Ход совой (джен)

При первом же взгляде на карту биомов Канады бросается в глаза тянущаяся через весь континент широкая рваная полоса тайги, сверху придавленная тундрой, а снизу подпираемая американской границей. Пожалуй, именно преобладающие в этой полосе ели и лиственницы являются реальными претендентами на звание подлинных хозяек этой одной из наименее густонаселенных стран мира. Ну, если под населением понимать исключительно людей и напрочь забыть о животных и насекомых. Впрочем, составлявшим героическую команду Спасателей четырем грызунам и мухе надменная пренебрежительность людей была только на руку, так как позволяла совершенно свободно, избегая связанной с таможенным контролем волокиты, пересекать государственные границы и бороться с преступностью без оглядки на юрисдикции, а то и вовсе вопреки последним. Именно благодаря этому друзья смогли в кратчайшие сроки отреагировать на сообщение о загадочном исчезновении предметов мебели из замка Каса Лома в Торонто, прибыть на место, навести справки и отследить маршрут похитителей до берегов Гудзонова залива, где устроил свое гнездо зажиточный бобер с гастрономической слабостью к роскошной меблировке. Это на него в свое время работали Эрол и Дезире де Люре[1], поэтому нет ничего удивительного в том, что, положив конец его преступной деятельности, Спасатели преисполнились не только чувства выполненного долга, но и глубокого удовлетворения и осознания того, что сполна заслужили небольшой отпуск. Благо, его было очень легко совместить с неспешной дорогой домой, ведь в июле канадская тайга просто чудесна.

— Да, друзья, мало мы в лесу бываем! Мало! — менторским тоном поставил диагноз Рокфор, когда посадочные опоры «Крыла Спасателей» коснулись противоультрафиолетовых гранул, устилавших плоскую крышу главного здания небольшого, но аккуратного и очень удачно расположенного кемпинг-мотеля. Он венчал очищенный от высоких деревьев холм и казался палубой исполинского корабля, рассекающего иссиня-зеленую гладь сливающегося с уже начавшим темнеть горизонтом хвойного океана. — Нет, малыш, — возразил он несогласно пропищавшему Вжику, — наш парк не считается! Центр города — это не то. Вот глушь первозданная — это, скажу я вам, да! Это уже совсем другое дело!

— Точно! — язвительно согласился Дейл. — Ни телевидения тебе, ни комиксов… Кошмар!

— Нашел, о чем жалеть, — хмыкнул Рокфор.

— Нет-нет, Рокки, он прав! — поддержала бурундука Гайка. — Без благ цивилизации мы б ни за что не стали теми, кем мы есть. Где в лесу взять шестеренки, батарейки, провода, припой, клей, лампы, линзы, микросхемы, конденсаторы, пружины…

— Нигде! — ответил Чип, поняв, что мышка будет задавать свой риторический вопрос еще очень и очень долго. Он также был всецело солидарен с Дейлом, хоть и не разделял его приоритеты, и, будь его воля, прочел бы австралийцу целую лекцию о пирамиде инстинктов и потребностей, неопровержимо обосновав взаимосвязь между отсутствием необходимости ежедневно бороться за выживание в суровых условиях дикой природы и наличием возможности тратить время и силы на противостояние преступникам и исповедовать возвышенные идеалы добра и справедливости. Тем более что опешившая было Гайка как раз повернулась в его сторону с благодарной улыбкой, а значит, лучшего момента, чтобы ослепительно блеснуть красноречием, было себе невозможно представить. Но…

— Как думаете, здесь есть кабельное? А спутниковое? — вожделенно полюбопытствовал Дейл, и целевая аудитория в лице Гаечки отвлеклась и принялась вертеть головой, ища удовлетворяющие запросы бурундука-телемана провода либо антенны, и в итоге момент был безнадежно загублен. Месяц назад это заставило бы Чипа взъяриться на Дейла, но последовавшие за их походом на концерт «A-Kha» события[2] коренным образом изменили его характер и мировосприятие. Поэтому он лишь разочарованно хмыкнул и тоже стал осматриваться по сторонам. Но положительный ответ на мучивший Дейла вопрос дал не он, а оказавшийся расторопнее товарищей Вжик, догадавшийся слетать к главному входу и почитать взывающий к потенциальным постояльцам стенд.

— Только не слишком увлекайся, хорошо? — напутствовал взбалмошного сородича Чип, прекрасно зная, что пропагандировать воздержание бесперспективно.

— Не учи ученого! — отмахнулся Дейл и вместе со всеми принялся обустраиваться на ночлег.

Правда, в его случае это были, скорее, приготовления к походу в кинотеатр. Оперативно разведав расположение телевизоров, мысленно отсортировав их по критерию доступности и умыкнув на кухне баночку консервированной сладкой кукурузы, бурундук со всеми удобствами расположился в одном из пустующих номеров. Конечно, в офисе директора телевизор был побольше, а агенту 00-Дейлу за свою карьеру доводилось на гораздо более секретные и лучше охраняемые объекты проникать, но он счел, что прилагать излишние усилия к чему-либо во время отпуска глупо и вредно, и удовлетворился тем, что мотель предлагал всем своим гостям. Ассортимента каналов хватило на то, чтобы продержать Спасателя перед экраном до полчетвертого ночи, после чего он счел, что во время отпуска надобно не только вволю смотреть телевизор, но и как следует отсыпаться, и направился в разбитый командой в труднодоступном уголке мотеля бивак.

Ночь была теплой, безветренной, лунной, и ничто не предвещало беды, но не успел Дейл и трех шагов по крыше ступить, как его мускулы окаменели, шерсть встала дыбом, лоб покрылся испариной, а глаза расширились настолько, что, казалось, закрыли собой всё лицо. Спасатель много чего в жизни слышал, как вживую, так и по телевизору, но таких криков — еще никогда. Он донесся издали, но всё равно пронзил тело грызуна до мозга костей. Даже тот, кто не видел ни одной передачи канала «Энимал Плэнэт», понял бы, что кричит крупная птица, а поскольку перед отправкой в Канаду Дейл и его друзья по обыкновению изучили собранные Чипом и Рокфором материалы о самых опасных для них местных хищниках, бурундук сразу догадался, что услышал не кого-нибудь, а большую серую сову. Обычно ее крик не сулил находящимся на открытой местности мелким животным ничего хорошего и служил поводом поскорей уносить ноги и прятаться, но эта сова кричала не «Не уйдешь!» и не «Прочь от моего гнезда!», а…

— ПОМОГИТЕ! — повторно услыхал Дейл и, окончательно убедившись, что это не игра распаленного только что отсмотренным мистическим ужастиком воображения, вприпрыжку бросился к биваку.

