Смена правления (джен)

Наш президент оказался мужчиной!

С ума сойти. Конечно, в этом нет ничего предосудительного. Мир уже не такой отсталый, как сто лет назад, и во многих странах мужчины спокойно занимают высшие посты. А в прошлом, во время немногочисленных войн, среди отличившихся было полно мужчин. Но... Но тогда вдвойне непонятно, зачем он столько лет пил гормоны и называл себя Ульяной. Как там его по паспорту? Ульян? А, нет, паспорт у него тоже поддельный. И если бы не этот случай в туалете аэропорта...

Одним словом, новость обещала превратиться в медийную бомбу. И, конечно, наша главреда с утра бегала как ужаленная, выбивая для нас лучшие места на предстоящей пресс-конференции разоблаченного президента.

Под хмурым зимним небом пресс-центр переливался синими и фиолетовыми огнями. Зимой темнеет рано — в четыре часа порой уже совсем ночь. У нас хоть тепло, а вот Ленка из Москвы звонила — у них уже снега по колено. Так это в Москве, не так уж далеко на север! А в президентском офисе уже который год строят планы, как заселить северные окраины. Финский залив, Сибирь... Да кто туда поедет? Будто нам на юге жить негде.

В здании уже бурлила толпа. Несколько журналисток на ходу записывали видеоблоги с места событий. К конференц-залу мы протолкались с трудом, зато потом, предъявив аккредитации, по-царски устроились в третьем ряду.

— Смотри, смотри, там Ульяна! — пихнула меня в бок Люба.

И правда — за не до конца натянутой вывеской, расписанной логотипами "ЮгИнформБюро", копошились люди. Наша президента... точнее, президент с кем-то совещался. Вид у него был озадаченный, раздосадованный, замороченный — какой угодно, но не сломленный. А еще на президенте ладно сидел женский бежевый костюм с широкой юбкой-брюками. И зачем? Теперь-то скрываться ни к чему...

— Привычка, — буркнула Люба и хихикнула.

Кто-то настраивал диктофоны, кто-то спешно перечитывал списки вопросов. Наконец над столом и за вывеской вспыхнули лампочки, символизируя начало мероприятия, и президент вышел к своему месту.

Бешено защелкали камеры. Люди затихли — лишь иногда змейками пробегали неясные шепотки. Вступительное слово ведущего никто не слушал. Все ждали, когда можно будет начать спрашивать.

Не успел ведущий закончить, как зал ворвался возгласами. Все забыли об очередности и регламенте. Я с изумлением обнаружила, что тоже вскочила со стула и выкрикиваю свой вопрос, заглушая микрофон.

— Почему вы пошли на выборы под личиной женщины?

— Вы считаете, под своим именем у вас было меньше шансов на победу?

— Это как-то связано с вашей агрессивной программой освоения севера? Вы считаете, к мужчине прислушались бы меньше?

— Вы хотели избежать предрассудков?

— Как вы оцениваете успех своего хода? Госдума все равно не приняла ни одно ваше предложение по ужесточению внешней политики и усилению армии.

— А вы не боитесь уголовного преследования за подделку документов?

— Почему вы просто не сделали операцию по смене пола?

— А как вас зовут на самом деле?..

Сначала президент пытался отвечать. Затем сдался под шквалом вопросов и стоял, растерянно опустив голову. Наконец он, похоже, принял решение. Вскинул руки, два раза хлопнул в ладоши и взял с подставки микрофон.

Шум улегся — бунтующие, строптивые волны.

— Я сделал это не сам! — громко произнес президент. — Меня заставили!

* * *

— М-да, — сказала Люба, отрываясь от компьютера и протирая кулаками глаза.

Мы заканчивали верстать завтрашний номер "Первых новостей". Небольшой кабинет весь пропах кисловато-химическим духом растворимого кофе. Лампа дневного света устало мерцала. В общем-то, номер был готов, но мы не спешили отправлять его в типографию. Время еще оставалось, а самозваную Ульяну как раз допрашивали в прокуратуре. В коридорах прокуратуры, вылавливая крупицы информации, дежурили журналисты. В том числе и пара наших. Вдруг бы они успели еще что-то добавить к фантастической истории, поведанной президентом?

