Veritas (джен)

Когда я говорю правду о чём-то — я не пытаюсь убедить тех, кто её не знает, но защитить тех, кто знает.

Уильям Блейк

 

 

Сейчас

 

Шея, напряжённая под весом поникшей головы, давно затекла. В пересохшем рту стоял отвратительный медный вкус.

Он хотел, чтобы плечи перестали гореть. Хотел открыть глаза. Хотел сделать глубокий вдох.

И ничего не мог.

— Дин… — прошептал он, царапая нёбо сухим языком, чувствуя, как саднят потрескавшиеся губы.

Ответила тишина. И Сэм заставил себя поднять веки. Если ему настолько плохо, значит, либо Дина здесь нет, либо…

Он размыто увидел камни, покрытые лишайником и плесенью, и медленно поднял голову, от чего шею и плечи свело болью. Он едва не задохнулся от запаха гнили.

Через некоторое время он сообразил, что находится в сыром подземелье. Откуда-то доносился непрестанный стук капель по стеклу.

Это дождь бил в единственное узкое оконце под самым потолком. Из-под разбухшей деревянной рамы вода стекала по склизкой заплесневелой стене.

— Отлично… — пробормотал он. Думай, Сэм, думай.

 

Ему уже приходилось бывать в могиле. И не единожды.

Всякий раз, оказываясь на глубине шести футов и разбивая крышку гроба, Сэм задыхался от нахлынувшей паники — не покидало чувство, что он раскопал эту яму для себя и уже никогда не сможет выбраться. Он с трудом сдерживался, чтобы не выскочить на поверхность и не броситься прочь.

Сглотнув, Сэм огляделся. Знакомое тягостное ощущение подтверждало — он был ниже уровня земли, скорее всего, в подвале. Только в подвале чего…

Его вытянутые ноги были связаны в лодыжках; джинсы выпачканы в грязи и ещё в чём-то, неприятно напоминающем кровь. Рубашка была порвана, и засохшее кровавое пятно налипло на рёбрах. Он сделал осторожный вдох, пытаясь вспомнить, где мог получить рану.

От вдоха стало хуже: повреждённая кожа так засаднила, что дыхание прервалось, и нахлынула волна головокружения. Сэм дёрнулся и стукнулся затылком об опору, которую охватывали вывернутые назад руки.

Погоди-ка.

Он сморщился, двигая почти онемевшими от грубых пут кистями, -похоже, он был привязан к чьим-то рукам — тяжёлым и неподвижным. С кольцом на правой.

Чёрт побери… Закрыв глаза, Сэм скользнул пальцами по тыльной стороне левой ладони и нащупал зашитую рану. Семь стежков… Дин!

Удар грома заставил Сэма посмотреть вверх. Свет из оконца явно стал тусклее, и дождь уже не стучал. Похоже, стекло скрылось под водой, которую почва уже не впитывала; старая прогнившая рама начала прогибаться.

— Дин! — позвал он, пытаясь привести брата в себя. — Старик, просыпайся!

Втягивая воздух через нос и выдыхая ртом, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в боку, Сэм вертел запястьями, чтобы хоть немного ослабить верёвку. Прошлое таяло в тумане, но он сумел вспомнить короткий бой — неожиданный и ожесточённый.

Деревянная рама над ним зловеще поскрипывала, и Сэм выругался вслух, вглядываясь в тёмные углы их тюрьмы.

— Что за хрень…

— Слава богу, — выдохнул Сэм, услышав стон брата.

— Ад?

— Подвал… ну, мне кажется. — Он ощутил, как натянулась верёвка, когда Дин задвигался. Напряжение нарастало с каждой секундой. И то, что Дин очнулся, взбодрило Сэма. — Ты как там?

— Могу похвастаться дыркой в ноге, — проворчал Дин.

— Чёрт, я забыл!.. Кровь остановилась?

— Конечно. Я же маг-целитель. Тоже забыл?

— Хватит валять дурака.

— Хватит задавать глупые вопросы.

Согнув колени, Сэм подтянул ноги и попытался разглядеть узел на щиколотках.

— Как она нас сюда затащила? — просипел Дин.

— Она?

Дин дёрнулся протестующе — чуть заметно, очень слабо, однако достаточно, чтобы Сэм осознал, что упустил жизненно важную информацию.

— Ведьма. Её сволочной мешочек. Мертвец на капоте импалы. Хоть на что-то срабатывает?

Лихорадочно порывшись в потайных каморках памяти, Сэм наконец добился того, что события всё же прокрутились перед его мысленным взором — как кинолента. В финале картины он оказался привязанным к столбу в самом отвратительном подвале на Среднем Западе.

— Сэм, ау.

— Я тут, — Сэм коснулся рук Дина в знак поддержки. — Не представляю, как она нас сцапала. Помню, что она вмазала меня в стену — и провал.

— Знаешь, что нам нужно? — спросил Дин так обыденно, словно прикидывал, что заказать на обед. — Антистеновмаз. Заклинание такое.

Сэм невольно хохотнул.

— Правда, чувак, — сказал Дин, — оно могло бы пригодиться.

— Запряжём на него Бобби, когда выберемся.

— Если выберемся, — тихо уточнил Дин.

— Я не собираюсь подыхать в дерьмовом подвале.

Дин помолчал некоторое время, прежде чем спросить:

— Надеюсь, в следующий раз ты прислушаешься, если я скажу, что надо уничтожить ведьмин мешочек и валить.

— Ага.

— Так я и поверил, — вздохнул Дин, и Сэм почувствовал, как брат обмяк за опорой.

Сэм нахмурился:

— Эй!

— Хм? — ответ Дина прозвучал чуть слышно.

Паника Сэма росла с каждой секундой, путая мысли.

— Старик, ты смотри, не обустраивайся тут…

— Я вздремну… — невнятно пробормотал Дин.

Сэм задохнулся от страха.

— Дин!

— Что…

— Двигай руками! — приказал Сэм.

— Посплю… минутку…

— Нет! — рявкнул Сэм, и Дин вздрогнул. — Не закрывай глаза!

— Ага… — чуть слышно прошелестел Дин.

Слёзы хлынули сами, без малейшего желания Сэма; в горле запершило чем-то кислым.

— Только не закрывай глаза!

Волна внезапного ужаса накрыла Сэма с головой, стоило ему вспомнить схватку между Дином и ведьмой. Брат сражался отчаянно, хотя силы были явно неравны. А Сэм, придавленный магией к стене, не мог прийти на помощь. Последнее, что он видел — заострённую кочергу, вонзившуюся в ногу Дина.

Сколько же крови потерял Дин?!

— Эй, чувак!

— Глаза открыты, — на сей раз Дин ответил сразу.

— Докажи. Что видишь?

— Уверен, тебе это не понравится, — в голосе брата звенело напряжение.

Сэм вывернул шею, пытаясь оглянуться.

— Почему?

— Потому что я вижу чёртову ведьму.

Мать её… Сэм зажмурился.

И в тот же миг оконная рама подалась, выпуская поток ледяной воды на каменный пол.

 

* * *

 

Двумя днями раньше

 

У маленькой девочки были карие глаза — такие огромные и обрамлённые столь длинными ресницами, что придавали ей мультяшный вид. Она внимательно смотрела, как крутится барабан сушилки неподалёку от Сэма. Размеренный гул прачечной убаюкивал и настраивал на дружелюбное молчание.

Почувствовав взгляд, девочка не спеша повернулась к Сэму. Она не скрывала любопытства. Сэм улыбнулся ей с долей неловкости, как обычно, сталкиваясь с детьми. Дин моментально находил с ними общий язык, а Сэм чувствовал непреодолимое смущение.

— Где твоя мама?

Сэм наморщил лоб.

— Что?

— Твоя мама. — Девочка растягивала гласные. Сэм уже начал привыкать к говору Среднего Запада. — А вон там — моя мама. — Она указала в угол, где на столике сидела темноволосая женщина лет тридцати. Увеличенная копия анимешной девчушки лениво листала журнал и чавкала жвачкой — настолько громко, что звуки доносились даже сквозь рокот сушилок.

— Она стирает одежду.

Сэм понимающе кивнул.

— Не ты.

Девочка пожала плечами.

— Я помогаю. — И снова спросила: — Где твоя мама?

— Я, ну… Её здесь нет.

— Ты сам стираешь? — от изумления глаза малышки стали ещё больше.

— Ну да…

— Потому что вещи стирают девочки. Мальчики чинят штуки.

Сэм усмехнулся.

— Мальчики тоже стирают, если необходимо.

Малышка отвернулась от него, сказав напоследок:

— Тебе нужно найти девочку.

Сэм молча вздохнул и после сигнала открыл дверцу сушилки. Он вынул тёплую одежду, зашипел, обжёгшись о джинсовую «молнию», и стал как попало запихивать одежду в сумку.

Справа донёсся шёпот:

— Мама, этот дядя сам стирает…

— Наверное, у него нет мамы, которая заботилась бы о нём.

— Ему грустно…

— Похоже, что так.

— Я должна извиниться.

— Почему?

— Я сказала, что ему нужно найти девочку.

Мать коротко хохотнула, и Сэм закусил щёку, чтобы не рассмеяться в ответ. Он уложил трусы в сумку и стал раскладывать рубашки на четыре стопки: охотничьи Дина, охотничьи Сэма, приличные Дина, приличные Сэма.

Кучки рубах, пригодных только для охоты, были куда выше, чем пригодных для посещения заведений общепита.

— Мистер…

Сэм глянул вниз и, не выпуская из рук ковбойки, присел перед ребёнком.

— Что?

— Извини за то, что я сказала про девушку. Ты можешь стирать, если хочешь.

— Ой, спасибо, — улыбнулся Сэм.