— Чип! ЧИП!!! ЧИ-И-ИП!!! — сходу накинулся он на запакованного в спальный мешок друга. Богатый опыт позволил тому проснуться практически мгновенно и сразу же перейти к делу.

— Если не пожар — пристукну! — пригрозил он Дейлу твердым лишенным какой-либо сонливости голосом.

— Сам ты пожар! — оскорбился Дейл. — Сова кричала! На помощь звала! Сам послушай!

Чип послушал. Потом посмотрел по сторонам. Потом пошевелил ушами. Потом склонил голову набок и сощурил глаз. Потом произнес одно, но очень емкое слово:

— И?

Уже и сам начавший беспокойно переминаться с ноги на ногу Дейл беспомощно развел руками и глупо улыбнулся.

— Ты же не думаешь, что я всё это выдумал лишь затем, чтобы тебе досадить, а?

— Видишь ли, Дейл… — скрестив на груди руки, начал Чип, но тут вдруг его мускулы окаменели, шерсть встала дыбом, лоб покрылся испариной, а глаза расширились настолько, что, казалось, закрыли собой всё лицо.

— Вот! — Дейл торжествующе воздел палец вверх, когда очередное протяжное «ПОМОГИТЕ!» затихло. — Я же говорил! Мне ничего не почудилось! Правда, в тот раз кричала другая сова, но…

— Другая сова? — медленно переспросил Чип, лихорадочно моргая и двигая зрачками. — Ты уверен?

— Конечно! Я же не…

— СПАСАТЕЛИ, ПОДЪЕМ!!! — завопил Чип, заставляя и так уже начавших беспокойно ворочаться Гайку, Рокфора и Вжика повскакивать на ноги прямо в спальных мешках. — Срочный вылет! Все на борт! По дороге объясню!

В отличие от Дейла, Чип орал как недорезанный только в по-настоящему экстренных ситуациях, поэтому задавать лишние вопросы никто не стал. Бурундук, в свою очередь, не стал тянуть резину и ввел товарищей в курс дела сразу же после того, как «Крыло» рванулось в требуемом направлении.

— Только что с интервалом в две-три минуты в лесу звали на помощь две совы. Здесь явно что-то нечисто. Гайка, спустись на уровень верхушек деревьев, а то, боюсь, с высоты птичьего полета мы ничего не увидим.

— А стать жертвой этих самых сов ты не боишься? — холодно поинтересовался Рокфор.

— Это заповедная зона.

— И что? По-твоему, хищники в заповедниках грызунов не едят?

— Не в этом дело. Я подозреваю браконьерство. В этом случае мы должны выследить преступников и навести на них лесничих. А если что-то пойдет не так, «Крыло» летает быстрее сов.

— И вооружено, — заметила Гайка, указывая через плечо на хвостовую гарпунную установку.

— И оснащено ремнями! — добавил Дейл, пристегиваясь как можно туже. Рокфор, уже имевший опыт «общения» с большими серыми совами и прекрасно понимавший, что ни гарпун, ни, тем более, ремни им, если что, не помогут, саркастически хмыкнул.

— Может, включим радио? — предложил Вжик. — Вдруг они пользуются рациями. Тогда мы их подслушаем и накроем!

— Вряд ли они пользуются рациями, — возразил Чип. — Это опасно. Лесничие могут запеленговать их, а записи переговоров послужат уликой на суде. Так что будем искать их без радио, своими ушами. Гайка, приглуши движки. Фару не включай — если браконьеры увидят свет, то либо сбегут, либо начнут стрелять. Дейл, встань к гарпуну и держи хвостовую полусферу.

— Чуть что, так сразу «Дейл! Дейл!», — проворчал тот, но к гарпуну встал. Он же спустя несколько минут закричал: — Сова! Сова!

Чип чуть шею себе не свернул в попытке увидеть искомую птицу с места, но тут Гайка резко крутанула штурвал влево, разворачивая «Крыло» по проходящей через промежутки между верхушками елей дуге, и все удостоверились, что назадсмотрящий не ошибся.

— Большая какая! — невольно восхитилась Гайка.

— Большая, — мрачно согласился Рокфор. — Такая целиком проглотит и даже не подавится.

— Зато за ней следить легко, — оптимистично парировал Чип. — Ускоряйся, но не сильно, чтобы не слишком шуметь…

Гайка протянула руку к регулятору оборотов двигателей, что оказалось очень кстати, так как именно в этот момент сова протяжно вскрикнула и забилась, но ее крылья буквально сразу же безвольно обвисли, и она булыжником рухнула вниз.

— Скорей туда! — закричал Чип, и Гайка, увеличив скорость вращения пропеллеров сразу до максимума, направила «Крыло» к месту падения птицы. Искать серую сову в темном лесу непросто, но, к счастью, она лежала практически на том же месте, над которым ее настигла то ли пуля, то ли что-то еще, и понукаемая Чипом Гайка, чтобы не терять время на развороты и перевод «Крыла» в вертолетный режим, резко подала штурвал от себя. Пике вышло неприятным, но, к счастью, недолгим, а приземление благодаря толстому слою валежника оказалось на удивление мягким.

— Все живы? — по привычке справилась Гайка.

— Все, все! — поспешил ответить Дейл, упреждая возможную глупую шутку Рокфора. Австралиец, впрочем, и без напоминаний поджал губы, чтобы, избави господи, не нарушить данное Гаечке обещание никогда и ни при каких обстоятельствах не шутить насчет здоровья или, тем паче, смерти. Ее друзья не знали, был ли тому причиной ее вещий сон, позволивший им спасти «Боинг», или это на нее так песни группы «A-Kha» почему-то подействовали, но после этого мышка стала очень болезненно реагировать на любое касание этой темы. Один раз дело уже дошло до истерики, чуть было не закончившейся слезами, и повторения никому не хотелось…

— Смотрите! — взревел Рокки, указывая на торчащий из правого бока совы ружейный дротик.

— Она жива! — подтвердил всеобщую догадку первым подлетевший к птице Вжик.

— Дейл, Рокки! За мной! — отрывисто скомандовал Чип, отстегиваясь и выскакивая из самолета. — Надо замаскировать ее! Браконьеры скоро будут здесь! Гайка, уведи «Крыло» вон за то дерево!

