Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

Пасмурным ноябрьским вечером частный детектив Ник Кантен, будучи хорошо пьяным, спал прямо за столом. Последнее для него не было редкостью — порой анализ документов занимал у него не один час, и иногда приходилось бдеть всю ночь для того, чтобы завершить отчёты и другую подобную документацию. Работа детектива была весьма муторной, поэтому он брался за свои дела без особого энтузиазма.

Кантен был коренастым человеком средних лет с тёмными волосами, через которые уже начала пробиваться седина. Он был большим любителем «залить за воротник», но работе это никак не мешало, ибо он не забыл установку о том, что пить при исполнении категорически запрещено. Черты лица его огрубели, и теперь у него на лице стали появляться рытвины. Временами Ник, рассматривая себя в зеркале, говорил о том, как он постарел, хотя был ещё в неплохой форме, и сложно было сказать, что ему уже за сорок.

Звонок застал детектива врасплох. Иногда случалось, что клиенты звонили в позднее время, но привыкнуть к этому было сложно.

«А-а-а, твою мать»! — мысленно выругался сыщик, снимая трубку:

— Частный детектив Кантен.

— Здравствуйте, Ник, у меня к вам будет задание слегка… Э-э… Необычное, — услышал он на другом конце провода. — Если вас не затруднит, приезжайте в «Марсон и Лармонт». Дело срочное.

— Хорошо, — ответил Ник, а про себя ужаснулся — как ему перебить довольно явный запах перегара? Если он явится пьяным, заказ сорвётся. Надо чем-то заесть… Но чем?

Ник чего только не пробовал, но вышло в итоге ещё хуже. Как он этой адской смесью будет дышать на клиента? Ладно, может ещё пронесёт.

Привести себя в чувство было довольно сложно, но вскоре единственным, что напоминало о том, что Ник пьян, были лишь его красные глаза. В следующий раз лучше без нужды не пить, решил он про себя.

За руль в таком состоянии Кантен не рискнул и решил поймать такси.

Путь до конторы прошёл без приключений, и в скором времени детектив сидел в кабинете Марсона. Тот подробно рассказывал ему о случившемся.

— Я наслышан о ваших прошлых делах, детектив, — говорил Марсон. — Думаю, вы сможете найти нашу пропавшую сотрудницу. Я уверен, она в беде. Она отправилась в дальнюю командировку, чтобы оформить юридически сделку о продаже фабрики, но ей пришлось задержаться ввиду смерти владелицы фабрики — надо было найти наследника. Когда мисс Уолкер уже собралась возвращаться, она вдруг пропала. Контракт есть, а её нет. Телефон не отвечает, да и сама она отсутствует уже почти месяц. Её мать мне давно всю плешь проела.

— Звучит интригующе, — ответил Ник. — А где её в последний раз видели?

Марсон немного замялся и, бегло оглядев политическую карту мира, в скором времени ткнул пальцем в точку, где был обозначен Казахстан, а именно — Аральское море. Далеко же унесло Кейт, ничего не скажешь. В этот момент Кантен как-то сник. Никогда ещё ему не приходилось ехать к чёрту на рога. Марсон же, в свою очередь, скрыл некоторые детали, решив, что если он скажет о настоящих злоключениях Кейт Уолкер в этом полузабытом уголке мира, ноги детектива там не будет. Да и сам он всё-таки был небезгрешен.

— Мне бы данные о всех её перемещениях, — произнёс Ник. — Сможете достать?

— Не вопрос, — выпалил Марсон. — Приходите завтра. Мы вам дадим схему и заодно обсудим гонорар и прочие детали. Хорошо?

— Как скажете, мистер Марсон, — детектив пожал руку заказчику и приготовился было идти, но Марсон вдруг его остановил:

— Вас подвезти?

Он предпочёл проигнорировать то, что сыщик пил, тем более, выглядел он вполне здравомыслящим и, если бы не запах, сошёл бы за трезвого. Но так не думали полицейские, остановившие машину для проверки документов. Сперва коп вёл себя вполне дружелюбно, но стоило ему принюхаться, как тотчас же его лицо переменилось.

— Ну-ка вышли из машины оба, — приказал сержант. — От кого-то из вас таким перегаром разит…

Марсон стал красным как варёный рак и зло посмотрел на компаньона. Ник же невинно развёл руками, когда инспектор достал алкотестер для проверки.