— А это что? — мизинчик коснулся только что выстиранной рубашки. Именно она была надета на Дине в банке Милуоки во время схватки с перевёртышем. Кровь запеклась на клетчатой фланели тёмно-бурым пятном.

— Э-э…

— Похоже на кровь, — сказал женский голос.

Подскочив, Сэм оказался лицом к лицу с матерью девчушки и торопливо запихнул рубашку в сумку.

— Ну-у… — только и смог выдавить он.

— Да у вас вся одежда в таких пятнах!.. — Женщина отвела взгляд от стопок на столе и, взяв дочь за плечики, прижала к своим ногам. — Вы в порядке?

Вопрос прозвучал на нервной ноте, и Сэм помотал головой, догадываясь — ей совсем не хочется, чтобы он честно ответил. Она просто хотела знать, не пора ли бежать отсюда, зовя полицейских. Сэм почувствовал, как выступил пот над верхней губой

— Да, конечно.

Он сгрёб всё со столика, уголком глаза заметив, как медленно отступает женщина, прикрывая собой девочку, застегнул сумку и поспешил прочь от растревоживших его взглядов. Прочь от нормальных людей, для которых его правда была бредом безумца.

— Мальчики чинят штуки… девочки стирают одежду, — проворчал он себе под нос. — В следующий раз пусть Дин отдувается…

 

Обратная дорога к мотелю заняла около десяти минут. Солнце поднялось довольно высоко и пекло левую щёку; ветерок овевал влажный лоб и ерошил чёлку. Прохладное дуновение было особенно приятным после мокрой духоты прачечной.

На короткое время Сэм позволил себе просто дышать, просто ощущать себя обычным беззаботным человеком.

Он притворился, что их не разыскивает ФБР. Что они не выбрались из банка в спёртой у спецназовцев форме. Что, уничтожив свои мобильники, они не ушли глубоко на дно и даже неделю не подавали весточки сходящему с ума Бобби.

Что им нет необходимости постоянно смывать кровь с одежды, латать дыры на куртках и на теле. И прятаться.

Всегда прятаться.

 

Подходя к заднему двору мотеля, Сэм услышал легко узнаваемый, почти идеальный голос Пола Роджерса и ноты знаковой песни «Bad Company».

Где-то в глубинах двигателя импалы эхом отзывался и голос Дина.

— Мятежные души, нас прозвали беглецами. Мы выбрали пистолет и бросили меч…

Сэм поставил сумку на землю у башмаков Дина.

Брат вытащил голову из-под капота автомобиля — тряпка в одной руке, гаечный ключ в другой, — прижмурился на солнце.

— С возвращением, чувак.

— Нам нужна новая одежда.

Дин приподнял бровь.

— А что случилось с нашей?

— Она вся в крови. Истрёпана. И… в крови.

Дин непонимающе пожал плечами.

— Не преувеличивай.

— Старик, ты носишь те же самые джинсы, в которых тебя поджарил ровхед.

— Мне нравятся эти джинсы. Прости, если шокировал.

— Не смешно.

— Да что с тобой?

— Я… — вздохнул Сэм.

— Не выспался?

Сэм издал что-то вроде рычания и выдавил:

— Беспокоюсь я.

Дин потянулся и, опуская крышку капота, словно ненароком локтем отодвинул Сэма от импалы. Бросил ключ в ящик с инструментом и осведомился, вытирая руки ветошкой:

— О чём?

— Обо всём.

— От переживаний никакой пользы, кроме морщин, Сэмми. От которых тоже никакой пользы.

— Как ты можешь относиться к этому так легкомысленно?! Что будет, если нас поймают снова, Дин? Что будет, если нас поймают с окровавленной одеждой?

— Там не только человеческая кровь.

— Что это меняет?

Брошенный исподлобья взгляд Дина был полон бесконечного укоризненного терпения, так знакомого Сэму с детства.

— Значит, нас не поймают, — ровно сказал Дин.

— Ага, раньше это всегда срабатывало, — Сэм не удержался от сарказма.

Дин вздохнул, выразительно закатил глаза, но всё же спросил:

— Какие предложения, умник?

Довольный Сэм не заставил его ждать.

— Секонд-хенд! — провозгласил он.

— Сэмми…

— Дин, я знаю, ты их ненавидишь, но, правда же, могут два студента прикупить себе шмотки за наличные, никаких вопросов, никаких последствий.

Прошу, давай сделаем что-нибудь простое, обычное. То, что любой наш ровесник мог бы сделать. То, что мы можем сделать, не прячась…

Дин почесал затылок, борясь с сомнениями.

— Чувак, это же одежда. Неизвестно, кто её носил и что в ней делал.

Сэм поднял сумку и направился к номеру.

— Не будь неженкой. Постираешь и наденешь.

— Ещё чего, — сказал Дин, и Сэм услышал, как щёлкнул выключатель радио. — Я думал, пока буду возиться с машиной, одеждой займёшься ты.

Сэм криво усмехнулся:

— Твоя очередь заняться девчачьей работой.

 

* * *

 

— Тебе на самом деле нужна ещё одна толстовка? — спросил Дин из-за охапки джинсов и футболок.

Сэм глянул на него, и Дин коротко вздохнул. Капризно-раздражённое выражение на лице младшего брата он знал столь же хорошо, как и двигатель импалы.

— Так же, как тебе ещё одна серая футболка.

— На сером меньше видны пятна.

Сэм поджал губы, выпятив подбородок.

— Не просто пятна. Кровь!

— Ладно, пусть. Пошли наконец.

 

Подойдя к прилавку, Дин сгрузил на него вещи; следом Сэм положил свои покупки.

Довершением несказанно приятного визита в магазин подержанной одежды оказалась кассирша — готообразная черногубая девчонка, активно пережёвывая резинку, пробивала чеки; пальцы с чёрными ногтями лениво двигались по кнопкам аппарата.

Оглядываясь по сторонам, Дин случайно крутнул стенд с солнцезащитными очками и усмехнулся, увидев окуляры в авиационном стиле восьмидесятых. Он собирался отпустить шуточку насчёт атрибутов «Лучшего стрелка», но присмотрелся к отражению в зеркальных линзах.

Это была женщина. Мертвенно-бледная, с белыми волосами, с тонкими, почти незаметными губами.

Дин резко оглянулся, но торговый зал был пуст. Повернулся к стенду — отражение в очках тоже исчезло.

— Ты что? — удивлённо спросил Сэм.

— Померещилось… А, ерунда.

— С вас тридцать два доллара, — утомлённо сообщила кассирша.

Дин выложил две двадцатки.

— Может, сумка нужна для всего этого?

— Обязательно, — влез Сэм. — Спасибо.

— Эх, вам бы подойти час назад, — вздохнула готическая цыпа.

Дин опёрся локтем о прилавок и ободряюще улыбнулся, прекрасно зная, как его улыбка действует на женщин.

— Почему же, красавица?

— Да я только успела вынуть это дерь… эти тряпки. Можно было и не возиться. Какой-то тип приволок сумку и спросил, сколько оно будет стоить. Даже не стал ждать, пока я разберу. Хотя мог бы получить в два раза больше.

— Да, — сочувственно произнёс Дин. — Проблема…

— Чёртова проблема, — сказала она, запихивая одежду обратно в баул. — Вы представляете, сколько нужно времени, чтобы это дерьмо оприходовать?

Сэм кивнул, принимая от неё сумку.

— По крайней мере, вы избавились от головной боли.

Она бросила на него скучающий взгляд.

— Мой герой…

Дин ухмыльнулся, разворачивая Сэма и подталкивая его в сторону выхода.

 

Забрасывая сумку на заднее сиденье, Сэм пробормотал:

— Иногда я не понимаю людей…

— Ты про Уэнздей Аддамс?

— Проехали.

Дин удобно устроился на водительском месте и завёл двигатель.

— Сэмми, знаешь, что нужно, чтобы расслабиться?

— Отпуск?

— Покер и пиво.

— Ты сейчас обо мне или о себе?

Дин усмехнулся, выруливая со стоянки.

— Чувак, если бы речь шла обо мне, я добавил бы к списку красотку в неглиже.

— И то правда.

 

Солнце растекалось по горизонту, расплавляя его в жидкое золото и янтарь.

Дин держал курс на бар, примеченный по дороге в магазин. Неоновый знак «Будвайзера» маяком светился в подступающих сумерках.

— Помнишь, Калеб всегда называл это время колдовским часом? — вдруг спросил Сэм, когда они свернули к парковке.

Дин чуть заметно улыбнулся.

— Ага. Папа однажды всыпал ему, ведь колдовским часом считается полночь.

— Но Калеб стоял на своём: нет — закат, потому…

— Потому что мир затаил дыхание, пытаясь сдержать наступление ночи, — закончили они в один голос.

— Калеб был крут, — сказал Дин с теплотой.

— Как думаешь, он успел узнать, что папа разыскал кольт?

— Не знаю… Я скучаю по нему.

Сэм кивнул.

Дин почувствовал — брат обдумывает, переваривает, пытается уложить в голове что-то важное, очень значимое для него. Оно занимало почти все его мысли и отнимало почти все душевные силы. Дин не должен был делиться с мелким той невыносимой тяжестью, которую взвалил на него Джон. Он в любом случае не собирался выполнять последний приказ отца.

Сейчас по их следу шёл полусумасшдший фэбээровец, который решил, что знает достаточно о жизни Винчестеров, и попытался использовать в виде наживки оскорбительные намёки об их воспитании. Происшедшее в Милуоки запутало агента, перемешав значительную долю правды с частью лжи, что позволило братьям водить его за нос в течение нескольких недель.

 

Прежде, чем Сэм успел открыть рот и вывалить гору предположений и вопросов, Дин остановил машину и вышел под быстро темнеющее небо.

— Холодает, — сказал Сэм. — Я возьму толстовку.

