Ведьмы, рожденные в марте, выходят замуж за грязнокровок (джен)

Это случилось в доме на площади Гриммо сразу после Рождественского ужина, за которым собиралась вся семья Блэк — тетушки, дядюшки, кузины, бабушки и дедушки. Детям тоже разрешалось присутствовать на подобных собраниях, где им неизменно повторяли, особенно девочкам, следующие вещи: у каждого из них своя роль. И они никогда не должны забывать о своей роли, иначе будут наказаны.

Сириус и Регулус, в силу своей юности, пока не ощущали груз многих обязанностей, впрочем, им было достаточно постоянных напоминаний о том, что они — последняя возможность сохранить род Блэков. От них ждали хороших манер и пристойного поведения, в этом Сириус должен был быть наставником для младшего брата, а придет день — и они женятся на красивых волшебницах из чистокровных семей.

Их кузины — все трое — были старше мальчиков. Беллатрикс — самая старшая, и самая правильная. Она унаследовала фамильные черты Блэков: темные глаза с тяжелыми веками и такие же темные волосы. Её ставили в пример младшим сестрам, и, по общему мнению, она могла бы получить все, что ни захочет, одним кивком головы.

Нарцисса была другая. Белые волосы, фарфоровая кожа и голубые глаза делали её полной противоположностью Беллатрикс. Она должна была не разочаровать родителей в их чаяниях, возложенных на нее, но при ее слабом здоровье, требований было не так много. Главным образом, ей нужно было присутствовать на всех общественных и семейных мероприятиях и поддерживать светскую беседу, даже если её голос едва могли расслышать.

Среднюю сестру, Андромеду, многие считали скромной копией Беллатрикс. Андромеда была похожа на старшую сестру, но у нее были более светлые волосы, открытый взгляд и доброе лицо. А еще румянец на щеках — немного больше, чем у старшей сестры, и гораздо больше, чем у младшей. Как и у всех девушек в ее семье, у Андромеды была одна «обязанность» — выйти замуж за респектабельного, чистокровного волшебника и сделать это достаточно молодой, чтобы успеть принести чистокровное потомство.

Она всегда была более шумной и непослушной, чем остальные девочки, и ей больше нравилось водиться со своим кузеном Сириусом, чем с сестрами. По правде говоря, она одна была способна сделать что-нибудь против семейных правил.

Тем временем, вечер продолжался точно по плану. Вся семья собралась в гостиной, женщины ворковали вокруг Нарциссы, как всегда. Против обыкновения, темой для обсуждения стало её увлечение Люциусом Малфоем, а не состояние здоровья. В то же самое время молодой жених имел серьезный разговор с отцом невесты, Сигнусом, в дальнем углу комнаты. Андромеда и Сириус сидели рядом на диване и изо всех сил старались не привлекать к себе внимание остальных членов семьи. Какое-то время им это удавалось.

Вопрос прозвучал неожиданно: «Андромеда, дорогая, ты ведь уже закончила школу, не так ли? Конечно, ты уже встречаешься с хорошим молодым человеком?»

Вальбурга не спускала глаз со своей средней племянницы целый вечер. И Андромеда небезосновательно полагала, что она выжидала подходящий момент для того, чтобы атаковать её этим вопросом. Тетя Вальбурга любила узнавать первой всё, что касалось её племянниц.

Андромеда и Сириус безмолвно посмотрели друг на друга. Только он знал её тайну. Секрет, который она доверила ему несколько месяцев назад. Теперь взгляд Сириуса метался между Андромедой и его матерью, пытаясь без слов объяснить сестре, что не стоит сейчас открывать правду. Покачав головой, Андромеда повернулась к своей тетке: «…да, тетя Вальбурга».

«О, как прекрасно! Как же его зовут, дорогая?»

«…его зовут Тед Тонкс».

«…слишком безвкусное имя для чистокровного. И я никогда не слышала о Тонксах».

«Вы и не могли слышать о нем. Он не чистокровный».

