Еще один шанс для Снейпа (джен)

Магический поток подхватил его, сдирая заживо кожу, и поволок в неизвестность, где ни зги не видно, горячо и больно. Кажется, кто-то кричит и что-то рушится, барабанные перепонки содрогаются от звука ломающегося железа. Или его самого пилят, режут на части и давят прессом?

Люди странные — некоторые, говорят, после чудесного спасения от смерти отмечают этот день как второй день рожденья... Вот уж этой ерундой он заниматься никогда не будет! Тоже мне праздник — когда ты по своей неосмотрительности избежал давно желанного тобой исхода! Никакое не торжество, а скорбная дата, еще одно обведенное черным число в календаре... Не будет никаких приглашенных, речей о благодарности судьбе, подношений на алтарь божеств...

Стоп. А кто такой этот «он», откуда у него мысли об избавлении от гибели и уверенность, что он обязательно выживет? Еще и планы строит... на будущее, которое никогда не настанет.

Одно можно сказать с полной определенностью — сейчас он более чем наполовину труп, и его сознание не выдерживает груза физических мучений, но и отключаться по какой-то причине не желает, блокирует сигналы рецепторов и топит их в сером пульсирующем красными молниями тумане.

Глаза не открываются, звуки умолкают, тактильные ощущения исчезают — он не способен сказать, лежит он или сидит, окружает ли его адское пекло или это ему померещилось.

Он пытается усмехнуться, но лишь мысленно хмыкает — ему ничего не остается, кроме как вспомнить, кто он и как оказался в такой ситуации, все же интересно, откуда возникли фантазии о празднике, который ему даром не сдался и никогда не обрадует...

Северус Снейп — вот как его зовут, и он надеялся умереть мгновение или столетие тому назад, но... сам подложил себе свинью и, судя по всему, пробудет в этом мире еще немного.

Да, он еще смеялся, что сделал себе подарок на день рожденья — настоящий и вполне действующий артефакт! Вот идиот. Мог бы уже давно почивать в посмертии с чувством выполненного долга и искупленной вины, но все испортил. Привык носить в кармане тикающую сферу и дотрагиваться до нее, когда моральные и физические силы были на исходе.

Он увидел кабинет директора Хогвартса, каким тот был во время его «правления», и себя, склонившегося над столом. В левой руке зажат микроскопический тикающий золотой слиток, в правой — пинцет, лоб перерезает кожаная лента, к которой прикреплен почти что десяток различных линз. Они опускаются на глаза каждая по своей команде. Безумный часовщик, вот на кого он похож. И оба определения не так уж далеки от истины.

В первые месяцы своего директорства он медленно, но верно сходил с ума. Да, он оказался не так силен и действительно страдал, столкнувшись с ненавистью коллег. Пусть он это заслужил и мог сто раз повторить, что должен расплатиться за свои прегрешения, но все равно каждый косой взгляд или тщательно скрываемая презрительная гримаса ранили больнее раскаленного добела кинжала, проворачиваемого в ране.

Бессонница, одиночество, необходимость думать о благополучии тех, кто с радостью подверг бы его самым зверским пыткам — таковы были «верные спутники», постепенно толкавшие его в пропасть безумия.

Он не мог позволить себе столь легкого избавления и отчаянно искал выход. Решение нашлось случайно — и явно было продиктовано воспаленным от недосыпа мозгом. Снейп листал алхимический манускрипт, чтобы освежить в памяти рецепт зелья Подчинения или, если быть точнее, наметки алхимиков по его разработке. Темный Лорд отчего-то загорелся идеей использовать это до сих пор не сваренное должным образом снадобье, а Северус был обязан выкрутиться и найти причины, по которым применение средства в стенах Хогвартса являлось крайне нежелательной мерой.

Сознание вяло сопротивлялось, обходя по широкой дуге строчки пространных размышлений, и зацепилось за крохотное примечание на полях, сделанное в незапамятные времена и не относившееся к делу. «Второй шанс или Второе рождение — не рекомендуется, так как слишком ненадежен». Северусу захотелось выяснить, о чем размышлял автор выцветшей заметки.

