A Little Death (гет)

Сегодня мой день рождения. Вообще-то родилась я в июле, а сейчас за окном самая настоящая январская метель, но именно в этот день пять лет назад я прощалась с жизнью.

Я прощалась с жизнью, понимая, что шансов выжить у меня нет, но жалела только об одном: когда очнется Елена, я буду уже мертва.

Я поднимаюсь с мягкой кровати и, подойдя к окну, распахиваю его, впуская в уютный номер отеля морозный воздух. Порывами ветра снежинки заносит на подоконник, и они мгновенно таят, превращаясь в маленькие капельки воды. Вдалеке виднеется Эйфелева башня.

«Привет, Париж! Я Бонни Беннет, и вот уже пять лет я — вампир».

Порывы ветра усиливаются, и я спешу закрыть окно. Без особого энтузиазма отыскиваю пульт от телевизора. В новостях, как обычно, погодные сводки. Улицы Парижа замерли без движения, снегоуборочная техника не справляется, а осадки к вечеру еще усилятся.

Голос диктора раздражает. Щелчок кнопки — обычный человек его не услышит, но я обычной не была никогда — и экран гаснет.

Вампирский слух улавливает колебания за мгновение до того, как телефон звонит. Отыскав его по источнику звука, вижу на дисплее «Стефан» и спешу ответить.

— Ты звонишь поздравить меня с днем рождения? — с усмешкой интересуюсь и удивляюсь самой себе. Откуда столько сарказма в голосе?

— Где ты, Бонни? — Слышу, как плещется море. Значит, Стефан сейчас там, где тепло и совсем нет снега.

— Париж. А ты?

— Я в Барселоне. Говорят, у вас снегопад…

— Да, весь город словно утонул в снегу… — Я улыбаюсь и добавляю, что была в Барселоне весной. Некоторое время мы со Стефаном обмениваемся впечатлениями, потом переходим к новостям. А новостей как таковых и нет. Кэролайн все также избегает Стефана, не отвечает на звонки, и я пересказываю наш с Кэр последний разговор. Мы с ней созваниваемся нечасто, раз в пару месяцев, а видимся еще реже. И никому не хочется что-либо поменять.

Стефан, Кэролайн, я — мы все друг для друга больные напоминания о доме. О городе, которого больше нет. И о Елене.

Стефан в прошлом месяце гостил у Мэтта и Эйприл. У них подрастает дочка. Каждый раз, когда Стефан говорит про Мэтта, я обещаю себе, что навещу его. Но… Что-то каждый раз останавливает, мешает пересечь океан.

В глазах Мэтта я увижу сочувствие. У него есть то, чего уже никогда не будет у меня.

Но я жива, — напоминаю себе — и это главное.

— А Деймон? Что-нибудь слышно о нем? — задаю, наконец, самый главный вопрос. Голос предательски дрожит, и Стефан улавливает это.

— Нет, Бонни… Я уже понятия не имею, где мне его искать… Больше нет никаких зацепок.

Мы оба, и Стефан, и я, понимаем, что никто не сможет отыскать Деймона Сальваторе, если тот не хочет быть найденным.

А Деймон не хочет…

Прощаюсь со Стефаном, и тишина окутывает меня. Возвращаюсь под одеяло.

Ничего не хочется. Полнейшая апатия.

Закрываю глаза и вижу перед собой… Словно вернулась на пять лет назад…

Я должна была умереть тогда. Я истекала кровью и чувствовала, как жизнь покидает меня…

Мы с Деймоном убили одного из еретиков — любимого сыночка чокнутой Лили Сальваторе. Остальные во главе с ней жаждали мести. Им не нужен был пленник, они не стремились напугать Деймона и Стефана. Им нужно было лишь одно. Смерть за смерть.

И у них получилось.

Все, что я помню о тех мгновениях, — жуткая боль во всем теле и мои молитвы о смерти. Все что угодно, только бы боль прекратилась…

А потом — серые глаза Деймона. Его лицо вспоминается мне смазанным, как фотография без фокуса, но вот что я помню хорошо, так это глаза. Они тогда показались мне бездонными.