— Как хочешь.

Дин открыл дверь и оказался в атмосфере, общей для всех баров на свете: громкая музыка, гул голосов, неистребимые запахи табака и пива и тягучее замедление времени.

Дин тут же отыскал покерный стол. Сэм устроился возле стойки так, чтобы не терять брата из вида и при случае иметь возможность обменяться взглядами.

 

Дин втянулся в игру, немножко выиграл, немножко проиграл, стараясь поймать её ритм и вернуть деньги, потраченные на одежду, а если повезёт, то и сделать запас на несколько дней в дороге.

Примерно через час негромкая музыка вдруг сменилась «Шутником» Стива Миллера, бар наполнился гоготом и оглушительным пением.

Дин приподнял бровь.

— Это что за хоровой кружок?

Один из картёжников — рослый, мускулистый, в замызганной майке-алкоголичке — пожал голыми плечами, теребя рыжую козлиную бородку.

— Студентам нравится.

Третий из игроков посмотрел Дину в глаза.

— Нарочно время тянешь? — грубо спросил он.

Дин отметил его покрасневшие опухшие веки, глазницы, утонувшие в глубоких тенях, многодневную щетину, потрескавшиеся губы, неухоженные волосы. Он кивнул, бросая банкноты на стол.

— Уравниваю.

Противник торжествующе рассыпал карты:

— Пара десяток!

С непроницаемым выражением лица Дин выложил свои:

— Фулл-хаус. Валеты и восьмёрки.

— Мать твою!..

Проигравший ударил кулаком по столу, вскочил, с грохотом отодвинув стул, и рванулся прочь, натыкаясь на посетителей.

Дин проводил его взглядом и быстро собрал выигрыш. Пора сматывать удочки.

Им с Сэмом был необходим выходной.

 

— Какого чёрта, это моё!

Дин оглянулся на злобный вскрик и увидел разъярённого игрока совсем рядом с братом. Сэм, держа в руке пинтовую кружку и растерянно моргая, смотрел на агрессивно настроенного незнакомца.

Дин положил деньги в карман куртки и поднялся.

— Хватит на сегодня, — он кивнул остальным сидящим за столом.

— Да, — сказал козлобородый, — тебе лучше уйти.

Дин протискивался сквозь толпу приплясывающих под музыку людей, уворачиваясь от поднятых над головами кружек, не сводя глаз с брата. Сэм, в чью грудь упирался чужой палец, пытался поговорить с незадачливым картёжником.

— Слушай, какие дела? Я купил толстовку в секонд-хенде. Если хочешь, верну.

— Нет! Я не приносил!

— Эй, чувак, не хочу тебя огорчать, — Дин встал плечом к плечу с Сэмом, — но именно так ты и сделал.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я заплатил за эту штуку.

Игрок покачал головой, глаза его заметались.

— Должно быть, она… после того, как… она… но почему…

Винчестеры переглянулись.

— Нет, парень, нет. Что-то не так. Ты врёшь. — Он глотнул пива из почти пустой бутылки, рука сильно тряслась. — Я ведь избавился от всего, к чему она прикасалась. Но… это она не трогала. Я… она же не трогала…

Дин подмигнул Сэму, и тот начал стаскивать с себя толстовку.

Незнакомец отшагнул назад.

Дин заметил, как расширились его глаза, и успел отреагировать — подставить левую руку под бутылку, летящую в голову Сэма. Стекло разбилось о ребро ладони.

Правой рукой он ударил картёжника в нос. Игрок выронил осколок бутылки и пошатнулся, зажимая рану.

— Валим! — Сэм схватил брата за рукав и потащил к двери.

Что было нелегко — любопытствующие посетители сгрудились, не давая прохода. Левая рука Дина взялась обжигающей болью, кровь текла и капала с пальцев.

— Проклятье… — пробормотал он.

— Эй! — громовой голос перекрыл шум и визг.

Слева стоял козлобородый — невероятно огромный, на голову выше Сэма; он сдвинул толпу, пропуская Винчестеров.

— Спасибо, Феззик! — сказал Дин.

— Ага, — кивнул гигант; растительность на лице скрыла усмешку.

 

Братья выскочили на ночную улицу.

— Я поведу, — сказал Сэм.

— Чёрта с два.

— Запачкаешь руль кровищей.

Усевшись на водительское сиденье, Сэм с торжествующей ухмылкой протянул руку за ключами.

Дин бросил ему брелок и, перегнувшись через спинку, достал с заднего сиденья одну из новых футболок, чтобы перевязать ею раненую руку.

Сэм покачал головой и завёл машину.

— Что ещё? — спросил Дин. — Тряпки жалко?

— Конечно, нет. — Сэм вывел машину со стоянки. — Я просто подумал об иронии судьбы.

— Кстати, что там было с тем психом и толстовкой? — Дин прерывисто дышал — боль в руке пульсировала всё сильнее.

— Бред какой-то, — ответил Сэм. — Непонятно, почему он решил, что свитер — его.

— В принципе, если ты видел одну зелёную толстовку, ты видел их все.

Сэм остановился на заднем дворе мотеля и, выключая двигатель, спросил:

— Зашивать будем?

— Придётся, — вдохнул Дин.

— Иди в номер, я достану аптечку.

 

* * *

 

— Всего семь швов, — проворчал Дин. — Ерунда, не стоило и возиться.

— Повезло тебе.

— Это тебе повезло — он в твою башку метил.

Дин улёгся на кровать, нагромоздив подушки под спину, и бережно уложил на грудь перевязанную руку. Сэм бросил ему пульт от телевизора.

— Есть хочешь?

— Хочу. Только вставать лень.

— Я сейчас что-нибудь привезу.

Дин усмехнулся:

— Всё правильно: стоит хоть раз взяться за руль Детки — и ты подсел.

Сэм, привычно закатив глаза, натянул всё ту же толстовку.

— Чувак, прекрати. — Он сунул руки в «кенгуру», выправляя подкладку. — Мне стоит поменьше суетиться вокруг тебя…

И замер, когда пальцы наткнулись на комок мягкого хлопка.

Дин моментально поймал эту паузу:

— Что?!

Тщательно сохраняя спокойствие, Сэм вынул из кармана мешочек размером с серебряный доллар, развязал тесёмку, раскрыл на ладони и перебрал содержимое. Затем так же аккуратно завязал и посмотрел на Дина.

— Нет, — сказал тот.

— Дин, это ведьмин мешочек.

— Ненавижу ведьм! — Дин отшвырнул пульт и сел на кровати. — Выбрось его, Сэмми.

— Как?

— Сожги. Избавься от мерзкой хрени!

— Дин, он наверняка для кого-то предназначался. Скорее всего, для того ненормального в баре.

— Мне плевать. — Дин встал и потянулся к мешочку. — Ведьмы… они — грязь. Отвратительные, проклятые… — Сэм поднял мешочек над головой. — Отдай!

— Ни за что!

Дин наступил брату на ногу. Сильно наступил.

От неожиданности и боли Сэм вскрикнул и невольно опустил руку. Выхватив мешочек с проворством карманника, Дин отскочил.

— Верни сейчас же! — прошипел Сэм сквозь зубы.

— Уймись, чувак. — Дин прижал раненую руку к груди; лицо было бледным и напряжённым. — Давай рванём к ТиДжею, захватим пару сеньорит и ящик сервесы.

— Сам уймись! Это ведьмина штука, Дин. Это наша работа!

Тяжело вздохнув, Дин опустился на стул и бросил мешочек на стол.

— Да знаю я… И ты прав. Просто…

— Говори же, — Сэм устроился напротив, не сводя глаз с опущенной головы брата, его длинных пушистых ресниц. — Не закрывайся от меня опять.

— Понимаешь, я был… Ну… Я имею в виду, мы ничего не делали после Милуоки, только прятались…

— Да. И что?

— Ничего.

— Что, Дин? — голос Сэма был самым мягким и располагающим. Приглашающим поведать секреты. Подстилающим соломку для падения.

Дин откашлялся.

— Неплохие выходные, больше ничего. Пора возвращаться. Никто за нас дело не сделает.

Сэм молча ждал. Ждал, пока не увидел зелёный свет глаз. Пока Дин не взял себя в руки.

— Итак, что у нас есть… Ведьмин мешочек и какой-то обдолбанный тип. Единственное, что мы знаем — он был в магазине и в баре.

— Значит, утром сходим в магазин? — нерешительно спросил Сэм.

Дин приподнял руку, чтобы посмотреть на бурые пятна, просочившиеся сквозь бинты.

— Я же сказал, что секонд-хенд не к добру.

 

* * *

 

Он спал тяжело.

К нему давно не приходили те лёгкие, наполненные блаженством сновидения — с прикосновениями, звуками, запахом женщины. В тех снах его ладонь скользила по её шёлковому податливому бедру, а слух ласкал тающий вздох удовлетворения.

Теперь сны были мучительны: его словно сковывали цепями и заставляли смотреть одни и те же сцены.

Демон с жёлтыми глазами и лицом папы. Папа, умирающий на больничной койке. Зомби. Убитые горем люди. Тюремные камеры. Смерть. Долг. Вина.

Одно и то же. Ночь за ночью. Видения, жестокая сила которых не уменьшалась со временем и от многократного повторения.

 

Чья-то рука прикоснулась к его плечу, вытаскивая из темноты кошмаров.

— Эй… — прохрипел он; голос скрипел, как ржавые дверные петли.

— Доброе утро, солнце, — сказал Сэм. — Ты победил?

— Кого?

Дин зевнул, перевернулся на спину и раскинул руки, разминая. Левая ладонь заболела от движения.

— Того, с кем ты дрался во сне. — Сэм сел на кровать, надевая ботинки. — Я думал, ты простыни разорвёшь.

Дин протёр глаза.