Снейп был обязан неведомому вандалу жизнью — поиски «Второго шанса» стали его спасением, помогли отвлечься и даже прогнали бессонницу. Расследование было единственной отдушиной, в мысли о нем он нырял тогда, когда реальность представлялась невыносимой.

Он даже расстроился, выяснив в архивах Визенгамота, что речь шла об изобретенном шесть веков тому назад артефакте, действительно ненадежном и, в сущности, бесполезном. Безделушка, для которой требовались дорогие материалы, долгие часы кропотливой работы и то, чего у Снейпа не водилось — симпатия к будущему владельцу артефакта и желание ему помочь. Но даже если собрать воедино все компоненты, волшебный прибор всего лишь единожды перенесет своего хозяина за мгновение до смерти туда, где он сможет выжить, но недолго — обстановка будет столь же враждебной.

Все ранее проводившиеся опыты закончились неудачно — несчастные испытатели попадали в мир магглов и умирали. Так, к примеру, ученик, раненый ритуальным кинжалом, оказался недалеко от поля боя, одетый в маггловские доспехи — их стали стаскивать, чтобы оказать первую помощь, но стрела арбалетчика попала в него раньше, чем оруженосцы сняли с него шлем.

Принцип действия артефакта был описан путано и невнятно, но Северус пришел к выводу, что чары каким-то образом модифицируют реальность и создают в ней место для хозяина безделушки.

Наверное, в изначальные расчеты закралась ошибка, поэтому все перемещения не удались. Северус не был заинтересован в обнаружении изъяна — он не стремился к спасению, а всего лишь загружал мозг бесполезной работой. А что может быть бесполезнее изготовления подобной безделки? Только героическая смерть от руки Волдеморта...

Северус собрался съязвить, что в итоге именно этим все и закончилось — бесславной гибелью, но одернул себя:

«Во-первых, тебя загрызла змея, а не рука Волдеморта, во-вторых, в весьма подходящий момент, в-третьих, твой артефакт сработал, значит, ничего не закончилось. Помнишь, ты еще иронизировал, что сделал его сам себе в подарок?»

Сознание заботливо подсунуло ему картинку: Снейп снимает со лба кожаную ленту, линзы звякают, он растирает полоску, оставленную адским приспособлением, и кривит губы, шепча:

— Ну что же, Северус, иного подарка на день рождения ты не заслуживаешь, да и этот, по правде говоря, слишком хорош для тебя. Но не выбрасывать же такую редкость...

А на ладони переливается золотой шар, на его боках есть овальные и ромбовидные окошки, и если взять лупу и заглянуть внутрь, то увидишь, как внутри беспорядочно крутятся шестеренки, толкая друг друга острыми зубцами...

* * *

Снейп только через минуту созерцания механизма понял, что надсадный скрип, издаваемый артефактом — не плод его воображения, а всего лишь звук его дыхания. Ну что же... Очевидно, что он сам украл у себя возможность покинуть этот мир, а изготовленная им безделушка сработала и перенесла его неизвестно куда. Придется разбираться. Умереть всегда успеется, к тому же в первый раз это получилось как-то не очень... эффектно. Да и нельзя быть полностью уверенным, что у него не осталось недоделанных дел. Нет, об этом потом, не сейчас, сейчас он попробует вынырнуть из забытья, идя на звук скрежета и приглушенного попискивания каких-то приборов.

— Жаль, что сегодня вечером его отключат от всех аппаратов... Я думал, что у нас есть шанс, три месяца комы не такой уж большой срок, — раздался усталый мужской голос слева от Снейпа. Судя по негромкому шороху, мужчина открыл дверь, из коридора донесся звук шагов.

Северус решил не двигаться и не привлекать к себе внимания.

— Ну, его жена не так богата, а его страховка кончается, — молодая женщина справа от Снейпа зашуршала чем-то и подошла к собеседнику. — Платить за его пребывание в больнице некому. Да и надежды, по-хорошему, никогда не было, не преувеличивай. Мозг умер давным-давно.

Снейп усилием воли сдержал удивленный возглас и едва не подавился впихиваемым в него воздухом. У него есть жена? Нонсенс. Артефакт не способен поместить сознание владельца в другое тело, а в собственном теле Снейп мог жениться разве что в бессознательном состоянии.