Я просила его ускорить мою смерть. Я все равно умирала, а для Деймона это означало, что Елена очнется. Это был его шанс на счастливую жизнь с любимой.

Я просила его убить меня. Того, кого вначале боялась и ненавидела. Того, кто потом стал моим другом. И то, что сделал тогда Деймон, мне не забыть никогда. Всю жизнь мне теперь жить с этим. Всю мою бесконечно долгую, вечную жизнь…

Деймон обратил меня. Спас меня, тем самым лишив себя последнего шанса вернуть Елену.

А потом Деймон исчез. И больше мы со Стефаном его никогда не видели.

Париж — город моих детских грез. Будучи подростком, я часто представляла, как мой любимый отвезет меня в самый романтичный город на земле и на вершине Эйфелевой башни попросит стать его женой.

Париж мне нынешней совсем не нравится. Слишком много людей, даже несмотря на непогоду, вечный гул больших городов, кутерьма. Люди, спешащие куда-то. Они не понимают, что в спешке можно потерять что-то важное и больше уже не найти…

Отдав Мистик-Фоллс еретикам, мы потеряли его навсегда. Лишившись дома и надежды на спасение Елены, мы словно лишились последних звеньев, что связывали нас, и разбрелись, будто несчастные дети-сироты, кто куда.

Стефан сделал своей целью поиски брата. Верил ли он сам, что сможет найти Деймона, пока тот по своему решению не обнаружит себя? Думаю, нет, но без цели Стефан просто сошел бы с ума и вновь превратился в Потрошителя.

Кэролайн отправилась покорять мир. Первые пару лет я видела ее лицо повсюду — в телевизоре, на обложках журналов, но ей быстро надоел мир звезд, и моя подруга «ушла на дно». Она отправилась на маленький остров в Тихом океане и увлеклась живописью. Кэролайн не часто меняет место жительства в отличие от меня самой.

Я же…

Я ищу место, где смогу ненавидеть себя чуть меньше.

Знаю, что такого места нет.

Мне предстоит бесконечность поисков прощения за то, что живу я, а не Елена.

Что она сказала бы на это? Ругала бы… Ведь если бы это зависело от нее самой, Елена не раздумывая отдала бы свою жизнь за меня. Как и я готова была умереть ради нее.

И кто из нас достоин жизни больше?

Мне суждено было умереть. Моя судьба была определена в тот день, когда Кай связал жизнь Елены с моей. Жить должна была она.

Из города мечты я уезжаю слишком быстро. Мой отъезд слишком сильно напоминает бегство, но кого это волнует… Мне все равно.

Отправляюсь я на юго-запад Франции. И влюбляюсь в Альпы, еще увидев горы издалека. Одного взгляда достаточно, чтобы Альпы приворожили меня. К ним тянет как магнитом.

Я нахожу такое место, которого даже нет на картах, — совсем маленький городок с населением в пару тысяч человек, и становлюсь одной из них.

В эту снежную зиму погодные условия осложняют жизнь в городке как никогда. Но что мне, вампиру, погода…

Я арендую небольшой двухэтажный домик, нахожу работу в местной школе, преподаю английский язык первогодкам.

Впервые за пять лет я счастлива.

Я кутаюсь в свитер и шарф, готовлю своим малышам всякие вкусности и горячий чай. Дети такие маленькие — вечно боюсь, что их сдует холодным ветром. Я привязалась к ним так быстро… Осознавая, что своих детей у меня уже не будет.

В свободное время я много читаю и хожу на лыжах, когда нет метели.

В этом месте, ставшим раем, я живу целых три месяца — никогда еще я не задерживалась нигде на такой срок.

Спокойствие моей жизни рушится в мае. Весна в Альпах — зрелище невероятное. В этом месте зима долго не хочет уступать весне свои права, но когда та побеждает, альпийские луга расцветают и наполняются жизнью, а о суровой зиме теперь напоминают лишь седые макушки гор.

