Король и маг (джен)

Артур открыл глаза и огляделся. Странно, только минуту назад здесь кипело сражение: рыцари Круглого стола бились против людей Морганы. А сейчас пустота и тишина — ни людей, ни коней, ни даже трупов.

— Гвейн, Леон, Персиваль, — позвал Артур своих верных рыцарей. Но никто не откликнулся.

— Мерлин! Ме-е-ерлин! Где тебя только черти носят?!

Очевидно, подумал Артур, он слишком долго пролежал в отключке. Но, черт возьми, как могли верные рыцари бросить своего короля?! А уж про Мерлина-то и говорить нечего...

Решив, что непременно задаст им всем хорошую взбучку, когда вернется, Артур побрел в сторону Камелота.

Дорога оказалась намного длиннее, чем думалось, но тут ему повезло — по пути его нагнала крестьянская повозка.

— Куда направляетесь, сэр? — учтиво спросил парнишка, сидящий на козлах.

— В Камелот, — буркнул Артур.

К счастью, крестьяне направлялась туда же, и юноша предложил Артуру подвезти его. Забираясь в повозку (в которой, как оказалось, кроме юноши был только старик), Артур скинул плащ, обнажив доспехи с ярко-алым драконом на груди.

— Сэр, вы — рыцарь Камелота?! — удивленно воскликнул юноша.

Вообще-то я его король, хотел было сказать Артур, но сдержался.

А у юного возницы открылся фонтан красноречия. Уже добрых полчаса Артур, сидя рядом со стариком, выслушивал восторги юноши.

— Вы, видимо, едете на Турнир в качестве охраны? Хотя, если честно, не вижу в этом смысла: если бы участники Турнира захотели устроить беспорядки, не думаю, что рыцари бы смогли их сдержать...

Артур напрягся. Что за турнир? Он не мог вспомнить, чтобы планировал какие-то турниры в текущем году. Видимо, мне все-таки слишком сильно досталось в битве, сделал он неутешительный вывод.

— А мы тоже будем участие принимать! — гордо сообщил парнишка.

Артур тихонько усмехнулся. Неужели этот хилый юнец всерьез думает, что у него есть хоть какие-то шансы против рыцарей Камелота?

— Ты действительно хочешь участвовать?

— Нет, не я — мне еще рано. А вот дедушка мой вполне готов.

Артур деланно засмеялся, давая понять, что оценил шутку. Но на лице юноши увидел удивление и даже недовольство.

— Зря вы так! Он, между прочим, очень сильный!

Сильный, как же, повторно усмехнулся Артур. Если только магию будет использовать...

Уже смеркалось, и повозка приблизилась к таверне.

— Остановимся здесь, — подал неожиданно голос дед, который до сих пор молчал, — тем более, участникам Турнира ночлег бесплатный.

Неужели дед сам верит в бред про участие в Турнире?

Но тут произошло странное. Когда дед сказал вышедшему навстречу трактирщику о своих планах, тот вовсе не рассмеялся, а сурово произнес:

— Докажите.

В ответ дед взмахнул рукой, и дубовая скамья, стоявшая около самых дверей, взлетела в воздух.

— Он применяет магию! — от неожиданности вскричал Артур.

Вдруг не только парень-возница, но и трактирщик начали хохотать.

— Конечно, парень, или ты думал, что какой-то дурак поедет на Турнир магов, не владея магией?!

Артур ошалел еще больше.

— Турнир кого?!

Он забежал в таверну за хозяином и буквально остолбенел: все столы были заполнены людьми, добропорядочное соблюдение законов которыми явно ставилось под сомнение. Тут были старики с длинными седыми бородами, худощавые мужчины в остроконечных шляпах, женщины в темных одеждах и с растрепанными волосами, а у некоторых посетителей на руках и лицах были изображены друидские знаки. Одним словом, колдуны.

А на стене висел большой лист бумаги, на котором было написано крупными буквами:

«Участникам Турнира магов ночлег бесплатный».

Пораженный увиденным, Артур решил все же не пылить сразу, а поговорить с трактирщиком с глазу на глаз. Однако из-за громогласного говора и хохота последнего их разговор быстро стал достоянием общественности.

— Это что? — спросил Артур, указывая на плакат.

— Вот уж не думал, что рыцари Камелота неграмотны! Здесь написано «магам ночлег бесплатный». Рыцарям, кстати, могу уступить подешевле.

— А вы не боитесь, что король узнает о вашем пособничестве магам?

Тут он расхохотался в голос.

— Мертвый король? Да пусть узнает, не жалко!

Артур начал злиться. Даже если его отец и мертв (а говорил тот явно об Утере Пендрагоне, о ком же еще?), это не дает право какому-то жалкому трактирщику смеяться над ним. И, похоже, его, Артура, мнение здесь никого не интересует.

— У покойного короля есть сын и наследник. Его вы тоже не боитесь?!

По таверне разнесся возбужденный шепот и смешки. Затем к ошарашенному Артуру подошел дед, с которым он ехал в повозке, и протянул кружку эля со словами:

— Не верь, сынок, всему, что говорят в трактирах!..

Тут в разговор вступила одна из посетительниц:

— А парень, возможно, и прав. Поговаривают у нас о некоем юном сэре Фредерике, бастарде покойного короля. Придворные, вроде, говорят, что он — просто вылитая его копия.

— И ты туда же! — ответил ей древний старик с друидской руной, выжженной на щеке. — Не было у его величества никакого сына. Да и откуда тому взяться — король ведь совсем молодым наш мир покинул. А Фредерик и не рыцарь вовсе, а сын гончара; и внешность, с королем схожую, придал себе при помощи магии...

От возмущения Артур чуть не поперхнулся элем. Мало того, что маги безнаказанно разгуливают средь бела дня и собираются ехать в Камелот, так один из них еще и имел наглость попытаться узурпировать его трон!

Артур подбежал к стене и со злостью сорвал объявление о бесплатном ночлеге.

— Ты что творишь, мерзавец! За него десять медяков плачено! — тут же завопил трактирщик.

— Никакого турнира не будет! — приказным тоном крикнул Артур.

Толпа загалдела пуще прежнего.

— Да что ты себе позволяешь?! Турнир — это приказ королевы!

— А это — приказ короля! — Артур демонстративно порвал плакат у них на глазах и швырнул обрывки в визжащего трактирщика. — Я, Артур Пендрагон, единственный сын и наследник Утера Пендрагона и леди Игрейны, король Камелота и Альбиона, приказываю вам немедленно убраться отсюда, пока я не велел вас всех арестовать!

На какое-то время в таверне воцарилась мертвая тишина. Пока ее не нарушил старичок с руной на щеке:

— Ты, милок, не злоупотреблял бы элем, а то, глядишь, не то что королем, а самим Господом Богом себя возомнишь...

Раздался взрыв хохота, а Артур, не выдержав наглости, схватился за меч. Но стоило старику лишь щелкнуть пальцами, как невидимая сила подхватила его и швырнула на стену. Потирая ушибленный затылок, Артур снова ринулся в бой и снова был отброшен назад. На третий раз он все же понял, что с мечом против магии не выстоит даже лучший рыцарь Камелота. Униженный и обозленный, под общий хохот он выскочил из таверны, схватил первого попавшегося коня и поскакал в Камелот.

* * *

Похоже, Турнир магов действительно был волей правителя — всевозможный зазывные плакаты можно было увидеть даже в темноте.

Предвкушая грандиозное разбирательство, которое он сейчас устроит во дворце, Артур скакал на полном ходу к главным воротам крепости. Но два охранника (почему-то незнакомые Артуру) преградили ему путь.

— Покажите лицо и назовите свое имя!

— Я ваш король, Артур Пендрагон.

— Неужели? Что ж, приятно познакомиться, ваше величество. Я — архиепископ римский, — с издевкой, захлебываясь от смеха, сказал один из них.

— Да ты только посмотри на этого проходимца! Сэр Фредерик и то внушительнее был... А этот шут гороховый еще имеет наглость порочить имя славного короля!

Артур выхватил меч. Уж против этих двух болванов он не оплошает!

Вдруг стражники выпрямились и поспешили открыть решетку. Из замка выходил седой старец в дорогих одеждах. Артур пригляделся.

— Гаюс!

Старик побледнел и схватился за сердце. Артур, подбежав, подхватил его под руки.

* * *

Когда Артур все же дотащил Гаюса до дома, его ожидал еще один неприятный «сюрприз» — Мерлин словно сквозь землю провалился. Где этот недотепа, когда он так нужен?!

Гаюс отдышался и открыл глаза.

— Артур...

Ну наконец-то хоть кто-то его признал!

— Может быть, ты мне объяснишь, что тут происходит?! Меня бросили мои рыцари, обсмеяли крестьяне, стражники не пустили в замок, маги повсюду... Кто им позволил устраивать Турнир в Камелоте? И почему без моего ведома? Куда Гвиневра смотрит? И где Мерлин, в конце концов?

Гаюс смотрел на него, словно на призрака:

— Камелотом правит королева Гвиневра. А король Артур... погиб в битве четыре года назад.

— Как это погиб?! Ты сейчас говоришь... про меня?