«Ты в нем и пребывал три месяца, если верить говорящим, — ехидно напомнил ему внутренний голос. — Может быть, тогда и женился? Кстати, твоя новоявленная супруга тебя не любит и не горит желанием дождаться твоего выздоровления, так что не переживай...»

Мужчина, доктор Гринт, как выяснилось из реплики медсестры Пранк, тоже сомневался в искренности чувств единственной родственницы Снейпа:

— Да что вы такое говорите, доктор! — возмутилась медсестра. — Молодая женщина не может хоронить себя заживо! Она и так ходит к нему каждый божий день, плачет, разговаривает. Вот, даже игрушки их детей принесла, чтобы...

К счастью, дверь захлопнулась, и Северус не услышал других шокирующих подробностей.

Сначала он подумал, что сошел с ума, но верить в это не хотелось. Пришлось списать абсурдность происходящего на происки артефакта. Но, черт возьми, как это стало возможным? Откуда у него дети, в конце концов? Неужели побрякушка, которую он смастерил, решила над ним поиздеваться?

«Она бросила тебе вызов — ты наверняка помнишь основные принципы ее действия: владелец амулета переносится туда, где ему окажут помощь, но его жизнь будет в опасности. Наверное, артефакт был уверен, что ты скончаешься от шока, если услышишь новости о своем семейном положении, потому и не предусмотрел иных вариантов», — поучающе наставлял его внутренний голос.

Снейп открыл глаза — он лежал плашмя на койке, рядом шипели, шуршали и приглушенно повизгивали приборы. Они должны были сигнализировать врачам, что пациент скорее жив, чем мертв, но отчего-то не сработали. Тем лучше — он устроит настоящий сюрприз для новоявленной жены, если она придет сегодня, когда его должны убить. Ну а если не явится... Тогда сперва порадуются медики. До этого момента он потерпит и вдувающий в него воздух намордник, и присоски, как будто вросшие в кожу. Шевелиться он пока не рисковал, чтобы не испортить запланированный спектакль и не потревожить еще какой-нибудь датчик. Северус ограничился тем, что моргнул и поочередно сжал кулаки, отметив, что мышцы его слушаются. Хороший знак — говорит о том, что он не наблюдает свое тело со стороны, уже превратившись в призрака, но еще не осознав этого факта.

Белые стены, закрытое жалюзи окно, из-за стальных полосок пробивается серый свет — ничего примечательного. Только... В углу стоит столик, а на нем вольготно развалился огромный медведь, в лапах у него красное сердце с желтой надписью «Папа, выздоравливай!». Рядом еще какие-то игрушки. Кошмар. Неужели он обзавелся детьми? Бедные создания, которые еще и желают ему выздоровления. Ему, ненавидящему всех вокруг. Встречи с ними нужно избежать, чтобы не травмировать их психику.

Как бы узнать, кто сошел с ума — мир или он сам? Правильно, для начала стоит развеять свои страхи. Его уже давно гложут сомнения, что в этой больничной палате очутилась лишь его душа, заняв свободную оболочку. Это объяснило бы все странности.

Но нет — тщательный и вдумчивый осмотр видимых частей тела опроверг эту теорию. Если нос не доказательство — мало ли таких же выдающихся носов! — то против мелких порезов и бледных следов ожогов на руках контраргументы привести сложнее. Вряд ли найдется еще один человек с едва видимой семиконечной звездой между большим и указательным пальцем — именно сюда попала раскаленная клякса Перечного зелья на одном из уроков. В сочетании с выцветшей Темной меткой этот затянувшийся шрам свидетельствовал о том, что Снейп находится в своем теле и может не беспокоиться из-за неисполненного долга — Волдеморт мертв или снова затаится лет на двадцать.

Он еще немного посозерцал контуры ранее выползавшей из черепа змеи, больше походившей теперь на струйку дыма, обвивающую округлый холм, но это занятие быстро ему наскучило, и Северус вернулся к обдумыванию своего незавидного положения.

Артефакт, сделанный им самим, просто обязан обладать таким же отвратительным характером, поэтому неудивительно, что безмозглая штуковина заставила его пережить нечеловеческое унижение — беспомощность перед лицом каких-то магглов, собственную слабость и угрозу неминуемой смерти. Если он ее не отсрочит, то так и испустит последний вздох...

