Последний день котов-воителей (джен)

Кроваво-красное небо тускло сияло сквозь переплетения тяжёлых древесных ветвей. Без тени звёзд, оно пугало котов, которые, низко опустив головы, быстро и молча брели куда-то сквозь заросли.

Воробей вяло тащился позади группы, сжимая в зубах жалкий пожухлый стебелёк, бывший когда-то кошачьей мятой. Целитель не хотел признавать, как сильно его подкосила смерть Остролистой — молодая воительница погибла несколько дней назад, в агонии, которую не могли заглушить никакие травы…

«Если бы я был там, — с тоской думал Воробей, не обращая внимания на далёкий раскат… грома? Или той неведомой доселе штуковины, которая вторглась в лес котов-воителей три луны назад? Захватив область рядом с озером, она отравляла воду и прибрежные заросли, а также живущих на берегу зверушек. — Если бы я был рядом с сестрой… кто знает… может быть…»

Он понимал, что его сожаления напрасны. Листвичка была возле Остролистой, когда чёрная кошка испустила дух, и, конечно, делала всё, что было в её силах. Но никто из целителей не знал, что за недуг стал косить приозёрных котов, словно какую-то дичь. Пёрышко, целитель племени Теней, предположил, что во всём виновата штука, захватившая озеро, но шанса проверить, правда это или нет, не предоставлялось. Коты племени Ветра, впрочем, отправляли к ней своих лучших воителей. Никто не вернулся.

Лапа зацепилась за какой-то корень, выросший словно из ниоткуда. Воробей сдавленно зашипел сквозь занятые челюсти и остановился, чтобы стряхнуть с лапы помеху. Но едва он сделал это, как грохот повторился, и пронзительный кошачий голос взорвался паникой прямо в его голове:

— Опасность!

Воробей прижал уши и бросился к лагерю, чудом не падая, спотыкаясь об корни деревьев. Гул нарастал, бешеный и непоколебимый, словно чудище, гнавшееся за патрулём, ликовало, радуясь лёгкой победе.

Внезапно дорогу преградило какое-то препятствие. Взвыв от ужаса, но при этом не растеряв жизненно важных трав, целитель развернулся и кинулся влево — в сторону, противоположную приближающейся опасности.

Лес скрипел и дрожал. Толстые ветви и стволы рушились под смертоносными челюстями чудища. Кричали потревоженные мыши, белки, пронзительно вопила сойка, чьё гнездо мгновением раньше пропало под железными лапами смерти. Коты в ужасе мчались кто куда, с обречённостью осознавая, что им пришёл конец.

Нападение произошло слишком внезапно, чтобы эвакуировать лагерь.

«Мы все погибнем», — вдруг понял Воробей, и эта ужасная мысль почему-то вмиг прояснила его голову.

Судя по плеску воды, он, сам того не ведая, выбежал на берег мёртвого озера. Волны тяжело накатывали на берег — слишком тяжело для воды — и отступали, оставляя после себя запах: резкий, дурманный, с какими-то приторными оттенками.

Воробей поморщился. Стараясь не дышать слишком глубоко, хотя бока саднили, а дыхание сорванно вырывалось из глотки, он вернулся в лес — точнее, в то, что осталось от леса. Чудовище затихало вдали, оставляя после себя затихший и мёртвый массив земли с одинокими стволами, разломанными ужасной челюстью. Везде валялись ветки, листва, выкорчеванные из земли пни, трупики раздавленных под массивными лапами животных.

Всё внутри целителя кричало в ужасе и смятении. Выпустив когти, он осторожно двинулся вперёд. После визита чудовища лес изменился до неузнаваемости, и Воробью потребовалось много сил, чтобы добраться до разрушенного лагеря.

В нос сразу ударил стойкий запах смерти и крови. Забыв об осторожности, Воробей бросился вперёд. Он сделал несколько прыжков, прежде чем лапы провалились в какую-то пропасть. Инстинктивно целитель загрёб лапами воздух, стараясь удержаться на маленьком клочке земли. Сзади раздалось пыхтение, и чьи-то зубы сомкнулись на его загривке, помогая удержать равновесие.

— Львиносвет? — прошептал Воробей сквозь травы, обнюхивая брата. От него пахло кровью, но серьёзных ран не было, и целитель про себя перевёл дух. Он бы не пережил, если бы Львиносвет погиб, только не сейчас, когда Остролистая… Усилием воли отогнав тяжёлые воспоминания на самый дальний край своей памяти, кот спросил: — А где… остальные?

Львиносвет мрачно промолчал. Поняв всё, Воробей крепче сжал зубы.

— Ну, может, патруль… они же не вернулись ещё. — Голос золотистого воителя был хриплым от пережитого ужаса и горя.

— Может, — эхом отозвался Воробей. Он прижался к брату, стараясь подбодрить его, и коты замерли на маленьком клочке земли, прислушиваясь к далёкому рычанию чудища.

Оно больше не появлялось. С наступлением сумерок до Львиносвета и Воробья донёсся слабое кошачее мяуканье. Пойдя в его сторону, братья вскоре обнаружили Ветерка. Молодой воитель племени Ветра лежал в рытвине, оставшейся от жутких когтей чудовища. Его бок был распорот чем-то тонким и необычайно острым. Бордово-алая кровь толчками покидала тело, окрашивая короткую чёрную шерсть кота.

Ветерок чуть пошевелился, услышав шаги. Он дёрнул ушами, распознавая подходящих, и едва слышно прошелестел, едва двигая губами:

— Вересколапка… в нашем лагере… помогите ей… им…

— А ты? — в голосе Львиносвета послышалась тревога. Все межплеменные распри были забыты, сейчас перед братьями лежал окровавленный кот, и сострадание зажглось в золотых глазах воителя.

В ответ на вопрос Ветерок закашлялся, извергая из себя комки крови, и стало ясно без слов — он умирал. Раны были слишком глубоки, чтобы можно было чем-то помочь. Это подтверждал и Воробей, скорбно застывший позади брата.

Львиносвет склонил голову.

— Мы поможем Верескоглазке. Удачной охоты в Звёздном племени… брат.

Немигающий жёлтый взор гипнотизировал Львиносвета. Ветерок уже не слышал его. Он агонично взмахнул лапой, издал тихий предсмертный писк — и замер.

Львиносвет почувствовал, как задрожал стоявший рядом Воробей. Воитель понимал, что для брата столько смертей разом были сильнейшим ударом. Целитель стоял, покачиваясь, зажмурив слепые глаза, и тихо бормотал про себя, словно мантру:

— Это всё неправда, это всё сон! Никто не погиб, все живы… живы…

Львиносвет мягко обнял брата хвостом. Вечно нелюдимый и ненавидящий прикосновения, Воробей вдруг съёжился и вжался в тёплый братский бок, словно прося защиты.

— Идём к Верескоглазке, — едва слышно прошептал он, и золотистый воитель направился к лагерю племени Ветра, ведя за собой беспомощного целителя.

А на рассвете три маленькие кошачьи фигурки, две из которых несли котят, а ещё одна — прихваченные из пещеры целителей Ветра травы, покинули мёртвый лес, отправившись в печальное путешествие в поисках нового дома.