Я возвращаюсь домой поздно вечером, проведя некоторое время в лесу. Ведь мне нужна кровь, а человеческую кровь я исключила для себя сразу же.

Возвращаюсь с пакетами, полными книг и еды, но покупки летят на землю в то же мгновение, едва я отхожу от машины.

На моем крыльце, лениво изучая пейзажи, словно это не самое прекрасное, что есть в мире, а нечто обыденное, сидит Деймон Сальваторе.

— Что же ты так неаккуратна, Бон-Бон? — усмехается мужчина, а я стою на месте, не могу ни пошевелиться, ни слова произнести. Появление Деймона настолько неожиданное, настолько выбивает меня из колеи…

А он исчезает в следующее мгновение, покинув мой двор с поистине вампирской скоростью.

Когда оцепенение проходит, я подбираю покупки и иду в дом, не веря своим глазам и сомневаясь в собственном рассудке. Почему Деймон приходил ко мне? Зачем показался и так быстро исчез?

Первый порыв — позвонить Стефану и все ему рассказать, но что-то удерживает меня. Эту встречу я хочу сохранить для себя одной.

Весну сменяет лето, а я еще долго жду, что вновь увижу Деймона на моем крыльце.

Я покидаю Францию спустя пять лет, когда уже не могу скрывать, что возрастные изменения меня не касаются. Мои первые ученики уже подростки. Я реву в три ручья, прощаясь с ними. И отдавая ключи от дома новому владельцу, едва не плачу.

Уезжать тяжело, этот городок прочно завладел моим сердцем. Может, вернусь сюда лет сто спустя — как братья Сальваторе вернулись в Мистик-Фоллс. Сто лет… Мне даже представить сложно, как это долго.

Тем летом я впервые за долгий срок возвращаюсь в Штаты. Навещаю Мэтта — он только что развелся, а его дочка уже совсем большая. Некоторое время провожу со Стефаном — он живет в небольшом городке неподалеку от Сиэтла. В августе живу с Кэролайн в Австралии.

Оба моих друга уговаривают задержаться у них, но я отказываю им. Все то время, что проходит с момента моего прощания с Альпами, дикая мысль не покидает меня.

Я хочу найти Деймона.

Хочу найти и спросить его. Почему?

Почему он решился на такое безумие — потерять Елену, но спасти меня? Этот вопрос мучал меня все эти годы.

Еще в Штатах я вытаскиваю из Стефана всю информацию, какая только у него есть. Заучиваю, записываю все места, в которых он был, пока искал брата. Стефан догадывается о моей затее, но ничего не говорит. Наверное, понимает, насколько мне это нужно.

В поиски бросаюсь с головой. Иногда кажется, что схожу с ума. Целыми днями думаю только о Деймоне. О том, где я окажусь завтра. Где в этот момент может быть он. Строю планы, логические цепочки, рисую карты своих передвижений и сравниваю их с тем, что узнала от Стефана.

Эти годы можно назвать так: я помешалась на Деймоне Сальваторе.

Но со временем энтузиазм гаснет. Чем дольше длятся мои поиски, тем сильнее крепнет ощущение, что я только отдаляюсь от своей цели.

Две тысячи тридцать первый я встречаю в самом вампирском городе, который только можно отыскать на карте мира, — Бухарест.

Стефан и Кэролайн проявили удивительное единодушие для их затянувшейся холодной войны, отговаривая меня от этой поездки.

Я же в моем решении непреклонна. Я не понимаю лишь одного: как эта мысль не возникла раньше? Где же еще мне искать Деймона, как не в вампирском городе?

Оказавшись в ночном клубе, переполненном вампирами и их будущими жертвами, я внезапно осознаю всю серьезность опасений моих друзей.

Всю неделю я провела в безрезультатных попытках найти хоть какую-то зацепку, что смогла бы привести к Деймону. Новогодняя ночь и вампирский праздник — моя последняя надежда.