Мышка послушно улетела в указанном направлении, а ее друзья, шустро набросав поверх совы дюжину опавших лап, попрятались кто где и стали ждать. Не прошло и минуты, как к месту падения совы с разных сторон подбежали двое вооруженных длинноствольными ружьями мужчин в камуфляже и с приборами ночного видения на головах.

— Где она?! Где?! Ты ее видишь?! — нервно вопрошал тот, что прибежал слева.

— Нет, — с холодной сдержанностью ответил его напарник. — Ты уверен, что она упала сюда?

— На все сто! Как подкошенная рухнула! Я не промахиваюсь!

— Тогда где она?

— А мне почём знать?! Может, ускакала куда-то…

— Транквилизатор действует слишком быстро. Они максимум крикнуть успевают, да и то не всегда. Похоже, ты таки промазал.

— Да не промахиваюсь я! — раздраженно крикнул стрелок. Его напарник примирительно поднял руку.

— Ладно, не ори. Будем считать, ее унес, например, волк. Что там на радаре?

Стрелок достал из кармана куртки устройство, напоминающее портативный GPS-навигатор.

— Ничего.

— Распугались, видать. Ладно, шесть за ночь тоже неплохо. И так график опережаем. Если повезет, завтра сможем отчаливать.

— Может, всё-таки эту поищем? Дротик, опять же…

Напарник стрелка меланхолично пожал плечами.

— Ищи, если хочешь. Фонарик, главное, не включай, а то лесничие увидят — и большой привет, — он повесил ружье на спину, развернулся и ушел. Стрелок еще раз огляделся, потыкал носком ботинка валежник, заставив Спасателей затаить дыхание, но в сову не попал, плюнул и ушел вслед за подельником.

— Слышали? Он сказал «транквилизатор»! — возбужденно произнес Дейл, когда Спасатели собрались у вернувшегося из временной «ссылки» «Крыла». — Это необычные браконьеры!

— Или не браконьеры вообще, — глубокомысленно добавил Чип. Когда выяснилось, что в сову стреляли усыпляющим дротиком, он подумал, что, возможно, это какие-то ученые, занимающиеся, например, окольцовыванием диких птиц, но фраза о лесничих эту гипотезу опровергала… — Это странно, но гораздо сильнее меня беспокоят слова «шесть за ночь» и «график». И что они «завтра отчаливают».

— Раз так, за ними надо проследить, — сделала вывод Гайка.

— Надо бы, — согласился Чип. — Но мы не можем бросить ее, — он указал на до сих пор скрытую валежником сову. — Вдруг ее и правда кто-нибудь съест. Тогда получится, что мы ее не спасли, а, наоборот, убили, ведь этим двоим она явно была нужна живой. Придется ждать, когда она придет в себя. Гайка, можешь извлечь дротик?

— Думаю, да. А дальше что?

— Уляжемся в «Крыле» и будем дежурить по очереди. А завтра придумаем, как выследить этих… обозначим их для простоты «браконьерами». Похоже, они ищут сов при помощи какого-то переносного радара…

— Вряд ли, — тут же возразила Гайка. — То есть, насчет радара, ты конечно, прав, тем более, что они сами это говорили, но вот насчет портативности я очень сомневаюсь. Думаю, у них с собой были простые приемники, а сам радарный комплекс установлен либо у них на машине, либо вообще где-то в другом месте. Второе более вероятно, так как для успешного обнаружения летающих над лесом сов передатчик и антенна должны выступать над деревьями, а еще лучше — располагаться на каком-нибудь возвышении вроде холма или пригорка…

— Их можно как-то запеленговать?

— В теории — да, иначе не существовало бы противорадарных ракет. На практике для этого нужно знать как минимум частоту испускаемых им волн. Если, конечно, они не используют пассивное сканирование, в чем, впрочем, я сильно сомневаюсь, так как сов нельзя отнести к мощным источникам электромагнитного излучения. Так что, опять-таки, если узнать рабочую частоту, всё должно получиться.

— А чтобы узнать его рабочую частоту, его надо сначала найти, так? — не без скепсиса поинтересовался Рокфор.

— Ну, — Гайка поджала губы, — в принципе, да. С другой стороны, если он засекает сов, то длина его волны должна соответствовать их линейным размерам, а значит, мы, скорее, всего, имеем дело с СВЧ-устройством… Да, думаю, я смогу его засечь!

— Ни на миг не сомневался! — улыбнулся Чип. — Ладно, к этому вопросу вернемся утром, а сейчас давайте укладываться. Первым дежурю я, потом Рокки, Вжик, Гайка и Дейл. Да, чуть не забыл. Гайка, помоги мне с дротиком…

Вытащив поразивший сову снаряд и обработав рану антисептиком из походной аптечки, мышка отправилась в кабину «Крыла» досматривать прерванные сны, а Чип встал к хвостовому гарпуну, на который можно было опереться, находясь при этом в полной боевой готовности. Хотя ночной лес — далеко не самое безопасное место для грызунов, дежурство Чипа прошло без приключений, и он уже собирался тормошить Рокфора, когда вдруг скрывавший сову валежник начал шевелиться, и бурундук закричал «ОНА ПРОСЫПАЕТСЯ!», разбудив сразу всех.

— Ни днем, ни ночью нет покоя… — зевая, посетовал только-только разоспавшийся Дейл, помогая товарищам освобождать сову от импровизированной маскировочной сети. Почувствовав уменьшение давящей сверху тяжести и истолковав это как стремительное возвращение сил, сова предприняла активные попытки вскочить на ноги, но те слушались хозяйку плохо, и рожденная для полета птица раз за разом падала ничком на и без того утрамбованный ее весом валежник.

— Не взлетит, — тоном знатока констатировал Дейл.

— Похоже на то, — согласился Рокфор, уже успевший встать к гарпуну и нацелить его на голову совы. Простая мера предосторожности. В конце концов, после прихода совы в сознание Спасатели так или иначе собирались немедленно улетать от греха и ее смертоносного клюва подальше. Но для этого надо было улучить момент, когда сова оправится достаточно, чтобы при нужде постоять за себя, но одновременно будет еще слишком слаба, чтобы бросаться в погоню за грызунами. Этот момент еще явно не наступил, поэтому Спасатели уже были в «Крыле», но двигатели еще не запускали. Заслышав голоса, птица повернула голову и приоткрыла золотистый, чуть ли не с Рокфора размером, глаз.

— Кто?.. Что?.. — еле слышно по совиным меркам и громоподобно для находящихся в непосредственной близости грызунов спросила она.