Непродуктивные мысли.

Снейп повернул голову, убедился, что приборы так же старательно его игнорируют, и уставился в угол — на настойчиво желавшего ему выздоровления медведя. Игрушка почему-то ему мешала. Он допускал, что чьи-то дети могли оставить в больнице с любимым отцом самое дорогое, но если он не сошел с ума, то детей у него нет. А чужие отпрыски... зачем им приносить в жертву, пусть и на время, товарища своих игр? Медведь явно участвовал во многих затеях — шерсть местами свалялась и лоснилась, глаза давно оторвались и были заменены другими, разноцветными. Если бы зверя не любили, то уже давно бы выкинули...

Интересно было бы взглянуть поближе...

Северус дернул ладонью и тихо выругался — почему-то никто из спасших его магглов не озаботился тем, чтобы снабдить пациента волшебной палочкой.

Медведь тем временем покачнулся и проплыл по воздуху, шлепнувшись ему на живот и напугав какой-то прибор — тот панически пискнул и замолк под взглядом Снейпа.

Снейп укоризненно поджал губы, досадуя на свою недогадливость — пребывание в коме не способствует росту умственных способностей и выуживанию из памяти информации о беспалочковой магии, которая чаще срабатывает на бессознательном уровне. Основная проблема ее применения как раз состоит в том, что нельзя слишком сильно концентрироваться на желаемом, но меру этого «слишком сильно» каждый должен определить индивидуально.

Ладно, не суть важно — потренироваться он еще успеет, как и порадоваться, что не будет полностью беззащитен, когда придут местные целители.

Медведя стоило вернуть на кресло, и Северус уже поднял неповоротливую плюшевую тушку в воздух, но озадаченно цокнул языком и опустил игрушку ниже. В поле его зрения оказалась спина зверя, которую точно когда-то разрезали, а потом сшили вновь, по шву, но не совсем ровно. Интересно... Хватит ли у него сил, чтобы незаметно распороть синюю нитку, а потом заставить ошметки и обрывки срастись и скрыть попытку вандализма?

Первый этап занял считанные секунды, в отличие от второго. Набивка — мелкие белые шарики — усыпала все вокруг, подобно первому снегу, и Снейп долго собирал ее в причудливое облако, которое зависло у него над головой.

А потом из парящего над ним медведя выпал какой-то пакетик, щелкнув Северуса по носу. Второй лег на живот, как раз на прозрачную трубку, по которой продолжал поступать кислород. Мутно-серый пластик не позволял разглядеть содержимое, и Снейп попытался поднести плоский мешочек поближе, но тут в коридоре послышались шаги.

Северус зашипел, на сей раз вогнав очередной прибор в истерику, и тот оглушительно заверещал.

Так быстро Снейп никогда не колдовал даже с палочкой. Ручка двери повернулась — набивка воронкой втянулась в медведя, за ней — непонятные пакетики, дверь приоткрылась — нитки на спине игрушки срослись, и та ракетой устремилась на свое место. В палату влетел худой блондин и неверяще уставился на опутанного щупальцами приборов пациента.

— Мистер Брегнирс? — спросил он на ходу, и тут же за его спиной раздался всхлип, больше похожий на крик ужаса:

— Демон...

Вошедшая следом за врачом черноволосая женщина зажимала рот руками и смотрела на что-то под потолком. Там кружилась настоящая пентаграмма, как будто нарисованная мелом.

Северус поблагодарил неизвестную сущность, отвлекшую всех от него на пять секунд. Пока подбежавшие медсестры успокаивали миссис Брегнирс, он развеял остатки набивки, о которых в спешке забыл. Неловко вышло — он лишь вскользь подумал, что из этих крупинок можно создавать узоры, а они поспешили зависнуть над ним... Правда очень неловко — теперь его новоявленная супруга вряд ли будет в состоянии разговаривать с ним, ее куда-то увели, чтобы дать ей успокоительное, и не факт, что она захочет вернуться.

«Судя по тому, что я видел, она придет с осиновым колом, чтобы меня убить и исполнить предназначение артефакта», — подумал он, вспомнив гримасу ужаса, исказившую вполне симпатичное лицо.

