Беглая верность (гет)

В таверну, близ подъездной дороги, ввалился взлохмаченный, похожий на медведя мужчина.

— Где он?!

Все как один обернулись на посетителя, с появлением которого оборвался приятный шумок разговоров и звон столовой посуды. Выглядел он жалко, иначе не скажешь. Ссутулившийся человек часто и тяжело дышал, как после долгого изнуряющего бега. Опираясь одной рукой о входную дверь, другой он оттягивал ворот измятой рубахи невнятного, будто застиранного, цвета. Широкое мужское лицо с разъезжающимися в разные стороны скуловыми костями и массивным надбровным валиком не внушало искреннего расположения местных завсегдатаев таверны.

— Я спросил, где он?! — так же громогласно взревел он.

Его верхняя губа, которая была на порядок полнее нижней, время от времени подрагивала, обнажая зубы.

— Руку даю на отсечение, что он здесь! Рик, подлая твоя душа, я задал вопрос!

Мужчина метнулся к хозяину заведения, который стоял у задней двери, ведущей на кухню. Всеобщее молчание вмиг сменилось гвалтом десятков голосов.

— Томас, что за чушь ты несешь?

— Да в чем дело?

— Чудак Том, тронулся ты что ли?

— Придержи коней, резвый какой, — на людей кидаться! Объясни, что стряслось.

Пока гости шумели, осыпая обозленного мужчину вопросами, тот неотвратимо приближался к Рику. Хозяин таверны же был не особенно пугливым типом. За свою жизнь в этих стенах он повидал немало дебоширов, разбойников и скандалистов. Невысокого роста с уже наметившимся пивным животом, он без тени страха глядел на разъяренного Томаса, подкручивая свой черный ус.

— Лея, — он негромко обратился к одной из подавальщиц, что стояла неподалеку, и бросил на нее многозначительный взгляд.

Девушка в свободном платье багрового цвета, доходившем ей до колен, белоснежном фартуке и косынке, вернула Рику понимающий взгляд, кивнула и отступила чуть в сторону, сжимая в руках поднос.

— Что ты с ним сделал? — вновь повысил голос посетитель, уже стоя перед хозяином таверны. — Не доводи до греха, скажи по-хорошему, где он!

Рик поджал губы.

— Томас, во-первых, я понятия не имею, о ком ты говоришь. А во-вторых, ты сейчас распугаешь мне всех клиентов.

Голос у него был тягучий, будто каждое произнесенное слово цеплялось за предыдущее, мягко выплывая из его гортани. При этом его речь не казалась несуразицей, сливаясь в одну неразличимую кашу. Слушать, как говорит Рик, было необычно, но, как правило, все быстро привыкали к этой его манере.

— Да что мне до твоих клиентов! — ощерился Том.

— Хочешь поговорить — давай, я не возражаю. Хоть объяснишь мне, в чем я перед тобой виноват и о ком ты все толкуешь.

Мужчина едва не задохнулся собственными же словами.

— Лжешь и не краснеешь… Нет, таких подлецов еще поискать надо! — Том поднял руку, демонстрируя Рику свою огромную лапищу, сжатую в кулак. — Говори сейчас же, где он.

В это мгновение двое гостей таверны схватились за плечи Томаса, пытаясь завести его руки за спину. Мужчина по-медвежьи зарычал, начиная размахивать руками и расталкивать горе-бойцов, от которых разило перегаром, в разные стороны. Кто-то пытался дать ему под дых, но тут тоже потерпел неудачу. Зато Том не на шутку разозлился, опрокидывая на пол деревянный стул. Он тут же встал в стойку, приготовившись отвечать на удары.

— Да оставьте вы его, мужики! — встрял Рик, примирительно поднимая руки. — Будто он к вам разбираться пришел. Пойдем, Томас. Лея!

Девушка шустро юркнула под рукой у огромного Тома и положила свою узкую ладошку на его кулак.