Гаюсу пришлось медленно и подробно пересказывать королю все события, которые тот пропустил. Ну, или почти все.

— В той битве решающую роль сыграл могущественный колдун Эмрис. Если бы не он, не одолели бы рыцари Камелота многотысячную армию Морганы, он же и ее саму порешил. А тебя Мерлин нашел на поле боя, ты ранен был Мордредом смертельно... Мерлин меня позвал, но не смог я рану твою исцелить, не обычная она была, а колдовская. А он за тобой до последнего ухаживал. А как скорбел по поводу твоей кончины!.. С тех пор в Камелоте его никто не видел. А рыцари так восхищены были помощью колдуна в решающей схватке, что убедили королеву узаконить магию в Камелоте. С тех пор каждую годовщину битвы при Каммлане в Камелоте Турнир магов проходит, в память об Эмрисе.

— Этот Эмрис умер?

— Этого никто не знает.

Артур тяжело вздохнул. Да уж, не ожидал он такого поворота событий.

— И что же мне теперь делать? Идти к Гвиневре?

— Нет, — ответил Гаюс, — тебе надо Мерлина найти. Он тебя в последний путь провожал, и если есть для тебя хоть какие-нибудь ответы, то только у него.

* * *

Артур был недоволен — вместо теплой постели и вкусного ужина его ожидали жесткие койки в постоялых дворах и скудные харчи.

Засыпая, он вспоминал былые времена, турниры и их с Мерлином совместные приключения. Порой он злился на этого недотепу, но, тем не менее, не мог не признаться себе в том, что скучает по нему. В его привычном мире как будто не стало звена. Ведь своих рыцарей и даже Гвиневру он воспринимал как друзей, партнеров, братьев, а в Мерлине он видел свою тень, которая была всегда неизменно рядом, хоть и не всегда заметна.

С того дня, когда Артур по наущению Гаюса отправился на поиски, прошел почти месяц. В скольких местах он успел побывать и сколько разных людей повидать!.. Немало претерпел и унижений — почему-то воспринимали его, как простолюдина, а даже не как вельможу или рыцаря. Только одно немного грело душу: о «покойном» короле большинство людей отзывались с теплотой, многие им восхищались, скорбели о его гибели.

А с поисками было туго. Хотя, этого следовало ожидать: найти мальчика-слугу без рода и племени, который не совершил никаких подвигов и не прославился, было непросто. Вскоре Артур полностью отчаялся и принял решение возвращаться в Камелот и пытаться поговорить с Гвиневрой.

И вот в последний вечер перед тем, как окончательно повернуть назад, Артур невольно стал свидетелем рассказа молодой горничной, которая восторженно «трещала» трактирщику о том, как нашла пропавшего без вести брата, прибегнув к помощи колдуна.

— Он сразу сказал мне, где брат и что с ним. Все знает: и прошлое, и будущее, — а затем снизила голос до шепота, — в народе поговаривают даже, что это сам великий Эмрис, тот, который битву при Каммлане выиграл. Про него говорили же, что он якобы свихнулся оттого, что короля Артура не спас. Ушел в горы, от людей стал скрываться...

Артур тем временем мучился выбором: обращаться ли за помощью к магу или все же не стоит. Ведь он всегда ненавидел магию, помня, что именно она убила его родителей. Но, с другой стороны, возможно, это его шанс узнать не только о Мерлине, но и о своем загадочном перемещении во времени.

Приняв решение, он все же подошел к девушке и спросил про колдуна. Точного местоположения последнего горничная не назвала, сказав лишь, что искать его надо в горах. Однако это может быть опасно, обмолвилась она. Упоминание об опасности лишь раззадорило Артура, укрепив его в решимости найти мага.

Весь следующий день он провел в горах, перелезая с уступа на уступ под палящим солнцем. Тут «королевское» упорство пришлось как раз на руку — ведь сколько раз хотелось ему бросить все и убраться подальше от этого колдовского места! Но Артур, чертыхаясь, продолжал упорно идти вперед и под вечер, кажется, нашел то, что искал. Из лона темной сырой пещеры струился слабый поток света.

Черт бы побрал этого колдуна! Неужели нельзя было найти себе для жилища место получше и поближе к цивилизации?!

Тут Артур поспешно пригнулся, заметив фигуру молодого человека с вязанкой хвороста, идущего по направлению к пещере. Неужели это и есть колдун? Хотя, он слишком молод...

Вдруг наш искатель застыл как громом пораженный. Мерлин!

— Мерлин! — Артур побежал ему навстречу, но тот даже не замедлил шаг.

Вдруг Артур почувствовал, будто натолкнулся на что-то. Странно... Простой воздух по жесткости был похож на непроходимую стену. Не сразу наш герой сообразил, что это — магическая защита.

— Мерлин, подожди! — кричал Артур, но тот даже не обернулся. Невидимая стена разделяла их.

Странно, и как этот недотепа через нее прошел?

* * *

Мерлин медленно брел к дому с вязанкой хвороста за плечами. Однажды его король задал ему вопрос: «Почему не используешь магию?», когда тот пытался развести огонь с помощью высеченной искры, в надежде хоть как-то согреть умирающего Артура. Наверное, привычка, отмахнулся он...

Видимо, она слишком укоренилась. Ему достаточно только приказать, и весь этот хворост полетел бы в пещеру сам. Никто не осудил бы его за магию. Да никто и не увидел бы. Уже почти четыре года он жил отшельником. Конечно, временами он спускался в деревню, помогал больным, бедным, страдающим — всем, кто нуждался в помощи мага. А затем снова возвращался сюда, чтобы проводить долгие вечера наедине с воспоминаниями...

Что толку быть великим магом и спасать сотни, когда ты не смог спасти одного, который был для тебя всем?! Друг, брат, король, «венценосный осел», который вечно давал ему пинков, а потом заставлял чистить доспехи или конюшни. Но он был половинкой его сердца, и без него жизнь Мерлина стала бессмысленной, непроглядной и беспробудной, словно тяжкий ночной кошмар. Тень Артура преследовала его повсюду: и в сновидениях, и наяву...

Даже сейчас ему казалось, словно он слышит, как его король зовет его: «Мерлин, остановись!» Уже не впервой. Сотни и тысячи раз за эти кошмарные четыре года ему чудилось, что друг зовет его, и каждый раз он откликался, словно лелея мимолетную надежду на то, что Артур вернется к нему. Нет. Пора уже привыкнуть. Мерлин больше не оглядывался на зовущий его из пустоты голос Артура.

Каждый вечер Мерлин выходил на прогулку, чтоб подышать свежим воздухом — это просто вошло у него в привычку. Обычно он старался делать это на два часа раньше, на закате, чтобы успеть увидеть последние лучи заходящего солнца. Но сегодня у него просто не было сил.

Ночью он опять видел тень Артура — некое наваждение, полусон-полуявь, иллюзорное подобие умершего друга. Такие видения случались и раньше, но до каждого рассвета призрак исчезал, растворяясь предрассветной дымкой. Конечно, Мерлин мог развеять его и раньше, но не хотел — пусть это всего лишь бесплотная и бессловесная иллюзия, но все же лучше, чем непроглядная тьма.

Эмрис чувствовал возмущение магии — словно предвестие великих событий. Хотя, что могло произойти? Четвертая годовщина битвы при Каммлане, очередной Турнир магов... Мерлина давно не волновали подобные события. Желание побороться за первенство ни разу его не посещало. Он даже не был уверен, что полноценно жил эти четыре года. Возможно, с этим надо было что-то делать, но Мерлин не находил в себе ни сил, ни желания.

И снова он слышал, как голос друга зовет его... Может быть, в преисподнюю? Мерлин уже не раз задумывался о загробном мире — может, там его место? Мерлин усмехнулся — его иллюзии уже стали походить на правду: помимо зова по имени он, кажется, слышал любимые ругательства Артура, его возмущенное пыхтение, глухой удар, словно его величество споткнулся о придорожный камень, затем снова несколько совсем не королевских ругательств...

Эмрис выглянул за дверь. Что это? Он явственно видел до боли знакомую фигуру, которая, судя по всему, пыталась пробить колдовской барьер сокрушительным ударом королевского сапога. Мерлин усмехнулся — да, лишь «венценосному ослу» пришла бы в голову такая абсурдная идея!.. Он не хотел развеивать призрак Артура, пусть даже это всего лишь наваждение...

— Мерлин, черт тебя дери, иди сюда, растяпа, шевелись быстрее!

Мерлин смеялся над знакомыми словами, но вдруг осознал, что перед ним вовсе не призрак. Он закрыл лицо руками — щеки его пылали огнем. Должно быть, ему нехорошо, он, наверное, тяжело болен, надо вернуться и лечь в постель... Многие колдуны время от времени видят тени прошлого, но это уже слишком!.. Еще не в силах поверить в реальность происходящего, Мерлин одним движением руки снял магический барьер. Обозленный нерасторопностью бывшего слуги, Артур как раз в этот момент намеревался нанести по невидимой преграде самый «сокрушительный» удар, а вместо этого со всей силы грохнулся на мокрую после недавнего дождя землю.