Врачи наконец соизволили обратить на него внимание и начали изводить его глупыми вопросами, вслух недоумевая, отчего все проведенные тесты показывают, что мозг пациента мертв, а пациент, хоть и страдает от потери памяти, но в состоянии проследить глазами за различными объектами и даже рассказать всю таблицу умножения.

Он чувствовал себя окруженным не сильно развитыми детьми, которые радовались каждому произнесенному им звуку и самостоятельно сделанному вдоху, но их энтузиазм откровенно раздражал. И что-то надо было делать с этим их аппаратом, который упрямо показывал, что на больничной койке расположился не способный мыслить человек — Снейпу не хотелось выделяться из общей массы пациентов.

Прибор, как выяснилось, всего лишь реагировал на автоматически выставленный ментальный щит, Северус догадался его убрать как раз в тот момент, когда одна из медсестер случайно задела аппарат.

Снейпу было очень неуютно, но легилиментов среди магглов не наблюдалось, поэтому он счел риск оправданным. Ему не нужен был ни переезд в другую палату, ни какое-то дополнительное сканирование — он нуждался лишь в том, чтобы его оставили в покое и позволили снова вскрыть плюшевого медведя. Если завтра его переведут в другое отделение, то игрушки, вероятно, вернутся домой вместе с его «супругой».

«Ну и мечты у тебя, Северус, — хмыкнул он, — отчего бы не пожелать, чтобы тебе рассказали, как тебя зовут и где ты живешь. Но нет, тебе необходимо распотрошить неведомых зверей».

Ему еще долго докучали вопросами, и он безмерно вымотался. Под конец общения с вызванным психиатром он уже хотел откровенно поведать о своем настоящем роде занятий и насладиться выражением хоть каких-то эмоций на безучастном лице, наполовину закрытом черной бородой и очками в роговой оправе. Но судьба была к нему милостива, и его не отправили в психиатрическую лечебницу: кончился рабочий день, и консилиум врачей наконец принял решение оставить больного в одиночестве на попечение какой-то капельницы.

До того как его сморил сон, Снейп «исследовал» все игрушки и починил их, стараясь не отвлекаться на эмоции — насколько он мог судить, в пакетиках лежали необработанные и неотшлифованные алмазы. Ошибку он не исключал — он не был ювелиром, но кто и зачем станет прятать фальшивку в тело плюшевого медведя и тщательно зашивать разрез? Дети с такой задачей не справятся.

Содержимое одной из упаковок он левитировал к окну и аккуратно разложил на верхней раме жалюзи, приклеил и кое-как наложил чары невидимости. На большее его не хватило, он даже не построил ни одной мало-мальски приемлемой теории о появлении камней в чреве медведя. Он предполагал, что без его «жены» здесь не обошлось, но загадка была слишком всеобъемлющей для усталого мозга, и Северус позволил тому отдохнуть. Может быть, ему и грозила опасность, но встречаться с нею предпочтительнее выспавшимся, а о ее появлении предупредят беспорядочно парящие в воздухе нити заклятий. Без палочки они получаются почти видимыми и не очень сильными.

Утром он понял две вещи — во-первых, сигнальные чары ему не удались, они растворились без следа, вместо того чтобы его разбудить. Беспалочковая магия крайне нестабильна. Во-вторых, ему необходимо было убраться из больницы как можно скорее, потому что в противном случае его препроводят в полицейский участок и снимут отпечатки пальцев. А вот это уже станет проблемой — его опознают как Северуса Снейпа, и все запутается еще больше.

Отпечатки его пальцев у полиции были — согласно известной в магическом мире легенде, однажды его задержали за драку. Он сам бы не поверил, что волшебник попался полиции, но все маги верили, а некоторые даже злорадствовали и подтрунивали. Посвящать их в свои планы он не собирался — на самом деле он всего лишь хотел, чтобы в мире магглов он был в состоянии подтвердить свою личность. На всякий случай.

А теперь этот случай настал, но только если он избежит тесного контакта с полицией. Опознай они его — и прощайте, фальшивые или настоящие алмазы.