Я знала заранее, что случится под бой часов, возвещающий начало нового года, но когда вокруг начинается резня, паника и отвращение охватывают меня. Деймона я не нахожу и уже не найду здесь. Стараясь быть незамеченной, пробираюсь к выходу, но меня замечают.

Вампир, от которого исходит мощь и сила, чьи губы все в крови, смотрит прямо на меня. Его взгляд, его манеры так сильно напоминают кого-то, но я не могу понять, кого.

— Тебе не нравится наш праздник? Или наша еда?

Заговорить с ним — выдать свой страх. Играть в молчанку — еще хуже. Эти вампиры не оценят мою белковую диету. И каждый из них по отдельности в сто крат сильнее меня.

— Леди, похоже, язык проглотила. Ты пугаешь ее, Тристан, — слышу я и испытываю одно за другим два потрясения. Первое — этот голос. От этого бархатистого голоса все тело окутывает приятное тепло, пробираясь в каждую клеточку, в каждый уголочек.

Душу наполняет ликование от звуков такого знакомого тембра. Сейчас, когда я окружена десятками вампиров, настроенных ко мне не слишком дружелюбно, этот голос — лучший звук на свете.

Деймон. Я его нашла!

А через мгновение до меня доходит.

Я в логове врага.

Вот почему он казался мне таким знакомым! Тристан, конечно, не Первородный, но он Древнейший. Его клан произошел от Майкла. Один его клан по количеству и силе едва ли не превосходит кланы по линиям Элайджи, Ребекки и самого Клауса теперь, когда больше нет кланов Финна и Кола. Тристан объявил Клаусу открытую войну и уже десять лет пытается уничтожить Майклсонов.

Когда я узнала об этом несколько лет назад, впервые оказавшись в Новом Орлеане, была потрясена. В тот момент мне было как никогда жаль, что двух братьев Майклсон больше нет в живых.

Если Тристан узнает, что я в стане его врага, боюсь, я пожалею об этом еще больше.

— Добро пожаловать, Бон-Бон. — Деймон неторопливо приближается ко мне. Это прозвище так нелепо в его устах. Оно кажется мне детским. Оно принадлежало молоденькой ведьмочке из маленького городка Мистик-Фоллс, что жила там со своими подругами, встречалась с красивым парнем и периодически боролась со злом.

Той ведьмочки больше нет, а Деймон обходит меня, смотрит так пристально. Взглядом, оценивающим то ли свою жертву, то ли собственность. Впрочем, одно и то же. И я не могу до конца разгадать этот взгляд.

— Моя гостья почтила нас своим присутствием, — говорит Деймон Тристану, и атмосфера вокруг меня тут же меняется. Тристан оценивает меня, а его вампиры ухмыляются. Меня приняли за любовницу Деймона. Пускай. Главное, я его нашла.

Всю ночь мне приходится наблюдать кровавые развлечения вампиров. Это отвратительное зрелище забудется не скоро, но я боюсь отойти от Деймона даже на шаг — боюсь, что он ускользнет и я снова его потеряю.

Поговорить нам удается лишь под утро. Когда Деймон прощается с Тристаном и уводит меня оттуда в свой дом.

Я мечтаю лишь об одном: оказаться как можно дальше от этого чудовищного места и никогда больше слышать запах человеческой крови. Он сводит с ума. Жажда просто огромная, и мне кажется, что я вот-вот сорвусь.

Донорская кровь, любезно преподнесенная Деймоном, — с таким видом, словно это смертельный для вампира яд и я непременно умру, выпив его, — помогает, и через некоторое время я овладеваю собой.

Сальваторе глядит на меня так, будто мечтает испепелить глазами.

— Зачем ты здесь? Какого черта ты полезла в самое пекло? Если кто-нибудь из них узнает, кто ты… Если они узнают… — Деймон замолкает. Он совсем близко ко мне. В глазах, вновь приобретших свой красивый цвет, такая ярость, что мне кажется — он меня убьет.

— Я искала тебя, — стараюсь говорить ровно, но голос дрожит. Деймон смотрит на меня, как на сумасшедшую.