А то, что он рассказал на пресс-конференции, превосходило самые смелые ожидания. И звучало сказочно донельзя.

Звали его Глебом, и он был одиноким — ни родителей, ни жены. Около трех лет назад к нему явились странные люди. Они сказали, что выбрали его, чтобы подменить Ульяну Брусникину на ее посту. Они припугнули Глеба, угрожая расправой с друзьями, и ничего больше не объяснили. Ни зачем им это нужно, ни чего добиваются... А дальше его ждали пластические операции, гормоны и ежедневная учеба: самозванец должен был хоть немного разбираться в государственных делах. Хотя ему обещали помогать...

"Помогали?" — спросил корреспондент из "Сплетника".

"Иногда присылали печатные инструкции", — ответил Глеб.

Ульяну Брусникину подменили полтора года назад, во время нашумевшего покушения. И никто не удивился, что из плена радикальной полутеррористической группировки президента вернулась немного непохожей на саму себя: осунувшейся, с тусклыми, свалявшимися волосами, а говорить начала тише и глуше...

На том пресс-конференция окончилась, а Глеба тут же взяли в оборот следователи прокуратуры. Разведка и контрразведка наверняка тоже подключились, просто журналистам об этом не рассказывали. Ну и правильно.

— На их месте, — сказала я, имея в виду прокуратуру, — я бы первым делом занялась радикалами, которые держали Ульяну в плену. А еще всеми ее советниками и приближенными. Как они умудрились не заметить, что это другой человек?

— Многие были замешаны. Да наверняка, — ответила Люба. — Но перепутать легче, чем кажется. Президента — это синие костюмы, командный голос, высокая прическа, агрессивная внешняя политика и обширные планы покорения незаселенных земель. Кто знает ее ближе? Семьи у нее нет. А внешность и даже голос легко подделывается в клинике. Вот, кстати, на месте прокуратуры я бы еще и пластическими врачами занялась. Их, конечно, полно, но прошерстить можно.

Она была права. Клиник и частных специалистов по коррекции внешности в наше время развелось видимо-невидимо. Они не испытывали недостатка в клиентах обоих полов. Культура, русалки бы ее побрали, стремление к совершенству...

Президентское кресло временно заняла прима-министра. Назначили досрочные выборы. Но скандал не торопился утихать.

* * *

— Эй! Олька! Спишь еще, что ли? — Я не сразу узнала взволнованный голос в трубке. Вопили так, что смартфон грозил вот-вот взорваться. — Вставай, тут бомба! Ульяна нашлась! Настоящая!

— Что?! — Я так и подпрыгнула на кровати. Драгоценный муженек Илья проворчал сквозь сон что-то о беспокойном хозяйстве и шиле в одном месте. — Где она сейчас? Там есть кто-то из наших? Что она говорит?

— Да пока ничего, — поскучнела Люба. — Созвали срочное заседание Совбеза, там все наши... действующие лица. Ну и Люська со Славиком дежурят, хотя им пока ничего не говорят. Приезжай.

Я поспешно оделась и, позевывая, отправилась на остановку городского экспресса. Ульяна явилась сама? Жаль, не спросила у Любы, но ни в жизнь не поверю. Не может быть. Значит, одно из двух: или ее нашли, и расследование дало результат, или... тот, кто ее похитил, сделал следующий шаг.

В редакции все опять стояли на ушах.

— Собирайся! — вылетела на меня из кабинета Люба. — В прокуратуру поедем, там пресс-секретарь будет чего-то комментировать! Нам только-только сообщили! Да шевели ластами!

— Камеру не забыла? — только и воскликнула я, пытаясь угнаться за ней.

Толпа в холле прокуратуры могла посоперничать размером и буйностью со сборищем на позавчерашней пресс-конференции. Когда из-за железной решетки, отделявшей холл от коридоров, появился спикер, мне показалось, что его сейчас разорвут на куски.