— Мне нужен кофе. И душ.

Сны оставляли тяжёлый осадок, но после пробуждения уже не имели значения. Существовали более реальные и более важные вещи, о которых следовало подумать.

— Я истратил не всю горячую воду, — сказал Сэм, вставая.

— Отлично.

— Осторожнее с рукой.

— Чувак, мне вроде как не пять лет.

— Просто сказал.

Дин знал — как только за ним закроется дверь в ванную, Сэм, не успев стереть с лица ухмылку, начнёт рыться в куче одежды. Знал и то, что брат ничего не найдёт. Единственным признаком существования ведьмы так и останется крохотный мешочек. А его содержимое никак не могло навести ни на след твари, ни на след жертвы; там были банальные птичьи косточки, высушенные внутренности животных, осколок стекла и контактная линза.

Дин, недовольно поморщившись, рассмотрел в зеркале щетину, провёл пальцами по подбородку. Потом разбинтовал руку. Рана была опухшая и синяя, но без намёка на нагноение.

Раздевшись, он встал под душ и выкрутил горячую воду до отказа. Пусть короткий, но мощный поток смоет последнюю паутину кошмаров.

 

Позавтракав кофе и бубликами, братья вошли в магазин подержанной одежды. После свежего утреннего воздуха атмосфера секонд-хенда показалась ещё более затхлой — пахло пылью и особенным запахом слежавшихся тканей.

— Опять вы? — Готическая цыпа взглянула на них, заложила страницу крестообразной закладкой и отложила книгу. — Всю одёжку прикончили?

Дин подошёл к прилавку и, уперевшись бедром в округлый край, перевернул томик. Сильвия Плат, «Под стеклянным колпаком».

Он оглянулся на Сэма, и тот кивнул в знак того, что понял.

Дин печально усмехнулся кассирше.

— Вы чересчур стараетесь, милочка.

— Простите? — она напряглась, выложив ладони на столешницу.

Сэм подошёл и, взяв Дина за плечи, отодвинул чуть в сторону.

— Нам нужно задать вам несколько вопросов.

Чёрная Цыпочка не сводила ледяных глаз с Дина.

— Вы сказали, одежду принёс какой-то человек буквально за час до нашего прихода.

— Ну да. И что?

— Не скажете, как его найти?

Она оглядела Сэма с головы до ног.

— С чего бы мне это делать?

— Послушай, — сказал Дин, — кажется, этот парень в беде. Мы кое-что нашли в одежде.

Глаза девушки загорелись.

— Кое-что дорогое?

— Нет, — вмешался Сэм, — но, похоже, важное для него.

— Предположим, я знаю, где он обретается, — уклончиво проговорила она.

— Я заплачу, — сказал Дин.

Цыпа изогнула угольно-чёрную бровь.

— Адрес того стоит.

Когда Дин полез в карман за честно выигранными деньгами, рядом шумно вздохнул Сэм.

— Он дороже стоит, — сказала кассирша, глядя на двадцатку.

Проглотив эмоциональное слово, Дин вынул ещё одну банкноту.

— Его зовут Льюис. Льюис Стейси. Живёт в двух кварталах отсюда, возле закусочной.

Сэм повернулся, собираясь уходить, но у Дина были ещё вопросы.

— А подружку его ты знаешь?

Чёрная Цыпочка взяла банкноту, сложила её, сунула за корсаж. И выжидательно выпятила губы.

Дин достал ещё двадцать долларов и, когда девушка потянулась за ними, отдёрнул подальше.

— Ну ладно, — хмыкнула она. — Та чокнутая, вроде как, и не его подружка вовсе. Он просто гонялся за нею…

— А имя? — спросил Сэм.

— Тоже странное. Вертис или похожее.

Девушка хотела взять деньги, но Дин, нахмурившись, опять отодвинул их.

— Имя не стоит этой суммы. Как она выглядит?

— Я что — фотоаппарат? Она… очень бледная. Блондинка. Тощая. Представь полную мою противоположность.

Дин призадумался. Сэм потоптался на месте.

— Может, отдадите денежку? — она умильно склонила голову на плечо, сложив губы сердечком.

Дин нехотя разжал пальцы.

— Спасибо, — сказал Сэм.

— Проехали, — пожала плечами Чёрная Цыпочка. — На вас я заработала больше, чем за всю неделю.

 

Стоя у импалы, Сэм указал направление.

— Всего два квартала, Дин.

— Неужели ты думаешь, я оставлю Детку здесь? Чтобы её вскрыла дурная копия Тёмного Ангела?

Сэм привычно закатил глаза, и они поехали вниз по улице.

Сворачивая на задний двор закусочной, Дин вдруг резко затормозил.

— Какого чёрта? — возмутился Сэм.

— Это же он, обдолбанный.

Сутулый картёжник перебежал перед машиной и вывел со стойки горный велосипед.

— Он, точно!

Льюис Стейси оглянулся, и Дин невольно поморщился при виде повязки на его носу и фиолетовых синяков под каждым глазом.

— Куда это он рванул? Да ещё на велике.

— Поедем за ним? — Сэм прицельно сузил глаза.

— Нет, — сказал Дин, — ты поедешь. А я слазаю в его берлогу.

— Что? Почему я? Как?

Дин подъехал точно под длинное узкое окно, заклеенное изнутри пожелтевшими газетами, — слева от двери, из которой выскочил Льюис.

Выключая двигатель, он игриво толкнул плечом Сэма.

— Вот и пригодились твои изящные ножки безразмерной длины. Выбирай любую машину.

— Но…

— Поторопись, — Дин кивнул в сторону улепётывающей фигуры. — Потом не догонишь.

— Ты чёртов придурок, — пробормотал Сэм, распахнул дверцу и бросился к стойке.

Дин с усмешкой следил за братом; тот разыскал неприкованный велосипед, оседлал его и двинулся вслед за Льюисом.

— Молодец! — Дин похлопал по карманам, проверяя, на месте ли связка отмычек, и вылез из импалы.

 

Он быстро огляделся и скользнул вверх по ступеням к входу в квартиру. Замок поддался через несколько секунд.

Дин нырнул в тёмное помещение, закрыв за собой дверь с осторожным щелчком. И задохнулся от кислого спёртого воздуха.

Он уткнул нос в сгиб локтя, борясь с тошнотой. Правой рукой вынул небольшой, но мощный фонарик.

Газеты на стёклах почти не пропускали дневной свет. Когда Дин подошёл ближе, оказалось, что бумаги были копиями одной и той же статьи. В ней рассказывалось о гибели в автомобильной аварии девятнадцатилетнего первокурсника Мартина Стейси. За рулём была его подруга Алена Парсонс.

— Стейси… задумчиво произнёс Дин. — Брат, что ли?

Он внимательно осмотрел поля листов, разыскивая дату публикации. Тщетно.

Дин отошёл от окна, стараясь не свалить стопки журналов и нагромождения пустых упаковок китайской еды. Морщась от почти невыносимой вони, дыша ртом, он прошёл на кухню, заваленную грязными тарелками и прочей утварью, под ногами катались пустые пивные бутылки.

На столе зашевелилась молочная коробка, и Дин отпрянул, выхватив пистолет из-за пояса джинсов. Небольшая крыса молниеносно скрылась за холодильником.

Дина передёрнуло.

— Мерзость какая!

 

Он двинулся в спальню; желудок заранее возмущался зрелищем, которое могло проявиться в полумраке.

Здесь больше пахло потом и пылью и меньше — сгнившими продуктами. Дин обвёл интерьер лучом фонарика и присвистнул от удивления: защитные символы, нарисованные в горячечной спешке, покрывали стены, окна и пол комнаты.

— Какого чёрта?

В углу на матрасе грудились мятые бумажные листы, книги были разложены по деревянным решетчатым ящикам. Дюжина разноцветных свечей, расставленных повсюду, оплыла и засохла неровными лужицами. Дин перелистал четыре блокнота на спиральках, которые были заполнены какими-то наблюдениями.

Он повнимательнее присмотрелся к знакам на стенах — символы защиты от демонов, духов и ведьм относились к двадцати различным верованиям.

Похоже, жизни здесь не было. Была только одержимость. Как это было знакомо…

— Ловец? — спросил себя Дин. — Да. Псих? Вероятно.

Сунув фонарик в рот, он вырвал лист из блокнота и начал зарисовывать символы. Вибрация телефона в кармане оторвала его от увлекательного занятия.

«Сваливай, он возвращается».

Сообщение Сэма не оставляло места для сомнений.

 

Дин сунул пистолет за пояс, выключил фонарик и мимо кишащей крысами кухни направился к выходу.

Его остановил звук открывающегося замка и поток свежего воздуха из дверного проёма.

Войдя, Льюис включил верхний свет, на мгновение ослепив Дина вспышкой голой лампочки, и закрыл за собой дверь.

Увидев Дина, он отшатнулся.

— Мать твою!.. Что ты здесь делаешь?! — его голос срывался от изумления, страха и гнева.

— Льюис… — Дин успокаивающе поднял руки. Лицо Стейси было ещё более изнурённым, каким-то покорёженным и переломанным, и не столько от удара. — Мы… встречались в баре. Помнишь? — Льюис невольно коснулся повязки на носу. — Ну, извини. Слушай, чувак, нужно серьёзно поговорить.

Снаружи донёсся грохот и звуки падения. Потом кто-то застучал в дверь.

— Льюис! — крикнул запыхавшийся Сэм.

— Убирайся! — завопил донельзя испуганный Стейси, вертясь между Дином и дверью.

— Мы знаем о девушке, — продолжал Сэм. — Знаем, кто она.

— Нивево вы не ннаете!

Дин опять невольно поморщился — ему была слишком хорошо знакома боль расквашенного носа.

— Знаем больше, чем тебе кажется, приятель, — сказал он. — Впусти его.