Три недели спустя

Кантен выглянул в иллюминатор. По-прежнему виднелась лишь бескрайняя тайга и припорошенные снегом вершины холмов и невысоких гор. С тех пор, как Енисейск, где на какое-то время вынужден был остановиться детектив, ведущий поиски сорвавшегося в бега адвоката Кейт Уолкер, остался позади, на пути следования грузового судна не встретилось ни одного крупного поселения. А теперь даже мелкие наслённые пункты попадались всё реже и реже. Хотя капитан заверил сыщика, что он скажет ему, когда они достигнут Романовска, он всё равно боялся пропустить остановку. Как-то в Енисейске он спросил о самолёте до Романовска, но собеседник заверил его, что по реке добираться куда проще и дешевле. В порту долго искать нужный корабль не пришлось — капитан одного из грузовых судов согласился за определённое вознаграждение довезти пассажира до пункта назначения.

Так прошло уже больше суток, но желанный город так и не появился на горизонте. Уже вечерело. Темнеет в ноябре рано, поэтому уже в пять часов окрестности берегов Енисея окутала густая мгла.

Тут темноту прорезал свет маяка. В кабину с ящиками, где со своим скарбом сидел Кантен, заглянул капитан и прохрипел прокуренным голосом:

— Эй, там! Пора! Приехали.

— Это очень хорошо, — произнёс Кантен на ломаном русском. — Спасибо.

— Нет проблем, чувак, заходи ещё, — дружелюбно улыбнулся капитан и направил корабль к пирсу, по которому Кантен и вышел в город.

Приготовив заранее блокнот, карандаш и разговорник, Ник вошёл в городские кварталы. Да, небогатая обстановочка, сразу оценил он, — дома обветшалые, держатся, казалось, на одном лишь честном слове. Асфальта на улицах, как такового, практически нет — лишь сплошная грунтовка, припорошенная снегом. Но самым примечательным было запустение на улицах. Мрачная атмосфера, в самый раз для маленьких жутких городков из романов Стивена Кинга.

«Где-то здесь должна быть станция», — подумал Ник. Он устремился к возвышенности, где торчало старое деревянное здание, чем-то похожее на сельсовет или полицейский участок. Но главным было то, что среди снега виднелись рельсы. Нужно было срочно найти станционного смотрителя и поговорить с ним.

Ворота от лестницы были распахнуты настежь. Неужели воров не боятся? Ник поднялся на платформу, скрипящую под его ногами, подошёл к двойной двери то ли магазина, то ли охранного пункта и постучался.

— Открыто! — раздался чей-то низкий голос. Его обладателю, скорее всего, было уже за пятьдесят.

Кантен вошёл внутрь и поздоровался с владельцем данного помещения — мужчиной средних лет, всё время подпирающегося костылём. Кантен успел разглядеть у него деревянную ногу. Грузный мужчина с пышными усами и в причудливой фуражке очень походил на пирата. А может, он и есть пират? Чем чёрт не шутит, здесь всякое возможно.

— Позвольте представиться, — начал Кантен. — Меня зовут Ник, я — сыщик, и…

Тут всё гостеприимство хозяина как рукой сняло. Он выхватил из-за пояса пистолет и направил дуло на Кантена.

— Стой, стрелять буду!

— Да стою я, сэкономь патрон, — Ник был ошарашен столь резкой переменой настроения у смотрителя.

— Что ты тут забыл, а?

— Я просто ищу кое-кого… Уберите пистолет, уважаемый, я…

— А почём мне знать, что ты не ворюга? Вон, одна тут тоже корчила из себя девочку в юбочке, так я теперь без ворот и без транспорта сижу!

— Постойте, дайте вам объясню: мы, наверное, говорим об одном и том же человеке. Так вот, я хочу её найти. Кейт, её зоут Кейт. Ну, Катя по-вашему.

— Смоталась твоя Катька вместе с этими жуликами. И ты давай, дёргай отсюда!

Кантен решил не испытывать судьбу и поспешил уйти, спустившись вниз. Из какого-то соседнего заведения доносились до боли знакомые мотивы. На сей раз звучал джаз. Ну конечно, — Луи Армстронг! Бессмертный мастер, подаривший миру великолепно узнаваемый хриплый голос. Это, должно быть, тематическое кафе.

— And I think to myself: «What a wonderfull world»! — подпел Ник и вошёл внутрь.

В этот час в кафе не было почти никого. Лишь у барной стойки крутилась девчушка лет семи, а рядом с ней стоял человек в попугаистом наряде, возможно, её дядя или кто-то в этом роде. Профиль у него был типично еврейский, даже характерная картавость наличествовала. Девочка на него совсем не была похожа — у неё чисто азиатские тип лица и комплекция.