— Мы — храбрые Спасатели! — жизнерадостно отрекомендовалась за всех Гайка, не убирая, однако, палец с кнопки включения двигателей.

— Вас подстрелили браконьеры усыпляющим дротиком, — приветливым деловым тоном сообщил Чип. — Но мы вас спрятали, и они вас не нашли. Как вы себя чувствуете? Лететь можете?

— Не знаю… — сова несколько раз взмахнула крыльями, но как-то неубедительно. — Не думаю… Браконьеры, значит… А… — она покрутила головой во все стороны, чуть ли не за спину себе заглянув. — А где Серое Перо?

— Вон! — услужливо подсказал Дейл, показывая пальцем на застрявшее среди опавших еловых лап пестрое опахало.

— Где?.. Да нет же, я не о перьях. Я о своем товарище. Его так зовут. Ну, или звали…

— Дайте угадаю, — перебил птицу Чип. — Вы услышали, что он зовет на помощь, и прилетели сюда, так?

— Именно так! — сова повернулась круглым, как срез бревна, лицом к лидеру Спасателей. — Вы его видели? Знаете, где он?

Чип развел руками.

— Мы слышали его крики, но его самого не видели. Боюсь, браконьеры добрались до него первыми.

Сова погрустнела.

— До него тоже…

— Гаечка, дорогая, не пора ли взлетать? — тактично намекнул Рокфор, обеспокоенный тем, что его друзья перестали отслеживать улучшение состояния исполинского хищника. Сова истолковала его слова на свой лад.

— Верно! — птица поднялась на лапы и неуклюже попятилась, но устояла, и еще пару раз взмахнула крыльями. — Давно пора! Нам нужно срочно созывать парламент!

— Не нам, а вам, — угрюмо поправил Рокфор.

— Нет-нет, нам, нам! — убежденно провозгласила сова. — Вы должны всем рассказать, что случилось! Мы потеряли уже очень многих и совершенно не знали, что делать, но теперь благодаря вам есть шанс вернуть их всех домой!

Спасатели переглянулись. В словах совы, безусловно, имелся резон, вот только…

— Это, конечно, всё так, — признал Чип, вновь обращаясь к сове. — Но понимаете, какая штука…

— Понимаю, — кивнула сова. — Доселе грызуны могли попасть на заседания нашего парламента исключительно в желудках депутатов. Но у нас экстренная ситуация, а кроме того, вы спасли меня… Кстати, как вас зовут?

Спасатели по очереди отрекомендовались.

— Очень приятно, — сказала птица. — А меня зовут Широкий Клюв. И так получилось, — птица понизила голос, — что я — далеко не последняя сова в иерархии и могу гарантировать, что вам сохранят жизнь. Что скажете?

Спасатели переглянулись снова. Доводы совы были логичны, а ее откровенность подкупала. Кроме того, у хищников не принято узнавать имена тех, кого они собираются съесть… Прочтя на лицах друзей согласие, Чип повернулся к Широкому Клюву.

— Мы согласны.

— Я вам очень признателен, — сова коротко кивнула и расправила крылья. — Летите за мной. И не отставайте! Без меня вы парламентский холм не найдете!

Спасатели отнеслись к этим словам с изрядной долей скепсиса: местность была по большей части ровная, и любой горбик был заметен издалека, особенно с воздуха. Однако Широкий Клюв не преувеличивал, и совиный парламентский холм отыскать было по-настоящему мудрено. Он практически не выступал над уровнем земли, а холмом его делал окружавший его довольно-таки глубокий овраг, вызывавший столь сильные ассоциации с крепостным рвом, что Чип не удержался и спросил их провожатого:

— Вы это специально выкопали?

— Что? — сова посмотрела вниз. — Овраг? Конечно, нет! А почему вы так решили?

— Ну, это кажется логичным…

— Ну да, у вас же вся жизнь с земляными работами связана, понимаю, — Широкий Клюв рассмеялся, но, увидев, что его попутчики шутку не оценили, поспешно извинился: — Простите, я ни в коем случае не хотел вас оскорбить. Просто, ну, у меня особых навыков общения с грызунами нет, сами понимаете… О, вот мы уже и на месте!

— Какой-то он подозрительно вежливый, — пробормотал Рокфор, беспокойно шевеля усами. — Не к добру это, братцы, ой, не к добру…

— Брось, Рокки! — оптимистично возразила Гайка. — Мы ж ему жизнь спасли! Почему бы ему не быть с нами вежливым?

— Потому что он — сова, а мы — сами знаете кто, — мрачно пояснил австралиец. Но даже он при всём своем плохом расположении духа не мог не восхититься быстротой реакции и организованностью совиного сообщества. Велев Спасателям приземляться в центре площадки, очерченной тремя высокими разлапистыми елями, Широкий Клюв полетел к дальней и самой высокой из них и растворился в ветвях. Чип попросил Дейла и Рокки передать ему из багажника за общей спинкой задних сидений прибор ночного видения[3] и по итогам изучения ели пришел к выводу, что сова залетела в одно из густо усеивавших могучий ствол дупел. Через непродолжительное время, потребовавшееся, надо понимать, для убеждения носителей необходимых полномочий в необходимости созвать парламент в неурочный предрассветный час, из ели, как из улья, вылетели в разные стороны сразу несколько сов, и уже вскоре лапы трех вышеупомянутых елей стали заполняться полусонными депутатами и другими заинтересованными лицами. Внимание Чипа сразу привлекла прилетевшая одной из первых самка с шестью птенцами, которую Широкий Клюв встретил лично и провел на одно из почетных мест. Бурундук заключил, что это — супруга Серого Пера. И если он и его команда потерпят неудачу, она вполне может стать его вдовой…

— Ну и местечко! — прервал его размышления хриплый от волнения голос Рокфора. — В котле котов-каннибалов и то уютней было!

Действительно, по мере наступления утра и улучшения видимости Спасатели ловили на себе всё больше любопытных и без преувеличения плотоядных взглядов собравшихся сов. Пока что они ограничивались исключительно взглядами, а это означало, что либо слово Широкого Клюва действительно имело вес, либо кушать кого-либо в стенах парламента строго воспрещалось, либо, что вполне вероятно, и то и другое. В принципе, такое положение вещей Спасателей устраивало, но было неясно, как долго оно просуществует…

— Не беспокойтесь, всё будет в порядке, — поспешил развеять опасения друзей их покровитель, приземляясь рядом. — Участников заседания у нас не едят.

