Ненужный подарок (джен)

Для Лондона это был самый яркий день за всю осень. Солнце, светившее с самого утра, окрашивало серебристую росу в золото. Птицы пели громко и задорно, а Финни, работая усерднее, чем прежде, насвистывал только одному ему известную мелодию. В поместье впервые ничего не было разбито и ничего не было сожжено или взорвано. Все было тихо. Безмятежно.

Этот день сломил даже вечно угрюмого графа. Он, отрываясь от работы, смотрел в окно, и уголки его губ еле заметно подрагивали.

— Вы хотите прогуляться? — спросил Себастьян, с усмешкой наблюдая за изменениями своего господина.

Сиэль тут же перевел взгляд на слугу, жалея о минутных слабостях, посещавших его сегодня все чаще и чаще.

— Что за чушь, — он прикрыл глаза и повернулся к столу, взяв в руки тонкую стопку бумаг. — Свист Финни отвлекает меня.

Оба знали, что это ложь.

Но прогуляться все же пришлось. К жениху, как всегда, без предупреждения, приехала его верная невеста, подняв все и всех на уши. Безмятежность испарилось, на ее смену пришел задорный детский смех.

В этот раз Лиззи не стала мучать слуг, не захотела даже украсить мрачное и скучное, по ее мнению поместье. Ей не терпелось отдать, наконец, подарок, который она приготовила с вечера прошлого дня. Поэтому она вела себя громче и возбужденнее обычного.

Паулу отправили на кухню к другим слугам, у Себастьяна было много дел, поэтому сопровождать графа на прогулке не мог. Да и зачем уже взрослому мальчику гулять по саду с прислугой.

Лицо обдувал приятный ветерок, шелестел в кустах роз и скрывался в высоких деревьях, срывая с них последние листья. Громко хлопая крыльями, птицы, ненадолго замолкнув, меняли дерево за деревом, после чего гам вновь продолжался. День поистине был чудесным.

Обходя розы, сверкающие на солнце белизной, Лиззи рассказывала обо всем, что происходило с ней за ту неделю, что они не виделись. Об Эдварде и его успехах в Уэстонском колледже, о таких вкусных кексах, который приготовил их повар. Сиэль навострил уши, когда Лиззи обмолвилась, что у нее есть успехи в изучении латыни. Но она тут же сменила тему и заговорила о портнихе, пошившей ей миленькое платье, в котором она была сейчас. Тут, кстати, девочка надула губки, обидевшись на невнимательность жениха. Тогда Сиэль рассеяно на нее посмотрел и понял лишь то, что рюшек и украшений, кажется, стало больше, чем обычно.

— Платье действительно… милое, — буркнул он в итоге.

Мальчик слегка ускорил шаг, а Лиззи шла сзади. Она смотрела ему в спину и улыбалась. Так улыбаются жены, посещая могилы своих мужей.

Вскоре они присели в беседке, прикрытой уже голыми деревьями. К девочке вернулся былой энтузиазм. Достав из складок платья что-то квадратное и плоское, она протянула это Сиэлю.

— Фотография? — удивился он.

— Да, — улыбнулась Лиззи. — Отец показал мне вчера вечером. Я решила подарить ее тебе.

Фантомхайвы. В небольшой зале на кресле сидела мать. Положив руку на спинку, позади стоял отец. И рядом еще не такой старый Танака, верный дворецкий. На лицах обыкновенное для снимка выражение лица. Фальшивая полуулыбка, в глазах безграничное терпение.

И все же графа это задело. Он не хотел помнить их такими. Он не хотел помнить их.

— Вернемся в дом, — сказал Сиэль. Лиззи вздрогнула от неожиданности.

— Но на улице так хорошо, — сказала она.

— Скоро похолодает.

Он встал и неожиданно даже для себя взял ее за руку. Лиззи покраснела и до самой двери поместья не могла скрыть смущенной, но радостной улыбки. Сиэль думал о своем. Фотография все еще была у него в руках.

Себастьян следил за своим господином с верхних этажей.

Граф решил не гнать невесту, не донимать вечными «тетя не знает, что ты уехала». Зато предложил пообедать. Время пришло, а Себастьян снова приготовил что-то необычайно вкусное. За столом Лиззи щебетала, словно канарейка, нахваливала Себастьяна и его блюда. Казалось, что сам демон сейчас покраснеет, но это лишь слегка тешило его самолюбие.

Паула забрала девочку после трех. Жизнь в поместье шла своим чередом, Сиэль вновь работал. Только теперь его отвлекало не солнце, раньше манящее его за стеклами окон. Это была фотография, лежавшая на самом углу стола. Перевернутая.

Как назло Себастьян никуда не собирался. Нельзя было поддаваться слабости, иначе бдительный дворецкий тут же обратит на это внимание. В своей привычной, язвительной форме. Пока же он выжидал, когда господин наконец проиграет.

Все случилось ночью. Фотография выпала из внутреннего кармана пиджака, когда Себастьян готовил мальчика ко сну.

— Это подарок леди Элизабет? — спросил дворецкий.

— Он самый.

Подняв ее с пола, Себастьян взглянул на изображение, не пытаясь скрыть ядовитой улыбки. Сиэля бесило это больше всего. Дворецкий молча положил снимок на тумбу.

Мальчик уже лежал в кровати, полностью готовый ко сну. Мешало только одно. Сиэль прикрыл глаза, под одеялом сжал кулаки.

— Сожги ее.

Для Себастьяна это не было неожиданностью. Господин победил. И проиграл одновременно.

— Слушаюсь.

От застывших улыбок осталась лишь горстка пепла.