Платон

Выкладываю, потому что это интересно. Ну и раз уж речь зашла...

#писательское #статья

"Это не статья – исследование. Это продолжение размышлений о различных аспектах творчества. Рабочие заметки, основанные на личном опыте, и на опыте знакомых авторов.
Это будет интересно начинающим авторам. А возможно, позволит уже опытным авторам взглянуть на некоторые вещи под другим углом.

Раздвоение личности и как это помогает в творчестве.

Неожиданно, правда? Ну что же, я не медик, я писатель, поэтому, копаясь в глубинах секретов автора, использую красивые и доходчивые образы. Но при этом, наверняка, делаю массу ошибок с точки зрения профессиональных психиатров. Дорогие врачи, простите, пожалуйста, и, возможно, дальше вам читать не стоит.

Я же хочу поговорить об особенности психики авторов, которая очень помогает писать хорошие книги, но часто мешает жить.

Давайте сразу договоримся, под раздвоением личности я имею в виду именно диссоциативное расстройство идентичности, а не шизофрению (посмотрите в википедии, кто не в курсе). При таком расстройстве, личность человека разделяется и складывается впечатление, что в одном теле живет несколько человек. При классическом расстройстве одна личность может не знать, что происходит с другой (да, да, меня давно эта тема интересует см рассказ «Оборотень»). Вообще это – защитный механизм психики человека, о чем вы подробнее почитаете в википедии.

Но какое отношение все это имеет к писателям и творчеству? Ну помимо того что все творческие люди вообще не самые психически стабильные люди, отношение вот какое. Я утверждаю, что некоторые авторы (слово Великие – зачеркнуто), могут искусственно вызывать такое состояние у себя, чтобы вести работу над произведением, максимально погружаясь в личности созданных ими персонажей.

Как это работает? Давайте начнем издалека. Что такое книга? Нет, правда, полноценный роман, а не ежедневные заметки в бложике. Это продуманный сюжет, переплетение историй и множество персонажей различной глубины проработки характеров – от главного героя до случайных свидетелей. Давайте сравним это с фильмом. Писатель выступает и в качестве сценариста, режиссера, постановщика, оператора, декоратора… уф, уже хватит. Все сам, один, на своих плечах, без ансамбля (исключая соавторов). Но самое главное – он еще и один единственный актер этого спектакля. Он создает образы персонажей, «играет» и главного героя и главного злодея, и их друзей-подружек, и второстепенных персонажей и массовку… Театр одного актера. Вот о нем и поговорим.

Вы наверняка встречали выражение «картонные персонажи». Да что там, наверное, не раз в книгах вам попадались безликие персонажи и герои похожие друг на друга. Как будто сделанные методом копи-паст, по одному шаблону. Главный герой не отличим настроением от главного злодея, речь короля неотличима от речи стражника на воротах, пятсотлетние эльфы ведут себя как пятиклассники, причем все одинаково, без малейших различий.

Образы персонажей создает автор. Тут не свалишь на сценариста, декоратора, режиссера или деревянного актера получившего роль за красивые глазки. Писатель в ответе за все, в том числе за проработку личностей персонажей. Автор «играет» их роли про себя, конструирует их поведение в голове, лишь потом внося на бумагу результат. Писатель их отыгрывает героев, проживает их жизни, погружается в них И чем глубже создатель погружается в их жизни, тем ярче образы персонажей. (Да, иногда эти сволочи, получившие слишком много самостоятельности, возвращаются к тебе, ноют, просят, разговаривают – в общем, мешают жить. Но это тема для другого разговора.)

Вопрос в том, насколько глубоко автор погружается в образ персонажа? Чтобы хорошо его сконструировать, чтобы образ получился достоверным, с точными мелкими деталями – очень глубоко. Автор проживает жизнь своего героя, насыщается его эмоциями, принимает его логику и мотивацию, становится на время им – этим Конаном, Холмсом, Бильбо… Хватит у автора на это воображения и душевных сил? У многих – хватает. Вы наверняка можете вспомнить множество живых главных героев, которые пережили своего творца. Но так же можете припомнить и множество книг, где при ярком главном герое остальные персонажи – бледные призраки. Полупрозрачные изобретатели (с) АБС. Вот на других персонажей не у всех авторов хватает фантазии, терпения, писательской, так сказать, оперативной памяти внутри собственного сознания.