— Уважаемый господин, я накрыла вам с хозяином Брагосом в его кабинете. Пойдемте со мной, пожалуйста. Вы что предпочитаете: сидр, крепленое вино, ром? — она мягко потянула мужчину за собой. — Приберите здесь, — сказала она по пути еще двум девушкам, работающим в таверне. — И успокойте посетителей, а то они больно раздухарились.

Рик Брагос уже ждал нарушителя покоя сегодняшнего вечера. В кабинет он вошел первый и сразу же сел за небольшой рабочий стол, на котором действительно был собран нехитрый ужин. На деревянной доске было выложено сало, соленые огурцы и два ломтя хлеба с маринованным луком. Том, опешив и растеряв весь свой пыл, не мог сдвинуться с порога. Из неприметной смежной дверцы вновь появилась Лея, за время ступора гостя успевшая сбегать на кухню и вернуться с двумя тарелками наваристой мясной похлебки с овощами. Девушка ловко поставила супницы на стол, разложила приборы и зажгла свечи на столе. Такое развитие событий привело Томаса в нескрываемое замешательство.

— Выпивать будете? — она повернулась в Рику.

— Неси сидр. Только сухой, не надо нам сладкого. Да, Том?

Мужчина медленно кивнул, наблюдая, как подавальщица снова исчезает из его поля зрения.

— Шустрые у тебя девицы работают.

— Других не держу, как видишь. Садись уже, не стой истуканом. Давай-давай, на голодный желудок затевать разборки — дурная мысль. А потом расскажешь, в чем дело.

— Ты с помощью вашей стряпни все проблемы что ли решаешь? — усаживаясь напротив Рика, пробормотал Томас.

— Да не без этого, — ухмыльнулся Брагос. — Но ты зря так: повар наш, — да ты его знаешь, — Мартин, фермерский племянник, готовит на «отлично». У него даже свои авторские штучки со временем появились, да я туда не лезу — раз народу по душе, так пусть выдумывает и кулинарит на здоровье. Вот я, например, похлебку эту очень люблю, — он кивнул головой на стол. — Приятного аппетита, кстати!

Гость почувствовал аромат наваристого мяса, черного перца и лука. В животе предсказуемо заурчало, и он, беря пример с Рика, потянулся за ложкой. В какой-то момент на столе появились два стакана и кувшин с сидром, но когда именно заметил, наверное, только хозяин таверны — настолько Лея бесшумно появлялась и исчезала.

— Да, Мартин свое дело знает, — подтвердил Том, доедая блюдо.

— А ты не верил, — отозвался Рик, протягивая мужчине напиток. — Рад, что угодили.

Ответом Брагосу послужил скупой и отрывистый кивок. Хозяин таверны откинулся на своем стуле, промокнул тонкие губы салфеткой и расположил ладони на столе, сцепив их в замок.

— Теперь я готов тебя выслушать.

Томас наградил Рика тяжелым взглядом и тотчас пригубил сидра.

— У меня пропал Веллер, — устало сказал он, отставляя стакан в сторону. — Вчера отправил его в твое заведение с доставкой товара, потом он должен был отправиться в город в наш почтамт. Но до города он так и не долетел: сегодня почтовые работники уверили меня, что и пера моего Веллера не было у них в отделении.

Брагос свел широкие брови, по привычке принимаясь накручивать ус.

Томас Дирн слыл местным чудаком, которого знал каждый местный. Его почитали за странноватого человека не столько за нелюдимость и несколько звериный облик, сколько за его необычное увлечение. Помимо основной работы мелкого торговца различными, съедобными и лекарственными, травами, Дирн все время проводил в сколоченном когда-то на скорую руку птичнике со своими воронами. Он верил в их недюжинный интеллект и способность соображать не хуже ученых мужей. Сколько птиц держал в том сарайчике Том, никто не знал, но всем было известно, что Веллер — самый эксплуатируемый им ворон. Возможно, мужчина был даже как-то по-своему привязан к нему.

Да почему же «возможно»? Устроить такие разборки, едва ли не грязный мордобой, из-за пропажи крылатого падальщика мог далеко не каждый.

— И ты решил, что это я прибрал к рукам твоего драгоценного Веллера?