— Вот дерьмо! Уходите! — орал Льюис. — Убирайтесь от меня подальше!

— Дин? — позвал Сэм.

Дин прикинул расстояние от Льюиса до порога и скомандовал:

— Давай!

Дверь распахнулась от мощного удара, и Сэм влетел, по инерции впечатавшись в противоположную стену. Льюиса отбросило спиной к одному из узких окон.

— Ты должен выслушать нас, — размеренно и спокойно произнёс Дин.

Сэм подошёл к нему и встал рядом, создавая непреодолимое препятствие между Льюисом и свободой. Взгляд Стейси отчаянно заметался с одного Винчестера на другого.

— Я даже не ннаю, кто вы!

Дин нахмурился, увидев, как дрожит Льюис, как покрывается каплями пота его лицо.

— Неплохой аргумент, — согласился Дин. — Мы нашли твою толстовку, помнишь?

— Вы украли! — выкрикнул Льюис. — Это было доказательством!

— Доказательством чего? — спросил Сэм.

— Того, кто она! И что сделала!

Братья приблизились на шаг. Льюис отступил, споткнулся о груду журналов и опёрся о подоконник.

Дина обдало холодом, когда он увидел, что ладонь картёжника попала на валявшийся кухонный нож.

Прежде, чем он успел открыть рот, Льюис трясущейся костлявой рукой выхватил нож из кучи отбросов и поднёс лезвие к горлу.

— Эй! — голос Сэма дрогнул. — Эй, чувак, осторожно!

— Не подходи! — тонко проблеял обезумевший Льюис.

— Мы не тронемся с места, — пообещал Дин. — Положи нож, ладно? Мы хотим только поговорить.

— Я знаю правду. Я знаю правду.

— Правду о блондинке, за которой ты следишь?

— Я знаю правду!

— Мы поняли, поняли, — вмешался Сэм. — Брось нож.

— Она была здесь… Она всё время была здесь. И наблюдала. Она всегда следит.

Дину нестерпимо хотелось обменяться взглядами с братом, понять, как оценивает Сэм бессвязный бред, но не мог отвести глаза от содрогающегося всем телом Льюиса.

— Она не думала, что я увижу; она не думала, что я узнаю. А я знаю… — казалось, несчастный борется с собой — он одновременно стремился и бросить нож, и удержать его.

Дин сделал незаметный шаг, чтобы переместиться чуть ближе, Сэм зеркально повторил движение. Оба надеялись уловить момент, когда появится возможность спасти человека от самого себя.

— Льюис, — убеждающе пророкотал Дин, — всё наладится. Опусти нож.

Стейси выдавил тонкий невесёлый смешок.

— Я так долго искал. А она… она была здесь! Она убила его. Убила — и никто ничего не мог поделать.

Дин вздрогнул, почувствовав, как мимо проскользнул странный невидимый сгусток; расширяясь, поток энергии окружил Стейси, ослабляя его напряжение, лишая воли.

И Льюис сдался.

Он ударил себя ножом в глаз. Зашатался, теряя равновесие, и выпал в распахнувшееся окно.

— Боже правый! — выдохнул Дин.

 

Братья рванули к окну и увидели Льюиса с окровавленным лицом, лежащего на капоте импалы.

Сэм икнул, ухватившись за раму. Он боролся с тошнотой.

— Мы… э-э… Дин, полиция… нас увидят…

Дин кивнул. Ледяные мурашки озноба пробежали по спине.

Оперевшись на плечо брата, он влез на подоконник и спрыгнул вниз. И уже оттуда — от импалы и Льюиса — взглянул на Сэма. И на то, что Сэм держал в руке.

— Ты принёс эту хрень сюда?

Сэм посмотрел на ведьмин мешочек.

— Ну да… Я подумал, мы могли бы использовать его, чтобы убедить…

— Твою ж дивизию, Сэмми… — Дин смог только покачать головой. Чувство беспомощности куском льда залегло в солнечном сплетении.

— Прости, — покаянно прошептал Сэм.

— Думать надо! Иди, помоги.

Сэм вылез в окно.

Инсценировка на месте преступления была не самым приятным делом. Но имея на хвосте такую ищейку, как Хендриксен, следовало замести следы. Вдвоём они сняли тело с капота и положили его в той же позе на тротуар. Потом огляделись, убедиться, что не оставили отпечатки подошв и протекторов.

— Что делать с дверью? — тихо спросил Сэм.

— Ничего, — голос Дина звучал опустошённо. — Садись, поехали.

Они медленно тронулись и выехали со стоянки, не оглядываясь на оставленный труп Льюиса Стейси.

 

Когда Дин завернул за угол и прибавил скорость, Сэм анонимно позвонил на 911.

У смерти был холодный и горький вкус.

 

* * *

 

— Что ищешь? — спросил Дин, бездумно перелистывая телеканалы.

Даже не поворачивая головы, он видел, как Сэм снова и снова нажимал одну и ту же клавишу.

Сэм вздохнул, уголки его рта разочарованно опустились.

— Ну… Что-нибудь… ведьминское.

— В произошедшем нет нашей вины, Сэмми, — мягко сказал Дин. Он знал, что не даёт покоя младшему брату.

— Не наша вина, моя. Я принёс туда мешочек.

— Чувак, ведьма обрабатывала парня задолго до нашего появления.

— Да, но… — Сэм поднялся, взлохматив волосы. — Он воткнул себе нож в мозг. На моих глазах.

— Я тоже был там, если помнишь. — Дин переключился с рекламы пятновыводителя на эпизод с Энди Гриффитом, а потом на мексиканский сериал.

— Ладно, давай разложим всё по полочкам и успокоимся.

— Сэм…

— Дин, поработай со мной немного, и я отстану.

Дин поколебался несколько секунд, выбирая между мыльной оперой и занудой, и выключил телевизор.

— Я само внимание.

Сэм принялся расхаживать по комнате, а Дин старался избавиться от навязчивого ощущения, что он упустил нечто важное.

— Итак, вчера Льюис приносит в секонд-хенд кучу тряпок всего за два часа до нашего прихода. Правильно?

— Ну да, — кивнул Дин, наблюдая за беготнёй брата.

— В куче случайно оказалась толстовка.

— В кармане которой затерялся ведьмин мешочек.

— Точно.

— Судя по тому, как Льюис угробился, контактная линза была его.

Сэм сморщился.

— Не напоминай!

— Если будешь так дёргаться, мы никуда не продвинемся, Сэм.

Испустив тяжкий вздох, Сэм взял мотельный блокнот, зубами снял колпачок с ручки и принялся рисовать. Так с зажатыми зубами и произнёс:

— Кассирша сказала, что Льюис преследовал женщину. Вертис или как её?

— Ага. Полная противоположность Чёрной Цыпочке: тощая, как доска, блондинка, белая кожа… Вот блин! — Дин подскочил на кровати.

— Что?!

— Чёрт возьми, Сэм! Я видел её! Ведьму. Вертис.

— Где?

— Вчера в магазине. Я рассматривал тёмные очки и увидел её отражение. Обернулся — но она исчезла.

— Ты думаешь, она следила за тем, кому достанется одежда?

— Может, просто пряталась от Льюиса?

— Помнишь, что сказал чувак? Ну, перед тем… как…

Дин нахмурился.

— Сэм, у него был чемодан психиатрических диагнозов. Он не понимал, что городит.

— Ты же был в его квартире, Дин. И видел, как он жил.

— Да он вообще скатился в канаву: бумаги, защитные знаки и полчища крыс. Вот ты следил за ним, что он делал?

— Поехал на какое-то заброшенное кладбище.

— И?

— И натирал там надгробие.

Брови Дина взлетели к самой причёске.

— Пристойнее выразиться не можешь?

— Карандашом, придурок. Он переводил символы на бумагу потиранием. — Сэм вынул из кармана куртки мятый лист с неразборчивым коричневым пятном и положил его рядом с ноутбуком.

— И как же тебе удалось это спереть? — прищурился Дин.

Сэм пожал плечами.

— Я же профессионал.

— Только не говори, что на обратном пути залез к Льюису в карман так, что он ничего не заметил. Стащил из велосипедной сумки, когда тот пошёл домой?

— Ну да! Да! — через силу рассмеялся Сэм.

Встав, Дин подошёл к столу, чтобы посмотреть отпечаток на бумаге.

— Мартин Стейси… У Льюиса по всей квартире были развешаны заметки о гибели этого парня.

— А кто он?

— Я не успел спросить. Может, брат?

— На надгробии нет даты, — Сэм показал на низ листа. — Один текст.

— «Истина — это ложь. Верь только глазам своим», — прочитал Дин. — Отлично. Это всё проясняет.

— Правда, — сказал Сэм.

— Чего?

Дин осторожно размял руку, сжимая её в кулак и глядя, как натягиваются швы на ребре ладони.

— То, о чём бредил Льюис, — Сэм невольно понизил голос и прошептал: — Веритас. Понимаешь, не Вертис, а Веритас — «истина» на латыни.

— Похоже, ты прав.

— Ведьмы берут себе имена стихий, планет, энергий и прочих символов силы.

— Ты не зря столько времени шарился в Интернете.

Сэм сделал вид, что не слышал.

— Если к такому имени добавить дату рождения, можно составить заклинание, умножающее силу ведьмы.

— Замечательно, Сэм. Но будет ещё лучше, если ты скажешь, как нам это всё использовать.

— Я думаю, если смогу привязать Веритас к дню рождения, то пойму, где её искать и как остановить.

— Это долго?

— Наверное. Но ты можешь не ждать.

— Да уж, мне лучше прогуляться, — согласился Дин, беря куртку, — и вернуться… Когда, ты сказал?

— Через пару часов, — Сэм уже вперился в ноутбук, не оглядываясь на брата. — И, Дин…

— Что? — с порога спросил Дин.