— Тьфу! Дерьмо проклятое! — вперемешку с ругательствами выплевывал его величество землю изо рта, попутно счищая с рубашки раздавленных дождевых червей. — Мерлин, зараза, иди сюда!

Но Мерлина больше не надо было просить. Он бросился со всех ног к своему королю, упал на колени прямо в грязь, обнял друга за плечи и заплакал на его груди. Да, это был Артур, самый настоящий, живой, теплый, грязный и злой как тысяча чертей!

— Мер... ей, ты чего?! Нет, я тоже рад тебя видеть... ну, прекрати... Мерлин! Черт!..

Артур больше не стал отталкивать от себя друга, который ревел вовсю на его плече. По правде говоря, он был сильно смущен — еще ни разу за все года он не видел своего слугу в подобном состоянии. Он знал Мерлина, как чудаковатого простачка, весельчака и недотепу, который всегда улыбался и служил, хоть и неуклюже, но верой и правдой. А тут на тебе...

— Я правда рад видеть тебя, дружище, — несмело начал Артур, когда всхлипы Мерлина немного попритихли, — но давай все же встанем из грязи, а то уже червяки по нам ползают! Да и твой хозяин вряд ли обрадуется, увидев нас лежащими в обнимку в грязной луже.

На слова о хозяине Мерлин никак не отреагировал, но на ноги все же поднялся и повел Артура в дом. Тому явно было не по себе — еще бы, не каждый день идешь в дом самого могущественного колдуна Камелота! (А именно так отзывались о нем горожане.) Даже несмотря на то, что твой бывший слуга хорошо его знает... Но нельзя же при нем выказывать робость и страх, тем более, если верить Гаюсу, они четыре года как не виделись.

Артур старался держать горделивую осанку, чтобы не выдавать волнение. Хижина, однако, оказалась пуста и больше походила на келью отшельника, нежели на жилище великого мага (хотя много ли домов магов Артур повидал на своем веку?).

Мерлин же неспешно разводил огонь в очаге, подкидывая в него дрова из поленницы. Неужели его хозяин не может развести огонь взмахом руки или, на худой конец, волшебной палочки? — крутился вопрос у Артура в голове. Мерлин тем временем достал кувшин молока, хлеб и кусок сыра.

— Ты уж извини, трапеза скромная, но что уж есть...

Артур усмехнулся. Вдруг сейчас придет великий и могучий Эмрис и материализует ему жареного кабана и бочонок вина прямо из воздуха? Но колдун не появлялся, а Мерлина то, что он хозяйничает в доме великого мага, кажется, совсем не волновало. Полчаса спустя Артур решился все-таки задать вопрос.

— Послушай, Мерлин, а где твой хозяин?

— Хозяин? — как-то непонимающе переспросил тот.

— Ну, колдун, которого зовут Эмрис...

Мерлин улыбнулся.

— Он может появиться в любое время... — а затем продолжил трапезу, как ни в чем не бывало.

После ужина Мерлин вышел из дому, чтобы набрать воды из ручья. Артуру снова стало не по себе — а что если маг вернется в его отсутствие?..

* * *

Видимо, мысли материальны. Стоило Артуру подумать об этом и оглянуться, как он увидел седого старца с длинной белой бородой и не менее длинными волосами.

— Здравствуйте, господин Эмрис...

Артур поднялся на ноги, но затем замер в недоумении. Кто кому должен кланяться — маг королю или король магу — пока оставалось неясным. Колдун же опередил его в этом вопросе, первым выполнив поклон.

— Чем могу быть полезен вам, ваше величество?

Артур немного расслабился — по крайней мере, маг его признал, и не надо долго пояснять, кто он такой. Он вкратце изложил свою проблему волшебнику.

— Скажите, что произошло? Почему мне Гаюс сказал, что я умер? Это правда? А если умер, то почему воскрес?!

Маг отвел взгляд в сторону.

— Я не знаю.

— Но как, вы же волшебник...

— ...но не Господь Бог. Есть тайны, которые неподвластны даже могущественнейшим из нас.

С досады Артур стукнул кулаком по столу. А вдруг передо мной вовсе не маг, а обыкновенный мошенник? — пришла шальная мысль. Пусть покажет мне настоящее чудо!

— Вам еще что-либо от меня нужно?

— Да, есть одна просьба, — мысли о чуде отступили сами собой, ведь оставался еще один нерешенный вопрос, который, как оказалось, волновал короля не меньше его таинственного перемещения во времени. — Ваш слуга, Мерлин, он был...

— ...вашим слугой когда-то. Я знаю.

— Да, и он мне... нужен. Не могли бы вы мне его вернуть?

— А он хочет этого?

— Да, конечно! То есть... скорее всего...

— Вы не уверены? Так почему не спросите его об этом?!

Логичный вопрос. Артур тешил всегда себя мыслью, что Мерлин вечно будет рядом, что преданность его безгранична, что он, словно верный пес, пойдет за хозяином хоть на край земли... Но теперь у бывшего слуги появился выбор, и захочет ли он вернуться в Камелот?

* * *

Погруженный в свои мысли, Артур и не заметил, как колдун удалился. В одиноком жилище снова было пусто, и лишь где-то во дворе вернувшийся с ручья Мерлин насвистывал незатейливую песенку. Артуру хотелось как можно быстрее ему все рассказать.

— Так ты пойдешь со мной? — с неким опасением смотрел на него Артур. — С магом вопрос улажен.

Мерлин улыбнулся самонадеянности друга.

— Мне надо еще кое с кем поговорить. Артур, ты когда-нибудь слышал о существовании драконов?

— Естественно, — ухмыльнулся король, — даже собственноручно убил последнего из них!

Но потом по загадочной улыбке Мерлина заподозрил, что, возможно, вовсе не убил... Или, по крайней мере, не последнего.

— Я так понимаю, это шутка? Ты же не имел в виду, что мне придется разговаривать с драконами? — осторожно промолвил Артур, а потом (чтобы прикрыть свой страх) начал бравадиться. — У меня с ними разговор короткий: один взмах меча — и драконья голова украшает мои покои.

Мерлин снова улыбался; да, улыбался тупости друга, его бахвальствам, напыщенности и самонадеянности — тот факт, что Артур жив, был способен перекрыть все его огрехи и старые обиды.

— Кстати, если маг собирается беседовать с драконами, ты-то тут при чем? — посетили подозрения светлую королевскую голову. — Неужто ты у мага служишь и сам себя колдуном возомнил?

Мерлин лишь хитро подмигнул другу, но ничего не ответил.

* * *

Вообще-то, королям не положено бояться чего бы то ни было. Артур это знал, но, памятуя ужасный пожар, устроенный последним (или не последним) драконом в Камелоте, все же изрядно напрягался при мысли о встрече с сим существом. А для того, чтобы скрыть свой страх, напевал песни, травил рыцарские байки и всякий раз спрашивал, на каком отрезке пути к ним должен присоединиться Эмрис. (Мерлин предпочитал оставлять его вопросы без ответа.)

Сгущались сумерки, Артур (на всякий случай) держал руку на эфесе меча. Тут его друг вытянул руки вверх и начал произносить странные слова, значения которых король не понимал.

— Эй, ты что делаешь? — хотел было спросить слугу Артур, но осекся, почувствовав проявление сверхъестественного. А мощные взмахи кожистых крыльев на фоне темнеющего неба и вовсе заставили его задрожать.

— Ты звал меня, повелитель драконов? — спросил «чудовище».

Артур хотел было заорать и убежать подальше, и будь он самым простым жителем Камелота (сыном мельника, например), наверняка бы так и поступил, но так уж повелось, что моменты слабости, в избытке доступные простолюдинам, не позволительны королям.

— О, и ты здесь, Артур Пендрагон, сын Утера Пендрагона.

По мере того, как страх Артура отступал, на место его приходило понимание происходящего... Которое, однако, приносило больше вопросов, чем ответов.

— Эй, а почему он назвал тебя «повелителем драконов»? — спросил Артур Мерлина.

Мерлин напряженно сглотнул. Он знал, что этого разговора не миновать, однако пытался отсрочить его на максимальное время. И вот теперь момент, кажется, настал. Набрав побольше воздуха в легкие, он начал быстро рассказывать правду, попутно напряженно следя за тем, как изменяется в лице его друг.

* * *

Артур был просто поражен. Впервые он понял, что его растяпа-слуга, которого он порой принижал, вполне законно считая его «вторым сортом», был в тысячу раз сильнее его. Так почему же Мерлин столько лет безропотно терпел его тычки и пинки? Почему не превратил его, скажем, в летучую мышь или камбалу?

— Почему?.. — задал Артур вопрос вслух.

Мерлин же воспринял вопрос друга по-своему, принявшись объяснить, почему он не раскрывал своей сущности:

— Я не мог, Артур, понимаешь... Это было запрещено. Но я служил тебе верой-правдой, оберегал тебя, как мог...

Артур хотел было взять друга за руки, но потом резко отдернул их, словно боясь обжечься о невидимое магическое пламя, сосредоточенное в ладонях Мерлина.

— То есть... все мои удачи...

Король Камелота по праву считал себя самым удачливым из людей. Выходит, что «виновницей» большей части его побед была вовсе не Фортуна, а его слуга-чародей?!

