Спустя шестьдесят секунд (гет)

У Хлои нет времени, у него — еще меньше. Если нужно спуститься в ад, Люцифер не будет колебаться. В конце концов, он повелитель ада или кто? Выведает формулу антидота и сразу вернется, туда и обратно. Люциферу ли не знать, на что готовы пойти люди, чтобы избежать своего наказания. На секунду он задумывается, а каким было бы его, и тут же отмахивается. С его-то списком грехов вариантов может быть масса, но ему некогда отвлекаться. Когда Хлои будет в порядке, вероятно, он позволит себе расслабиться с бокалом виски в руках и выберет достойное себя испытание: возможно, в очередной раз накричит на отца, а возможно, выдохнет и просто уйдет. Но это будет позже. Немного позже. Спустя шестьдесят секунд, если верить Гуглу и Линде.

— Давай, — командует он, но та слишком занята, ругается с Мейз.

Демон бежит от убийства, кто бы мог подумать! Люцифер закатывает глаза, отбирает у них дефибриллятор и шарахает себя током.

В этот раз умирать не больно. Время останавливается, закручивается спиралью вокруг и утягивает дальше. Он лишь моргает, а уже в аду. В прошлый раз от каждого вздоха ребра впивались во внутренности, а кровь заполняла легкие, сейчас — только мгновение между взмахами ресниц. Тишина говорит намного больше самых душераздирающих криков. Его ждут, но отпускать не намерены. Ад скучает по своему хозяину, принимает в объятия и жаждет задержать. Он веками питался ненавистью и тщеславием Люцифера, ищет их для прикорма, но не находит ожидаемого. Дьявол не думает о себе, все мысли сосредоточены на Хлои. Он даже допускает, что управится быстрее, чем рассчитывал, когда находит профессора за третьей дверью. Если уж отец предопределил их... общение — ха! — с Хлои, почему бы ему не помочь спасти ее жизнь.

— Ты же милостивый и справедливый, да? — едва ли не выплевывает Люцифер, бросая взгляд ввысь.

Он знает, что рано или поздно отец увидит. Он не может не наблюдать. Интересно же, как марионетки пытаются упираться и противятся великому промыслу.

Люцифер кривится. Ради чего бунтовал тысячелетие? Ради чего пал? Ради чего потом сбежал к людям? Чтобы вернуться обратно к самому началу из-за спасения одной-единственной человеческой жизни. Даже звучит смешно, но от мысли, что Хлои может умереть, тошно. Она попросту не заслужила такого конца. Не из-за психа, решившего доказать, что все такие же, как он. Не детектив мудак же будет воспитывает отпрыска Хлои. Хорошему он ее точно не научит, еще и закормит шоколадными тортами до отвала...

Да о чем ты думаешь, идиот!

Он даже не удивляется, что профессор переживает минуты спасения своей жалкой задницы, почти забавляется. Будь у Люцифера чуть больше времени...

— Вот, держи, — дрожащими руками тот вкладывает в его пальцы рецепт, и по лицу Люцифера расплывается довольная ухмылка.

Вспоминаются рабочие будни дьявола, когда чужие муки доставляли садистское удовольствие. Пожалуй, ему этого не хватает. Чуть-чуть. Совсем немного. Когда жизнь Хлои не висит на волоске. Эта мысль встряхивает. Ему нужно спешить. Сколько времени уже прошло? Люцифер прислушивается к ощущениям: насильно его не вытаскивают, значит, минута не прошла. Все в порядке. Он может спокойно найти нужную дверь и вернуться. Не то чтобы Люцифер верит, что получится, но он знает здесь каждый закуток. Неважно, сколько лет здесь не был — с закрытыми глазами ни разу не споткнется. Другой разговор, что содержимое комнат могло измениться до неузнаваемости. А могло и остаться прежним, хмыкает Люцифер и уверенно дергает ручку первой двери. В нос ударяет резкий запах серы, из-за жара перехватывает дыхание.

— Геенна огненная, — ухмыляется он, захлопывая дверь. — Там, где и была.

Он слышит крики заживо сгорающих раз за разом, но только пожимает плечами. Они сами выбрали свою судьбу. Он не судит умерших по делам их, только приводит наказание в исполнение. Приводил, мысленно поправляет себя.

