Успеть (джен)

В приемной звонит телефон. Проходит полминуты, и в комнату вбегает взволнованная дежурная. Он, даже не дослушав, поднимается со своего места и спешит в гараж, крутя на пальце брелок от ключей.

Листок с адресом, томительное ожидание полной погрузки, холодная ночь, желание спать — все это сливается в его мозгу, не позволяя сосредоточиться ни на чем конкретно.

Машина фырчит, готовая к очередному выезду. Начальник бригады стучит в перегородку: все в порядке. И он жмет на педаль, срываясь с места. Проносятся мимо ворота. Привратник провожает печальным взглядом белый с красной полосой автомобиль.

Мелькают деревья, светофоры, машины. Он сосредоточено держит руль, изредка сверяясь с картой. А в голове одно — успеть, успеть, успеть…

Пока еще можно ехать, делая крутые повороты, резко тормозя и болтая людей в кузове. Они ни слова не скажут: знают, что он делает это, чтобы быстрее доехать.

Потом тянутся томительно минуты ожидания в холодном дворе. Он достает папиросу, щелкает зажигалкой, но не может зажечь: вдруг все-таки не удастся на дому? Тогда всем придется ехать в дыму от сигареты, и маленький, толстый Куликов опять будет сокрушенно качать головой, посматривая на часы и следя за кислородной маской.

Так и не зажженная сигарета аккуратно кладется перед лобовым стеклом — до лучших времен. Когда-нибудь придет ее час.

Дверь в подъезд распахивается, на крыльцо вылетает бригада, таща такую тяжелую, такую драгоценную ношу, и он коротко вздыхает, нажимая кнопку разблокировки дверей.

В окне четвертого этажа, на фоне желтого света лампы, виднеется сгорбленная фигура старухи. Ее сын и женщина, ставшая дочерью, забираются внутрь машины, садятся в углу, напряженно смотря на бригаду.

Они едут обратно. Теперь нельзя резко менять полосу, останавливаться, вновь начинать движение. От каждого его жеста, от манеры езды зависит жизнь. Время от времени его сжатый кулак обрушивается на кнопку сирены, и тогда все машины стараются потесниться, пропустить их вперед.

Только бы не было вредных.

Куликов коротко стучит в стеклянную перегородку, потом приоткрывает окошечко и жестко бросает:

— Гони.

У него сжимается сердце, а нога сама по себе давит на педаль. Теперь успех зависит только от него. Теперь только в его власти помочь людям сзади. Теперь уже неважно, как он едет. Главное — успеть.

Не в первый раз он слышит эти страшные четыре буквы, сухие, горькие, как черный кофе без сахара, которым он будет затапливать сегодняшнюю ночь. Не в первый раз. Но каждый раз как первый.

Он жмет педаль, переключает передачи.

Только бы успеть.

Он — последний. Крайний. Конечный.

Разносится над дорогой пронзительный вой сирены. Машина проносится мимо красных фонарей светофоров, мимо переходов, мимо перекрестков. Ему уже все равно на правила. Для него существует только одно — жизнь.

Он приходит в себя, когда автомобиль уже стоит во дворе. Бригада торопится ко входу в здание. К нему подходит товарищ, открывает дверь, хлопает по плечу, что-то говорит. Он все еще не слышит, поглощенный осознанием: успели.

Он — водитель скорой помощи.

И он успел.