встретиться небу и земле.

Только дождь никогда не поможет встретиться с тобой. Он укрывает тебя в своих ледяных объятиях, скрывает за серым туманом, прячет твой образ за мелодией промозглых капель.

Но не понимает, что этим заставляет искать тебя вновь и вновь. Ждать мимолетной встречи. Жить надеждой, что эта встреча состоится.

Сердцу горько помнить тебя. Хоть воспоминания и хаотичные, разрозненные. Больно знать тебя и не быть рядом. Тяжело ждать твоих надёжных объятий, в которых отогреется давно замёрзшая душа.

Первые воспоминания пришли с первым дождём осени. Разноцветный калейдоскоп моей потерянной и вновь обретённой жизни.

И везде только ты.

Мелодия твоего голоса. Аромат еды, приготовленной тобою. Тёплый взор твоих синих глаз. Нежные прикосновения твоих рук. Пьянящий вкус твоих горячих губ.

Тоскливо вздыхаю, понимая, что и теперь сентябрь будет играть в непрекращающиеся прятки. Вскидываю ресницы, устремляя взгляд в серую дождливую мглу. И застываю, боясь вздохнуть. А потом подрываюсь с места, оставляя за собой звон вздрогнувшего колокольчика.

Задыхаюсь от бега, расталкивая прохожих, не обращая внимания на их сердитые окрики, не замечая то, что ноет бок.

Сейчас нет ничего важнее тебя. Только ты. Только бы успеть. Только бы…

Ты всё такой же стремительный и быстрый, и силы уже на исходе в попытке догнать тебя.

Останавливаюсь на мимолетную передышку, стараясь отдышаться. Не могу больше. Надежда схлёстывается с отчаянием, взрываясь в голове пульсирующей болью.

Тяжело находить и терять тебя раз за разом, вновь и вновь гнаться за ускользающим миражом и терпеть неудачу. Горько любить тебя — такого родного, но нескончаемо далёкого и бесконечно близкого.

Не выдерживаю агонии от безысходности, что затапливает душу, и хрипло кричу твоё имя в холодный дождь, под которым ты таешь, превращаясь в серебристый призрак, ни на что уже не надеясь.

Но ты резко замираешь. И медленно, очень медленно оглядываешься, будто сомневаешься, что окликнули именно тебя.

Ты. Всё такой же, ничуть не изменился. Губы безостановочно шепчут твоё имя, а глазам горячо от вмиг набежавших слёз, и совсем ничего не видать.

Но остается сделать всего лишь шаг, и вновь сорваться на бег.

И через несколько долгих мгновений очутиться в твоих крепких, тёплых объятиях, услышать твой чуть хрипловатый голос, почувствовать хаотичные поцелуи на лице и губах.

Вглядеться в твои глаза, цвета бескрайнего неба, в которых сейчас так много всего — неверие вперемешку с надеждой, боль, переплавленная в счастье с привкусом горечи, грусть, слившаяся с радостью, и тепло, так много тепла.

Заметить едва уловимую улыбку, улыбнуться в ответ, ещё крепче прижаться к тебе и замереть, слушая, как ты шепчешь о том, что всегда будешь рядом, даже если буду прогонять тебя.

О чём это ты? Никогда, слышишь? Не теперь, не когда, чуть не потеряв тебя вновь и обретя. Даже не смей думать о таком.

Потому что…

Неугомонный сентябрьский дождь постепенно смолкает, роняя последнюю алмазную капель плачущих звёзд на мокрую землю и подхватывая в последний аккорд три самых важных слова.