В следующей комнате он находит библиотеку с бесконечными коридорами без окон и средств связи. Здесь ему всегда было не по себе. Мейз называла это дьявольской клаустрофобией, а Люцифер злился, потому что тут было и впрямь жутко. «У демонов нет души», — говорила она, а он не верил. Мейз просто не хотела смотреть в глаза своим страхам, потому что отказывалась признавать, что тоже чего-то боится. А сейчас, глядя на него мертвого, боится? Наверное, успокаивает Линду. Люцифер усмехается. Кто бы мог подумать, что отпуск в Лос-Анджелесе закончится личным психоаналитиком и самоубийством. А еще женщиной, вызывающей уважение, восхищение и почти преклонение, она стоит каждой секунды, каждого дня, проведенного рядом. Даже если все фарс, все равно стоит.

— Люцифер, — Хлои улыбается и протягивает к нему руку. Хлои, которая наверху борется за жизнь.

Откуда ей взяться в аду даже в виде иллюзий? Это ведь не испытание... Не может им быть. Люцифер мечтает, чтобы она так смотрела на него, но не радуется, а пугается. Ничего хорошего это не сулит. Он должен торопиться к настоящей Хлои, но примерзает к месту, потому что она такая близкая и желанная, оторваться практически невозможно, особенно когда она подходит ближе, касается его шеи, гладит по щеке. Люцифер забывается в ощущениях и стоит ему на мгновение расслабиться, как лицо Хлои искажается от боли. Она падает, и он еле успевает ее подхватить.

— Что с тобой? — спрашивает, заранее зная ответ.

Хлои истекает кровью: сами собой открываются старые-новые раны, он зажимает их рукой, но без толку. Все усилия тщетны, Люцифер знает. То, чего он боится больше всего, случается, и он словно каменеет. Понимает, что перед глазами лишь воображаемое, но выглядит чересчур реалистично.

— Ты опоздал, — откашливаясь, выдыхает она.

— Детектив... — он изумленно моргает, глядя на нее. — Я...

— Не виноват, — она хватается за его плечо, с силой вцепляясь ногтями. — Позаботься о Трикси.

Люцифер забывает, что он не в больнице и даже в другом мире, он готов обещать что угодно, лишь бы облегчить ее боль. Сжимает тонкие пальцы в своих, ощущает дрожь во всем теле, а затем чувствует рывок пониже пупка. Его зовут. Люцифер облегченно вздыхает, но, прежде чем открыть глаза, слышит последний вздох Хлои.

— Получилось? — дрожащий голос Линды.

— Получилось! — со слезами — у демонов есть душа! — на глазах шепчет Мейз.

— Как она? — тут же почти кричит он.

— Пока еще жива, — ворчит Мейз. — Хоть бы спасибо за спасение сказал.

— Торопись, — Линда помогает ему подняться. — Мейз переживала больше, чем готова признаться, — шепчет на ухо.

Люцифер хмыкает и, пошатываясь, встает. Он должен отдать рецепт и убедиться, что Хлои в порядке. Увидеть ее смерть снова Люцифер не в состоянии. Ему не справиться. Неважно, подстроена их встреча или нет, спланирован ли каждый шаг — его чувства настоящие. Их нельзя подстроить. Сейчас он наконец это осознает, и даже отец не сможет доказать Люциферу обратное. Он вздыхает полной грудью и бежит со всех ног в палату Хлои. Здесь он успеет. В реальности все будет правильно. У него есть еще немного времени.

И он верит, что получается, когда видит слабую улыбку на лице детектива. Ей не больно, Элла уже смешивает ингредиенты в нужных пропорциях, через пару минут все закончится: жизни Хлои ничего не будет угрожать.

— Все хорошо, — тихо говорит она. — Ты сделал, что мог, — прикрывает глаза и откидывается на подушки. — Я знала, на что иду.

Её реплику он скорее угадывает по движению губ, чем слышит, а через секунду все приборы начинают истошно вопить, и Хлои уже бьётся в припадке. Люцифер в два шага оказывается у ее постели, но врачи быстро отодвигают его. Они кричат что-то друг другу, Люцифер не понимает ни слова. Во второй раз за последние минуты застывает на месте. Он же успел, все должно было идти по плану. Почему? Какого дьявола происходит?!

— Мама! — слышит он потерянный и убийственно спокойный голос Трикси. — Люцифер? — она берет его за руку и дергает. — Мамочка же поправится? — Он понятия не имеет, что сказать. Как успокоить ребенка, если и сам в прострации? Да он никогда в жизни никого не успокаивал! Никогда. Никого. В жизни. Люцифер на автомате сжимает ладонь Трикси, не отрывая взгляд от мечущейся по койке Хлои, сглатывает ком в горле и совершенно невпопад думает, что Линда была бы сейчас кстати. — Люцифер... — Слезы надоедливого отпрыска детектива ломают в нем нечто, отвечающее за хладнокровие и здравомыслие.

