Вторжение (джен)

Об этом событии не предупреждали астрологи. О нем не сообщали в колонках новостей. О нем вообще никто ничего так бы и не узнал, если бы… Впрочем, все по порядку.

Самым обсуждаемым событием последней недели был футбольный матч. Сборная Европы вот-вот могла вылететь за пределы турнирной таблицы, с разгромным счетом проиграв сборной Папуа — Новой Гвинее. Это событие потрясло не только футбольных фанатов, но и всех европейцев. В парламентах, думах и советах обсуждали только это происшествие. Полицейские устали штрафовать за агрессивное поведение некогда мирных граждан и с тихой тоской вспоминали те благословенные времена, когда за драку можно было сажать под замок. Даже школьники спорили, кто виноват в проигрыше: форвард Квон Куй Пакпао, защитник Авраам Сильсман, полузащитник Гияс-ад-Дин Абу-ль-Фатх Мухаммад ибн Ибрахим аль-Бабур ан-Нишапури или голкипер Икаика Хаукеа. Самые осторожные болельщики же гадали, что произойдет на очередном витке сезона. И абсолютно никто не обратил внимание на инопланетное вторжение.

* * *

Третья спора Великой Грибницы разглядывал новый мир. Прочти идеальное соотношение почвы и влаги, почти совершенное колебание высот — и никаких хлопот с высеванием симбионтов. Создавалось впечатление, что Великая Грибница уже подготовила этот затерянный в глубинах вечной ночи мир для прихода ее Спор.

— Мы опустимся на эту планету подобно посланцам разума и плодородия, — прошелестел совсем рядом Пятый мицелий Великой Грибницы. — Мы создадим великую Микоризу!

— Ты прав, мой содруг, — откликнулся Третья спора. — Пора нам принести разум в этот мир!

Под покровом густых облаков Великие Тела Пронзающие Пустоту (они же космические корабли) вошли в атмосферу, и тысячи тысяч спор устремились вниз. Часть из них героически погибли в воде или сгорели в раскаленных песках, часть упали на ледяные шапки и вошли в режим консервации, но остальные попали на благодатную почву и проникли в нее.

* * *

Миккеле Миккеле очень любил собирать грибы. Есть он их не любил, но сам процесс «тихой охоты» доставлял ему несказанное удовольствие. Это так чудесно — бродить под сенью могучих крон деревьев, ворошить траву и палую листву и класть в корзину крепкие боровики, упругие подберезовики, скромные опята, томные валуи, румяные волнушки, а то и задорные мухоморы, игриво подмигивающие россыпью белых пятен на нарядных алых шляпках. Миккеле Миккеле очень любил собирать грибы и знал их все наперечет.

Именно поэтому, заметив совершенно незнакомый ему гриб, он заволновался, достал из кармана старого дождевика потрепанный «Справочник грибника-профессионала» и зашелестел страницами, бормоча под нос: «Размером с молодой подосиновик… Пленки на ножке нет… Синяя с белыми прожилками шляпка…» Потом он протер глаза, еще раз внимательно посмотрел на гриб. Ничего не изменилось: шляпка у гриба действительно была похожа на малахит, только синего цвета.

— Такого не может быть! — воскликнул Миккеле Миккеле и быстро записал координаты странного гриба, сделал несколько снимков с привязкой к сторонам света, после чего достал перочинный нож, верно служивший ему еще в армии, и наклонился срезать карпофор.

От первого хлесткого удара вылетевшей из рыхлой почвы белесой тугой плети гифа он уклонился, после чего ушел в перекат, доставая из заспинного чехла мачете.

— Опыт не пропьешь! — выкрикнул он боевой клич десанта и крутанул мачете, готовясь к отражению новой атаки.

К слову сказать, Миккеле Миккеле не пил ничего крепче кефира, даже в Великий праздник лета, когда его однополчане выполняют обряд окунания в фонтаны. Но из девиза слов не выкинешь, а потому именно с этими словами Миккеле Миккеле ринулся в бой. Он принимал стойку Дикого Богомола и Ершистого Дикобраза, впадал в боевую ярость и крошил, крошил атакующие его гифы и кутикулы. Ему казалось, что он снова, как в молодости, бьется с коварным и умным врагом, хитростью и обманом пытающимся победить его, Миккеле Миккеле.

* * *

Недозрелые споры, еще хранящие разум, траурным облаком висели над тем, что еще совсем недавно было прекрасным и могучим макромицетом. Только гименофор еще агонизировал, исторгая из себя все новые и новые споры, которым так и не суждено было породить жизнь. «Наверное, мне стоило быть осторожнее», — остатками разума подумал макромицет Кобальтовый Ух и развеялся под порывом ветра.

* * *

Прекрасная и загадочная Нибиру медленно дрейфовала в тени Земли.

Совсем недавно, поспорив с Марсом на спутник, она неотвратимо приближалась к Земле, готовясь к фейерверку в честь воссоединения сестер, когда нечто, похожее на исторгаемые Юпитером катыши, толкнуло ее в экватор.

— Нельзя ли поосторожнее?! — возмутилась Нибиру. — Вы помяли мой пятый магнитный пояс.

Однако катыши, упоенно гудя, полетели дальше, а Нибиру, сойдя с курса и промахнувшись по Земле, приготовилась мстить обидчикам. Несколькими прицельными извержениями вулканов она сожгла большую часть катышей, остальные в страхе бежали, вереща о великой грибнице и ужасной атомсфере.

— То-то же! — гордясь своей победой, воскликнула Нибиру и, исключительно на всякий случай, решила глянуть, что творится на Земле. — Во имя черной дыры! — в ужасе она остановилась и проверила еще раз. — Да она умудрилась подхватить где-то разумную жизнь!

На повторный вираж Нибиру решила не заходить. В конце концов, жила же она без спутника раньше — проживет и дальше. Зато вирусов не нахватается!