— Я старался, — все еще оправдывался Мерлин, — в самых сложных ситуациях принимал облик Эмриса, но в большинстве случаев предпочитал оставаться в тени.

Почему он оправдывается, словно чувствует себя виновным, недоумевал Артур. Он же великий маг!

— Молодые люди, вы, кажется, пришли узнать, почему Артур перенесся во времени?

Увлекшись своими размышлениями, Артур и Мерлин совсем забыли о цели визита.

— Вообще-то, не «Артур», а «ваше величество», — поправил дракона внезапно осмелевший король Камелота, однако тот его слова проигнорировал.

— Игры времени, Ткань Мироздания, — задумчиво начал долгую речь Килгарра. — Если двое связаны единой нитью, Судьба дает порой возможность страдающим душам объединиться.

— Я ничего не понял... Послушай, крылатый, ты можешь говорить на нормальном, человеческом языке?

— Ты был нужен Мерлину, вот и оказался здесь, — немного резко ответил дракон.

— Так вот оно что... — Артур попытался было изобразить полное понимание, но на середине фразы завис, так как по сути все равно ничего не понял. Зачем я нужен Мерлину? И почему только ему, а не Камелоту? И почему никто не спросил моего дозволения, перемещая меня?!

— Мерлин, мне кажется, твоему другу пора идти домой, — уже более мягко произнес Килгарра.

Маг провел рукой перед самым взором Артура, и тот покорно, словно вьючное животное, развернулся и пошел восвояси. Мерлин с драконом остались одни.

* * *

— Скажи, Килгарра, а может ли волшебник сам... играть со временем?

Дракон внимательно посмотрел ему в глаза своим желтым немигающим взглядом.

— Не стоит тебе думать об этом, юный чародей!

— Это почему же? Не ты ли сказал мне, что мне предначертано стать самым могущественным магом из всех когда-либо существовавших?

— И все же есть области, куда и могущественнейшим из нас путь закрыт. Существует Ткань Мироздания, а мы все в ней — нити; выдерни одну нить — за ней потянутся и другие.

— И что? — Мерлин не любил, когда Килгарра начинал говорить загадками.

— Я скажу тебе прямо, чародей: ты можешь вернуть человека из мира мертвых. Но любое твое вмешательство потянет за собой последствия, очень серьезные последствия. Твоя судьба, Мерлин, со слишком большим количеством судеб переплетена...

— Спасибо, я тебя понял, — решил прервать Мерлин нудную речь дракона.

— Эх, ничего ты не понял, — сказал Килгарра и, взмахнув кожистыми крыльями, поднялся воздух.

* * *

Мерлин, конечно, был уже научен горьким опытом, что к словам Килгарры стоит прислушиваться, но мысль о возможности вернуть тех, кто ушел, вновь и вновь тревожила его мятежную душу. Артур был ему как брат, но были и другие, кем он дорожил: Балинор, отец его, доблестный рыцарь сэр Ланселот и, конечно, Фрея — девушка, которую он любил.

Артур видел, наверное, уже седьмой сон, а Мерлин все еще читал старинные труды, перелистывая дрожащими пальцами пыльные страницы. Необходимые заклинания он выписывал на кусок пергамента и, устало вытирая пот со лба, твердил сам себе: «Еще немного осталось. Сегодня новолуние — видимо, сама Фортуна мне благоволит».

Он подготовился качественно — чтобы ничего не помешало его планам. Новолуние, полная темнота, черная идеально ровная гладь озера, которая должна была стать границей между миром мертвых и живых.

Дрожащими губами колдун читал заклинания, вытянув руку вперед, словно призывая павших восстать. И вот по черной глади побежали круги, а затем, как в кошмарах, прямо из воды показались три темные фигуры.

— Мерлин, сынок, — Балинор спешил пожать руку своему сыну и преемнику.

Мерлин прижался к отцу. Казалось, ничего в его внешнем облике даже не намекало на то, что когда-то он умирал.

— О, рад приветствовать тебя, друг мой, — Ланселот был таким же веселым и жизнерадостным.

Фрея стояла позади. Ее хрупкая фигурка еле просматривалась в сгустившемся мраке, а ноги ее по-прежнему находились в воде. Мерлин поспешил к возлюбленной. Только зайдя в воду по колено, заметил вдруг странную особенность — сам он промочил ноги, а вот трое вернувшихся друзей его оставались абсолютно сухими, словно к воде и не прикасались.

* * *

Возвращенных им из потустороннего мира Мерлин увел к себе в дом, над гладью озера по-прежнему стало тихо и темно. Неожиданно зловещие круги появились снова. И еще две фигуры, такие же темные, поднялись из бездны.

— Где мы, Мордред? — раздался хрипловатый женский голос.

— Не знаю. Этот мир мертвых необъятен — всегда найдешь земли, по которым еще не скитался.

— Не-ет, это не мертвые земли... Здесь ветер, здесь протяжно поют ночные птицы. Мы вернулись в мир живых, Мордред. Наконец-то вернулись!

Проснувшись лишь к полудню, Артур уселся на кровати, долго и усердно тер глаза, пытаясь понять, что все-таки это было — сон, видение, наваждение или все же... Нет, скорее всего, дурной сон (эх, что только в новолуние не приснится!). Дракон жив? Мерлин — маг? Бред, сказали бы еще, что Земля круглая!..

Впрочем, до форм и размеров Земли королю Камелота дела не было — он решил поинтересоваться тем, что за шум с улицы посмел разбудить его царственную особу.

Перед домом на залитой солнцем лужайке сидели четверо. Мерлина он разглядел сразу, с ним был еще незнакомый мужчина и незнакомая девушка, а рядом...

— Ланселот?! Дружище, как рад тебя видеть!

— Я тоже счастлив видеть вас, ваше величество! — Ланселот был учтив и весел, как и всегда.

Лишь через минуту дружеский объятий Артур вспомнил, что сэр Ланселот... погиб несколько лет назад. Впрочем, Гаюс утверждает, что он, Артур, тоже погиб. Черте что тут происходит!.. Либо все здесь сговорились, либо... просто напились. Да, последнее наиболее вероятно: и он, и Ланселот, и Гаюс перебрали лишнего, спьяну навыдумывали страшилок, теперь же проспались, пришли в себя, и все должно пойти своим чередом.

— Знакомься, это Балинор, мой отец, а это, — на секунду Артуру показалось, что его слуга засмущался, — Фрея.

— Артур Пендрагон, сын и наследник Утера Пендрагона и леди Игрейны, король Камелота и Альбиона, — что-что, а эффектно представляться он всегда умел.

Фрея, кажется, смутилась, узнав, кто перед нею, а Балинор, напротив, с любопытством начал дружескую беседу.

— Что ж, ваше величество, премного о вас наслышан! И сын рассказывал, и Килгарра не раз...

«Килгарра?! Так, кажется, Мерлин назвал дракона в моем сне... или не сне?!»

Медленно, чтобы не вызвать сомнений в собственной храбрости и стойкости, Артур, тихонько пятясь назад, подошел к Ланселоту, пошептав тому на ухо:

— А ты знаешь, кто Мерлин на самом деле?

Тот обыденно пожал плечами.

— Твой слуга-чародей, я полагаю. А что?

Бог ты мой, и этот знает!.. Уж спрашивать отца, известно ли ему о колдовской сущности сына, бессмысленно. Выходит, он опять один ничего не знал?!

Тут вдруг Артура озарила новая догадка, от которой его величество разъярился не хуже оголодавшего дракона...

— Так, выходит, это ты сделал так, что с меня перед всем королевским двором слетели штаны?! И ты наколдовал мне ослиные уши?!

Мерлин залился краской и принялся хихикать, за что Артур по старой привычке вознамерился его отлупить, словно перед был всего лишь слуга-растяпа, а не самый великий из колдунов Альбиона.

— Ты лгун, колдун и сущая зараза! — ругался его величество, пытаясь схватить уворачивающегося Мерлина за шиворот или за уши. Их с Артуром игры, почти забытые за долгие четыре года разлуки, снова приносили былую радость, полоса одиночества и кошмаров осталась позади, теперь все будет, как прежде и даже лучше!.. Увлекшись радужными мыслями, чародей ослабил бдительность, чем не преминул воспользоваться Артур, который щедро поддал ему пинка под зад королевским сапогом.

Мерлин, конечно, даже и не подумал обидеться, более того, происходящее доставляло ему немалую радость, но все же «венценосного осла» следовало проучить! Несколько секунд Мерлин обдумывал заклятие, которые никоим образом не повредило бы его величеству физически (лишь королевской гордости, а это Артуру даже полезно), и вуаля! Сапог, коим был выполнен злосчастный пинок, сорвался с ноги хозяина и приземлился ровно ему на голову голенищем вниз — прямо-таки своеобразная корона...

Ланселот, Балинор, Фрея смеялись над выходками Артура и Мерлина, да и сами молодые люди заливались смехом: Мерлин — взахлеб, Артур — вперемешку с ругательствами.

...