Люба кинулась вперед, вытягивая к нему руку с диктофоном. Я прикрывала спину, отпихивая тех, кто пытался нас оттеснить.

— Что вы скажете о новых обстоятельствах?

— Вы нашли организаторов? Как вы вышли на настоящую Брусникину?..

— Пожалуйста, не додумывайте! — Спикер прокашлялся. — Мы не заявляли, что нашли ее. Я вышел сюда, чтобы дать опровержение. Человек, с которым сейчас заканчивают говорить наши специалисты — не Ульяна Брусникина! Экспресс-тест ДНК и еще ряд анализов, а также противоречивые показания при допросе, — это основания, чтобы...

— Не Брусникина?

Толпа всколыхнулась. Спикер утихомирил ее уверенным взмахом руки.

— Это не Брусникина. Мы приняли решение опубликовать данные анализов на нашем сайте, чтобы избежать сплетен. Эта женщина — самозванка, которая, скорее всего, пошла на обман, ища дешевой известности. Следите за нашим сайтом!

И он удалился. Лязгнула решетка.

— Тьфу, — буркнула я в сердцах, покосившись на растерянную Любу. — Зря разбудила.

* * *

— Эй, Олька! Спишь еще, что ли?

Меня охватило чувство дежавю. Правда, оно сглаживалось тем, что я уже встала и наливала себе чай, пока Илья мазал тосты вареньем. Если бы не это — я бы, наверное, решила, что застряла во временной петле.

— Люб, ты чего?

— Так Ульяна нашлась! Говорят, настоящая...

— Кто говорит? — вздохнула я. — Что там, опять созвали Совбез? Кто-то из наших на месте?

— Да Лисина сама поехала туда! В смысле, в прокуратуру. Совбез не созывали, Ульяну номер три сразу на допрос отправили. Слушай, Оль, ну и как это понимать?

— А как? — переспросила я. — Будто это я устроила похищение. Может, теперь у нас регулярно будут появляться новые Ульяны. До самого конца расследования. Как Лжеварвары.

Когда-то в семнадцатом веке пропавшая, а потом чудесным образом вернувшаяся наследная царевна Варвара натворила в Княжествах Русских изрядно дел. Она собрала под свои знамена штук пять княжеств — невиданный успех для наших-то раздробленных земель, где каждая правительница всегда была себе на уме. И только когда она собралась идти войной на Персидские Пески, ее свергли, обнаружив, что в соседнем княжестве еще одна "Варвара" собирается воевать не с Персией, а вовсе даже со Средиморьем. Неужели нам в третьем тысячелетии светит повторение истории? А что — Ульяна ведь тоже отличалась агрессивной политикой. И кому только понадобилось ее похищать? И без того до выборов оставалась пара лет. На второй срок ее бы не избрали.

Я как в воду глядела.

Ульяна номер три оказалась главой какого-то мелкого районного совета. Как нам потом рассказали, эта дама отличалась эксцентричными повадками. Подобный пиар был в ее духе.

Ульяна номер четыре появилась еще через неделю. Ее разоблачили на подлете — не совпали группы крови.

Ульяной номер пять назвал себя тучный парень лет двадцати. "Нас поменяли местами! — утверждал он. — Мне сменили внешность, чтобы никто не поверил, что я настоящая!".

Начиная с Ульяны номер шесть, мы перестали реагировать на "горячие" новости. На десятой Ульяне на них перестали реагировать остальные газеты. Теперь все ограничивались крошечными колонками в сводках, и лишь желтые-прежелтые таблоиды исправно копались в сплетнях, окружавших каждую новую самозванку.

Прокуратура допросила приму-министру, потом все остальные министерства, потом Думу. Оперативники исправно прочесывали клиники по изменению внешности, допрашивали специалистов и перетряхивали контакты Ульяны Брусникиной. Ни следа.

А потом были выборы.

Прима-министра баллотировалась в президенты, но проиграла с разгромным счетом. Кресло досталось Марьяне Березиной, главе оппозиции.