— А когда заседание заканчивается? — въедливо поинтересовался Дейл.

— Ну, — Широкий Клюв чуть заметно помялся, — это уже от вашего выступления зависит. Если оно убедит парламентское большинство…

— А это сколько? — спросил Чип.

— Как обычно: половина плюс один голос, — сова повертела головой, оглядывая ели-трибуны. — Кворум уже есть, что очень хорошо, так как в последнее время из-за всех этих исчезновений он собирается редко. Поступали даже предложения временно понизить кворум, но голосование всякий раз оказывалось недействительным ввиду отсутствия кворума. Так что вам уже, можно сказать, крупно повезло. Ну и я, само собой, постарался донести до всех важность нынешнего заседания.

— Спасибо вам, — от имени команды поблагодарил Чип.

— Пожалуйста. Я же не для одного себя стараюсь. Ладно, я полечу по делам, а вы сидите здесь и никуда не уходите. Слово вам предоставят. Но не сразу, а после нескольких протокольных процедур. Избежать их не получится, поэтому прошу иметь терпение и сохранять спокойствие. Попытки ускорить, упростить или еще каким-то образом нарушить установленный порядок делу не помогут, зато наверняка испортят и без того настороженное к вам отношение. Вы не привилегированные особы. Напротив: это вам оказана великая честь присутствовать на заседании парламента, в святая святых!

На этой торжественной ноте Широкий Клюв откланялся и полетел обратно к ели президиума.

— У меня одного плохое предчувствие? — спросил товарищей Рокфор.

— Нет, — пискнул Вжик.

— Плюс один, — добавил Дейл.

— Приятного мало, конечно, — согласилась Гайка. — Но я бы не сказала, что все уж прям настолько плохо. В смысле, бывало и хуже. Гораздо. Уж я-то знаю…

— Это точно, — кивнул Чип. — Широкий Клюв сказал, что всё зависит только от нас. Лично меня такой расклад более чем устраивает.

— Похоже, их тоже, — проворчал Рокфор, исподлобья косясь на шушукающихся на гастрономические темы депутатов. Но тут со стороны президиума раздалось строгое церемониальное угуканье, из дупла под самой верхушкой появилась крупная сова в белом судейском парике, и в парламенте моментально установилась полная тишина. Чип сощурился, высматривая Широкого Клюва, и, увидев, что он сидит лишь двумя ярусами ниже спикера, перевел дух. Спасенная ими сова действительна была отнюдь не последней в иерархии власти. Это обнадеживало.

— Секретарь, огласите вводную, — потребовал спикер. Сидевшая на ветке прямо под ним сова громко откашлялась.

— На внеплановом заседании присутствуют тридцать восемь депутатов с правом голоса, что больше, чем необходимо для кворума. Также на заседании присутствуют: спикер Парламента, достопочтенный Большая Голова; заместитель спикера Парламента, достопочтенный Острое Крыло; секретарь, ваш покорный слуга Золотой Глаз; парламентский советник, почтенный Широкий Клюв; главный парламентский пристав, глубокоуважаемый Цепкий Коготь, и другие должностные лица. Повестка дня состоит из одного пункта, а именно: «Массовые исчезновения членов нашей общины: причины, виновники и наши дальнейшие действия». Докладчик: парламентский советник, почтенный Широкий Клюв; содокладчики: Храбрые Спасатели. У меня всё.

— Благодарю, — кивнул Большая Голова. — Есть ли у кого-либо из присутствующих вопросы, дополнения либо протесты к повестке дня?

— Достопочтенный спикер, позвольте высказать протест! — немедленно откликнулась самая крупная из плотного кластера сов на верхних ветках левой от спикера ели.

— Слово предоставляется уважаемому Длинному Клюву, — объявил спикер.

— Какие-то у них однообразные имена, — громким шепотом отметил Дейл. — И так все на одно лицо, так еще и это…

— Тихо, — не оборачиваясь, шикнул на него Чип, сосредоточенно ловивший не то что каждое слово, а каждый взгляд и жест окружавших их сов. Это приносило свои плоды. Так, еле заметная слащавость, с которой Длинный Клюв произнес слово «достопочтенный», подсказала бурундуку, что эта сова находится в непримиримой оппозиции к спикеру, и что именно она будет основным источником проблем…

— Благодарю, достопочтенный спикер, — оппозиционер расправил крылья, сигнализируя, что слово предоставлено ему. — Протест заключается в следующем: согласно регламенту, докладчиками и содокладчиками на заседаниях Парламента могут быть только депутаты и другие должностные лица! Посему вношу предложение дать Храбрым или как их там Спасателям отвод!

Большая Голова посмотрел на парламентского советника. У них, разумеется, был продолжительный разговор на эту тему перед заседанием, и сейчас Широкий Клюв промолчал, давая понять, что добавить к сказанному в кулуарах ему нечего. Спикер повернулся к выступающему.

— Протест отклоняется на том основании, что у нас чрезвычайная ситуация, а в этом случае регламент допускает сознательный отход от некоторых положений по решению Президиума. Данное решение является окончательным и не подлежащим обжалованию. У вас всё, уважаемый Длинный Клюв?

— У меня всё, — оппозиционер поклонился и сложил крылья, но чувствовалось, что эта покорность напускная.

— Есть ли у кого-либо из присутствующих еще какие-либо вопросы, дополнения либо протесты к повестке дня? — повторил вопрос Большая Голова, оглядывая собравшихся. Желающих высказаться не было, и он, трижды гулко хлопнул крыльями, объявил: — В таком случае, внеплановое заседание Парламента объявляю открытым. Слово предоставляется докладчику.

Взяв слово, Широкий Клюв по меркам совиного парламента перешел сразу к делу, сведя процедурную преамбулу к самому необходимому минимуму, чем заслужил признательность Спасателей и легкое неодобрение остальных членов президиума. Сжато пересказав историю своего чудесного избавления от браконьеров, сова попросила передать слово своим спасителям, у которых есть конкретные конструктивные предложения касательно возвращения «похищенных сородичей глубокоуважаемых депутатов Парламента и достопочтенных членов Президиума». При этих словах спикер и совы на правой от него ели посмотрели на грызунов с плохо скрываемым любопытством, а совы на левой ели — с еще хуже скрываемым опасением и даже неприязнью. Последних было больше, и Чип заключил, что оппозиция пострадала от похитителей меньше, чем партия власти, и нынешний расклад сил ее более чем устраивал…

— …не иначе, надеются выиграть ближайшие выборы, а там хоть трава не расти! — расслышал Чип приглушенное ворчание Рокфора и обернулся.