Этой ночью из всех обитателей маленькой лачуги Эмриса поспать удалось лишь Артуру — ни Мерлин, ни его спутники так и не ложились. Из-за этого досадного обстоятельства Мерлин чувствовал себя усталым, сонным, украдкой зевал, а потом и вовсе задремал над связкой хвороста, которую намеревался закинуть в камин. Трое гостей его, напротив, ни малейшей усталости не чувствовали. На предложение отдохнуть часик-другой (на которое согласился даже и без того продрыхший до обеда Артур) все трое ответили отказом.

Впрочем, это была не единственная странность новоприбывших: от обеда они также отказались, сказав вскользь, что «им это не нужно»... А когда разбуженный громыханием посуды (которую расколотил вовсе не приспособленный к кухонным работам Артур) Мерлин все же закинул хворост в камин и разжег огонь, все трое шарахнулись от него в дальний темный угол. Кроме того, когда Фрея предложила помощь в мытье посуды после трапезы Мерлина и Артура, чародей заметил мельком, что руки девушки остаются сухими, словно она и не прикасалась к воде. Тайком он подмечал особенности возвращенных им к жизни людей, сравнивая их с Артуром... Тот, впрочем, от прежней версии себя четырехлетней давности ничем не отличался: ел за троих, дрых до обеда, а попавши под дождь, промокал до нитки, проклиная погодное явление вовсе не королевскими выражениями.

* * *

В таверне «Усталый путник», расположенной у подножия холма, всегда хватало посетителей, порой очень странных на вид. Трактирщик к такому положения вещей уже привык, выработав у себя полезную привычку — не задавать лишних вопросов. Не намеревался он также и заводить разговор (хоть и тайком бросал косые взгляды в их сторону) со странной парой, занявшей самый дальний угловой стол. Женщина (если это была действительно женщина) с ног до головы была укутана в многослойный черный балахон, а сверху укрыта вуалью — ни лица, ни фигуры разглядеть не представлялось возможным. Ее спутник казался вполне обычным молодым рыцарем «средней руки», который частенько с любопытством вертел головой, словно окружающее его было не обыденностью, а некой забытой диковинкой. Но внимание трактирщика эта пара привлекла иным, вовсе не обычным фактом — заказанные добрых два часа назад две кружки эля так и стояли на столе нетронутыми (даже рыцарем, чья братия от выпивки никогда не отказывалась).

— Зачем, черт меня подери, мы заказали этот бесполезный эль?!

— Не горячись, Мордред. Мы не должны вызывать подозрения.

— Тогда зачем надо было тащиться в эту вонючую таверну?! Не проще ли было становиться где-нибудь в безлюдном месте? И как мы, во имя всего святого, вообще вернулись в этот мир?! Почему усталость и голод нам чужды?

— Помолчи! — прикрикнула на него Моргана. — Слишком много вопросов.

Мордред хотел было что-то возразить, но тут его отвлек голос глашатого.

— Нововведения предстоящего Турнира! Рыцари и маги, верные подданные Камелота! Слушайте королевский указ!..

Молодой рыцарь за странным столом вытянулся в струнку и, казалось, весь превратился в слух. Да, все, что касалось турниров и поединков, вызывало в юноше пламенный интерес.

Глашатай объявил о введении нового вида состязаний, где участники должны выступать парами, двое против двоих. Пара же должны была состоять из рыцаря, орудующего мечом, и чародея (на возраст и пол мага ограничений не было)... И тут Мордреда осенила невероятная идея.

— Леди Моргана!..

— Ваше величество! — не слишком учтиво поправила его женщина. — Я — законная королева, и обращаться ко мне следует согласно моему статусу!

Юный рыцарь быстро исправился.

— Ваше величество, это наш шанс! Рыцарь и чародей! Заявив себя на участие в Турнире, мы сможем беспрепятственно проникнуть за внутренние стены неприступного Камелота и оказаться на турнирном поле прямо перед Гвиневрой и ее придворными. Тут уже никто не сможет помешать вам, ваше величество, занять ваш законный трон!

Идея Мордреда показалась Моргане превосходной. Она уже представила себе, как в окружении толпы зрителей Турнира скидывает маску, как кричит в ужасе Гвиневра... служанка, которую незаслуженно называют королевой Камелота! Она глупа, а Гаюс... он, может, и не глуп, но слаб. Артур мертв, Эмрис сгинул... Больше никто не сможет воспрепятствовать ей занять то, что принадлежит ей по праву, а несогласных она либо заставит принять свою власть силой, либо уничтожит.

* * *

— Что нового в городе? — спросил немного отдохнувший после обеденного сна Мерлин отца и Ланселота, изъявивших ранее желание прогуляться.

— Королевский глашатай объявлял о турнирных нововведениях, — как и любой рыцарь, Ланселот просто не мог оставаться равнодушным к подобным вещам. — Новый, весьма любопытный вид поединка — двое на двое, в каждой паре выступает рыцарь и чародей.

— Рыцарь и чародей?! Любопытно!..

Артур и Мерлин практически одновременно переглянулись и заговорщически заулыбались.

— Эй, вам не кажется, что это будет не самая честная игра? — шутливо возразил Балинор. — Король Камелота и величайший маг в одном тандеме... У других пар не будет и шанса!

— Не честно, когда король в силу... невыясненных колдовских явлений не может законно занять свой трон, потому что все считают его мертвым! — тон Артур казался настолько рассудительным, словно он разъяснял основы бытия. — Если мы с Мерлином вернемся именно в день Турнира, это ли не будет добрым знамением для всего Камелота?

Мерлин улыбался. Артур пытается сделать вид, что верит в знамения?! О нет, он просто хочет предать помпезности и блеска своему «воскрешению»! Маг смотрел на друга — мысленно Артур уже был там, на турнирном ристалище, в сиянии славы, с развевающимся знаменем с алым драконом, среди победоносного звука труб и ликующего рева толпы.

Мерлин же не разделял энтузиазма Артура — всему виной извечные дурные предчувствия. А если ты обладаешь даром предвидения, твоя ноша становится еще тяжелей: терзать себя в попытке понять, чем же являются твои тревоги на сей раз — простыми фантазиями или же предзнаменованием...

Долгие четыре года он жил без надежды на счастье, но вдруг все так резко поменялось... Слишком резко. «Сейчас моя жизнь стала слишком счастливой для того, чтобы дальше продолжаться так же», — постоянно повторял про себя Мерлин.

И магия... Королева Гвиневра была благосклонной лишь к светлой магии, любые же проявления темной стороны этого древнего искусства, включая некромантию, оставались под запретом и могли повлечь за собой суд и даже публичную казнь. Эмрис не знал, насколько его деяния можно было назвать некромантией, но то, что призванные им Балинор, Ланселот и Фрея не были людьми в полном смысле этого слова, было очевидно. Не нуждающиеся ни в пище, ни во сне, боящиеся огня и яркого света, они больше походили на призраков и отчасти даже на восставших мертвецов, подробно описанных в старинных колдовских книгах. Мерлин старался выбросить это из головы, а также радовался тому, что Артур на подобные детали не обращает внимания — все его мысли занимал лишь предстоящий Турнир.

— Сегодня ночью мы должны выдвинуться в путь, — сообщил Мерлин домочадцам в один и вечеров.

Разумеется, недовольство выразил только Артур, причем сразу по двум поводам: во-первых, он любил сладко поспать, а ночь в дороге лишала его подобной радости, во-вторых, его величество был уверен, что такие важные решения, как время отправления на Турнир, должен решать он и только он, а уж никак не его слуга (который, хоть и оказался могущественным магом, но в восприятии Артура по-прежнему оставался слугой и оруженосцем). Благо, Мерлин знал «волшебное слово», способное заставить Артура забыть как о лени и усталости, так и о королевской гордости.

— Мы можем отправиться в путь, когда ты пожелаешь, но в таком случае мы опоздаем и не сможем принять участие в Турнире.

Маг попал в точку: Артур тут же схватил свой дорожный плащ, объявив, что отправляются они в путь не ночью, а на закате.

Мерлин старался улыбаться, отгоняя тревожные мысли. В конце концов, с ним его маг-отец и двое лучших воинов Камелота, да и сам он весьма силен... Даже если какая-либо напасть и приключится с ними в пути, наверняка они сумеют дать достойный отпор.

* * *

Чучело, изображающее воина и предназначенное для тренировки мечников, было изрублено почти в клочья — так усердно тренировался молодой рыцарь. Женщина, облаченная в черное, холодным и тяжелым взглядом смотрела на него издали.

— Довольно, Мордред. Глядя на тебя, я и впрямь начинаю думать, что ты основательно готовишься именно к Турниру, но не завоеванию Камелота.

— Леди Мор… ваше величество, вы, бесспорно, сильны, но вы не справитесь одна без помощи верного рыцаря! Вам нужна моя помощь, и я готовлю себя для этого.

— Мне будет нужна помощь, это верно. Но не рыцаря — помощь палача. Ты должен будешь убивать непокорных, не желающих признать мое могущество. Пронзать сердца и отрубать головы. Ты к этому себя готовишь?! Игры с тряпичной куклой не помогут тебе — ты должен почувствовать запах крови. Собирайся, Мордред, — сегодня вечером мы идем на охоту.

