И нет места прекрасней (джен)

Когда родители рассказывают детям сказки, те верят. Как же не верить в истории о чудесных мирах, где исполняются желания, где можно летать, дружить с драконами и говорящими зверями, легко побеждать зло? Когда дети вырастают, сказки становятся страшнее, пусть и остаются такими же наивными. Чуть подросшие дети, дрожа от волнения, вызывают у зеркала Кровавую Мери и боятся встретить человека без лица в классическом костюме, который утащит их к себе в логово длинными скользкими щупальцами. Они боятся кладбищ, темных углов и заброшенных зданий. Боятся тысяч историй, сыплющих дешевым страхом. Зато когда люди вырастают, вера в мучительную смерть от рук чудовища или призрака сменяется верой в лучшее. Религия обещает нам — после смерти, если будем хорошо себя вести, обретем вечное счастье: попадем в Рай или Вальхаллу. Плохие же попадут в Ад, но о вечных муках никто предпочитает не думать.

Эти места объединяет одно: они кажутся бесконечно далекими. Словно даже если все люди попадут однажды в Ад, это произойдет через тысячу лет.

Ава не верила в сказки, не верила ни в одну из городских легенд и никогда не была религиозной. Есть лишь она сама и люди вокруг. Ничего больше, ничего глубже, чем их человеческий мир. Ава работала в душном офисе с девяти до пяти, коллекционировала комнатные цветы, дышала грязным городским воздухом и безуспешно пыталась найти истинную любовь. Вот и вся настоящая жизнь, а не сказки, обещающие несбыточные чудеса.

Если бы кто сказал Аве, что однажды она прочтет десятки книг о мистике, душе и медитации, она бы усмехнулась, закатив глаза. Если бы кто-то сказал ей, что она станет проводить ночи на старинных кладбищах и в заброшенных домах, ища то, во что раньше не верила, она бы расхохоталась во весь голос.

Ава не верила ни в одну из услышанных ей сказочных историй, как бы они не пугали ее, как бы не задевали сердце. Все они казались лишь словами, написанными на бумаге, произнесенными и забытыми. Но одна стала исключением. Ава сама не поняла, как же так вышло. Словно на ней применили гипноз, в который она никогда не верила. Словно в нее вселился несуществующий демон и заставил действовать по его указке.

Одна особенная история, пустившая корни в разум и душу словно прекрасный цветок, недостижимый из-за острых шипов. Из памяти даже исчезло лицо человека, рассказавшего ее. Остались лишь слова. Совсем простые. Врезавшиеся в самое сердце.

«Есть одно место…», — сказал он. Словно начало сказки, как «жили-были…» или же «в тридевятом царстве…».

Он говорил, в нем настоящий рай, нужно лишь найти дверь и войти в нее.

И тогда Ава закрыла глаза, утопая в блаженных грезах. Никаких больше проблем, никакой боли, скуки, отчаяния. Слова отчего-то казались такой же истиной, как и то, что небо — синее.

«Есть одно место, — повторял кто-то, — грань между ним и нашим миром сложно найти, но она тонка, словно тюлевая штора».

«Есть одно место, — повторяла себе Ава с тех пор — туда я стремилась всю жизнь, туда мне нужно попасть».

Однажды днем Ава собрала вещи, оставив их в коробках посреди квартиры, переставила цветы в подъезд и ушла. Невидимые двери распахнулись перед ней в обыкновенном офисном здании. За спиной галдели работники, в один миг переставшие обращать на нее внимание. Несколько шагов, и шума позади не стало.

Ава сразу и не заметила, что оказалась в другом месте. Стены с облезающей темно-зеленой краской и грязной побелкой, отходящий от пола линолеум и свисающие на проводах с потолка лампы вовсе не походили на Рай. Сердце забилось чаще. Голову будто сжали в тиски. Страх. Ужас маленького человека перед чем-то огромным. Словно бы Ава попала в глухую чащу, потеряв из виду тропу.

Широкая тропа-коридор лежала прямо перед глазами. Но Аве она казалась диким зверем, заснувшим после удачной охоты. Один неосторожный шаг — и что-то здесь проснется.