— Дядь, покажи мне, как лошадки скачут, — просила девочка.

— Зачем тебе? — сомневается еврей.

— Ну, дядь! Мне ведь так хочется посмотреть на них! — умоляюще смотрела своими узкими раскосыми глазами девочка. Она, наверное, из ненцев, а может, и из якутов.

— Малька, представление давно окончено, как ты не понимаешь! — упрямится хозяин кабаре.

— Вечно ты устраиваешь эти представления, когда я в школе торчу, — обиженно бурчит девчушка.

— Ладно, ладно! — сдаётся еврей. — Только ради тебя.

Он подошёл к переключателю и, отрегулировав пару механизмов, принялся проверять, все ли встали на дыбы. Наконец все четверо принялись двигаться. Они удивительно ритмично шевелили копытами, вставали на дыбы и издавали звук, похожий на ржание, правда, с неким электронным акцентом.

— Ух ты! Здорово, дядя! — восторженно закричала девчушка, припрыгивая на радостях.

Кантен подошёл к этой необычной компании и, откашлявшись, произнёс:

— Простите, я…

— Прощаем! — в унисон отвечают еврей и девчушка, после чего последняя, довольная шуткой, начала хихикать.

— Шутник ты, однако, — разводит руками Кантен. — Вас как звать?

— А? Моя фамилия Цукерман, я владелец этого прекрасного кафе, — отвечает еврей. — А это — Малька, мой приёмыш.

— Может, её зовут Машка? — поправил Кантен, немало довольный тем, что даже в такой глуши находятся люди, понимающие его речь

— Не называй меня Машкой! — возмущается девчонка.

«Смотри-ка, понимает»! — отметил Кантен. Он порылся во внутреннем кармане и, добыв бумажник, извлёк оттуда фото Кейт ещё в деловом костюме и со строгой причёской.

— Вы она видеть? — спросил он, решив, что надо бы слиться с толпой, хотя это вряд ли получится — акцент больно явный.

Малька с любопытством глянула на фото. Всё выглядело так, будто она узнала девушку, что Ник понял по блеску её узких глаз.

— Тебя всё искала, плакала! — отвечает маленькая хулиганка.

Цукерман строго глянул из-под бровей на воспитанницу и сказал:

— Малька, я сколько раз тебе говорил не хамить незнакомцам?

— Ну, дядя… — начинает девочка, но Цукерман резко обрывает её:

— Я сколько раз тебе говорил быть с людьми вежливой? На тебя в школе жалуются, что ты хулиганишь на переменах!

— Врут! — резко вставляет Малька.

— Врёшь в данный момент ты. И не стыдно тебе? Ещё одна такая выходка — две недели без карманных денег!

— Ну, дядя… Ты ведь и так мне их не давал уже три дня…

— Ничего, ещё пару недель проходишь. Ты всё равно не умеешь их тратить.

Цукерман наклонился над ухом сыщика и прошептал:

— Вот ведь лиса! Позавчера у вашей этой… Как её… Кейт «Ледорубы» выцыганила!

— Какие «Ле-до-ру-бы»? — вновь сорвался на русский Ник.

— «Ледорубы»… — мечтательно произнесла Малька. — Вкуснятина-а!.. Ты бы знал!

Смотри-ка, уже сегодня умеет включать свой шарм и обаяние! Из неё такими темпами получится либо мошенница, либо хороший дипломат.

— Так значит, Кейт Уолкер была здесь? Куда она уехала? — встрепенулся Кантен.

— Это вам лучше спросить у полкана, — уклончиво ответил Цукерман. — Его фамилия Емельянов.

— Так это… — Ник замялся. — Был я у него. Он либо пьян, либо не в духе.

— Исключено, — ответил Цукерман. — Алексей Григорьевич никогда не злоупотреблял горячительными напитками, да и в праздники много не позволял себе. В обычные дни он чтит сухой закон, так что он, скорее всего, просто в плохом настроении. Да и было отчего — дрезину угнали, поезд увели прямо из-под носа… Нервный ходит третий день и со своим наградным ТТ не расстаётся. Обещает, что пристрелит обоих братьев. У него на них давно зуб…

— А Кейт?

— Катька ему понравилась, — вступила в разговор Малька. — Это сразу видно было!

— Не перебивай взрослых, Малька, — спокойно ответил Цукерман. — Она одолжила у него дрезину и пустилась в погоню.