Мордред грустно опустил голову. Вовсе не об этом он мечтал. Палач... Разве слава о палачах остается в веках, и разве менестрели слагают о них баллады?! Он — рыцарь, и должен быть рыцарем! Он должен стать таким же, каким был и Артур когда-то. Подвиги и слава — вот то, чего жаждала душа Мордреда. А что до власти... Когда-то он поддержал Моргану, поскольку та обещала вернуть магию в Камелот. Но магия вернулась и без ее помощи. В глубине души Мордреду было безразлично, кто будет сидеть на троне — Гвиневра или Моргана. Турнир он рассматривал лишь как возможность прославиться, заложить начало легенде, которая потом будет долгие годы окутывать и воспевать его имя.

Моргана же была другого мнения. Заполучить трон было ее единственным желанием, и не важно, какой ценой. Сначала надо было убить Гвиневру — прямо там, на Турнире, при множестве свидетелей. Конечно, королева будет окружена защитными чарами — но то, что наложил один колдун, другой может и разрушить. Тем более, куда уж придворным магам Камелота до нее!.. Вот если бы при королеве был могущественный и таинственный Эмрис, тогда бы у Морганы был повод серьезно опасаться за свой план... Сейчас же план казался ей идеальным. Смерть Гвен непременно должна вызвать панику, а это колдунье на руку. На тех, кто бросится в бой — мстить за смерть королевы, Моргана пошлет Мордреда. Конечно, против десятков опытных рыцарей мальчишка не устоит... Вероятно, он будет ранен или даже убит — Моргана не исключала такой исход. Нет, она вовсе не желала смерти Мордреда, но останавливаться на полпути ради его спасения она не будет. Выживет — хорошо, а если нет... Что ж, Мордред мечтал о вечной славе, он ее получит. Посмертно.

* * *

Около сиротливо стоящей в степи палатки полыхал приветливый костерок, но трое путников держались поодаль. Мерлин, оторгевавший у костра замерзшие руки, опят погрузился в раздумья... Как много еще времени пройдет перед тем, как народ станет догадываться, что его друзья — нежить? Не все же такие невнимательные, как Артур — боясь не успеть к началу Турнира, он гнал свой отряд несколько часов кряду, потом, окончательно выбившись из сил, объявил привал и тотчас же уснул в наспех расставленной палатке, не обращая внимания ни на что на свете... От горестных мыслей его отвлек голосок Фреи.

— Мерлин, иди сюда!

Он поспешил к девушке. Та улыбалась.

— Я бывала в этих местах когда-то. Здесь неподалеку чудное озеро. Ты не хочешь прогуляться со мной? Раз уж все равно не спишь...

Он хотел, и даже очень... Прогулка под луной с самой прекрасной девушкой на свете — именно то, что так необходимо магу, уставшему от навалившихся на него серьезных проблем. Фрея взяла его под руку и повела за собой. Мельком взглянув на нее (смотреть дольше помешало внезапно нахлынувшее смущение), Мерлин заметил, как восторженно и маняще сияли ее глаза. Он хотел бы утонуть или раствориться в них, вернувшись в то прекрасное время, когда все еще были живы... Маг тяжело вздохнул. Хоть когда-нибудь он перестанет жалеть о прошлом? Наверное, никогда.

Лесное озеро, в глади которого отражалась луна, и впрямь было прекрасно. Фрея держала его за руку, увлекая за собой.

— Не хочешь искупаться? — девушка лукаво улыбалась Мерлину.

— Да, пожалуй.

Мерлин оглядывался по сторонам, но вдруг удивленно застыл, увидев, как беззастенчиво Фрея начинает снимать платье. Ему захотелось отвернуться, уйти, но девушка только засмеялась:

— Нас никто не видит, Мерлин. Тебе некого стесняться! Сними свою одежду, чтобы не намочить ее во время купания.

У него задрожали коленки. Конечно, он был немало осведомлен об интимных взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, но никогда раньше не задумывался о том, что однажды и ему придется вкусить «запретный плод»... Столько раз ему приходилось покрывать Артура, когда тот, путешествуя по селам и деревням своего королевства, находил в трактире молоденьких девушек и уединился с ними. (До начала отношений с Гвиневрой Артур не утруждал себя моральными принципами и нормами, предпочитая брать от жизни все, особенно когда речь заходила о красивых девушках.)

Теперь же все было реальным и пугающим. Обнаженная Фрея в свете луны была прекрасна. Она манила его за собой, загадочно улыбаясь. Он и не заметил, как его одежда оказалась на земле, и вслед за красавицей он вошел в воду.

— Обними меня, Мерлин, — прошептала она.

Он нежно обхватил ее за талию, потом поднял руку выше, тихонько тронув нежный сосок. Фрея потянулась к нему, все ближе и ближе, тихонько коснувшись его губ своими, еле слышно прошептала ему:

— Скажи, ты хочешь этого?..

— Да, — произнес Мерлин одними губами.

Сейчас он не мог думать больше ни о чем, кроме Фреи. Все его заботы, включая Турнир магов, возможные последствия его колдовства, неясные, но устрашающие предупреждение Килгарры, — всё отошло на второй план.

— Идем к берегу, — прошептала Фрея.

И он послушно пошел за ней, сладостно предвкушая дальнейшее. Она легла на траву, смешанную с песком, около самой воды. Ее волосы и кожа остались сухими, как и в тот самый день, когда он призвал ее из мира мертвых. Впрочем, это не имело значения. Сейчас она с ним, такая прекрасная, такая желанная...

Забыв все на свете, Мерлин отдался страсти и чувственному наслаждению. Он был счастлив.

Невероятно уставшие путники почувствовали прилив сил, когда с вершины холма им открылась панорама Камелота.

— Вот он, мой Камелот... Во всей своей красе! — проговорил Артур со смесью гордости и радости.

— Не забудь, пока ты — Рыцарь Дракона, всего лишь участник Турнира, но не король, — напомнил Мерлин, глянув на Артура.

В том боролись два желания: поскорее вернуться на трон и сделать собственное возвращение триумфом и кульминацией Турнира. Выбор все же пал на второе. В своей победе Артур Пендрагон не сомневался: Гвен будет гордиться им, а Камелот — своим королем.

Артур покосился на своего слугу, то есть великого мага, который сейчас выглядел чересчур возбужденным: то смущенно краснел, то улыбался не к месту...

«Что-то тут неспроста...» И вдруг светлую голову его величества осенила блистательная догадка.

— Неужели великий-превеликий колдун влюбился?! — поддразнил Артур Мерлина.

Мерлин залился краской, а Артура разбирало озорство.

— Эй, все слышали?! Наш Мерлин влюбился!

— Прекрати!

Мерлин — конечно же, в шутку — «угрожающе» поднял руку, между пальцами заплясали крохотные язычки пламени.

— Ты же не хочешь явиться на Турнир с ослиными ушами, верно?

— Нет, что ты! Я просто думаю, что же можно подарить магу на свадьбу... Волшебную палочку? Или у тебя своя имеется?

— Лучше подари своему придворному магу уздечку, — ответил Мерлин хохмой на хохму, — чтобы ему было чем венценосного осла обуздывать!..

Артур, как и в старые добрые времена, погнался за Мерлином, чтобы надавать ему подзатыльников. Случайный прохожий, наблюдающий эту сцену, сказал бы, что перед ним двое мальчишек, играющих в догонялки, а сообщи ему кто-либо, что это — король Камелота и сильнейший маг Альбиона, он, должно быть, ушам своим не поверил бы.

* * *

Кровь пульсирующей струей вытекала из вспоротого горла дикого кабана, оставляя брызги и потеки на лезвии меча и одежде Мордреда. Он оглянулся на Моргану, стоящую поодаль, которая даже в безлюдной местности не снимала черного покрывала.

— Сколько можно? Я могу перебить всех зверей Западного леса, но какой в этом толк? Мы ведь не охотники...

— Скажи, Мордред, ощутил ли ты вкус смерти, страха, жажду крови?..

Рыцарь отвел глаза в сторону. Не впервые Мордреду казалось, что Моргана не в себе — он недолго знал ее при жизни, но в Ином мире им немало времени довелось провести вместе, в отчаянии скитаясь по безлюдным пустошам. Тогда иссохшим языком она шептала, что готова продать и тело, и душу за один глоток живой воды. Теперь же, вернувшись в мир живых, она не смогла просто наслаждаться им — ее стремлением, целью и проклятьем снова стал Камелот, которым она так жаждала править.

Тут на мгновение Моргана откинула капюшон, что заставило Мордреда вздрогнуть. Прекрасное когда-то лицо было навеки искажено гримасой злобы, глаза приобрели алый цвет, в них и правда плескалось безумие. Она подошла к Мордреду вплотную — ближе, чем требовалось.

— Ты готов вершить возмездие?

— Да, ваше величество, — а что еще он мог ответить? — Но нам надо быстрее…

— Боишься опоздать? — в попытке улыбнуться Моргана зловеще ощерилась, а затем снова закрыла лицо вуалью. — Держись за меня крепче.

Мордред послушался, и Моргана перенесла их обоих к самым стенам Камелота.