— Держись подальше от неприятностей.

— Я само благоразумие, — усмехнулся Дин. Он покинул номер, но тут же снова открыл дверь и просунул голову обратно. — Знаешь, что меня смущает в этой истории?

Сэм взглянул на него.

— Только одно?

— Льюис не клал толстовку в сумку. Веритас положила мешочек в толстовку. Так что…

— Должно быть, Веритас избавилась от толстовки, — заключил Сэм. — Но почему? Она же хотела прикончить Льюиса!

Дин пожал плечами.

— Похоже, она пересмотрела своё решение, Сэмми.

 

* * *

 

Сэм остановил импалу подальше от окон ветхого дома. Серый рассвет наползал тяжело и нехотя.

— Твои вычисления занесли нас в слишком далёкое прошлое, — ворчал Дин, припухшими от сна глазами рассматривая пристанище Алены Парсонс.

Неширокий ручей, переполненный дождевой водой, бурлил вдоль обочины, петлял по заросшему сорняками двору и уходил под фундамент.

Они устроились бок о бок на багажнике. Сэм снял пластиковую крышку с толстого бумажного стаканчика и протянул напиток брату. Дин глубоко вдохнул аромат горячего кофе, и глаза его засверкали.

— Уверен, что это она, — сказал Сэм. — Вычисления соответствуют имени, и все знакомые, кого я смог найти, не видели её уже много лет. У колдовки было время отточить мастерство.

— Чудненько. Только какого хрена ты поднял меня ни свет ни заря?

Сэм отхлебнул свой декаф, наблюдая за домом.

— Не хотел её упустить. Может, она ещё не знает о Льюисе, поэтому не собирается скрыться.

Дин кивнул, соглашаясь, но для порядка пробубнил:

— В любом случае, вряд ли она встанет в такую рань.

Тройка птиц взмыла из своего укрытия в высокой траве, и низкий рокот грома прокатился под облаками.

— Дождь… — Дин поёжился. — Класс. Тем проще.

— Хочешь подождать в машине? — язвительно поинтересовался Сэм.

Дин взглянул на него исподлобья, добавив изогнутую бровь и фирменную кривоватую усмешку. При правильном применении набора Сэм шёл на попятный в девяносто девяти случаях из ста.

— Остряк-самоучка.

— Учился у лучшего. — Сэм сделал глоток из стаканчика, не сводя глаз с покосившегося крыльца.

Дин выразительно зевнул.

— Я тут подумал…

— Бывает же такое.

— Тебе явно не хватает кофеина.

Сэм ухмыльнулся.

— Я подумал, что сам Льюис сделал ведьмин мешочек.

Сэм обернулся так, что кофе выплеснулся ему на руку.

— Чего?!

— Помнишь, он сказал, что это доказательство? — Уперев каблуки в бампер, Дин передвинулся повыше на багажнике.

— Точно.

— Хотел бы я полистать его блокноты…

— Дин, мы не можем вернуться в его квартиру!

Дин задумчиво посмотрел на дом.

— Мне кажется, он догадывался, для чего ведьмы используют мешочки. Он просто перепутал ингредиенты.

— То есть положил свою собственную линзу. Но зачем?

— Есть факт. О причинах нужно разобраться.

 

Хлопнула дверь. Братья одновременно соскользнули со своего насеста, пригнулись и сквозь заросли увидели костлявую женщину, которая спустилась по ступеням и скрылась в роще за домом.

Дин дал знак Сэму, что пойдёт влево. Тот кивнул и двинулся вправо.

Они подобрались к зданию, используя буйно растущие кусты и высокую траву в качестве укрытия.

Крыльцо выглядело так, словно вот-вот развалится от слабого дуновения ветерка. И вообще не было никакого намёка на то, что дом обитаем.

Дин осторожно встал на первую ступень. Доска недовольно скрипнула.

Сэм поднялся следом.

Дин попробовал открыть дверь и слегка удивился, когда та не поддалась. На таком отшибе и такую халупу замыкают, если хотят скрыть что-то серьёзное.

— Вскрываем? — одними губами спросил Сэм.

Дин кивнул и вынул неразлучные отмычки.

Он провозился дольше, чем с замком квартиры Льюиса. Но всё же через минуту братья с оружием наготове неслышно вошли в дом. Дин был впереди, как обычно.

 

Здесь пахло старьём и гнилью.

Стараясь не вдыхать застоялый воздух глубоко, Винчестеры огляделись. За грязным стеклом единственного окна колыхались заросли сорняков и подсолнечника.

— Гостиная, как… как из фильма-триллера. — прошептал Сэм.

Дин глянул на него.

— Не спрашиваю, из какого.

За арочным пролётом виднелась кухня, такая же древняя и запущенная. Чуть дальше — за решётчатой дверью — что-то вроде холла.

Дин подкрался к самой дальней двери и, толкнув её ладонью, кивнул Сэму, чтобы подстраховал.

Комната была не просто прибранной. Она была в идеальном состоянии. Сверкающе чистой.

Проигрыватель компакт-дисков украшал собой комод из белого дерева. Кованая кровать была покрыта сине-зелёным стёганым одеялом. В углу стоял телевизор.

— Сумеречная зона… — прошептал Сэм.

— Надо торопиться, она может вернуться в любую минуту.

Дин шагнул в комнату, углом глаза поймав своё отражение в большом зеркале.

 

Да, зеркало стоило отдельного внимания. Оно было встроено в шифоньер, обрамлено вырезанными в дереве и нарисованными сигилами, а также словами на латыни, каждое из которых было бессмысленно по отдельности, но обретало злую силу в сочетании друг с другом.

Дин жестом подозвал Сэма, и братья рассмотрели фотографии, вставленные в раму среди тёмных символов. Там были полароидные снимки блондинки из секонд-хенда: одетая в куртку регби, улыбчивая и жизнерадостная, она обнимала парня, неуловимо напоминавшего Льюиса.

— Привет, Алена, — негромко произнёс Дин.

Он дошёл до последнего фото и почувствовал лёгкий озноб, когда последний кусочек охотничьего паззла встал на своё место.

На карточке была Алена в чёрном платье, глаза вырезаны, руки замазаны чёрным маркером. Поперёк снимка красным написано слово «Veritas».

— Дин, я тут нашёл…

В комнате заметно потемнело; дождь гулко застучал по старой крыше.

Дин взглянул через плечо Сэма на страницу альбома. Среди прочих вырезок там была заметка о гибели Мартина Стейси — точно такими же Льюис заклеил свои окна.

Сэм перевернул лист и вздрогнул. Дин поморщился.

Ещё одна фотография Алены… Или уже Веритас? Всклокоченные волосы торчали дыбом, налитые глаза утонули в тёмных ямах, тощее обнажённое тело расписали кроваво-красные слова: истина, красота, ложь.

— Льюис был одержим, но не потому, что любил, — тихо сказал Сэм, возвращаясь к заметке. — Он преследовал её, потому что обвинял в смерти брата.

— Сэмми, Мартин не был его братом. Глянь повнимательнее.

Дата, которой не было на копиях в квартире Льюиса, обнаружилась здесь: 14 апреля 1976 года.

— Он был отцом, — опустошённо проговорил Дин. — А она…

Сэм широко раскрытыми от изумления глазами посмотрел на Дина и продолжил:

— Мать Льюиса?! Но как? Как она могла позволить ему умереть?!

Дин снова взглянул на портрет, изуродованный кривыми символами.

— Может, потому, что он узнал правду?

 

Сэм не успел открыть рот для ответа. Его ноги словно дёрнул кто-то невидимый, и Сэм со всего роста грохнулся на пол. Потом та же сила швырнула его через комнату. Пытаясь ухватиться за косяк, он выронил пистолет.

Дин озирался, держа кольт наготове.

Перед ним возник ухудшенный вариант Алены Парсонс — её кожа стала белой и сухой, как бумага, из-под которой синели нитки вен; светлые спутанные волосы были свиты в дреды; заношенный ветхий сарафан открывал скрюченные узловатые руки.

Самыми жуткими были глаза. Серые, ввалившиеся, затравленные, наполненные таким безумием, что у Дина перехватило дыхание.

— Алена… — он опустил ствол.

— Я Веритас! — злобно рявкнула она. Повела рукой — и Сэма выбросило из комнаты.

Из гостиной донёсся крик боли, и Дин рванулся к брату.

Алена вскинула руку, чтобы задержать его, но Дин увернулся и вылетел за порог.

— Сэмми!

 

Оглушённый Сэм барахтался среди деревянных и стеклянных обломков. Бросок ведьмы обрушил его на хрупкий старый стол и на пустую керосиновую лампу. Пытаясь подняться, Сэм встал на четвереньки и порезал ладони об осколки.

Услышав шаги брата, он вскинул голову и предостерегающе прохрипел: «Берегись…»

Дин отреагировал вовремя, чтобы получить прилетевший удар тяжеленным фолиантом не в затылок, а в плечо.

— Сэм, уноси ноги!

— Ещё чего! — выдохнул Сэм, вставая.

Алена, запинаясь, вошла в комнату. Она двигалась скованно, неуклюже, словно не была уверена, что сможет сдержать переполняющую её силу.

— Ну, пусть Веритас, — согласился Дин. Он поднял руки, показывая женщине, что убрал палец со спускового крючка. — Мы знаем про Льюиса.

— Ничего вы не знаете… — голос Алены был похож на шипение пара.

Она простёрла руки, будто в мольбе, и Дин замешкался на мгновение. А потом ударила боль.

Сильнейшая судорога охватила всё тело, выгнула его в непереносимой муке, намертво сдавила горло, бросила на колени, вырвала из руки пистолет. Сквозь бешеный грохот сердца Дин услышал, как отчаянно зовёт его Сэм.