Аве пришлось крепко схватиться себя за руку. Она долго готовилась к приходу сюда, она не повернет назад, а будет осторожна. Ей удастся найти верный путь.

Ее дорогой из желтого кирпича стал просторный коридор, где давно не делали ремонт. Вместо сказочных препятствий вроде дракона или злой ведьмы, в нем валялись парты и стулья. Такие же разбитые, как и все вокруг. Старую мебель причудливо разукрашивал свет, льющийся сквозь белые оконные рамы. Они напомнили Аве школу, в которой она раньше училась. Но в ней за окном шумела автомагистраль, разговаривали люди, и легко свистел ветер. Здесь же за грязными стеклами лишь светило бледное солнце, висящее словно в бесконечной белизне. Его тепло не тянуло к себе. От него хотелось отвернуться.

За следующим поворотом ее встретила широкая лестница и огромный вестибюль. Где-то вдалеке заскрипел лифт, на котором никто не ездил. Каждая комната и каждый угол здесь пустовали. Ава точно знала. Иногда по лестницам словно поднимался и спускался кто-то, но Аве казалось, это эхо ее собственных шагов, запоздавшее на несколько часов.

Мысли, которых она старалась не допускать, пришли на следующий день. Она подумала, что цветы в подъезде могут без нее завянуть. Здесь не наступала ночь, но Аве отчего-то удавалось считать дни. Через два она не сдержала слезы, вспомнив о родителях, оставшихся в другом городе еще четыре года назад. Через неделю она с любовью вспоминала бумажки, которые перекладывала в офисе, звук факса и вкус кофе с гамбургером.

Через восемь дней на стене вестибюля появилась первая отметка. Маленькая вертикальная полоска. Их них выстроился забор, а потом Ава перечеркнула его, словно неудачную строчку в тетради.

Длинные коридоры, в которых она постоянно блуждала. Вестибюль, где будто десятки глаз смотрели со стен. Кабинеты, где-то и дело вспыхивало эхо ученического веселья, но стоило Аве распахнуть дверь, как на нее давила привычная тишина.

Ава успела выучить каждый метр, до мельчайшей детали. Маленькие отметки, начертанные осколком плитки, превратились в луг, выросший на стене. Иногда они таяли, словно отпечатки горячих рук на покрытом инеем стекле. Будто это место постепенно стирало следы существования Авы. Она тогда принималась ожесточенно чертить их заново, окончательно путаясь, сколько же месяцев или лет провела здесь.

Иногда она думала, что же сделала не так? Некто без лица, некто совершенно неважный, но знающий слишком много, рассказал Аве об особенном месте — Рае, куда можно попасть при жизни. Рассказал и исчез. Быть может, его и вовсе никогда и не существовало, а история возникла в разуме Авы сама по себе, пока та общалась с духовными учителями и изучала пособия по эзотерике.

Ава плохо помнила, что вообще хотела сделать и как к этому пришла. Она пыталась вспомнить, но мысли путались все больше.

Бледное солнце, светящее из белой пустоты, равнодушно играло бликами на сломанных партах. Тонкие лучи, кажущиеся хрустальными, проходили сквозь тело Авы, словно она сама превратилась в прозрачный тюль, которым когда-то представляла проход в иное измерение.

Впервые за три года она легла на прохладный пол, сохранивший красоту узорчатых плит, и заснула. Ей приснился город, в котором она никогда не была. В нем ходили люди, светило обычное солнце, а из земли росли гудящие сотнями жителей небоскребами. Ава увидела человека. Так близко, словно сидела рядом с ним. Человек был опустошен и сломлен. Он уставился на нее, будто видел. Ава подумала, что могла бы попытаться попросить у него помощи, но спустя мгновение поняла — слишком поздно. Тогда она решила рассказать ему историю. Сказку о мистическом месте, где можно обрести счастье. Молчаливый собеседник слушал внимательно, и на дне его глаз просыпалось что-то незаметное и важное. Как маленький огонек для замерзающего путника.

Человек ничем не отличался от остальных. Но быть может, у него получится?