В комнате разом смолкли разговоры и глаза всех — большинство темных и две пары светлых — обратились на трио. Легкий ропот прокатился волной сквозь гостиную, женщины гневно шипели, вкладывая свежую сплетню в уши своих мужей. Улыбка на лице Вальбурги погасла, но затем её губы снова растянулись в фальшивой гримасе: «…да? Что же он, полукровка?»

«…нет…точно…»

Сириус с отчаянием смотрел, как его мать надвигается, но Друэлла, оказавшись рядом в мгновение ока, опередила её, оттолкнув вбок, и схватила свою дочь за плечи: «Андромеда Кассиопея Блэк, ты не можешь-»

«Его родители маглы, мама».

Лица Друэллы и Вальбурги, до этого красные от гнева, постепенно бледнели, пока не стали такие же, как у младшей сестры Андромеды. Сама же Нарцисса сидела совершенно белая и уже начала трястись, как это с ней часто бывало перед тем, как упасть в обморок. Все молчали.

«Его зовут Эдвард, но ему не нравится, когда его так называют. Он попросил моей руки несколько месяцев назад, и я согласилась, при условии, что я скажу об этом своей семье до нашей свадьбы, потому что я не хочу выходить замуж втайне, как трус, и бояться, что скажут мои мать и отец».

Друэлла нервно захохотала, некоторое время она стояла, вцепившись ногтями в плечи Андромеды, потом отпустила её, снисходительно потрепав по голове: «Ну конечно, моя дочь, комедиантка! Шутит над нами, как обычно! Пора уже прекратить это, дорогая».

«Я не шучу, мама».

«Андромеда, дорогая, не все могут понять твое…необычное...чувство юмора…»

«Тед Тонкс — маглорожденный». Андромеда вызывающе посмотрела на ту, которую она называла матерью: «И мы помолвлены».

Небольшая сумятица возникла возле фамильного гобелена — Нарцисса грохнулась в обморок, и её кавалер поспешил ей на помощь. Друэлла и Вальбурга, не обратив на это ровно никакого внимания, продолжали сверлить взглядами Андромеду. Беллатрикс пересекла комнату в несколько коротких прыжков, глаза её горели безумной яростью, той, которая позднее станет её повседневным состоянием. Это выглядело так, как будто она хотела наброситься на свою сестру, но она схватила за руку мать и отпихнула ее от Андромеды. Друэлла, словно очнувшись от шока, повернулась и толкнула свою невестку. Остальные шарахнулись в стороны, прижавшись к стенам гостиной. Только Сириус остался сидеть на диване рядом со своей кузиной.

Андромеда с каменным лицом обвела глазами комнату. Медленно поднявшись с дивана и стиснув пальцы, она начала говорить: «Неужели вы не видите, как это глупо — хлопать ресницами и жеманничать, ожидая, когда какой-нибудь чистокровный волшебник обратит на тебя внимание и захочет жениться? Нас осталось не так много. Белла была бы рада найти такого, но даже если она найдет, кто скажет, что она будет заботиться о нем достаточно, чтобы завести детей? Это ведь то, что вы все хотите, разве нет? Мы, девушки, должны передать кровь, раз уж не можем передать фамилию?»

Андромеда указала на свою младшую сестру, которая, хоть и пришла в сознание после обморока, но сидела в кресле дрожащая и бледная. «Цисси — самая счастливая из нас, потому что она нашла чистокровного жениха, который ей нравится. Это просто неслыханно для этой семьи. Все вы женились и выходили замуж только для того, чтобы сохранить чистую кровь, но и половина из вас не любили друг друга. Я не могу вообразить себе, что моим мужем будет Сириус или Регулус, только для того, чтобы мои дети были чистокровными. В отличие от некоторых людей в нашей семье, так отчаянно пытавшихся сохранить чистоту своей родословной, я не хочу выходить замуж за своего собственного двоюродного брата».