Любой начинающий автор, способный осознать свои ошибки и учащийся ремеслу рано или поздно сталкивается с проблемой «бледных» героев. И речь не о костюмах или визуальной составляющей (телосложение, рост, цвет глаз и т.д.). Речь о психике персонажей. Живой и настоящий главный герой – хорошо. Но мало. Должен быть и такой злодей. Отдельный человек (или нет), симпатичный (или нет), противоречивый, настоящий, живой… А еще друг главного героя, подруга, король, стражник, начальник или подчиненный и все все все.

Сколько разных личностей писатель может сконструировать в своем сознании? Сколько непохожих, различающихся, жизнеспособных образов он должен держать в своем сознании, чтобы работать над текстом? Много, как показывает нам Лев Николаевич. Но что ему позволяет это делать? А вот то самое искусственное разделение собственного сознания.

Вы слышали, наверное, выражение – я оставил в этой книге часть себя. Я вложил в нее душу. Это правда. Работая с такими качественными текстами, персонажами, автор неизбежно изменяется и сам. Часть здоровья – в том числе психического – действительно остается в тексте. И это всегда видно – писалось ли задней левой ногой, или автор кровавым потом исходил над книгой, впадая в лихорадку и сбивая внезапно поднявшуюся температуру аспирином.

Таким образом, в собственном создании автор конструирует независимые от него и друг от друга личности. Виртуальных персонажей. Местами живых… Хороший образ сам следует своей внутренней логике, говорит автору, что и как он будет делать. Предатель – всегда предаст. Герой – всегда полезет всех спасать. Король не будет говорить как школьник, а столетний эльф не будет хохмить в духе второгодника. А если они это делают, образ персонажа рассыпается, становится фальшивкой, заготовкой, болванкой, картонкой, без личных особенностей и фишек. Именно здесь, в следовании внутренней логике персонажа, и возникают конфликты в духе «это не я так придумал, это сам персонаж решил сделать это». Да, чтобы герой был жив, вы должны позволить ему жить своей логичной жизнью, а не швырять его из стороны в сторону по своему желанию, (или, боже упаси, по желанию толпы читатлей). Таким образом, у такого живого персонажа действительно есть некоторая самостоятельность. Искусственные интеллекты? О, такие «полусамостоятельные конструкты» известны писателям и читателям намного дольше, чем всякие там компьютеры и интеллекты. Кстати, для молодежи. Слово «виртуальный» появилось тоже раньше компьютеров. Где-то так в четвертом веке нашей эры, после и Фома Аквинский об этом писал…

Но. Мы о писателях. Итак. Работая над романом, писатель пытается в своем создании породить десяток независимых личностей. В своем родном сознании. И таких жизнеспособных конструктов, которые не были бы калькой с личности самого писателя. А это самый простой путь. У начинающего писателя Иванова в книге бегают десятки «писателей Ивановых» с его привычками, с его мировоззрением, с его логикой. Это нормально – когда тебе 16 лет и твоя книга – тетрадь в клеточку. Это неизбежный этап взросления. Из которого, кстати, выходят, не все авторы. Некоторые до седых волос и бегают по страницам собственных текстов «с пивком и анекдотиками». Но те, кто шагает дальше, понимают важность персонажей. Это – жизнь книги, ее кровь, ее плоть. Вы можете не помнить сюжетов всех рассказов про Шерлока Холмса, но его самого вы не забудете. Вы можете не вспомнить режиссера или сценариста «Крепкого Орешка», но вопль «Макклейн!» - вы не забудете никогда.
Конечно, не только персонажи делают книгу хорошей или великой. Но сегодня мы говорим о них. А именно о том, что все они живут в голове у автора. Они там зарождаются, растут, стареют, иногда умирают, чтобы дать место новым персонажам. Выходят в мир, общаются с другими людьми (посредством бумажных страниц книги), разговаривают с автором, диктуя ему, что именно они сделают и в какой момент. Вашей головы хватит на все это? На десяток разных подробных живых персонажей одной книги? Отлично. А для следующей? Вы же не хотите, чтобы хорошие живые образы кочевали из романа в роман… О, страшное слово самоповтор! Конечно, можно написать десяток продолжений с одним удачным героем. Как делают слабаки. Слабо зарубить десяток независимых романов, каждый с десятком (или пятьюдесятками) независимых героев, отличающихся друг от друга, живущих собственными жизнями? Чтобы вам на этот счет сказал Лев Николаевич? Чтобы вам сказал бы Терри Пратчет? А Мартин или Толкиен?