— Надо же, а полковник говорил, что мисс Уолкер его обокрала, — удивился Кантен.

— Бросьте, он, наверное, просто не хотел с вами общаться. Попробуйте его в другой раз разговорить. Он хороший человек, ручаюсь жизнью.

— В том-то и дело, дорогой Цукерман, что времени у меня нет. Если не поймаю Кейт завтра, не поймаю уже никогда.

— Трудно вам будет, любезнейший, — разводит руками еврей.

— Я знаю, куда она поехала! — глаза Мальки сверкнули.

— Куда она идти? — спросил Ник.

— Далеко-о… На остров Сибирию… Она мне так сказала, честное слово! — сорвалась на крик Малька, увидев, что сыщик не очень-то верит ей, сочтя её слова просто детскими фантазиями.

Кантен решил, что больше здесь ловить нечего, и, пожав Цукерману руку, сказал на прощание:

— Ладно, пойду я. Время дорого!

— Ну, будь, — пожал плечами еврей, когда двери уже закрылись за гостем.

Кантен глянул на электронные часы, висевшие на здании. Было уже восемь часов. "Во время летит! Может, полковник уже успокоился?"

Ник решил рискнуть и поднялся на станцию. Офицер с деревянной ногой стоял у дверей и лениво смолил сигарету за сигаретой.

— Эй, там! — подозвал он Ника. Тот подошёл. Емельянов дружески похлопал его по плечу:

— Извини, я… Погорячился немного. Ну, сам понимаешь, такое происходит прямо под носом…

— Ничего, полковник, я бы тоже вспылил, — равнодушно отвечает Кантен.

— Как насчёт пойти за жизнь перетереть, а? — лукаво подмигнул смотритель.

— Ну, на самом деле мне надо продолжать поиски, — замялся Ник, но офицер его успокоил:

— Кого ты найдёшь в такой тьме? Вот завтра, на свежую голову, и доберёшься до своей Катюши. Давай, много не потеряешь.

Ник поддался и вошёл в магазин. Полковник повесил табличку «Закрыто» и отвёл гостя в боковую комнату, видимо, служившую ему жильём. Здесь было несколько дверей, но за этой, похоже, располагалась гостиная в доме полковника. Обстановка была скромная: телевизор, стол, старый диван, радио… На стене висел ковёр. В этом интерьер мало чем отличался от прочих, встречавшихся в России. Сперва Ника удивлял столь необычный атрибут, но потом он привык и даже захотел себе на стену, как вернётся, повесить ковёр.

Полковник вскоре вернулся с сотейником, откуда пахло свежеприготовленным мясом.

— Что это? — спросил Ник, когда полковник подал ему тарелку с довольно большим куском.

— Это? Оленина, друг. Тут ненцы частенько проходят. Они выменяли у меня мясо на сахар и муку. Две туши дали. Мне такого точно на год хватит.

— А… А что с вашей ногой случилось? — полюбопытствовал Ник.

— Да вот… — полковник замялся. — «Итальянка» рванула. Я-то цел остался, а вот ногу почти оторвало. Врачи говорят, давай ампутируем её, а то будет за тобой таскаться хвостом и тяготить. Ну, я и согласился. Без ноги тоже жить можно. Помню, зашёл я к Цукерману в гости, а его приёмыш кричит: «Смотри, дядя, Джон Сильвер»! С тех пор так меня и называет. Как-то приехала Катя, я запер ворота, а Малька уже тут как тут. Машет мне рукой снизу и кричит: «Привет, Джон Сильвер». Видел бы ты, как Катюша разговаривала с ней… Всё смотрела в разговорник, да перебирала слова. Эта мелочь хохотала, а потом передразнивала Катьку. А вчера на спор в лужу прыгнула обеими ногами. Да хоть бы сама измазалась, а то ведь ещё соседских детей заляпала.

— Бойкая девчонка. И, главное, за зубами язык держать не умеет, — согласился Ник.

— Не спорю. Я вот за этим магазином давненько смотрю. Спокойно здесь, тепло, сухо… Да и к пенсии прибавка. Безделье, знаешь ли, утомляет. Так зачем ты здесь?

— Ну, я ищу Кейт Уолкер. Она была здесь, я это точно знаю…

— А, так вот оно что… Видел я её. Энтузиазма у неё хоть отбавляй… И как же вы уговорите её вернуться домой, хотелось бы знать?

— На самом деле, у меня есть задание, и я его выполню в любом случае!