— Решил. А что, разве не так?

— Чудной ты, Томас, право слово. Зачем мне твой ученый ворон?

— Сам же говоришь, что ученый. Кому ученый помощник не нужен, а, Рик?

— Мне людей в подчинении хватает, — вздохнул Брагос, качая головой. — Куда ж еще и за птицей углядеть? Скажи мне, Том, — прищурился хозяин заведения, глядя на гостя, — а что и кому доставлял вчера Веллер в таверну?

Дирн махом опрокинул весь стакан, закашлялся.

— Не могу сказать, — сдавленно отозвался он.

— Я хочу помочь, Том. Мне-то твой ворон и за десять золотых не сдался.

— Почему?

— Почему-почему! Да ты бы видел, что устроил в таверне! — воскликнул Рик. — Не хватало мне, чтобы все клиенты считали меня птицекрадом… — он провел рукой по своим черным волосам. — Так у нас на одного чудака станет больше.

Они немного помолчали. Брагос разлил еще сидра по стаканам, протянул один Тому.

— Веллер нес травы для одной вашей подавальщицы, — приглушенно проговорил он.

— Кому именно? Я ведь могу сейчас же ее позвать, ты расспросишь про все, как расспросил работников почтамта.

Дирн откинулся на стуле и склонил голову набок, что-то прикидывая в уме. Его губы опять пустились в странный пляс, едва подрагивая. Рику было не понять — то ли он шепчет что-то себе под нос, то ли это просто такая реакция на стресс. У кого-то глаз дергаться может, а у кого-то, вот как у Томаса, — губы.

— А если я не хочу называть ее имени?

Брови Рика против воли поползли на его высокий лоб.

— Что, какие-то приворотные травки заказала что ли?

— Нет. Просто… я не знаю, неправильно это — вот так разглашать имена заказчиков. Я же честный делец. Пусть мое дело маленькое, но верное.

Брагос расхохотался в голос.

— Вот и мне теперь позволь доказать, что я честный делец! А своим представлением ты, как ни крути, мою репутацию подмочил, Том. Так что я настаиваю на том, чтобы мы разобрались с этой твоей пропажей как можно раньше.

— Огурчики, кстати, хорошие, — внезапно похвалил разносолы Дирн, правда, как-то нервно. — Вы заказы на дом не отправляете? А то я не большой любитель посиделок среди галдящего народа.

— Отправляем. Томас, давай ближе к делу.

Дожевав хрустящий огурец, мужчина вздохнул и подпер щеку своей огромной рукой.

— Веллер летел к Лее.

Рик чуть дернулся при упоминании имени девушки, но сразу же подобрался, отбивая дробь пальцами о столешницу.

— Ясно, — задумчиво проговорил он и через пару мгновений прикрикнул: — Лея!

— Уверен, что она услышит?

— Можешь не сомневаться, — отмахнулся Брагос, нахмурившись. — Значит, травки были вовсе не приворотные, говоришь.

— Нет, — покачал головой в ответ Томас. — Да и зачем они такой девице, как… ну, как она.

В этот раз отворилась другая дверь, та, через которую подавальщица привела Дирна в хозяйский кабинет.

— Звали? — мужчины увидели, как в проеме появилась голова с короткими светлыми кудряшками, покрытая все той же косынкой. — Еще сидра принести?

— Нет, — отрезал Рик. — Зайди и закрой за собой дверь.

Лея послушалась и бесшумной тенью двинулась вглубь помещения. Брагос взглядом указал ей на диван. В полной тишине девушка опустилась на его велюровую обивку и только после этого решилась подать голос.

— Я чем-то могу вам помочь?

— Как оказалось, можешь, — хмуро отозвался мужчина.

В подрагивающем свете свечей мягкие черты ее лица казались Рику еще красивее, чем обычно. Она непонимающе хлопала глазами неясного цвета: вечно ему казалось, что они в один миг — зеленые, в другой — какие-то темно-серые, а в третий — вообще не знаешь наверняка, что это за цвет. Сейчас они были для него темно-зелеными под обрамлением светлых ресниц. Она разрумянилась, как и всегда, от работы в душном зале таверны и беготни от одного стола к другому.