* * *

"Куда годится такая власть? — кричали жирные газетные строчки с монитора. — Мало того, что вы не можете найти настоящую Брусникину — вы превратили расследование в балаган! Да над вашими самозванками смеется весь мир! Теперь если даже и появится настоящая, люди только похихикают и не поверят! Этой стране нужна сильная рука!"

— Сокращай, — сказала Лисина, заглянув в наш с Любой кабинет. — Для подзаголовка не пойдет, длинно очень.

Заголовком служил предвыборный лозунг Березиной: пресловутое "Этой стране нужна сильная рука!". В подзаголовок требовалось вынести часть продолжения. Впрочем, выбор цитат был обширный. Березина не скупилась на эпитеты, требования, предложения...

"Брусникина провалила свой курс! Задолго до того, как пропала! Она слишком много прислушивалась к умеренной оппозиции! Урезать финансирование поднятия целины? Без проблем! Свернуть программы освоения Севера? Да пожалуйста! Сократить армию и отказаться от разработки оружия в пользу каких-нибудь сельскохозяйственных нужд? Могли бы и не спрашивать! А потом мы удивляемся, почему Астраханская республика уступает даже Перми, не говоря уже о Москве. Мы много столетий могли позволить себе рафинированное общество, тишину, лень и неспешную работу с теми природными ресурсами, какие были. Но сейчас время требует иного. Время требует вооружаться, разведывать новые ресурсы и идти на север..."

— Она права, — пробормотала я. — Складно говорит. И насчет политики права, и насчет Брусникиной. Хотя о расследовании, как по мне, маловато. Ей бы не прокуратуру хаять, а побольше внимания уделять поискам. А еще лучше — взять дело под личный контроль. Тогда бы точно я поверила, что вот она — сильная рука.

— Успеется, — отмахнулась Люба. — Тем более что она уже требовала от прокурора отчет по самым резонансным делам. Кофе будешь?

— Давай... Интересно все-таки получилось. Полстраны были против Брусникиной с ее программой, а получили то же, только в профиль. Опять усиление армии и освоение севера. Реинкарнация какая-то.

Я снова погрузилась в статью, подбирая и обрезая самые подходящие для подзаголовка фразы. И лишь через минуту поняла, что в кабинете стало как-то тихо. Даже чашки перестали звякать.

Я подняла голову и увидела, что Люба смотрит на меня круглыми глазами.

— Слушай! — прошелестела она страшным шепотом. — А что, если Березина — это и есть Брусникина? Ее партия появилась как раз года полтора-два назад, аккурат перед покушением. Ее программа совпадает с брусникинской, отличается только радикальностью подхода. Да это же она все и провернула! Она знала, что ее не изберут на второй срок! И подстраховалась! И балаган этот с самозванцами и Глебом сама организовала!

Теперь уже я уставилась на Любу. Да ну, не может быть, сказка какая-то. Но... разве не походило на сказку то, что рассказал Глеб? Разве поверили бы мы, скажи нам до начала всей этой истории, что наш президент — переодетый мужчина? Разве могли представить, что подмена будет такой нелепой?

Только посмеялись бы.

Вот на это Брусникина-Березина и рассчитывала.

— Не может быть, — повторила я. — И потом, думаешь, мы первые сообразили? Если все так очевидно, об этом должны кричать все телеканалы.

— Как знать, — задумчиво проговорила Люба. — Может, Брусникина и на них повлияла... Но нам с тобой, Олька, лучше помалкивать. К чему нам делаться крайними?

И мы вернулись к составлению многострадальной передовицы.

А вечером после инаугурации новой президенты вышел свежий выпуск юмористического шоу. На сей раз девчонки из команды "На потеху" спародировали обеих глав державы. И Брусникину, и Березину. "Брусникина" пряталась в плену у комически-гротескных боевиков, потом натягивала лицо и парик "Березиной" и изображала президентскую присягу. Массовка в зале неистовствовала. Илья тоже покатывался со смеху.

— Что смешного? — сумрачно поинтересовалась я.

— Так ведь и правда же — глянь, как они похожи! Вроде бы и ничего такого, но... Ха-ха-ха!

— Ага. Ха-ха-ха, — пробормотала я и включила планшет, чтобы написать Любке.