— Ничего вы не знаете! — повторила Алена.

Дин пытался задавить в себе крик, но боль была неудержимой, она напирала изнутри и раздирала горло.

— Вы не знаете правду! — яростно выговорила Алена. — Вы не видите!

А потом он не смог и кричать. Цемент боли забил лёгкие, не давая проникнуть даже толике воздуха.

— Веритас, — донёсся голос Сэма, — пожалуйста, отпустите его. Прошу…

Дин почувствовал, что каменные тиски чуть-чуть ослабли, неистовая боль чуть-чуть утихла. Совсем немного, но этого хватило — чтобы сделать вдох. Чтобы приоткрыть веки. Чтобы увидеть брата.

В короткий миг просветления Алена повернулась к Сэму. Она расслабилась с облегчённым вздохом, подняла голову.

— Я видела правду. Я видела его глаза на лице другого.

— Льюис, — догадался Сэм, пытаясь переглянуться с Дином.

Дин не смог ответить — боль медленно нарастала.

— Льюис, — кивнула Алена. — Его сын.

— Ваш сын, — поправил Сэм.

— Я любила его. Я потеряла его. Я потеряла их обоих.

Сэм шагнул к ней.

— Алена, пощадите моего брата.

Женщина повернулась к Дину.

— Я потеряла его. А на следующий день он нашёл меня.

— Алена, прошу вас…

Сквозь кровавую пелену муки Дин видел, как её глаза снова наполняются безумием.

— Ты его любишь? — она смотрела на Дина, но спрашивала Сэма.

— Да, — без колебания ответил Сэм. Его взгляд метался между ведьмой и братом.

Алена подняла руки, и Дин, жадно хватая воздух, рухнул на пол, чувствуя, как мириады иголок пронзают одеревеневшие мышцы.

— Любит ли он тебя? — приближаясь к Сэму, спросила ведьма.

Она опять воздела руки и отбросила Сэма к стене. Затылок гулко стукнул о доски.

— Ты, тварь… — прохрипел Дин. — Ты убила обоих…

Алена обернулась к нему.

— Что?

Дин приподнялся на трясущихся руках, стараясь не смотреть на вдавленного в стену Сэма. Ничем нельзя привлекать к нему внимание ведьмы.

— Мартин… — задыхаясь, выдавил он. — Ты убила его… Ты была за рулём…

— Истина — это ложь. Мёртвый мёртв, мёртвый мёртв, — неистово бормотала Алена.

Дину удалось подняться на колени, выхаркивая кровь на пол и слыша скрежет в груди при кашле; что-то наверняка было сломано.

— Может, с Мартином и был несчастный случай… Но с Льюисом-то не был…

Алена низко опустила голову и медленно поплелась вперёд, волоча грязные босые ноги по пыльному полу.

Дин решился посмотреть на брата. Покрасневший от натуги Сэм всё ещё пытался оторваться от стены.

Шатаясь, Дин встал и, не сводя глаз с ведьмы, сделал шаг к брату.

Раскат грома сотряс гнилой дом до основания. Шум дождя стал ещё сильнее.

— Ты потеряла Мартина… — продолжал Дин; голова буквально раскалывалась, но он упрямо заставлял себя складывать факты, как кусочки мозаики. — И оказалась в гнезде кукушки, что вполне объяснимо.

Он снова закашлялся и, сплюнув алые сгустки, провёл по губам дрожащей рукой.

Алена придвинулась ближе, и Дин отступил, задев ботинком кирпичное основание камина. Глянув вниз, он увидел подставку под дрова, несколько кочерёг и щипцов. Судя по слою пыли и толщине паутины, затянувшей очаг, огонь в нём не разжигался лет двести.

С треском разрывая паутину, Дин вынул кочергу.

— Получается, ты прокляла собственного ребёнка. — Дин сделал ещё один шаг назад.

— Он не мог знать правду! — простонала Алена.

— Но знал же, — Дин взвесил в руке кочергу и проморгался, стремясь вернуть зрению резкость. — Он узнал, кто ты и чем занимаешься. И даже решил тебе подражать. А ты? Положила его мешочек в его же одежду?

Алена стиснула кулаки, и Сэм закричал, сжимая веки.

Ведьма закинула голову и испустила истошный, нечеловеческий вой.

— Ты наверняка хотела как лучше, — сказал Дин, когда она замолчала.

Она взглянула на него совершенно пустыми стеклянными глазами, оскалила зубы в зверином рычании.

Сердце Дина колотилось в самом горле.

— Только почему-то не остановила Льюиса. Более того, ты была в магазине и могла вынуть мешочек, но не стала. Льюис узнал, кто ты, и умер… от твоей руки.

— Ты ничего не знаешь! — завопила Алена. Она вскинула руки, и одновременно Дин размахнулся кочергой.

В невероятном плавном движении, похожем на замедленную съёмку, кочерга вывернулась из его рук, сделала несколько оборотов в воздухе, набирая скорость. Дин не мог шевельнуться и с отчаянием наблюдал, как заострённое железо летит в него.

Кочерга вонзилась в левую ногу выше колена и провернулась, чтобы нанести как можно больше повреждений и засесть глубже.

Дин вскрикнул, отлетая к стене и падая на пол, быстро заливаемый его собственной кровью.

Алена, казалось, не шла, а сразу оказалась возле него и, низко наклонившись, обдала несвежим дыханием.

— Любовь — это любовь, — прошептала она, — любовь — это любовь.

Дина била дрожь, он задыхался.

Алена прижала губы к его уху.

— Я убила его на следующий день после того, как родила. Он бы не увидел. Он бы не узнал. Произошло то, что должно было.

Она отстранилась.

Комната завертелась вокруг Дина, вовлекая и его в бешеный водоворот. Зовущий голос Сэма угас в отдалении, и Дин погрузился в темноту.

 

* * *

 

Сейчас

 

— Чёрт возьми, как же холодно! — простонал Сэм, когда вода протекла сквозь каменную кладку, заструилась по заплесневелому полу, накапливаясь возле его вытянутых ног.

Дин издал звук, похожий на рычание.

Да, это было самое подходящее слово. Раненый тигр тщился разорвать свои путы, подняться из омерзительной жижи и рычал от беспомощной ярости.

— Почему ты просто не прикончила нас, сука? — прохрипел Дин ведьме, которая наверняка наблюдала за ними из безопасного места.

Вода быстро прибывала и поднялась Сэму до пояса.

— Чувак, не дразни её.

— Верум мос паро вос сольво, — нараспев произнесла Алена.

— Что она там квакает?

— Истина сделает вас свободными, — сказал Сэм. — Она издевается.

— Спускайся сюда, Веритас! Ты истина, да? Так что там было на могиле Мартина? Правда — это грёбаная ложь?

Ответом служил плеск падающей воды.

— Дин, — позвал Сэм, стуча зубами от холода — вода поднялась уже по грудь. — Мы должны встать.

— Сэм…

— У тебя получится. Упрись покрепче, прижмись спиной к столбу и…

— Сэм, я ног не чувствую.

— Что?

— Они совсем окоченели.

Сэм кивнул, хотя прекрасно знал, что Дин этого не увидит.

— Ладно, чувак. Я понял. Давай так: когда почувствуешь, что я тащу, не сопротивляйся.

— Сэм, не надо…

— Любовь — это любовь, любовь — это любовь, -опять пропела Алена, на этот раз еле слышно под нарастающим шумом потока.

— Ушла, что ли? — Сэм поморщился: потоп добрался до ключицы и совсем рядом плавала дохлая крыса.

— Похоже… — Дин тяжело дышал. Сэм слышал, как он выплюнул воду.

— Ты готов?

— Да, — голос Дина невольно дрогнул.

 

Сэм подтянул ноги и упёрся ступнями в скользкий пол. Оказалось, что было нелегко держать равновесие, не имея второй опоры для баланса.

Он ухватил Дина за запястья и потянулся вверх, не обращая внимания на врезающиеся в тело верёвки и острую боль в спине. Используя столб как опору, он тащил брата, пока не почувствовал его вес на своих руках. Потом глубоко вдохнул и рванулся изо всех сил.

Внезапно для себя Сэм оказался стоящим; вода доходила только до бёдер. Он смог передвинуть пальцы на ремень Дина и удерживать брата в вертикальном положении.

Оба задыхались.

— Ни хрена себе ты каши утром наелся… — с трудом проговорил Дин.

Их трясло от холода. Вода поднималась.

— И что теперь? Истина — это ложь, да?

— Она свихнулась, Сэм.

Дин тяжело навалился спиной на опору.

И столб сдвинулся.

— Чувак! — заорал Сэм. — Подпорка сместилась!

— Вода размывает кладку пола. — Дин ещё раз качнул столб.

— Давай подвигаем его, попробуем наклонить и снять руки. А там выплывем. — Сэм нажал на сырое дерево. — Давай! По очереди.

Изнемогая от непосильного напряжения, они раскачали столб. Сэм налёг в последний раз, и опора, вывернувшись из своего основания, завалилась набок.

Братья успели только набрать воздуха, прежде чем бревно свалило их в воду.

 

Сэм схватил Дина за запястья. Вдвоём они сумели передвинуться к концу столба и освободиться от него. Но по-прежнему оставались привязанными спина к спине.

Сэм опустился к полу и, сильно оттолкнувшись, вынырнул, поднимая и брата. Он держал Дина на поверхности, пока тот, кашляя и отплёвываясь, пытался распутать узел здоровой рукой. Мокрая верёвка не поддавалась онемевшим пальцам. Кровь из ран клубилась в воде багровым облаком.

— Нож… — прохрипел Дин, захлёбываясь. — В ботинке…

Сэм нырнул, дотягиваясь до щиколотки брата. Его левая рука была прикручена к правой руке Дина. С трудом задрав облепившую ногу штанину, он вытащил метательный нож и разрезал верёвки.