Он наклоняется, подхватывает ее на руки, прижимает к себе и говорит то, во что уже почти не верит, но еще пытается. Должна же быть хоть какая-то справедливость. По отношению к Хлои, ее ребенку, да даже к Дэну. Про себя он, как ни странно, вспоминает в последнюю очередь.

— Надо же, наконец тебя интересует кто-то, кроме себя любимого? — Эту интонацию Люцифер узнает из миллиона. — Если бы знал, что для этого нужно, давно бы отправил на землю. Столько веков бы сэкономили.

Вокруг все замирает. Конечно, папа должен эффектно появиться, как иначе. Люцифер обязательно должен прочувствовать важность момента. А Аменадиэля в курс дела ввели, интересно?

— И ты удивлялся, откуда во мне столько желчи? Божественное чувство юмора заразительно, знаешь ли, образец для подражания и все такое.

Люцифер оглядывает застывших врачей в палате Хлои и думает, что, возможно, это вмешательство даст ей хотя бы пару дополнительных секунд.

— Вот только не начинай извечную песню, будто мне безразлично все вокруг, кроме меня самого. — Люцифер почти видит, как отец кривится. Типично для него. — Я не отвечал на твои просьбы очень давно, поэтому...

— Ты решил появиться сейчас? Проявить милосердие? Доказать, что не такой кусок дерьма, как кажешься? — Люцифер почти выплевывает каждое слово. Ему противно присутствие отца, он понимает, чем закончится это явление, и от осознания еще гаже. — Поздно налаживать отношения, тебе не кажется?

Отец молчит несколько минут, Люцифер даже думает, что ему все мерещится на нервной почве. Время замедляется только в его голове — так проще переживать эмоции, сейчас прибегут Дэн с Эллой, за ними Мейз с Линдой, возможно, даже мама, и все будут кричать, рвать на голове волосы и стенать, как же так. Они ничего не могут исправить. Никто из них не в состоянии. Даже Аменадиэль. Только тот, что говорит сейчас с ним, может сделать что угодно, вопрос в том, что он за это попросит.

— Тогда опустим церемонии. У меня предложение...

— Кто бы сомневался! — не сдерживается Люцифер. Слишком похоже на кошмар наяву — отвратительный, мерзкий и абсолютно логичный, от чего к горлу подкатывает тошнота.

— Поиграл в независимость и хватит, — жестко отрезает он. — Либо ты спускаешься в ад, и твоя Хлои живет, либо она умирает, а ты живешь дальше, как хочешь. Доигрался, малыш.

Отец знает, что у него нет выбора. Однажды Люцифер уже пожертвовал собой ради Хлои — он сделает это и сейчас. К чему показуха? Для чего делать вид, что это его взвешенное, выверенное решение? Очередная ловушка или способ показать его место?

— Тебе-то что? Сколько раз я говорил с тобой? Сколько раз звал? Сколько возможностей уже было заманить меня в ад? Почему сейчас? Ради этого Аменадиэль когда-то поцеловал мать детектива? Ради этого чертова мгновения, когда я практически сломлен? Говори! — требует Люцифер сквозь зубы.

Ему нечего терять, так хоть ответы вытрясет из этого чертова эгоиста, по нелепой случайности — его собственного отца.

— Вот теперь ты действительно дьявол, — довольно тянет тот. — Равный Богу, способный на все.

Люцифер не успевает даже пикнуть, звуки оглушают. Люди приходят в движение, Трикси хнычет в ухо, а Хлои делают фибрилляцию сердца, втыкают трубки в вены и без конца смотрят на приборы, кричат, кричат, кричат... Пожалуй, он никогда еще не ощущал себя настолько беспомощным и бесполезным. Люцифер сделал все и даже больше, чтобы вытащить Хлои, но вместо спасения безропотно наблюдает, как она делает последние вздохи. Немыслимо!

Он слышал всхлипы, вырывавшиеся из ее груди, когда идиот прострелил плечо, и Хлои трясло едва ли не в лихорадке на грязном полу. Тогда он боялся куда меньше, а она была намного сильнее. Люцифер просто отвез ее в больницу и отомстил, потому что так и поступает повелитель ада. А сейчас они уже в больнице, но почему бы не остановить время, не выиграть драгоценные секунды, чтобы вкололи противоядие? Возможно, он и дьявол, но когда-то же был ангелом.