* * *

Подходя к писцу, который должен был тщательно записывать имена, под которыми будут сражаться участники Турнира, Артур закрыл лицо забралом, а Мерлин — капюшоном дорожного плаща: того требовали правила. Настоящие имена и родовые титулы раскрывались лишь после финального поединка, а до тех пор никто не должен был узнать их.

— Надо же, Рыцарь Дракона... звучит прямо по-королевски, — с усмешкой повторил писец, чем, сам того не осознавая, еще больше потешил артурово самолюбие.

Довольный выбранным именем, Артур разглядывал уже внесенные в список имена: Рыцарь Роз, Рыцарь Ветра, Долин, Скал, а прямо перед Артуром — Рыцарь Ночи и его Маг.

...

В первом же круге состязаний Рыцарь и Маг Дракона с легкостью сразили всех соперников, заявив себя очевидными претендентами на победу. По трибунам слышался изумленный шепот: «Кто эти двое?»

Турниры проходили уже не первый год, и, несмотря на то, что участники по правилам Турнира скрывали свои лица и сущность, имена сильнейших магов и рыцарей Альбиона были известны, публика могла предполагать и даже делать ставки, но на сей раз люди терялась в догадках.

Усталые, но невероятно довольные результатом, Артур и Мерлин подошли к собственной палатке, где их ждали Ланселот, Балинор и Фрея, временно выполнявшие роль пажей. Конечно же, восхищенная Фрея поспешила рассказать новоиспеченным героям Турнира об эффекте, который они произвели на зрителей. Всякий раз, когда ее взгляд встречался со взглядом Мерлина, она смущенно улыбалась, и маг ей в ответ.

Ни Фрея, ни даже Артур не знали, что он еще не использовал свою силу в полную меру, опасаясь преждевременного раскрытия — слухи о том, что великий Эмрис жив, все еще ходили в народе. У него еще будет время себя проявить — кажется, колдунья (по ее движениям Мерлин понял, что это женщина), сопровождающая Рыцаря Ночи, очень сильна. Значит, в совместном поединке с ней — хорошо бы, он был финальный — ему так или иначе придется раскрыть настоящие силы. Незадолго до раскрытия и самой личности — триумфального момента, которого так ждал Артур.

Теперь уже не только Артур, но и Мерлин решил предаться сладостным фантазиям о миге триумфа, но тут всеми своими чувствами он ощутил огромный выброс темной магии, а через секунду прогремел взрыв.

— Что за!.. — мгновенно схватив меч, Артур выбежал из палатки, Мерлин последовал за ним...

Особое заклинание помогло ему быстро сфокусироваться на необходимом и понять, что произошло. Та самая Колдунья Ночи, о поединке с которой он думал минуту назад, запустила мощнейший заряд магического огня в сторону королевы Гвиневры. Надо отдать должное придворным магам Камелота — магическая защита, возведенная вокруг правительницы, уберегла ее от мгновенной смерти. Но неведомая колдунья была невероятно сильна — своим внутренним оком Мерлин видел, как защитный магический заслон плавится и распадается под действием ее чар. Как только брешь станет достаточно большой, она ударит снова, и тогда...

— Мaximum fidem! — выкрикнул Мерлин, устанавливая защитный барьер между колдуньей и всеми, кто находился на трибунах.

Теперь его заклятье надежно защищало королеву и придворных — до сих пор ни одному колдуну не хватало сил пробить его защитный барьер. Присутствующие на Турнире рыцари и маги тут же бросились в атаку на Ведьму Ночи. Артур хотел было к ним присоединиться, но Мерлин вторым заклинанием обездвижил его, лишив возможности участвовать в намечающемся сражении. Да, Артур будет в ярости, возможно, даже изгонит Мерлина (ненадолго — потом все равно возвратит), но это лучше, чем хоронить короля и лучшего друга... второй раз. Мерлин чувствовал, что с этой ведьмой и ее рыцарем что-то не так... А в таких случаях интуиция еще ни разу его не подводила.

Рыцарь Ночи, который, казалось, находился в полном подчинении у ведьмы, ринулся в бой, вступив в поединок сразу с двумя рыцарями гвардии Гвиневры, один из которых оказался проворнее и вонзил свой меч в плоть врага... Шансов выжить после такой раны у него не оставалось, казалось, сейчас он упадет замертво, но он даже не пошатнулся. Обхватив руками эфес меча, Рыцарь Ночи спокойно вытащил его из раны и после этого убил напавшего его же собственным мечом.

И тут ведьма начала пронзительно и надрывно смеяться. Мерлин сжал зубы и схватился за голову, поскольку этот смех отдавался ему практически физической болью. Он узнал этот смех.

Моргана. Как она смогла вернуться?! Неужели... это его вина? Килгарра предупредил, что последствия заклятия возвращения могут быть ужасными... Нет, только не это!

— Мерлин, с тобой все хорошо? — подбежала к нему Фрея, беспокоясь за любимого.

Ланселот и Балинор подоспели следом.

— Это Моргана, — взяв себя в руки, проговорил Мерлин. — С ней, должно быть, Мордред. Они бессмертны, как и вы. Я прошу вас вступить в схватку и сдерживать их столько, сколько возможно.

— А что же ты?..

— Я совершил ужасную ошибку и теперь должен ее исправить. Мне нужен Килгарра. Да, прошу вас, проследите за Артуром — он не должен принимать участие в битве. Моргана сразу же убьет его, как только узнает.

— Я пойду с тобой! — уверенно сказала Фрея. И сколь Мерлин ни пытался возразить ей, она была непреклонна.

Терять время было нельзя, Мерлин, надеясь на помощь отца и Ланселота, поспешил вместе с Фрей к Килгарре.

Мерлин шел — почти бежал — так быстро, что Фрея еле поспевала следом. «Что же я наделал!» — эта мысль стучала в висках, не давая Мерлину покоя. Он понимал, что возвращение Мордреда и Морганы из Иного мира — его рук дело. Меньше всего он желал подобного исхода и тем не менее он сделал это... Он навлек проклятие на Камелот и обрек смертельной опасности всех его жителей, и Артура в том числе!

Отойдя на безопасное расстояние, Мерлин быстро читал заклятие призыва дракона, надеясь, что тот не замедлит. «Лишь бы только Килгарра успел! Только бы никто из его друзей не погиб!»

...

На турнирном ристалище вовсю кипело даже не сражение — бойня. Бессмертный Мордред, которого за время побоища проткнули копьем уже не единожды, продолжал убивать одного рыцаря за другим. «Что заставляет их идти на верную смерть?» — краем сознания думал Мордред в пылу кровавой резни.

— Эй, Рыцарь Ночи! — услышал он громкий оклик за спиной. — Сразись со мной!

— Глупец!

Мордред крепче сжал рукоять меча и кинулся на бросившего ему вызов рыцаря в алых доспехах. Жаркий поединок кипел не более пяти минут, после чего оба рыцаря почти одновременно пронзили мечами друг друга. Мордред уже привычным движением извлек меч из собственно груди и на мгновение застыл от изумления — его противник сделал то же самое.

— Так ты... тоже бессмертен?..

— Как видишь, — невесело улыбнулся Ланселот.

Мордред развернулся, утратив к тому интерес, и хотел было продолжить расправу над оставшимися рыцарями, но Ланселот преградил ему дорогу.

— Подожди, я с тобой еще не закончил!

Это глупо: двум бессмертным существам бороться друг с другом, понимая, что в этой бесконечной дуэли не будет ни победителя, ни побежденного. Но Ланселота это не волновало — его целью было отвлекать Мордреда, не давая ему убивать живых... До тех пор, пока Мерлин не найдет способ его уничтожить. Поэтому, стоило лишь Мордреду обратить свой взор на кого-либо из немногих уцелевших рыцарей, Ланселот снова и снова вставал между ним и несчастным человеком, вновь бросаясь в бой, а подчас и принимая удар меча своей грудью. В мыслях отважного Ланселота билось лишь одно: «Мерлин, прошу тебя, скорее!»

...

По шуму от взмахов кожистых крыльев Мерлин понял, что Килгарра летит к нему. Фрея, испугавшись грозного дракона, отбежала и забилась в тень. Маг опустил голову — как сказать дракону, что он в очередной раз его не послушал? И что из-за его непослушания сейчас могут погибнуть королева Гвиневра, ее придворные и... Артур!..

— Из мира мертвых явились Моргана и Мордред, — Мерлин дрожал всем телом, но старался взять себя в руки. — Во время Турнира они напали на королеву. Я установил защиту, но она не сможет сдерживать их вечно. Они оба бессмертны.

— И зачем ты звал меня, чародей? Ты не послушал моего совета и произнес заклятие, противоречащее самому закону Жизни. Ты знаешь, как его отменить...

— Но... я не призывал их! Отца, Ланселота, Фрею — да. Но никак не Моргану и ее слугу Мордреда!..

— Я говорил тебе о Ткани Мироздания? Вырви одну нить — за ней потянутся другие... Законы Жизни непреложны, чародей.

Мерлин сжимал кулаки от злости.

— Не время ударяться в философию, Килгарра! Скажи мне, как дальше быть!

— Ты уже знаешь мой ответ. Не жди, что от повторений он изменится.