— Зачем? — Эмоции так и рвутся наружу, но Деймон не дает им волю. Его вопрос звучит колюче и холодно. Этот Сальваторе совсем не похож на того, кто был моим другом в Мистик-Фоллс. Десять лет назад…

— Десять лет назад… — шепчу я, пораженная осознанием.

— С Днем Рождения, Бон-Бон. — На мгновение мне кажется, что Деймон улыбается, но это не так. Гримаса, исказившая его лицо, настолько страшна в эмоциях — гнев, и боль, и ненависть, и отчаяние, что заставляет меня отшатнуться. — Зачем ты искала меня, Бонни? — снова повторяет Деймон.

— Потому что мне нужен был ответ. Почему? Почему ты сделал это?

Я почти слышу, как Деймон переспрашивает меня, но слова так и остаются не произнесенными. На его лице проступает понимание.

— Ты еще спрашиваешь, почему? — гремит голос Сальваторе. Я вздрагиваю — настолько он пугает — и вдруг оказываюсь прижатой им к стене. — Ты дура, Бонни Беннет! — За окном сверкает молния и гремит гром. А в комнате мой личным гром меня вот-вот убьет.

— Я хочу понять! Я должна была умереть там! Я должна была умереть, а Елена очнуться! А теперь из-за меня она уже никогда… — я осекаюсь, вовремя заметив, как меняется в лице Деймон. Как будто я ударила его.

Он нависает надо мной в пугающе тихой ярости.

— Но Елена мертва. А ты жива. — Холодные пальцы вампира касаются моей щеки, губ. — Какая же ты дура, Бонни Беннет… — Лицо Деймона совсем близко. В какую-то долю секунды мне даже начинает казаться, что он сейчас поцелует меня. Но вдруг шею пронзает острая боль, а потом почему-то выключают свет.

Открыв глаза, я обнаруживаю себя в купе поезда. Все тело болит, и голова. Во рту — будто вся Сахара. Вены неприятно жжет.

— Куда едет этот поезд? — спрашиваю моего единственного попутчика.

— В Вену, Австрия, — сухо отвечает мужчина средних лет. Он под внушением, понимаю я, а мужчина открывает кейс и подает мне пакетик с донорской кровью, подтверждая мои догадки.

Когда я выпиваю последний пакет и с трудом отрываюсь от него, мужчина оставляет на столике конверт и выходит, оставив меня одну.

Глядя на резкие маленькие буквы, понимаю, что теперь знаю, как выглядит почерк Деймона. Совершенно неуместная мысль.

«Не пытайтесь больше никогда найти меня — ни ты, ни мой брат, ни кто-либо еще. Отрекшись от клана Клауса и присягнув Тристану, я должен был убить тебя. И непременно сделаю это, если снова попадешься мне на глаза. Сделай так, чтобы твое спасение не было напрасным».

Вначале написанное кажется мне средневековым бредом, но вспоминаю слова Клауса о вражде двух кланов, и реальность становится пугающей.

Всю дорогу домой я перечитываю письмо. К моменту приземления моего самолета в Атланте уже знаю его наизусть. Стефан и Кэролайн встречают меня. Заваливают вопросами. А потом мы втроем отправляемся в Новый Орлеан и засыпаем вопросами Клауса и Элайджу. Первородные терпеливы и гостеприимны.

Прошли те времена, когда мы были врагами. Теперь мы все осознаем, что такое клан. Теперь нам стоит держаться вместе. Ведь если Тристан доберется до Клауса, то мы все умрем.

В следующее десятилетие я почти не покидаю Штаты. Некоторое время мы со Стефаном и Кэролайн живем вместе в Сан-Франциско. Стефан пишет книгу о войне, Кэролайн кардинально меняет свой облик и вновь оказывается на телевидении.

А я… Я жду.

Когда умрет Тристан, — а он умрет, обязательно умрет, иначе быть не может — тогда я снова смогу увидеть Деймона.

Все десятилетие я борюсь с собой и убегаю от своей реальности.