Простейшую логическую цепочку выстроит даже идиот. Пришедшая «побеседовать» с ним дама из полиции — полноватая блондинка, похожая на надувшегося бурундука — очень внимательно разглядывала игрушки в углу палаты. Она представилась, но ее имя Северус не расслышал.

Разговор с этой посетительницей оказался крайне полезен — для Снейпа. Положение, в котором он очутился, все больше напоминало абсурдный сон и фантасмагорию, но бредом не являлось — легилименты умеют отличать его от реальности. Его подозревали в контрабанде алмазов, что стало явным из слов потерявшей терпение женщины, отчаявшейся добиться иного ответа, кроме «Я не помню»:

— Удачная стратегия для защиты, мистер Брегнирс, очень удачная, — она сжала губы, накрашенные бесцветной помадой, — но поразмыслите на досуге вот над чем: мы располагаем доказательствами, что в ЮАР вы неоднократно встречались с Вернером Шварцем, неделю тому назад арестованным там за организацию нелегального вывоза необработанных алмазов. По прибытии в Лондон вы всегда отправлялись к ныне покойному Арчибальду Ревьеро, который переправлял уже обработанное сырье покупателям по более низким ценам. Станете отрицать?

Северус отвернулся к окну, взбесив собеседницу, и она закатила глаза:

— Меня поражает ваша несообразительность. Отрицать очевидное — значит лишь усугублять свою вину. Вы так же станете молчать, когда вам предъявят обвинение в убийстве мистера Ревьеро?

— Я потребую адвоката, — хрипло выдавил Снейп и решил поощрить откровенность допрашивающей. — Я правда ничего не помню, но если бы мне стали известны подробности... Доктор Найренберг говорит, что это могло бы помочь восстановить память.

— Хитрый ход. Хотите сперва понять, что мы знаем, — она вновь задумчиво посмотрела на медведя, как будто советуясь с ним. — Исключительно с целью поспособствовать вашему скорейшему выздоровлению скажу вам следующее: после ареста Шмидта в Африке ваш шеф засуетился и решил скрыться, вы были у него в особняке трижды до пожара, который и подготовили, но не рассчитали, и взрыв раздался, когда вы находились слишком близко к эпицентру. Упавшей балкой вам разорвало горло, но каким-то чудом вас спасли. Вашего компаньона спасти не удалось, вы его предусмотрительно зарезали, перед тем как активировать взрыватель. Не припоминаете, как воткнули ему в сердце клинок? Такой, знаете, изящный кинжал с ручкой из слоновой кости...

— Нет, не припоминаю, — отрезал Снейп и симулировал обморок.

«Они меня совсем за идиота принимают, — вздохнул он, пока вокруг него суетились медсестры. — Нет, не меня, а этого... Брегнирса. Причин для обиды нет, его репутация меня не заботит, но тогда... тогда точно необходимо скрыться как можно скорее — не отвечать же еще и за чужие преступления, я уже ответил за свои».

После визита сотрудницы полиции он долго складывал разрозненные детали головоломки, но у него все время получался какой-то мертворожденный монстр. Если Брегнирс убил Ревьеро, то должен был исчезнуть с добычей. Отчего тогда эти камни оказались в палате Снейпа, зашитые в игрушки? Ну и коронный вопрос, который следовало бы задать первым — неужели пациент на больничной койке так сильно походил на Брегнирса, что ввел в заблуждение жену? Нерешаемая загадка — не требовать же фотографию этого человека и зеркало... Да нет, это разумно, но будет выглядеть слишком подозрительно.

Пролить свет на происходящее была способна только супруга «неожиданно спасенного убийцы-контрабандиста», но этого чуда он мог не дождаться. Пора было готовить план побега.

Внутренний голос пытался напомнить ему, что он совсем недавно не желал жить и проклинал день своего второго рождения, поэтому логично было бы вообще ничего не предпринимать. «И не дышать», — согласно подумал он, ехидно усмехнувшись. Ну уж нет — исполнять роль марионетки и умирать по чьему-то капризу еще унизительнее.