Таким образом, писатель держит в голове чужие жизни. Внутри его сознания находится десяток других, искусственных, созданных, порой выстраданных, а местами и неприятных. От чего зависит умение создавать в собственном сознании такие независимые участки и фрагменты, наделяя их самостоятельной личностью? Почему у одних авторов это получается, и достаточно легко, а другим не дается вовсе? Не знаю. Я полагаю это врожденное умение, особенность психики, возможно и отличающих талантливых писателей от прочих. Возможно это склонность психики конкретного человека к тому самому диссоциативному расстройству идентичности, упомянутому в самом начале статьи. Думаю, опытный автор намеренно погружается в такое расстройство, раздваивая, расстраивая, расчетверяя свое сознание для работы со своими персонажами.

Для начинающих авторов в этом есть своя особая романтика. Хотелось бы вам поговорить с собственным персонажем? Узнать его мнение по какому-то вопросу? Собрать вокруг себя вечеринку старых добрых друзей… Смешать своих героев с любимыми чужими героями, если вы способны вместить в себя и чужих? Но таким романтично настроенным авторам следует задаться вопросом – насколько все это влияет на самого автора? Проходит бесследно? Да если бы!

Побочные эффекты этого раздвоения личности у авторов известны давно. Часто в шуточной форме. Хотя на самом деле, это не шутки. Вот ни разу. Нагрузка на психику всегда имеет свои последствия. О странном поведении авторов говорить уж не будем, об этом сказано достаточно. Просто представьте, что в вашей голове живет десяток других личностей. И они именно должны жить, поддерживаться в активном состоянии, пока вы работаете над книгой. «Мои герои приходят ко мне» - это правда. Ты приходишь к ним, чтобы работать. А потом они приходят к тебе. Поговорить, напомнить о себе. Да, та чудесная сцена из «Обыкновенного Чуда», где к Волшебнику приходят персонажи его заброшенной (отложенной в долгий ящик) сказки – это правда. И да, эти персонажи иногда начинают чудить, прямо посреди сцены, которую вы хорошо продумали, выстроили, вылизали… А он - бац! Шапку об пол, и понеслось…

Да, персонажи чудят. А следом начинает, порой, чудить и автор. Нельзя долго смотреть в Бездну, иначе Бездна начинает смотреть в тебя. Думаете, самое страшное, это то, что писатель начинает говорить с невидимыми персонажами? Носить разные носки и майку на изнанку?
Как насчет того, что он начинает заказывать в баре любимую выпивку своего персонажа? Не свою. Всю жизнь писатель ненавидел коньяк, но его пьет детектив из рассказа и вот автор ловит себя на том, что покупает бутылку коньяка, хотя все еще ненавидит этот напиток. Что если автор отвечает своим близким так, как ответил бы его любимый главный злодей? Причем отвечает раньше, чем сообразит, что это не его слова, а часть сцены, которую он проигрывал в голове с утра? Что если он начинает избегать компании старых знакомых, отдаляется от близких, запирается в четырех стенах? А что такого – у него и так приятелей полный дом, движуха и вечеринки каждый день. Необходимость в общении с социумом отпадает, у него и так этого «общения» больше чем нужно – причем с самыми разными интересными людьми. Что если…

Что если в какой-то момент ты ловишь себя на мысли, что поступаешь так, как поступает твой главный герой? Вот именно это - ты бы никогда не сделал, или не сказал бы, но и делаешь и говоришь, потому что это… Логично. Но это не твоя логика, это логика твоего персонажа. Возможно даже не текущего, а давно и прочно забытого, но внезапно проснувшегося в дальнем уголке твоего сознания. Что если ты оглядываешься на вереницу своих героев, смотришь в зеркало с миллионом отражений самого себя. Это герой, это злодей, это из первой книги, этот из восьмой, это герой любовник, этот негодяй насильник, это командующий эскадрой… Бесконечный лабиринт зеркал, отражение в отражении, и у всех – твое лицо. Это все они, их жизни, их привычки, их привязанности, их логика.

И ты спрашиваешь – а где же я? Что из этого – мое собственное? Где МОЯ жизнь?

И пришедший из зеркал ответ может тебе очень не понравиться.
Вы правда еще хотите стать Писателем, дорогие товарищи начинающие авторы?"

© Роман Афанасьев