— Что-что?

— Говорю, длинноклювовцы в полном составе против нас! — повторил силач чуть громче. — Хлопот не оберемся. Один протест уже был, а сколько еще будет? У них же, небось, каждый право высказаться имеет! Вон, пожалуйста! — Рокки указал на целый лес крыльев, взметнувшихся вверх, едва спикер произнес протокольную фразу о вопросах, дополнениях либо протестах.

— Крючкотворы чертовы! — злобно процедил Дейл. — Политику ставят выше жизней собратьев! Где такое видано вообще?

— У бабуинов в конгрессе[4] всё еще хуже, — «успокоил» его Рокки. — Они там друг друга таким поливают, друг в друга таким кидаются…

«Кинуть в них чем-то, что ли?..» — подумал было Дейл, и эта мысль так четко отразилась на его лице, что Чип инстинктивно предупредил:

— Не вздумай!

Дейл улыбнулся до ушей и помахал перед лицом Чипа ладонями, как бы говоря «а ручки-то вот они!» и «больно надо!»

Тем временем спикер, придя к выводу, что все протесты членов оппозиции являются незначительными вариациями одного и того же тезиса о недопустимости активного участия в заседаниях Парламента кого-то, кто объективно не является совой, объединил их воедино и сразу скопом отклонил. Удостоверившись, что более возражений не имеется, Большая Голова махнул секретарю, тот ухнул своему помощнику, и сидевшая на четвертом сверху ярусе ели президиума сова полетела к «Крылу».

— Кто из вас будет содокладывать первым? — канцелярским тоном осведомился он.

— Я, — без раздумий вызвался Чип. Его несколько покоробило, что Широкий Клюв во всеуслышание объявил, что у их команды есть план, не проконсультировавшись предварительно с ними, но он понимал, что это был чуть ли не единственный аргумент, способный заставить спикера позволить им выступить. К счастью, план у них действительно имелся. И хотя рассказывать о нем, если уж на то пошло, должна была Гайка, бурундук счел, что благоразумней будет отвести ей роль отвечающего на конкретные технические вопросы.

— Как ваше имя?

— Чип.

— Просто Чип? — столь короткое имя явно было помощнику секретаря в диковинку.

— Спасатель Чип.

— Храбрый или просто? — в голосе совы не было ни следа иронии. Чип решил, что игра стоит свеч.

— Храбрый.

— Хорошо, так и объявим. Пожалуйста, повернитесь ко мне спиной.

Бурундук решил, что лучше воздержаться от вопросов, и выполнил просьбу совы. Птица молниеносно нагнулась, ухватила его клювом за ворот куртки и понесла в президиум. Опустив не успевшего даже толком испугаться Чипа на ветку, где сидел Широкий Клюв, помощник секретаря метнулся к своему непосредственному начальнику, Золотому Глазу, тот, в свою очередь, слетал к спикеру, который, когда все вернулись на свои места, объявил:

— Слово предоставляется содокладчику Храброму Спасателю Чипу.

Вот теперь на Чипа действительно смотрели одновременно все присутствующие совы. Это пугало, но одновременно позволяло чутко отслеживать реакцию аудитории на его слова, не боясь упустить из виду перемигиваний и косых взглядов, так как глаза у сов зафиксированы в глазницах, и чтобы посмотреть в другую сторону, они вынуждены поворачивать всю голову. Подбодрив себя этим оптимистичным наблюдением, Спасатель откашлялся и заговорил.

— Доброе утро, достопочтенный спикер, почтенные члены президиума…

— Громче, пожалуйста! — выкрикнул с места Длинный Клюв.

— Протестую! — моментально нашелся Широкий Клюв, углядевший в этом требовании оппонента подлые происки. — Нарушение дисциплины!

— Категорически возражаю! — не стушевался оппозиционер. — Во-первых, содокладчик никоим образом не засвидетельствовал, что берет слово. А во-вторых, он действительно говорит слишком тихо!

«Издевается! — подумал Чип. — Он же сова, он бы меня из соседнего леса услышал!» Спикер был того же мнения, но формально придраться было не к чему, поэтому он после недолгого раздумья произнес:

— Поддерживаю протест. Впредь прошу содокладчиков явным образом сигнализировать о взятии ими слова. Также прошу секретариат обеспечить возможность депутатов на трибунах слышать выступление.

Чип ощутил на себе извиняющийся взгляд Широкого Клюва, пожал, не оборачиваясь, плечами, мол, ничего страшного, и расставил руки в стороны. Пара депутатов от оппозиции прыснули, согнувшись и закрыв клювы лапами, дав спикеру долгожданный повод сделать им замечания. Бурундук не стушевался и продолжал стоять, пока секретарь Парламента отдавал необходимые распоряжения. В итоге Чип выступал, произнося по одному предложению за раз, которое затем, уже гораздо громче, дублировала специально назначенная Золотым Глазом сова.

— Доброе утро, достопочтенный спикер, почтенные члены президиума, уважаемые депутаты, присутствующие. Парламентский советник, почтенный Широкий Клюв, уже ввел вас в курс дела, поэтому не буду повторять его слова. Перейду непосредственно к плану освобождения ваших похищенных собратьев из рук злоумышленников и возвращения их домой к их семьям.

Супруга Серого Пера заметно просветлела лицом. Она была единственной самкой на заседании — похоже, Широкий Клюв отдельно оговорил со спикером ее присутствие при рассмотрении вопроса, касающегося судьбы ее мужа. Раз так, необходимо было разыграть эту карту в полной мере…

— Этих злоумышленников надо во что бы то ни стало остановить как можно скорее. Только за эту ночь они, как явствует из подслушанного нами их разговора, усыпили и похитили сразу шесть сов. В их числе были Серое Перо и, как минимум, еще один член вашей общины. Мы слышали его крики незадолго до криков Серого Пера, но, к нашему огромному сожалению, не успели прийти ему на помощь.

— Не переживайте, — с молчаливого одобрения спикера вмешался его заместитель Острое Крыло. — Еще до заседания наши гонцы опросили все семейства. С охоты не вернулся лишь Серое Перо. Это означает, что тем вторым был кто-то пришлый. И поделом ему. Будет знать, как нарушать суверенное воздушное пространство наших токовищ и охотничьих угодий.

Депутаты отозвались на эти слова единодушным гулом одобрения. Желание Чипа помогать им уменьшилось минимум вдвое, но делать было нечего.