— Вот, Лея, господин Дирн утверждает, что накануне ты заказывала у него какие-то травы, — менторским тоном проговорил Брагос, глядя, как бледнеет личико его работницы. — И получить свой заказ ты должна была вчера. В котором часу, Томас?

— Около часа пополудни, — пожимая плечами, ответил мужчина и умоляюще поглядел на Лею.

Она лишь слабо покачала головой. Мол, все в порядке, не ваша печаль.

— Так вот нас интересует, получила ли ты, что хотела?

— Да, — кивнула она. — Примерно в это время я и получила сверток с тем, что заказывала у господина Дирна.

В это мгновение Томас не выдержал и выпалил:

— Кто доставил сверток, Лея?

— Так птица ваша, ворона такая черная, — непонимающе ответила девушка, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

— Ворон, — ревностно поправил ее торговец травами. — С ним все было в порядке? Может, ранен? Расстроен? Подавлен? Он, бывает, грустит временами. Заметила что-нибудь необычное?

Лея лишь чуть приоткрыла рот в беззвучном «о», когда слово взял Рик.

— Да что за бред, Том?! Какая грусть у птицы! Да и как Лея смогла бы уловить переживания твоего Веллера…

— Господин Дирн, по-моему, все было в порядке.

— Расскажи, — попросил он тут же. — Расскажи, как все было.

— Так, он прилетел, постучал клювом по раме. Я открыла ему. Вручил мне сверток, каркнул и улетел в сторону леса. Вот и все…

Томас осушил очередной стакан сидра.

— Ты слышал? В сторону леса.

— Да слышал я, — поморщился мужчина, ставя локти на стол и роняя голову. — Лея, принеси рома. Или что тут у вас самое крепкое?

Девушка привстала и беспомощно посмотрела на Брагоса, интуитивно чуть шагнув к нему.

— Я что-то не так сказала? — шепотом спросила она у него.

— Нет, все нормально…

— Нормально?! — взревел Томас с новой силой, шарахнув кулаком о стол. — Веллер улетел! Улетел от меня! Какое — нормально?!

— Лея, — хозяин таверны взял девушку за локоть и, приблизив свое лицо к ее уху, проговорил, — неси из закуски, что найдешь, и ром из кладовой, как он попросил. Все через смежную дверь.

Она коротко кивнула.

— Как там в зале? — спросил он, все еще удерживая Лею подле себя.

— Все хорошо. Мартин в ударе сегодня, девчонки только и успевают заказы принимать, а посетители угомонились.

Рик усмехнулся. От его дыхания светлые кудри девушки качнулись, щекоча открытую шею.

— Тогда иди.

— Брагос! Рик! — стенал в стол Том. — Как он мог улететь?! Ну как? Умный же, он же умный… Мой Веллер.

Хозяин заведения переставил свой стул и уселся ближе к Дирну. Поджав губы, он ощутимо похлопал мужчину по плечу.

— Так, быть может, потому и улетел оттого, что умный. Может, понял что-нибудь.

— Он же со мной пять лет уже! Пять! Как же он без меня?

Томас рывком поднял голову и посмотрел в глаза Рику.

— А я? Как же я без него?

— Ох, брось, Том, — со вздохом отозвался он. — Даже люди порой уходят без объяснений, что уж говорить про ученых птиц.

— Он был лучший.

— Мы всегда так думаем про любимых. Лучшее дело, лучший пес, лучшая женщина. А что по итогу? У каждого свой путь, Томас.

— Брагос, какое к черту дело, какая женщина! У меня ворон улетел, пропал... А ты мне про что заливаешь?!

— Ладно-ладно, — согласился Рик. — Я никогда не терял лучшую птицу, мне не понять.

— Знаешь, что, Брагос…

В этот момент отворилась маленькая дверца и с подносом в руках появилась Лея. Она едва успела переступить порожек, когда увидела, как гигантских размеров кулак Дирна скидывает сидящего хозяина на деревянный пол.