Шансы на удачный побег представлялись мизерными: беспалочковая магия творилась через раз, физическая слабость не позволяла встать на ноги. Если он поднимется и поддержит себя в вертикальном положении с помощью волшебства, то вряд ли сможет использовать чары невидимости, следовательно, нужна одежда... Трансфигурировать ее он не отважится, помня о недолговечности своих вчерашних сигнальных чар. Замкнутый круг.

Ночью он все равно попытается покинуть больницу, а до этого... попробует собраться с силами и понять, как обдурить приборы, чтобы они так же мерно тикали, и персонал не поднял бы тревогу до утра.

Приняв это оптимистичное решение, он самым постыдным образом уснул и вполне бесславно погиб бы, если бы не чудом уцелевшее волокно сигнальных чар, зацепившееся за стойку капельницы.

Он проснулся как раз вовремя, увидел свою "жену" со шприцем в руке и бегущую по пластиковой трубке воздушную пробку, вспомнил, что однажды слышал, что это — верная смерть, и заставил воздух в капельнице засветиться, подняться вверх и рассосаться, выйти через мелкие наколдованные отверстия. Освобожденные искры сложились в изображение чего-то страшного и рогатого, озарили испуганное лицо худощавой сероглазой брюнетки и пропали.

«Она считает меня демоном, — не без гордости подумал он. — Это можно использовать. Вспомнить бы, что магглы приписывают демонам». Первыми на ум пришли суккубы и инкубы, но были беспощадно изгнаны — изобразить этих существ он бы не сумел, поэтому недовольно поинтересовался:

— Это новая мода? Принести жертву ритуальным кинжалом, призвать демона, а потом его уничтожать?

— Я тебя не вызывала, — «супруга» отступила на шаг и схватилась за сумку, висевшую у нее на плече.

— Не вызывала, говоришь... — протянул он, а стеклянный флакончик в ее руках стал обжигающе горячим и выпал из тонких пальцев с ярко-красными ногтями. — Святая вода, наверное? Была...

Он растянул губы в ухмылке, молясь про себя всем известным божествам, чтобы не потерять сознание и побыстрее найти правильные слова для своей гостьи. Впрочем, зачем обходиться лишь словами? Он же волшебник...

«Рискнем, пока ее не осенило задушить меня подушкой, терять особо нечего», — констатировал он, так и не додумавшись ни до чего путного, и уставился в расширившиеся от ужаса глаза.

Его разум едва не запутался в комках туши на ресницах, но все же прорвался в сознание остолбеневшей женщины.

Сплошной мусор, игры с детьми, магазины, примерка каких-то тряпок, передача про сверхъестественные силы... Где же то, что он ищет? А что, собственно говоря, его интересует? Попробуем поймать на наживку.

Он швырнул в круговерть воспоминаний плюшевого мишку с распоротой спиной, и водоворот чужих мыслей выбросил ему вполне понятную картину: «жена» сидела на корточках на полу, методично засовывала в медведя мелкие пакетики и говорила, обращаясь к кому-то за своей спиной:

— Ну какой же ты идиот, Эндрю. Слов нет. Ты же понимаешь, что будешь одним из самых первых подозреваемых? Что им стоит обыскать наш дом?

— Сам не знаю, что на меня нашло, — пробубнил глубокий баритон.

— Не ври. Я еще подумаю, что с тобой делать. Врал, что работаешь, а сам промышлял контрабандой, а потом... Состояние аффекта, как же... — она горько усмехнулась. — Такого аффекта, что ты все спланировал, методично обчистил его дом... Чтоб тебя...

Она укололась иголкой, и воспоминание померкло. Северус еще недолго поколебался — ему уже было все ясно — но наудачу выхватил еще одну картинку.

— Не вздумай спорить, — шипела женщина, отталкивая черноволосого худого мужчину. — Полицейские еще вчера заходили и обещали вернуться... Что будет, если они тебя найдут, а? Этот неизвестный не жилец, немного похож на тебя, это я и использую. А ты сгинь с глаз моих.

Северус был вынужден с ней согласиться — у них с ее мужем было некоторое сходство, не совсем портретное, разумеется. Но спутать можно, если не приглядываться. Обидно, конечно, что подлый убийца-подкаблучник так похож на него...