— Благодарю за уточнение, достопочтенный Острое Крыло, — продолжил бурундук. — Также я считаю себя обязанным сообщить, что злоумышленники, опять же, по их собственным словам, собираются в ближайшие дни, возможно, даже завтра, покинуть эти места. Следовательно, их надо поймать следующей ночью, иначе шансов отыскать и вернуть похищенных уже не будет.

Супруга Серого Пера ссутулилась и опустила лицо.

— Не нагнетайте! Давайте по сути, по сути! — воспользовавшись паузой, выкрикнул один из соратников Длинного Клюва.

— Предупреждение с занесением! — мгновенно отреагировал спикер. — Все вопросы — по окончании выступления!

— Благодарю, достопочтенный спикер, — почтительно сказал Чип, — но замечание уважаемого депутата резонно, поэтому я перехожу к сути. Найти двух конкретных людей на такой обширной территории, тем более ночью — задача не из легких. Но выход есть. Для поиска жертв злоумышленники используют радар. Найдем его — найдем злоумышленников. У моей команды есть необходимые технические навыки для решения этой задачи. Прошу Парламент дать нам сутки на сбор необходимых материалов, постройку необходимого оборудования и обнаружение злоумышленников. Спасибо за внимание. У меня всё.

— Есть ли у кого-либо из присутствующих какие-либо вопросы к содокладчику? — спросил спикер, как только Чип опустил уставшие руки по швам. Он еще не закончил задавать вопрос, а обе трибуны уже ощетинились поднятыми крыльями. Большая Голова проконсультировался с секретариатом и дал слово партии власти, поскольку именно ее представитель поднял крыло первым. Оппозиция зароптала, и спикеру вновь пришлось призвать ее к порядку. «Им здесь явно не помешал бы фотофиниш», — подумалось Чипу.

— У меня и моей фракции вопрос, — начал тем временем получивший слово депутат. — Каким образом вы собираетесь найти этот самый, как вы сказали, радар?

Этого вопроса Чип ожидал и без запинки отчеканил:

— Для ответа на этот вопрос прошу предоставить слово второму содокладчику — Храброй Спасательнице Гайке.

Спикер удовлетворил его просьбу, и уже вскоре изобретательница стояла рядом с Чипом.

— Э-м-м, привет всем! — поздоровалась она. Длинный Клюв уже раскрыл рот для протеста, но Чип шустро схватил подругу за руки и развел их в стороны. Не сумевший сдержать улыбки спикер притворился, что внимательно изучает когти на лапах. Оппозиционер вхолостую щелкнул клювом и снова осел на ветку.

— Спасибо, — смущенно поблагодарила Чипа Гайка, глядя на него через плечо.

— Пожалуйста, — с улыбкой ответил тот, нехотя отпуская ее. Мышка повернулась к депутатам.

— Привет всем еще раз! Меня зовут Гайка, и идея такая…

Гайка пустилась в свои фирменные подробные и для неподготовленных слушателей несколько путанные объяснения принципов работы триангулирующего радаропеленгатора. Сова-усилитель еле за ней поспевала, иногда сбиваясь с точного воспроизведения слов мышки на их примерный пересказ. Однако депутаты, включая оппозиционеров, молчали. Они, во-первых, были поражены способностью маленькой мышки так бойко и свободно изъясняться на языке технических терминов; а во-вторых, никто не хотел прослыть недоумком, поэтому все старательно притворялись, что всё прекрасно понимают.

— Ну, всё, регламент, — объявил спикер, когда стало очевидно, что Спасательница немножко увлеклась. — Благодарю за исчерпывающий ответ. Полагаю, вы удовлетворены? — спросил он у задавшего вопрос депутата.

— Да, конечно, целиком и полностью, — охотно подтвердил тот.

— В таком случае, есть ли еще у кого-либо из присутствующих какие-либо вопросы к содокладчикам? — спросил Большая Голова. На сей раз оппозиция оказалась явно расторопнее, и спикер скрепя сердце дал слово им.

— У меня и моей фракции вопрос: могут ли уважаемые содокладчики документально подтвердить обладание необходимой для решения столь сложной и ответственной задачи квалификацией? Мы понимаем, что дареному грызуну хвост не меряют, но дело касается жизней наших дорогих собратьев, поэтому нам хотелось бы иметь определенные, скажем так, гарантии качества работы.

К этому вопросу Чип был также готов и сразу же осведомился у автора вопроса, как он относится к человеческой прессе. Получив осторожный ответ «в целом положительно», бурундук испросил разрешения спикера зачитать несколько статей из колонок криминальной хроники авторитетных печатных изданий, после чего обратился к секретариату с просьбой устроить доставку материалов из «Крыла» в президиум. Чтение по обоюдному согласию доверили секретарю Золотому Глазу.

— «Тайна посадки космоплана», — прочла сова заголовок на первой вырезке. Как и речь Гайки, статья из научно-популярного ежемесячника изобиловала специальными техническими терминами, которые, впрочем, совершенно не мешали уловить главный посыл авторов: маневры, которые космоплан осуществлял на самом ответственном отрезке снижения, были не под силу автоматике, а астронавты, как следует из расшифровки показаний медицинских сенсоров, всё это время находились без сознания.

— Хотите сказать, это вы посадили ту штуку? — как только секретарь закончил чтение, спросил Длинный Клюв и рассмеялся. — Да вы, я погляжу, не столько Храбрые, сколько Наглые!

— Я протестую! — взвился Широкий Клюв. — Это прямое оскорбление!

— Поддерживаю протест, — кивнул Большая Голова. — Однако, справедливости ради, я должен сказать, что ваше утверждение действительно производит впечатление несколько… самоуверенного.

— Хотите, мы пошагово опишем все свои действия? — спросила Гайка.

— Интересное предложение, — подумав, сказал спикер. — Тем более интересное, что на слух оно совершенно не выглядит игрой или блефом. Однако, боюсь, даже если вы расскажете всё вплоть до мельчайших подробностей, мы не сможем дать вашему рассказу квалифицированную оценку. Прошу секретаря читать дальше.

— «Чудесное спасение авиалайнера: инопланетяне, ангелы-хранители или восстание машин?» — прочел секретарь. Длинный Клюв неприятно ухмыльнулся, однако, несмотря на «желтое» название, статья о загадочном происшествии с рейсом NA10031 была написана более чем серьезным, взвешенным и, пожалуй, оттого еще более пробирающим тоном.