Андромеда повернулась к матери: «Я не хочу быть такой, как ты. Я не хочу быть чванливым снобом, чье имя заставляет людей замолкать, не хочу переводить своих детей через улицу, если мы встречаем на пути человека, которого ты, по своей необъяснимой прихоти, относишь к «низшему» сорту. Я не хочу жить, насмехаясь над маглами и маглорожденными, и считать их чем-то вроде мусора, это отвратительно. Я не хочу ничего из такой жизни. Я хочу любить своего мужа, неважно, чистокровный он или нет. Неужели это преступление?»

Ответить ей никто не решился. Андромеда выпрямилась, расправив плечи, и посмотрела матери в глаза: «Я помолвлена с мужчиной, которого я люблю. И я не собираюсь просить прощения за это. Никто из вас не видит, что чистокровные волшебники — это вымирающий вид. Скоро нас совсем не останется».

«О, нет, нет», — прошептала Вальбурга, — «нет, вас всегда будет много». Она глянула на племянницу так, словно перед ней домашний эльф, разбивший посуду. Так хищник смотрит на жертву, перед тем как убить.

«Что ты сейчас говоришь, ты, спесивая карга?», — в сердцах воскликнула Андромеда, обхватив себя руками.

«С тех самых пор, как существуют чистокровные магические семьи, всегда были такие как ты, кто шел против своей крови, своего рода. Предатели крови», — Вальбурга снова наступала на племянницу, и ее голос сорвался на визг, — «Они говорили мне — в каждом поколении этой семьи будет один такой. Я всегда знала, что это случится. Они пугали меня, что это будет твоя сестра, но я-то знала! Они сказали — ведьма, рожденная в мае, выйдет замуж за магла, но теперь это значит вот что: ведьма, рожденная в марте, выходит замуж за грязнокровку!»

Сириус вскочил, сжав кулаки, и заслонил Андромеду перед своей матерью, которая продолжала изрыгать брань. Но Андромеда мягко оттолкнула его в сторону от них обеих: «Нет, Сириус, тебе лучше отойти. Я не хочу, чтобы ты попал под огонь, если твоя мать начнет кидаться проклятиями».

«Андромеда-»

«Я сказала — отойди, Сириус».

Ему пришлось укусить себя за щеку, чтобы молча перейти комнату и встать рядом с братом. Вальбурга подняла руку, волшебная палочка в её тощих пальцах была направлена прямо в лицо Андромеды.

«Мразь! Шлюха! Магловская подстилка!», — заорала она, — «Ты предала свою семью!»

«Это не семья!», — крикнула Андромеда в ответ. «Это секта! Вы все помешаны на чистоте того, что течет у вас в жилах, но ведь главное — это магия! И неважно, откуда она взялась!»

«Мерзавка! Предательница крови! Как ты посмела войти и осквернить этот дом своим присутствием!»

«Как я посмела?! Как я? Как посмели вы!»

«Ты больше нам не родня!» С острия волшебной палочки Вальбурги брызнуло оранжевое пламя и опалило паркет под ногами Андромеды. «Убирайся отсюда, и не смей возвращаться!»

«С радостью!», — Андромеда развернулась на каблуках и выскочила из комнаты.

Сириус, выбравшись из угла, бросился следом за ней: «Андромеда, подожди!»

Вальбурга вновь подняла волшебную палочку и прошептала заклятие. Огненная стрела прошла всего в дюйме от головы её младшей племянницы и ударила в стену. Люциус поспешил увести Нарциссу в безопасное место. Когда огонь погас, все увидели, что на фамильном гобелене между именами Беллатрикс и Нарциссы зияет дыра.

Никто не сказал ни слова. Из коридора был слышен голос Сириуса, умоляющий Андромеду — остаться или взять его с собой? Семья так и не узнала ответа. Все, что они услышали — хлопнувшую входную дверь, и шаги Сириуса, который убежал в свою спальню.

Вальбурга спрятала волшебную палочку, прошла через комнату, села рядом со своим мужем и завела ничего не значащий разговор со своим братом Альфардом. Друэлла опустилась в кресло, где недавно её младшая дочь чуть не попала под заклятье, её старшая занялась десертом, так кстати поданным домовым эльфом. Вечер продолжался, как будто ничего не случилось.

Изгнание предателя — обычное дело в чистокровной семье.