— А… Приказы ж не обсуждаются, да? — полковник лукаво улыбнулся.

— Именно.

— Верши приказ, а средств не выбирай… Не знал, что встречу родственную душу, — полковник достал из-под стола банку с чем-то красным. — Ну что, махнём по маленькой?

— А что это?

— Как что? «Кровавая Мэри». Немного «горькой» с томатным соком. И ещё кое-какие пряности.

— Но… Я же… Нет, полковник, спасибо, но… — замялся Ник.

— Да брось, ты ведь не при исполнении сейчас. Да и что ты ночью делать будешь? Давай-давай, соглашайся, чего тебе терять-то? Спешить тебе некуда, да и мне тоже.

Кантен с сомнением посмотрел на полковника. Может, Цукерман соврал, сказав, что полковник редко когда пьёт? Или тот собирается споить его, а потом втихую подчистить его рюкзак?

— Я, значит, выпью, а ты потом мои карманы обчистишь? — с сомнением спрашивает Ник.

— Бог с тобой, я честный офицер, да и сам ворюг терпеть не могу. У-у, попадись мне Ванька с Игорем… — полковник сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Разлив зелье по стаканам, он произнёс: — Тост?

— За что? — поддался Ник.

— За старых друзей, конечно, — улыбнулся полковник.

— Я за это выпью, — ответил Ник.

«Кровавая Мэри» обожгла ему горло, и Кантен принялся спешно жевать оленину. Полковник же напротив, съел совсем немного. Он не выглядел обеспокоенным или либо пьяным.

— Ух… Ядрёная штука, правда?

— Ага, — только и сумел ответить Ник.

— Да, вставляет хорошо. Ну, что, песню?

— Какую такую песню?

— Да её же, за столом всегда пел её. Давай я затяну, а ты не отставай! Готов?

— Да.

— Пой! — и полковник, насвистывая какие-то мотивы, затянул:

— Почтенная овца на небо летит!

О-о-о, Ёхан Палыч!…

Трава зеленеет и солнце блестит

Ты-ы-ы-ы нас не бойся!..

Ник к тому времени успел опустошить второй и третий стакан и уже, будучи хорошо пьяным, охотно подпевал полковнику. Разумеется, только самые запоминающиеся строки:

«Пе-е-е-тух улюлюйский в штаны мне залез (полковник)

О-о-о, Ёхан Палыч (синхронно)

Барахтался долго, а после — исчез! (полковник)

Ты-ы-ы-ы нас не бойся (в унисон)»

Оба старательно пели эту странную, но как нельзя лучше подходящую для пьяных застолий песню, не пропуская ни одного куплета. Нику понравилась песня, и он почти всё оставшееся время протяжно завывал эту так врезавшуюся ему в память строчку. Ник уже допился до такого состояния, что просто не ворочал ногами, поэтому в скором времени уснул. А что же полковник? Емельянов оказался хитрее: он не пил, но старательно изображал из себя человека, выпившего, самую малость, пол-литра. Когда Кантен заснул пьяным сном, отравив перегаром воздух в комнате, Емельянов оттащил его в подсобку, а сам начал втихую обшаривать его рюкзак и карманы. Ага, вот личное дело Кейт Уолкер — её досье, а также номер телефона. Он взял телефон гостя и спешно набрал номер Кейт, молясь о том, чтобы в той местности ловил сигнал.

— Да, алло, — раздался знакомый ему голос.

— Катюша, это полковник Емельянов из Романовска, — облегчённо вздохнул последний. За вами хвост.

— Э-э… Кто вам дал мой номер? — удивилась Кейт.

— Это не так важно, — уклончиво ответил Емельянов, посчитав, что не следует говорить Кейт о том, что он только что вероломно споил того самого детектива и теперь звонит с его телефона. — Я ничего ему не сказал. Он идёт следом. Не бойтесь, я сделал всё, чтобы задержать его.

— Спасибо, полковник! — с теплом ответила Кейт. — Он не должен нам помешать.

— Да не за что, Катюша, удачи вам в путешествии!

— Вам того же, полковник, — ответила Кейт и повесила трубку.

Емельянов тем временем удалил номер Кейт из журнала вызовов и аккуратно положил вещи Кантена на прежнее место. Главное, чтобы он, как проспится, ничего не заподозрил…

А тем временем в Нью-Йорке бесновался Марсон:

— Ну где он там?! Он что, напился?!

Марсон в тот момент не знал, насколько был близок к истине.