— Рик! — взвизгнула она, поспешно ставя еду на стол и кидаясь на колени к лежащему мужчине. — Боже, господин Дирн, так ведь и череп переломить можно! Вы свою силу хоть соразмеряйте! Рик, ты в порядке? Рик?

Она похлопала его по щекам, хотя особой надобности в этом не было — Брагос с самого своего падения пребывал в сознании.

— Да нормально все, Лея, — он присел на полу, облокачиваясь спиной о диван. — Стресс он снимал. Налей ему выпить лучше.

— Да пусть хоть зальется своим ромом, мне не жалко! Лишь бы кулаками не размахивал, — запричитала девушка, уже наполняя один из стаканов до краев.

А Рик тем временем поднялся на ноги и, развернув к себе Томаса, который и так походил на грустного и побитого жизнью медведя, нанес ответный удар. На пол он, конечно, не свалился — только слегка качнулся на месте, но отвечать не стал.

— А ну хватит! — прикрикнула Лея, всучив мужчинам напиток.

Спустя пару часов чудак Томас Дирн звучно храпел на узком диванчике хозяйского кабинета, удивительным образом уместив на нем свои огромные габариты. Лея собирала посуду и остатки закусок со стола, избегая глядеть в сторону, где сидел почти невредимый Брагос.

— Как уберешься, выйди на задний двор, — услышала она вслед. — И накинь что-нибудь на плечи — там не жарко.

Она молча вышла — ответ был лишним. Рик ведь не задавал вопросов, не просил. Вернее, делал он это крайне редко. Настолько, что Лея, пожалуй, и вспомнить бы сходу не смогла, когда такое было последний раз.

Когда она только поступила на работу, Брагос ей не понравился. Ей казалось, что от него вечно пахнет табаком, липким запахом пирогов и мужского пота. Его дурацкие усы, которые он то и дело накручивал с важным видом и то, как пытался приосаниться, пряча чуть выпирающий живот, — все это бросалось Лее в глаза и немало раздражало. Но более всего — что он, как ей казалось, совершенно незаслуженно цеплялся к ней, выговаривал, наставлял. Начальство надо уважать и обходить десятой дорогой — с таким принципом Лея и работала в таверне, тихо злясь на постоянные придирки.

А под конец третьего месяца он заболел в день его рождения и поручил доставить ему на дом еду и кое-какие сласти, в приготовлении которых Мартин был истинным мастером. Ну она и принесла, и с праздником поздравила. Причем поздравила так, что о реальности происходящего напоминали лишь пылающие стыдом щеки и дрожащие от страха руки.

Лея тогда на его небольшой кухоньке расставляла принесенные яства, рассказывая, что и с чем приготовлено, когда услышала позади его низкий голос.

— Ты красивая.

Она оглянулась на него в изумлении. Было приятно, конечно, но неожиданно. А он был таким невозмутимым, как обычно, впрочем.

— Простите?

Брагос лишь усмехнулся, шумно выдохнув, почти фыркнув, и приблизился к ней. Его рука по-хозяйски скользнула на девичью талию, прижимая ее к себе вплотную, а тонкие губы с горьким запахом табака накрыли ее рот в настойчивом поцелуе. Это не был вопрос, не был намек… Это было уверенное утверждение, без всяких «но» и «если». Руки его пустились в вольное путешествие, которое Лея не могла остановить. Наверное, из-за стыда и непонимания, на какой планете она находится, что происходит и почему. Он оторвался от ее губ, чтобы выдохнуть в шею, щекоча ее кожу своим дыханием:

— Сделай мне подарок, Лея…

Сейчас она не могла с уверенностью сказать, отвечала ли она тогда на его внезапные ласки и поцелуи, но ей думалось, что, скорее всего, так оно и было. Про себя Лея не запомнила ничего, потерявшись, заблудившись где-то между пресловутыми «но» и «если». Зато запомнила чугунную тяжесть его горячих шершавых ладоней, пробивающуюся щетину на подбородке, белесую полосу шрама над его сердцем. И его шумное дыхание, стучащее у нее в висках вместо собственного пульса, врезалось в память, казалось, навсегда. Помнится, в тот день они испортили десерты Мартина, когда Рик, дернув девушку наверх, усадил ее на кухонный стол, прямо на бумажные пакеты. А от жадного прикосновения к уже оголенному бедру, Лея и вовсе растеряла все связные мысли. Мужчина же торжествовал над ее побежденной стыдливостью, вдыхая чистый аромат ее кожи, сцеловывая ее сомнения.

И как странно ей было узнавать человека после этого, познавая другую близость. Пожалуй, более интимную, чем вожделение разгоряченной плоти.

Рик оказался организованным, крайне серьезным и умным человеком в работе, а за ее пределами иногда бывал нежным и внимательным к мелочам. Однако всегда он оставался уверенным и требовательным мужчиной, даже властным. Лея порой ловила себя на страхе, что она может оказаться не единственной девушкой в его подчинении, кому он сказал о таком «подарке». А потом, со временем, поняла, что боялась не задетого самолюбия, а чего-то иного, более страшного, более невозможного.

Накинув на плечи пальто, девушка вышла на утопающий в черноте ночи задний двор.

— Лея? — услышала она знакомый голос откуда-то сбоку.

Брагос сидел на скамье под окнами таверны и курил.

— Да, — выдохнула она. — Я почти ничего не вижу, Рик. Глаза еще не привыкли.

Девушка едва успела договорить, как почувствовала, стальной захват на запястье. Ее потянули в сторону и усадили на колени, она тут же расположила ладонь на его плече. Вглядываться в черты знакомого лица в кромешной темноте было неудобно, но она не могла отвести глаз.

— До свадьбы заживет? — шутливо спросила Лея, укладывая голову на его плечо.

— Заживет, — подтвердил он. — Не холодно?

Она отрицательно промычала, прижимаясь ближе к мужчине.

— Лея, скажи-ка мне, что за травы ты покупаешь у этого чудака? — голос был мягкий и обволакивающий, успокаивающий такой, но девушка мгновенно отстранилась от Рика.

Слезть с него ей не позволили крепкие объятия, удерживающие, словно в капкане.

— Я отвар из них делаю, — едва слышно проговорила Лея. — Чтобы не получилось случайной тяжести.

— Случайной?

— Пойми, Рик, я тебе никто. А я не хочу потом объяснять своему ребенку, почему на мать косо смотрит весь город, а отец не живет в семье… Прости, просто мне это показалось благоразумным. А ты о чем подумал?

— О приворотных травах, — усмехнулся Брагос.

— Что? Ты подумал, что я тебя ворожу?

— Это, в самом деле, очень похоже на какой-то морок, Лея, — прошептал он, утыкаясь носом в ее волосы.

Какое-то время они сидели в тишине. Полумесяц растущей луны скупо освещал желтым светом убегающие вдаль лесные угодья. Девушка грустно вздохнула.

— Жаль мне его, — вдруг сказала она. — Господина Дирна. Он же растил эту птицу, учил. Я думала, что ученые вороны — верные создания.

— Верность проверяется временем, Лея. А Веллер может еще вернуться, времени у него предостаточно — они живут лет десять-пятнадцать.

Лея посмотрела на темную дымку горизонта, где темная, почти черная, синева неба встречалась с пиками деревьев, и втянула воздух полной грудью. В голову закрадывались странные вопросы, и она хваталась за куртку Рика, как за спасательный круг. Больнее быть тем, кто заставляет ждать и сомневаться? Или же быть тем, кто ждет?

Прикосновение холодных губ к виску. Тихий вздох. Его или ее?

Больнее всего тем, кто в одиночку мучается в агонии отрицаний и сомнений. И Лея надеялась, что никогда не станет ее причиной. А сама она ни от кого другого не приняла бы этой боли. Никто, кроме Рика, не имел на нее права.

И если верность не пустой звук, то Веллер прилетит поутру, подарив своему хозяину необычайно быстрое избавление от похмелья.