Я Бонни Беннет. Я была сильной ведьмой, последней в своем роду. Теперь я вампир. Я не могла влюбиться в Деймона Сальваторе.

В сорок седьмом я поступаю в Уиттмор. Притворяюсь дочерью самой себя. Изображаю обычную студентку. В тот год мои друзья, наконец, женятся. Все эти события делают мою жизнь так похожей на жизнь нормального человека. Я хожу на лекции, не хожу на лекции, хожу на свидания…

После окончания университета в той же роли Бонни Беннет-младшей возвращаюсь в Альпы. Мои бывшие ученики уже взрослые люди. У них свои семьи, свои собственные дети. Большинство из них разъехались кто куда, но пара человек остались жить на прежнем месте. Я учу их детей уже не только английскому языку. За десятилетия я выучила не один язык и потихоньку передаю свои знания. Спокойствие и гармония возвращаются ко мне.

В пятьдесят четвертом умирает от инфаркта Мэтт. Эта новость застает меня в Австралии, но забыв обо всех делах, срочно лечу в Штаты. Домой.

На похоронах Елена, уже совсем взрослая дочка Мэтта, держится гораздо лучше, чем ее мать. Эйприл все время плачет. Она винит себя, жалеет о разводе, и мне безумно жаль ее. Эйприл Янг — еще одна сиротка из Мистик-Фоллс.

Спустя пару лет мы узнаем, что еретики во главе с Лили покинули наш город. Мы собираемся втроем с Кэролайн и Стефаном в Атланте в полной уверенности, что сядем в машину и поедем домой, но всех троих посещает одна и та же мысль: нашего города больше нет. Под его руинами похоронено наше прошлое. Не стоит тревожить его покой.

В Альпы я больше не возвращаюсь. Остатки года провожу с группой Красного креста в странах Ближнего Востока. И остаюсь там на шесть лет, пока в семидесятом меня не находит весточка от Кэролайн. Она просит вернуться в Новый Орлеан.

Я поспеваю как раз к Рождеству и узнаю, что в Румынии был убит Тристан, — это сделали Клаус и его шпион.

Это победа, победа всего клана, и все празднуют ее. Но не я. Слушая слова Клауса про шпионов, я осознаю, что делал в Румынии Деймон. И понимаю, почему он решился на это. Он потерял Елену, и больше нечего было терять.

Великая любовь Деймона Сальваторе…

Елена не простила бы ему мою смерть. А он сам не мог простить себе мою жизнь. Поэтому и отправился в Румынию, там хотел найти смерть или же победу. Пятьдесят на пятьдесят. Его всегда привлекали игры наподобие русской рулетки.

Оставив друзей встречать Рождество в доме Майклсонов, я беру билет на самолет до Уиттмора. Я никому ничего не говорю, потому что боюсь, что Стефан и Кэролайн не захотят отпускать меня одну.

Я готова вернуться в Мистик-Фоллс. Но хочу сделать это одна.

В Уиттморе беру напрокат машину, и всего несколько часов отделяют меня от дома.

Я называла домом маленький городок в Альпах. Я говорила «дом», подразумевая Штаты. Но подъезжая к Мистик-Фоллс, осознаю, что мой дом, мой настоящий дом, здесь. Если бы мое сердце билось, оно выскочило бы из груди.

Время не пощадило Мистик-Фоллс. Как только последние люди покинули его, дома стали ветшать и разваливаться. Без жителей город будто бы умер, но проезжая по родным улицам, я все еще не могу поверить, что я здесь.

Вот здесь был дом Елены, теперь здесь ничего нет. А дальше вниз по улице дом Кэролайн. Его окна заколочены, а крыша провалилась внутрь. Я проезжаю мимо него, а самой страшно — что же увижу дальше?

Свой дом узнаю с трудом. У него была терраса, где мы с подругами обожали играть в куклы в солнечные дни. Бабушка готовила нам вкусные пирожные и угощала чаем по своему рецепту.