Он вернулся в свое сознание и улыбнулся, пытаясь придать лицу наглое и непристойное выражение:

— Знаешь, а ведь забавно получается... Официально твой муж — я, а тот — неизвестно кто и далеко. Я вправе потребовать от тебя исполнения супружеского долга. Прямо здесь. И никто не усомнится, что я истосковался по прелестям своей любимой...

Если бы не паника, она бы поняла, что это — пустые угрозы и лежащего перед ней «демона» хватит только на них. Последние слова он произносил сиплым шепотом:

— Вижу, что ты всего лишь желаешь, чтобы я оставил тебя в покое... Ну что же... Думаю, что смогу исполнить твою просьбу. В обмен на услугу.

— Какую?

«Издеваться над людьми — вот твое истинное призвание», — устало заметил внутренний голос, Северус поморщился и едва не бросился оправдываться, что не держит паузу, наслаждаясь агонией жертвы, а выравнивает дыхание. Но спорить с самим собой — еще более непродуктивно, чем терзать сходящую с ума женщину. Правда, она это заслужила, когда решила выручить своего мужа и выдала незнакомца за него без малейшего угрызения совести.

Нет, наказывать их он не намерен, с ними пусть разбираются магглы, а Северус просто хочет исчезнуть. Ему надо осмыслить свою жизнь, а не нести возмездие тем, кто спас его от прозябания в нищете, сам того не ведая.

Однако ловушку для мошенников он приготовит. Он посмотрел миссис Брегнирс в глаза, и она сжалась, ожидая нападения.

Снейп приказал:

— Принесешь мне мужскую одежду и сто фунтов. И больше ты меня не увидишь. Если не выполнишь нашу договоренность, то так легко не отделаешься. Приду за вами всеми...

Она кивнула и выбежала из палаты, а Северус удивленно посмотрел на закрывающуюся дверь. Женщины мыслят как-то неправильно. На ее месте он бы забрал игрушки, хотя бы попытался. Но нет — так нет.

До ее возвращения он вдоволь наэкспериментировался с беспалочковой магией и нашел точку «относительного равновесия», как ее называли в трактатах. Заклятия получались слабее, но не отнимали силы, а, наоборот, придавали их. Главным «топливом» служили эмоции, но не ярко выраженные.

Он восстановился, отделался от слабости и научился обманывать маггловские устройства, но объяснить словами смог бы лишь основной принцип — надо было передать им тот же сигнал, который они улавливали, для этого было достаточно смазать присоски слюной, произнести заклинание, препятствующее ее высыханию, и прикрепить на нее образ звуковых колебаний. С кровью получилось бы так же, но крови ему было жалко.

Ночью он сбежал, прихватив треть алмазов в качестве компенсации. Больше брать было бессмысленно — треть он оставил мошенникам. Если им улыбнется удача, они их получат. Остальные камни он рассыпал между подушек кресла и разложил вдоль плинтуса. Если полицейские окажутся сообразительными, то свяжут местоположение желтоватых и мутных белесых камушков с игрушками. Тогда Северус будет отомщен, за Брегнирсами начнется охота.

Много позже Снейп набрался смелости, вернулся в магический мир, собрал свою долю почестей и подозрений, объяснился с Поттером и написал наиболее полный трактат о беспалочковой магии, благодаря которому он прославился больше, чем благодаря «беззаветной и самоотверженной службе делу добра», как сказал Шеклболт, вручивший ему Орден Мерлина.

Позднее он даже разгадал загадку артефакта — Снейп был единственным, кто испытал эту поделку на себе, поэтому она и не стремилась убить его всерьез. Прочие смерти вызывала злость и обида бездушного сгустка магии, ведь он обязан был служить не тому, кто его сотворил. В случае с Северусом артефакт подыгрывал ему изо всех сил, даже развеявшись в пыль — ведь именно она, а не набивочный материал, образовала ту самую пентаграмму над его головой.

Как бы то ни было, праздником он этот день своего второго рождения не считал и свято верил, что обошелся бы без этой безумной фантасмагории. Когда Поттер однажды отважился спросить, почему же он предпочел выжить, он почти откровенно ответил, что потратил слишком много сил, чтобы не позволить себя убить, а усилия должны быть вознаграждены. За все надо платить, за собственные подарки самому себе — тем более, но отмечать это как великое торжество — увольте.