Просто игра (джен)

Алые глаза медленно сощурились. Чуть полные губы изогнулись в неприятной, предвкушающей улыбке, заставившей сидящего напротив нервно сглотнуть и уткнуться в свои карты.

Поле было пусто — первый ход за ним. И ни одного подходящего создания.

— Пропускаю ход, — наконец неохотно произнес Андуин, когда песок в стоящих на краю стола часах почти просыпался вниз.

Затянутая в перчатку рука перевернула часы — и Гневион выложил свою карту. Один из тридцати едва заметных кристалликов, усеивающих поле со стороны юного принца, замерцал и погас, когда зверь совершил рывок.

— Знаешь, клыки у этих вепрей и впрямь крепче камня. Но они острее ножа и входят в чужую плоть так легко... — почти мурлыкнул дракон, опять переворачивая часы.

Андуин медлил, вглядывался в свои карты. Их стол был в самом углу, и никто не мешал партии, кроме неровного, дрожащего пламени свечей. Капли воска медленно стекали на столешницу, отмеряя время так же, как неторопливо сыплющийся песок.

Гомон в таверне отошел куда-то на второй план. Здесь и сейчас было поле, уже три померкших кристалла и губы Гневиона, шепчущие почти неприличным тоном:

— Знаешь, у вурдалаков вовсе не гнилые зубы. Они с легкостью дробят кости. Стоит им добраться до тебя, сорвать доспех — и уже ничто не спасет, даже твой Свет.

Андуин только крепче стиснул зубы, выкладывая свою карту. Вурдалак исчез, как дурной сон — но на его место лег омерзительного вида паук, тут же обзаведшийся собратьями.

— Их яд — о, это изысканная пытка, — алые глаза гипнотизировали, затягивали. — Когда кровь закипает в жилах, а ты не можешь вдохнуть, и воздух кажется расплавленными металлом... Когда тело сводит судорогой, и ты бьешься, не в силах совладать с ним...

Мало что не рыкнув, Андуин выложил свои карты, и погасшие кристаллики замерцали снова.

— Неплохо, — тепло улыбнулся Гневион, и принц тихо застонал бы, не закуси он губу: противопоставить было нечего, карты просто не шли. Так бездарно проиграть в самом начале... Но Гневион сделал ошибку. Крохотную, едва заметную — и жрец вцепился в предоставленную возможность, вырывая шанс на победу.

— Бывают маленькие монстры. А бывают монстры размером с гору. Для них ты букашка, не более... Мокрое пятно под ногой. Песчинка, попавшая между зубов. Они не заметят, как от тебя не останется даже воспоминания. Ты для них никто, — шепот Гневиона звучал над самым ухом, хотя дракон откинулся назад, упираясь спиной в поцарапанную чьими-то латами стену таверны.

Этот голос сводил с ума, заставляя руки дрожать, а изображения на картах расплываться перед глазами.

— Кровь. Боль. Страдание. Все это подвластно им. Это их пища, их жизнь. Что им благословения Света... Попав в их лапы, ты будешь мучиться вечно. Твою кожу снимут, срезая её маленькими клочками. Твое мясо отделят от костей, аккуратно, бережно, жилы вытянут, а кровь сольют в бутыли и сделают из нее вино. Но ты не умрешь, нет...

Шелестел песок в часах, отсчитывая последние мгновения.

Карта легла на стол.

Андуин поднял взгляд и медленно улыбнулся.

— Это не пандаренская игра. Здесь один победитель.

Гневион кинул карты на стол и поднял руки. Хлопнул в ладони раз, другой. И улыбался при этом так, что по спине Андуина пробежал холодок, а победа перестала казаться желанной наградой. Алые глаза обшаривали его тело, будто он был наг и растянут на дыбе, а дракон напротив был палачом, примерявшимся к жертве. Ноздри Гневиона дрогнули, будто он уже вдыхал запахи крови и пота, огня и железа. Андуин, не выдержав, отвернулся, ища успокоения в молитве Свету, и не увидел, чем именно блеснули напоследок эти вынимающие душу глаза.

Наблюдавший за ними из другого конца зала Вариан Ринн скрипнул зубами, сжав пальцы на рукояти меча.

— Чем они там заняты?! — глухо рыкнул он сквозь зубы.

— Просто играют, Вариан. Успокойся, — отозвалась Джайна, мешая свою колоду. — Еще партию?