Сентябрь (джен)

Вторник, 10 сентября 2013.

Дождь усилился, и когда я проходила через церковный двор, заметила мужчину в дверях часовни — на мгновение мне почудилось, что это Скотт. У меня екнуло сердце...

Четверг, 26 сентября 2013.

Остановившись в самом дешевом номере отеля в Лесли, я записалась в местную больницу. Отсюда я хотела отправиться на побережье, но меня стало сильно укачивать в поездах — когда я ехала в город, меня вырвало прямо в вагоне, я не успела добежать до тамбура. Даже отвыкла от такого. Мне посоветовали сходить к врачу — надо же, люди стали такими заботливыми, как только меня перестало шатать от алкоголя и лицо приобрело здоровый цвет.

Переезд на автобусе к морю пришлось отложить. Хотя не уверена, что было бы легче, чем в поезде...

На побережье я была всего две недели назад, но меня снова тянуло к морю. Очень сильно. Стоя на высоком берегу, глядя на серые штормовые волны, я чувствовала дуновение ветра и холодные брызги, иногда попадающие на кожу. Они как будто пытались растормошить меня и хотелось жить. Едва ли не больше, чем тогда, когда я бежала к железнодорожным путям с отвёрткой в руке.

Оставив небольшую сумку в номере, я поспешила в больницу к назначенному времени. Это была не очень дорогая частная клиника, но так как я всё ещё не работала, поход к доктору ощутимо сказался на моем скромном бюджете. Сколько бы я не твердила себе, что необходимо где-то остановиться, устроиться на работу, но все также продолжала объезжать страну, не останавливаясь в одном месте больше четырех дней.

— Мисс Эртон, проходите, — произнесла девушка, указав на дверь приемного кабинета доктора Брауна. Он был чуть ли не самым дорогим врачом клиники, потому, что специализировался не на чем-то конкретном, а занимался всем сразу, затем направлял пациентов к более узким специалистам.

Проведя осмотр, доктор Браун дал мне направление на анализы и передал все бумаги медсестре в приемной, после чего мной занялась она. Вечером, отдав просмотренные Брауном анализы, она сообщила мне, что на следующий день мне назначен прием у гинеколога, доктора Голдрика.

Переутомившись от целого дня беготни по больнице, приняв душ и быстро перекусив стандартным гостиничным ужином, я почти сразу уснула.

Суббота, 28 сентября 2013.

Я беременна. Сжимая телефон в руке и то набирая, то стирая сообщение матери, я до сих пор не могла отойти от шока.

Вчера доктор Голдрик поздравила меня и сказала, что я на седьмой неделе. Уже сутки я не могу прийти в себя и понять, как это случилось. Нет, как это случилось я помню. Вернее, помню неловкое утро в одной постели с отцом этого ребенка, но не могу понять...

После Скотта, впрочем как и до него, у меня ни с кем не было интимной связи. С бутылками алкоголя меня связывала лишь крепкая дружба — ничего больше. Мне вообще никто не нужен был, кроме Тома. Даже сейчас вся моя жизнь завязывается на нем, хотя его тело давно разложилось в могиле, проклинаемое Скоттом и родителями Меган. Как получилось, что Скотт заделал мне малыша за один нетрезвый секс, когда с Томом нам не помогали даже дорогие процедуры? С ним же всё было в порядке — Анна залетела быстрее штормового ветра. А я думала, что дело во мне и чувствовала вину за свою неполноценность. Я пить-то начала только поэтому! А тут, одна ночь в постели Хипвелла — сразу залет.

Я снова стерла сообщение и отложив телефон, обняла себя руками. Хотелось выпить, но сейчас уже точно было нельзя — тем более я держалась так долго. Матери всё равно когда-нибудь придется рассказать о беременности. Можно не упоминать имени, не говорить об обстоятельствах разумеется, но сообщить придется. Хотя ей будет всё равно — кто он. Я снова разочаровала ее — принесла в подоле младенца, но всё же надеюсь, когда первая волна шока пройдет и она поймёт, что не добьётся от меня имени отца её внука, то наконец обрадуется. Она же знала, как я мечтала о детях и какой трагедией для меня становилась каждая неудачная попытка. Пусть Тома мама не очень любила, но переживала за нас, за меня.

Глубоко вздохнув, я взяла телефон и набрала номер матери.

Суббота, 13 сентября 2014.

Я снова в Лондоне, стою и жду поезд. Я позвонила Кэти, они с Дэмиеном скоро женятся и позвали меня к себе переночевать, заодно она хочет посмотреть на подросшего Ричарда.

Я взглянула на сопящего у меня на руках сына. Я очень хотела девочку — до последнего дня твердила себе, что у меня будет дочка, но родился крепкий мальчик с редкими темными волосиками. Мама и я очень переживали по поводу его здоровья: всё-таки я в то время только и делала, что пила, тем более ещё и стрессы, произошедшие в августе 2013-го, о которых вспоминать не хотелось вовсе. К счастью, первые обследования ничего не выявили — мой малыш был здоров и быстро набирал вес.

Я похудела, стала следить за собой, — насколько это можно было с маленьким ребёнком, — устроилась на работу в Лондоне и сняла квартиру в Рединге. С Ричи мне постоянно помогала мама, которая практически жила у нас. У меня иногда возникало чувство, что она со мной так никогда не возилась, как с ним.

Прижав сына к груди, я вошла в вагон, стараясь найти удобное место, но всё было уже занято, а садиться с ребенком рядом с кучкой подростков, шумящих на весь вагон, не было желания. Я беспомощно огляделась и один мужчина поднялся, уступая мне место. Подняв голову, я собиралась поблагодарить его, но замерла, не успев вымолвить и слова — на меня смотрел Скотт Хипвелл.