Когда он выплыл наверх, Дин опустился в воду с головой.

— Нет! Не смей! — выдохнул Сэм; зажав нож в зубах, он бросился следом. После двух неудачных попыток ему удалось поднять мертвенно-бледного Дина с запрокинутой головой.

Он перерезал верёвку на руках брата и прижал его спиной к себе, перехватив поперёк груди.

Вода продолжала быстро прибывать.

Сэм добрался до остатков подвальной лестницы и поднялся по ступеням. Он тащил обмякшего Дина, спотыкаясь и оскальзываясь.

 

На кухне никого не было.

Сэм положил Дина на грязный, но сухой пол, и в отчаянии встряхнул брата: «Эй, очнись!».

Голова Дина безвольно мотнулась на досках.

— Открой глаза! Ты слышишь? Какого чёрта! — голос Сэма сорвался. — Открой сейчас же!

Дин хрипло вздохнул и закашлялся, выплёвывая воду. И глаза открыл — ресницы слиплись, зрачки во всю радужку.

— Живой! — вырвалось у Сэма.

— Не уверен… — прошептал Дин.

— Мы должны выбраться!

Сэм встал на колени и усадил брата, притянув боком к себе, так Дину было легче откашливаться. Он вынул метательный нож и срезал остатки верёвок с их запястий. Сэм не очень торопился; ему хотелось удержать Дина вблизи чуть дольше, чем брат разрешил бы.

 

Вода, наполнившая подвал, перелилась в кухню и подтекла к ним.

Меньше всего на свете Сэму хотелось вставать, но он поднялся, помог встать Дину и перекинул его руку через свою шею. Он держал его за шлевки и почти нёс на себе, хотя Дин даже умудрялся приступать на раненую ногу. Они медленно двигались к выходу.

Проходя мимо странной, неуместной в этом доме спальни, братья посмотрели в открытую дверь.

Алена лежала на кровати, вытянув руки вдоль тела. Широко открытые невидящие глаза уставились в потолок.

— Мертва… — еле слышно сказал Дин.

Вопреки здравому смыслу, Сэм повернул в по-прежнему безупречную комнату. Придерживая Дина одной рукой, другой прикоснулся к горлу Алены, чтобы проверить пульс. И подтвердил:

— Она умерла.

— Сэм, у неё что-то в руке. Посмотри.

Сэм вынул из пальцев ведьмы газетную вырезку, которая была сложена так, что виднелось только фото улыбающегося Мартина Стейси. Сэм развернул заметку; капли с его длинных волос мочили тонкую бумагу.

— Проклятье… — пробормотал он.

— Да что там? — спросил Дин, еле держась на ногах.

— Алена не вела машину, за рулём был Мартин. Льюис ошибся. Здесь пишут… Ч-чёрт! Новорождённого Льюиса Алена держала на коленях. Их выбросило из машины. Мартин погиб. Алена… ну, сам знаешь… Льюис уцелел, его отдали на воспитание.

Вода перелилась через порог и забурлила вокруг ножек кровати.

— Она думала, Льюис тоже погиб. И сошла с ума. А когда увидела сына, решила, что это Мартин.

— Уймись, Шерлок, — закашлялся Дин. — Разберёмся с семейными тайнами попозже.

— Оставим её здесь?

Дин перевёл взгляд на Алену и кивнул.

— Да, — сказал Сэм. — Эта развалюха действительно её единственный дом.

 

Пошатываясь, братья проковыляли по дому и вышли в дождь.

Дин тяжело обвис на Сэме, пока они брели по колено в воде, путаясь в траве. Сэм надеялся, что импала стоит достаточно высоко, чтобы не попасть под разлив.

— Можешь… вести… Детку… — выговорил Дин; окоченевшие пальцы дрожали на плече брата.

— Как великодушно с твоей стороны, — пыхтя, ответил Сэм.

Наводнение добралось и до машины, но затопило только на половину колёс. Сэм усадил Дина на заднее сиденье, сам опустился на водительское место.

Когда он подал импалу задним ходом, со стороны дома донёсся протяжный скрежещущий звук. Сэм повернулся и увидел, как деревянное крыльцо отчаливает от фундамента. Он догадывался, что через некоторое время ветхий особняк последует за крыльцом.

И Алена вместе с домом.

И правда вместе с Аленой.

 

— Нам нужно в больницу, — сказал Сэм, глядя в зеркало. Дин, мучаясь одышкой, пытался чем-то завязать рану на ноге.

— Спорить не стану…

— И ты не уснёшь, пока не доедем, — приказным тоном произнёс Сэм. Он осторожно провёл ладонью по больному боку; всё-таки была польза от холодной дождевой воды — кожа больше не кровоточила.

— Всё пошло наперекосяк…

Сэм вывел машину на шоссе. Дворники надрывались на лобовом стекле.

Он снова посмотрел на отражение брата. Измученный Дин привалился к дверце — точно так же, как после пытки желтоглазого демона. У Сэма заныло сердце.

— Мне стоило послушаться тебя насчёт секонд-хендов.

— Мы не можем спасти всех, да? — голос Дина таял.

— Но кого-то же спасли.

— Кого же? Льюис воткнул нож себе в глаз. Алена просто… просто отказалась жить.

— Ну… Мы перехватили ведьмин мешочек, он не сможет навредить ещё кому-то. Значит, и спасли.

— Мы всё-таки сделали свою работу?

— Конечно. Мы же в состоянии помочь всем, мы всего лишь люди…

На заднем сиденье было тихо.

Сэм бросил взгляд в зеркало.

— Дин!

Брат медленно разомкнул тяжёлые веки. И Сэм с облегчением выдохнул.

— Только попробуй закрыть глаза ещё раз. Я остановлю машину.

— И что будет?

— Придумаю, не переживай.

Дин слабо ухмыльнулся.

— Что? — спросил Сэм, обгоняя небольшой грузовик и стараясь рассмотреть дорогу в непрерывной пелене дождя.

Мелькнул синий знак больницы. Уже скоро. Тепло, швы, антибиотики… фальшивые имена, поддельные страховки, придуманные объяснения… Ложь.

Ложь спасала их жизни.

— Ты сказал, как папа.

— Ну и хорошо, — тихо проговорил Сэм.

— Знаешь… Веритас, Алена… как бы её ни звали… она была права.

— В каком смысле?

— Истина — это ложь, — невнятно пробормотал Дин. — Всякая хорошая вещь, которая с нами случалась, была следствием лжи…

— Не совсем так. — Сэм почувствовал, что щёки горят, несмотря на озноб, — Дин озвучил его мысли. — Ты и я… мы же не врём друг другу. По крайней мере, сейчас. Мы, Бобби…

— Да, но ведь случалось… Много раз… — голос Дина затих.

Сэм свернул на парковку у входа в приёмный покой. Маленькая больница могла оказаться и хорошей, и плохой, в зависимости от отношения к братьям Винчестерам.

Он выключил двигатель и повернулся, положив локоть на спинку сиденья.

— Я знаю только одну истину в этом мире, — негромко сказал он, и Дин, размокнув ресницы, мутно посмотрел на него. — И ты её знаешь. Я твой брат. И я бы умер за тебя.

Дин растянул губы в улыбке.

— Ты такой романтик…

Сэм только помотал головой, глядя на ногу Дина. В импровизированной повязке он узнал зелёную толстовку, с которой и началась вся суматоха.

— Есть странная деталь в этой истории. Сказать?

— Попытайся, пока я не вырубился.

— Веритас родилась двадцать четвёртого января.

— В один день со мной? Ну, бывает.

— Получается, Дин, ты — истина.

— Ещё что напридумаешь…

 

Сэм вылез из машины. Дождь был почти тёплым по сравнению с ледяным подвалом, проморозившим Сэма до костей.

Он открыл заднюю дверь и поймал выпавшего наружу брата.

— У тебя есть кредитка? — сквозь зубы спросил белый, как мел, Дин.

Кивнув, Сэм взял Дина за мокрую рубашку и потянул его с сиденья. Дина затрясло, едва он попробовал наступить на раненую ногу.

— У меня есть ты, — сказал Сэм. Он захлопнул дверцу движением бедра и крепко сжал Дина в объятиях, чувствуя, как отчаянно тот вцепился в его плечо, пытаясь удержать равновесие.

— Какая легенда? — задыхаясь, проговорил Дин, когда они поковыляли к ярко освещённому входу.

— Попали в наводнение, — Сэм сплюнул затекавшую в рот воду. — Пришлось менять колесо. Монтировка сорвалась — и тебе в ногу.

— А что с твоим боком?

Сэм задумался над более или менее правдоподобным объяснением своей раны, продолжая тащить через стоянку брата, тяжелеющего с каждым шагом.

— Ты меня спас… — вдруг прохрипел Дин.

Сэм остановился, перехватывая объятие на Диновой спине.

— Нет… Ты что?

— Да, Сэмми… — Дин с трудом посмотрел на младшего. — Ты спас мою жизнь…

Полный благодарности взгляд Дина сказал Сэму куда больше, чем слова, еле слышные сквозь шум дождя.

 

— А знаешь, как ты повредил бок? — спросил Дин, когда братья, пошатываясь, подходили к стеклянной двери. — Держал меня, чтобы не унесло потоком.

Сэм хмыкнул.

— Нормально. Может сработать.

— Эй, чувак, я правду говорю!

 

Из темноты, наполненной шумом ливня и завыванием ветра, они вошли в тепло и яркий свет приёмного покоя, готовые с помощью лжи прокладывать путь к своей безопасности.

Ещё один шаг, ещё два шага от свободы, которую даровала честность, к тому, чтобы опять почувствовать придуманную легенду своей настоящей жизнью.

 

---