«Способный на все», — звучит в голове, и Люцифер верит. Едва ли не впервые за тысячелетие прислушивается к отцу, щелкает пальцами и... Работает! Частицы замедляются, Хлои судорожно ловит ртом воздух, хрипы стихают, сердцебиение выравнивается. И когда Люцифер выдыхает, Элла ставит укол, и Хлои резко садится на постели, вскрикивая.

Драма, драма, драма, хмыкает про себя он.

— С мамочкой все будет хорошо, — шепчет он Трикси и опускает ее на пол. — Обещаю.

Он дожидается, пока подойдет Дэн, и только после этого уходит. Теперь он спокоен. Уверен, что видел все смерти Хлои Деккер, осталась только последняя — от старости через много лет. В носу до сих пор стоит металлический запах крови и страха. Рисковать жизнью — ее работа, а его — наказывать грешников. Они слишком разные, чтобы что-то получилось. Отец прав — он доигрался. Без Люцифера ей будет проще: ангельско-дьявольские разборки уйдут из ее жизни сами собой, с человеческими Хлои вполне и до него справлялась. Возможно, Люцифер сможет быть где-то поблизости, но не сейчас.

Перед глазами мелькают все варианты ее возможных смертей. От вида Хлои в луже крови с дырой в голове он вздрагивает. От картины раздувшегося трупа с летающими над ним мухами на языке оседает привкус горечи. А уж когда под веками мелькает выползающий из глазницы червь, словно улыбающийся ему, а с костей свисают обгоревшие куски мяса, живот скручивает спазм. Люцифер останавливается, закрывает глаза и считает до десяти. Он пытается выдохнуть, правда пытается, но запах паленого из воображения не отпускает в реальности. Повелитель тьмы, равнодушный к чужим мукам и крикам, ломается от видений. Покрывается холодным потом, сжимает кулаки, удерживая рвотные позывы. Чересчур больно. «Это всего лишь галлюцинации, — твердит он себе. — Не может быть правдой. Хлои не одинока, у нее есть Дэн, чтобы всегда прикрыть спину». Ее смерть — всего лишь результат глубинных, затаенных страхов. Этого никогда не случится. Помощь всегда будет приходить вовремя. Он почти убеждает себя в этом, когда его догоняет Мейз.

— Она тебя ждет, между прочим, — бросает в лицо как обвинение.

— Из-за меня она в большей опасности, чем обычно, — упрямится он, не глядя в глаза Мейз.

— Хлои взрослая девочка, — она хватает его за руку и разворачивает к себе. — Что ты недоговариваешь? Что было в аду? Ты видел отца?

Люцифер отмахивается. Мейз слишком хорошо его знает. Ее не обвести вокруг пальца парой общих фраз. Ее вообще не обвести вокруг пальца!

— Я видел ее смерть в разных вариациях и труп на разных этапах разложения. Я не хочу быть причиной...

— Она коп, Люцифер. — Мейз встряхивает его. — Хлои рисковала жизнью задолго до встречи с тобой и будет рисковать, когда ты уйдешь. Это ее жизнь. Очнись, милый! Земля не крутится вокруг тебя.

Люцифер ошалело на нее пялится и не узнает. Мейз ему словно пощечину отвешивает.

— Где та Мейз, что я знал? — только и выдавливает из себя.

— Ей тоже стала дорога Хлои, — немного помолчав, добавляет: — И Трикси. Не забывай, что я была твоей правой рукой по вырезанию грешников. Вместе мы сможем их защитить. Только не съезжай с катушек больше и не умирай тоже.

— Если признаешь, что у тебя есть душа, — Люцифер улыбается уголком губ.

Кто бы мог подумать, что демоны так глубоко чувствуют. Кто бы мог подумать, что Мейз не только преданна, но и куда мудрее его.

Она закатывает глаза и морщится.

— Ладно, я не совсем черствая, — она поднимает руки вверх. — Доволен?

Он хмыкает и обнимает ее. Если уж Мейз идет на компромиссы, мир и вправду меняется. Возможно, настолько, что он может быть не только еще одной проблемой для Хлои, но и решением. Возможно, это и есть его наказание: никуда не бежать, не действовать наобум, а расслабиться и получать удовольствие.

Возможно, все куда проще, чем он привык думать.