— Хотите сказать, этот самолет тоже вы подлатали? — иронично, но в рамках приличий спросил Длинный Клюв.

— Именно! — подтвердила Гайка. — Хотите, нарисую чертеж ДУГИ?

— Чего чертеж, простите? — не понял оппозиционер.

— Дугового усилителя герметичного авиадвигательного, сокращенно ДУГА. Именно так правильно именуется то, что автор статьи называет «конгломератом планок на присосках».

По елям прокатился восхищенный шумок. Длинный Клюв почувствовал, что теряет инициативу, и перешел в наступление.

— Это всё равно не доказательство! Я тоже могу много чего нарисовать! Факты давайте, а не досужие домыслы!

— Как скажете, — невозмутимо произнес Чип. — Прошу почтенного Золотого Глаза зачитать третью статью.

Секретарь взял в лапу последнюю вырезку. Их, разумеется, было у Спасателей гораздо больше, так как собирать они их начали практически сразу после начала совместной деятельности[5], а в путешествия друзья брали лишь «джентльменский набор» из трех материалов, посвященных самым «громким» делам. На данный момент это были посадка космоплана, спасение авиалайнера и поимка Алдрина Клордейна. Формально в то время они еще не были командой Спасателей в нынешнем понимании, но, во-первых, похищение всемирного золотого запаса в случае успеха стало бы настоящим преступлением века, а во-вторых, на суде, сжатому пересказу которого и был посвящен третий материал, Алдрин Клордейн во всеуслышание заявил, что его изобличили не правоохранительные органы, а «горстка бурундуков и мышей». Люди, конечно, сочли это попыткой бандита одновременно унизить своих врагов и закосить под сумасшедшего с целью избежать тюрьмы, но в целом это было самое прямое свидетельство активного вмешательства Спасателей. Для полноты картины не хватало разве что их поименного перечисления. За это-то и ухватился Длинный Клюв.

— Откуда нам знать, что в статье идет речь именно о вас? Мало ли на свете бурундуков и белок!

— Хотите сказать, что подобные команды грызунов — обычное дело? — вкрадчиво поинтересовался Чип. Главу оппозиции, ярого приверженца принципа «тот, кем ты питаешься, неполноценен», будто булыжником огрели. Скажешь «да» — теорию превосходства верхних ярусов пищевой цепочки обрушишь. Скажешь «нет» — притязания противников подтвердишь…

— Всё равно это не доказательство! — гордо ушел он от прямого ответа и тут же сам перешел в наступление. — И вообще человеческую прессу сложно назвать объективным источником информации! Как насчет представителей других видов, которые могут подтвердить, что вы те, за кого себя выдаете? Вы же, надеюсь, не только людям помогаете?

Спасатель ответил не сразу, и Длинный Клюв счел, что его вопрос застал грызуна врасплох. Но он ошибался. Чип предвидел такой вариант развития дискуссии, а его недолгая заминка была вызвана сомнениями относительно кандидатур «рекомендателей». Он мог назвать множество имен, но подавляющее большинство из них вряд ли хоть что-нибудь сказали бы обитающим в канадском заповеднике совам. А зверей, действительно широко известных в животном мире, среди «клиентов» команды было не так уж и много…

— Имена «Флэш» и «Псина Ла Фур» говорят вам о чем-нибудь? — спросил Чип, обращаясь ко всему парламенту сразу. Длинному Клюву это не понравилось, и он уже хотел было подать протест и обязать содокладчика отвечать лично ему как автору вопроса, но его опередил не кто-нибудь, а сам Цепкий Коготь, главный парламентский пристав.

— О каком «Флэше» речь? О «Великолепной собаке»?

— «Удивительной собаке», — поправил его Чип.

— Верно, «Удивительной», — кивнул главный пристав, нарочно «ошибившийся», чтобы проверить бурундука. — Да, мы его знаем. Этой зимой он был здесь на съемках своего очередного фильма. Съемочная площадка непосредственно граничила с нашими угодьями, и мне и моим подчиненным было поручено вести наблюдение, об итогах которого я позже лично отчитывался перед Парламентом.

— Да, да, — закивал спикер. — Теперь я вспомнил. Было дело. Вы помнится, еще отметили, что, несмотря на свой звездный статус, тот пес сам выполнял все трюки, и в итоге мы единогласно вынесли ему заочную похвалу. Так что ответ на ваш вопрос — да, его имя говорит нам очень многое. Я прав, уважаемый Длинный Клюв?

— Правы, достопочтенный спикер, совершенно правы, — оппозиционер выдавил из себя благостную улыбку.

— В таком случае, достопочтенный спикер, почтенные члены Президиума и уважаемые депутаты, — у Чипа эта канцелярщина уже в печенках сидела, но он понимал, что без нее никак, и старательно повторял заученные фразы, внимательно следя, чтоб ненароком ничего не перепутать, — думаю, вам будет интересно узнать, что так было далеко не всегда. Очень долгое время все трюки Флэша исполнялись специально подобранными дублерами, так как он страшно боялся высоты. И именно мы помогли ему от нее избавиться.

Депутаты зашумели, недоверчиво переглядываясь. К Длинному Клюву вернулась былая самоуверенность.

— Не кажется ли вам, любезный содокладчик, что ваши слова слишком высокопарны? И мы снова должны безоговорочно принять их на веру, я правильно понимаю?

— Неправильно понимаете, — спокойно ответил Чип. Оппозиционер надулся, будто накачанный кузнечными мехами, но бурундук уже разговаривал с главным приставом: — Глубокоуважаемый Цепкий Коготь, скажите, не доводилось ли вам либо вашим подчиненным в ходе наблюдения за Флэшем видеть на нем какой-либо значок?

— Нет, — покачал головой главный парламентский пристав, и Чип впервые за время заседания забеспокоился по-настоящему.

— А… а какие-нибудь другие украшения? Заколки, медальоны…

— Медальон видел.

— Пожалуйста, опишите его, — попросил воспрянувший духом бурундук.

— Я видел его лишь мельком, поскольку Флэш надевал его только по окончании съемок, но хорошо запомнил, — не без гордости сообщил главный пристав. — Он представлял собой круг, разделенный на две половины, красную и синюю, желтой молнией, поверх которой были написаны две белые человеческие буквы «R».

Чип облегченно вздохнул. Провозгласив Флэша «Почетным Спасателем», он нацепил тому на грудь значок с эмблемой команды. Но псу, по-видимому, было тяжело обращаться с заколкой, и он переделал значок так, чтобы тот вешался на шею.

— