Караульные (джен)

Лучшими друзьями обычно становятся те, о ком в первую минуту думаешь: «Господи, это что за идиот?!». Когда капитан от кавалерии Фридрих Юнгханс впервые встретил Франсуа, он сказал примерно то же самое, правда, обозвав при этом офицера куда более хлестким словом. Франсуа в долгу не остался, ответив колко в рифму, и вызвал улыбку у кавалериста.

— Вы, Тео, сделали невозможное, — шепнул Леблан. — Улыбку у Юнгханса не видели с самого его поступления к нам на службу.

Юнгханс действительно улыбался очень редко, чаще сохраняя молчание у костров на привалах. Франсуа вначале даже побаивался заговаривать с ним. Фридрих отличался резким характером, а в сочетании с его страшным сабельным шрамом через правую щеку казался совершенно неприступным.

Но Франсуа снова сделал невозможное и сдружился с мрачным кавалеристом, оказавшимся на деле человеком очень приятным, просто зажатым. Подружились они чисто случайно, и сейчас Франсуа и Фридрих, вспоминая этот случай, начинают хохотать до колик. Тогда им было не смешно...

В 1799 году Франсуа командовал ротой молодых солдат, только выпущенных из училища. Та же участь выпала и Юнгхансу. Солдаты своих капитанов побаивались хотя бы за экстравагантную внешность, но сдержать смешки, когда высокий Франсуа на огромном вороном жеребце ехал рядом с низким Фридрихом на маленькой неказистой белой кобыле, они не могли.

За это оба капитана отправляли насмешников на дежурства по части, искренне веря, что это их исправит. Кого-то действительно исправляло, а кто-то привыкал и продолжал нарушать дисциплину. Однажды Юнгханс не выдержал и поставил провинившихся в караул. Не на обыкновенное дежурство внутри расположившегося в Альпах на ночлег полка, а в караул, как дозорных. Не рассчитал кавалерист, что и Франсуа решит так проучить своих подчиненных и что кончится это самым неожиданным образом...

Уже поздней ночью оба капитана сидели над картой и изучали ее, кутаясь потеплее в шинели.

— По словам разведки, где-то здесь, в долине Рейса, расположились сейчас русские войска во главе с Суворовым, — Фридрих постучал пальцем по карте. — Близко...

— Русские, конечно, на то и русские, что их нельзя предсказать, — возразил ему Франсуа, — но Суворов же не дурак, в метель небось не полезет через хребет. Заночуем тут, а завтра утром попробуем сменить позицию на более выгодную...

— И чего, спрашивается, кавалерию сюда впихали... — пробормотал себе под нос Юнгханс, явно недовольный ледяным порывистым ветром, влетавшим то и дело в палатку.

Говорили на немецком. Юнгханс по-французски говорил с жутким акцентом, Франсуа его пожалел и признался, что и он сам немец. Фридрих не поверил ему до конца, но на немецкий перейти согласился.

— Ладно вам, Фридрих, зато полюбуемся Альпами.

— Боюсь, как бы не пришлось нам любоваться еще и сибирскими просторами... Как наши караульные?

— Почем мне знать? — развел руками Франсуа. — Пойдёмте проверим.

На улице сбивал с ног ветер. Буран разбушевался во всю, снег швыряло из стороны в сторону, он летел даже снизу, забиваясь под шинель. Дальше двух метров было не видно даже силуэта, поэтому шли, держась за руки.

— Стой, кто идет? — послышался уставный вопрос.

Франсуа спокойно отозвался, на что ответом был опять тот же вопрос. «Пароль же не меняли...» — только и успел подумать офицер. Сквозь метель он увидел вспыхнувший огонек и тут же по привычке грохнулся на землю, увлекая за собой и Юнгханса. Пулей сбило снег с ветки ели над головами.

— Русские?! — договорить Фридрих не успел.

Началась беспорядочная стрельба со всех сторон. Франсуа почувствовал, что парик ему уже не нужен и волосы его теперь наверняка не рыжие. Юнгханс слился цветом лица со снегом и, видимо, так пытался маскироваться под окружающую среду. Оба капитана замерли, распластавшись на земле и глядя друг на друга в испуге и недоумении. Выстрелы смолкли, все вокруг погрузилось в нервную тишину, только где-то тревожно выла метель.

— Есть кто живой?.. — справа послышался робкий вопрос кого-то из новобранцев.

— Так вы свои, что ли?! — отозвался другой голос слева.

— Я вас сейчас всех в вечную мерзлоту закопаю по шею и оставлю ждать Судного дня! — Фридрих буквально взорвался, когда до него дошло, что случилось.

Оказалось, вышло недоразумение. Солдаты не подозревали, что поста два. Об этом знали лишь капитаны. Ветром отнесло ответ Франсуа на вопрос, караульный по уставу открыл огонь. Пост слева решил, что это атака, и тоже начал палить. Первый пост, так же решив, что их атакуют, стал отстреливаться. Получилась полная неразбериха.

Исполнить обещание Фридриху не дал Франсуа. Он тронул капитана за руку и покачал головой.

— Не ругайтесь, Фридрих. Мы сами виноваты. Нашли кого в караул ставить. Они ж еще котята. Молоко на усах не обсохло, а мы им ружье в руки и на пост. Черт с ними, пусть в дежурства по части лучше ходят. На душе спокойнее, да и безопаснее.

После такого происшествия Франсуа и Фридрих невольно сблизились. К счастью, никто не пострадал, и им удалось скрыть факт перестрелки между своими от генерала. Юнгханс ругаться и вправду не стал, только прошипел что-то себе под нос на немецком. Больше в караул молодые не ходили, а в ротах у капитанов был образцовый порядок, и даже Леблан поражался:

— Как вы, господа-офицеры, этого добились? Они так даже со мной не строятся. Откройте тайну!

Франсуа и Фридрих обычно отмалчивались, нервно посмеиваясь и предпочитая оставить этот секрет между ними.