Став старше, мы с Кэролайн и Еленой встречали ночи на той же террасе, чтобы дождаться падающую звезду и загадать желание.

Бабушка делала вид, что злится и отправляла нас спать, но мы никогда не слушались, а Эбби никогда не ругала нас по-настоящему.

Ах, Эбби, видела бы ты меня сейчас… Кем я стала…

Я плачу, сидя на траве у развалившегося крыльца. Мне тяжело и больно; наверное, приехать сюда было ошибкой. Здесь каждый кирпичик пропитан воспоминаниями… Здесь мы нашли друг друга, но сколько мы потеряли?..

У меня нет сил, чтобы пошевелиться, но заставляю себя встать и возвращаюсь к машине. Прежде чем уехать, я должна увидеть еще один дом.

Деревянная крыша над оранжереей особняка Сальваторе сгнила под долгими дождями, но кирпичные стены и крыша самого дома остались не тронуты. Дверной проем пуст. Видимо, дом никому не принадлежит — я беспрепятственно захожу внутрь.

Половицы скрипят под моими ногами, сквозняк гоняет пыль, и ничего не напоминает о былой роскоши этого дома. Он совершенно пуст. Я брожу по комнатам в надежде найти хоть что-то, хоть какую-то вещь, принадлежащую Сальваторе, но кто-то постарался до меня.

Я только теряю время. Надо уходить.

Лестница слишком ветхая, и я просто спрыгиваю на первый этаж. Доски стонут, но выдерживают. А за моей спиной вдруг раздается до боли знакомый голос:

— А из тебя вышла неплохая вампирша, Бон-Бон.

Резко оборачиваюсь. Не верю своим глазам. Боюсь верить…

Деймон смотрит на меня и улыбается. Нет ни злости, ни усмешек. Деймон мне улыбается, словно не было всех этих лет. А я вдруг срываюсь с места и в одно мгновение оказываюсь перед ним. Мои руки мне неподвластны — колотят Сальваторе по груди, а ему все равно. В конце концов он ловит мои руки и крепко держит.

— Я тоже рад видеть тебя, Бон-Бон.

— Да хватит уже называть меня этим нелепым прозвищем! — я возмущаюсь, но я ни капли не возмущена. Я рада ему до безумия. Слезы застилают глаза, лишая черты красивого лица Деймона четкости. Я вижу лишь глаза, серые глаза, в которых хочется утонуть. — Я скучала… — Как же я ошибалась, решив, что поняла его мотивы. Нет, Елена тут ни при чем. Елена — его прошлое. Наше прошлое.

— Я тоже скучал, но не надо слез, пожалей мою футболку, — Деймон шутит. Я больше не плачу, теперь смеюсь. Я точно чокнутая.

Я Бонни Беннет. Бывшая ведьма. Вампирша уже более половины века.

И я влюблена в Деймона Сальваторе. В Деймона, который подарил мне жизнь и который вернулся ко мне.

— Пойдем, Бонни. — Деймон закидывает руку мне на плечо — таким привычным и родным жестом — и ведет меня к выходу. — Не стоит тревожить призраков прошлого. Пусть они останутся в прошлом. Я не для того спасал тебе жизнь. — Деймон улыбается, а я прижимаюсь к нему, все еще не веря в происходящее.

Мы идем по старой дороге, знакомой до боли каждому из нас. Мистик-Фоллс остается позади, все дальше и дальше. Мы идем в наше будущее. Понятия не имею, каким оно будет, но точно знаю одно: у нас впереди вечность. И теперь, когда мы обрели друг друга, Деймон держит меня за руку. Держит так крепко, словно опасается, что я могу куда-то исчезнуть. Но я не исчезну, больше никуда не денусь от него.

Я прошла длинный путь. Я так много потеряла и так много обрела.

Я снова покидаю Мистик-Фоллс, но теперь я другая. И Деймон Сальваторе идет рядом со мной.

— Прощай, мой старый город, — шепчу я, на мгновение обернувшись. Я навсегда прощаюсь с Мистик-Фоллс.