— А можно ли... остановить их, не возвращая в Иной мир?

— Нет.

Килгарра лениво взмахнул крыльями и поднялся в воздух, не дожидаясь дальнейших вопросов мага.

А Мерлин готов был кричать — от боли, злости и ощущения беспомощности. Он знал, что несет ответственность за случившееся. Знал, что каждая смерть, произошедшая там, на турнирном ристалище, будет на его руках. И точно знал, что ему теперь нужно сделать — для того, чтобы спасти живых, он должен отправить мертвых — всех мертвых — туда, где им и положено быть. Но...

Снова в памяти Мерлина всплывали картины той волшебной ночи: мерцание озера, отражающего мягкий свет луны, шелест травы, нежные руки Фреи, обнимающие его, ее ласковый тихий голос... Как же сейчас ему хотелось убежать вместе с ней далеко-далеко, в заморские страны, где никто их не найдет; и где они вместе смогли бы прожить длинную — скорее даже бесконечную — и счастливую жизнь...

...

В бессильной ярости Моргана продолжала атаковать защитный барьер, окружающий королеву и ее подданных, будто купол. Она вкладывала всю свою мощь в удары, барьер содрогался под их натиском, но не поддавался. Моргана знала — лишь один колдун мог создать барьер такой силы... «Он здесь!»

— Выходи, Эмрис! — вскричала колдунья. — Не смей скрываться от меня!

Ответа не последовало. Моргана прокричала еще раз, затем еще, посылая проклятия в адрес мага. Затем развернулась, да с такой силой, что поток воздуха сорвал черную вуаль, обнажив обезображенное лицо. Она оставила попытки пробить защиту. Если Эмрис не был под защитным куполом, значит, он находился снаружи...

Балинор попытался было удержать ее, как Ланселот удерживал Мордреда, но силы не были равны — Моргана послала в него заклятье такой мощи, что Балинор наверняка умер бы, если бы мог. «Проклятье!» — шептал он. Разъяренная Моргана направилась в сторону рыцарских шатров, где стоял обездвиженный и прикованный к месту заклятием Артур. Защитный барьер, установленный Мерлином, на него не распространялся, следовательно, ничто не мешало Моргане убить соперника за престол. «Мерлин, умоляю, быстрее!» — шептал Балинор, надеясь, что тот сумеет ментально услышать его просьбу.

...

— Ты должен сделать это, Мерлин, — тихо, но твердо сказала Фрея, подходя к возлюбленному. Каким-то образом она без слов поняла, о чем говорил дракон.

— Но тогда... тебя не станет. Нас не станет...

— У тебя останется Артур, твой друг, твой король. И его королева.

Мерлин сжал руки так сильно, что костяшки пальцев побелели. «О боги, да разве ж так можно?! Выбирать между жизнью друга и жизнью своей возлюбленной!..» А еще его терзали долг перед королевством, его дар, предназначение, предопределение, Ткань Мироздания... «Будьте вы прокляты!» — хотел было прокричать Мерлин небесам. А ведь он мог бы иметь простое земное счастье с той, которую любит и которая любит его...

— Я все равно не смогла бы жить, Мерлин, — словно прочтя его мысли, мягко произнесла Фрея. — Посмотри на меня: я не живая.

С этими словами она уколола руку чем-то острым, поднятым с земли. Кровь из раны не потекла.

— Фрея...

Не в силах сдерживать чувства, Мерлин подбежал к ней и прижал ее к своей груди, стараясь подавить всхлипы. Руки Фреи — самые добрые и нежные руки на свете — обнимали его, гладя по волосам и плечам.

— Сделай это, Мерлин. Спаси Артура. Спаси королеву.

Мерлин мягко отстранил Фрею, вытер кулаком слезы с щек и начал дрожащим голосом читать заклинание...

Он отвернулся, не в силах смотреть, как Фрея будет медленно таять, растворяясь в пустоте...

...

Шатры полыхали, охваченные пламенем заклятий Морганы. Ведьма металась меж горящих шатров, убивала каждого, кто оказывался на ее пути, истошно вопила, зовя чародея на бой:

— Эмрис!!! Ты не скроешься от меня!

Скованный Артур изо всех сил пытался противостоять заклятию и сдвинуться с места. «Чертов Мерлин! Ух, я ему задам! Если бы не он, я б расправился с этим проклятым Рыцарем Ночи!» Неожиданно шатер подле него вспыхнул синим пламенем, и перед ним показалась колдунья в черном одеянии, напоминающем саван. Лицо ее было искажено гримасой злобы, но Артур узнал ее.

— Моргана?!

Ведьма повернулась к нему, и ее алые глаза вспыхнули ненавистью.

— Артур?! Ты?! Живой?!

Артур не мог поверить своим глазам: сильнейшая колдунья Моргана, с чьей смертью на земли Альбиона пришел мир, стояла перед ним... живая? Или не живая? Словно громом пораженный, Артур наблюдал за тем, как Моргана начала словно растворяться перед ним...

— Что происходит?! — вскричала колдунья нечеловеческим голосом. — Будь ты проклят, Эмрис!

Понимая, что возвращается в Иной мир, Моргана собрала последние силы, чтобы нанести смертельный удар по скованному Артуру, в надежде забрать его с собой в Преисподнюю.

Артур закрыл глаза. Ведьма подняла руку, чтобы поразить его, и... рассыпалась в прах.

...

Обессиленный — как мощным заклятием, так и душевными муками — Мерлин упал на землю. Все заклятия, наложенные им ранее, мгновенно спали, поскольку у него больше не было сил их поддерживать.

Он огляделся. От Фреи осталась лишь горсть земли, а может быть, пепла. Мерлин сделал все так, как должен был — мертвые вернулись в мир мертвых, живые остались в мире живых в безопасности. Артур тоже жив — иначе Мерлин почувствовал бы его смерть. В отличие от других возвращенных Артур был живым, поскольку сама Судьба (или небеса, или боги — этого Мерлин не знал) вернули его. И если верить Килгарре, это произошло ради него, Мерлина.

Маг поднялся с земли. Сейчас он должен идти к своему королю и королеве. А Фрея... Мерлин знает, однажды он найдет утешение. Пусть и не скоро.

...

Артур почувствовал, что ничто больше его не сдерживает. Выхватив меч, он бросился бежать к ристалищу.

— Ланселот! Где ты?!

Но Ланселот не ответил. Не откликнулся также ни Балинор, ни Фрея. Повсюду виднелись тела убитых рыцарей, пажей, стражей Камелота и слуг, а еще Артур заметил три кучки пепла — таких же, что осталась и от Морганы.

«Неужели...» Артур наклонился над одной из них, сняв свой шлем. «Ланселот, дружище...» Артур не знал, убила ли Ланселота Моргана или кто-то еще, но точно почувствовал, что кошмар закончился и угроза миновала. Люди продолжали метаться в панике и страхе; и тогда Артур выпрямился в полный рост и поднял над головой свой меч, сталь которого отразила первые лучи рассвета.

«Кто это?» — испуганно спрашивали друг друга люди, глядя на Рыцаря Дракона.

— Не может быть... Артур!.. — прошептала Гвиневра, и награда, которую королева должна была вручить победителю Турнира, выпала из ее вмиг ослабевших рук.

— Жители Камелота! — громко воскликнул Артур, чтобы все смогли его услышать. — Вам нечего больше бояться! Колдунья Моргана повержена! Я, Артур Пендрагон, уверяю вас в том, что ныне Камелот и Альбион в безопасности!

«Неужели это король Артур?» «А может быть, очередной самозванец?» «Нет, это же настоящий король!»

Последние сомнения развеял королева Гвиневра, которая уже спешила навстречу своему супругу и, подбежав, со словами «Ты вернулся!» прижалась к его груди.

Вместо эпилога

— Итак, какой же будет второй приказ вашего королевского величества? — поинтересовался Мерлин, сидевший рядом с королевской четой и Гаюсом в Малом зале, куда Артур пригласил его для обсуждения новых королевских указов.

— А что уже был первый? — удивленно спросил Гаюс.

— Да, его величество спросили, намерен ли он снова запретить магию, как было при его отце, и отменить Турнир магов, — вставила Гвиневра.

— Я ответил, что ни в коем случае, — улыбнулся Артур. — А теперь второй указ; я тут подумал об установлении при дворе новой должности — Верховного мага и советника в одном лице. Кстати, он будет вторым лицом в Камелоте после королевской четы.

— И кого же вы прочите на эту должность? — хитро улыбаясь, спросил Мерлин.

— Ой, даже не знаю, кого бы... — Артур театрально вскинул вверх брови и развел руками, отчего Гвиневра засмеялась. — Помнится, встретился мне как-то старичок-друид, который посоветовал мне не злоупотреблять элем... Может быть, его?

— Достойный выбор, ваше величество!

— Неужели?

Артур и Мерлин почти одновременно хихикнули и смерили друг друга полными озорства взглядами.

— А что если... это будет бывший слуга-недотепа, который вечно где-то пропадал и даже обозвал своего короля — представьте себе! — венценосным ослом!

— И при этом не раз спасал его королевскую задницу, — добавил Мерлин. — Думаю, ваше величество, это весьма хорошее решение...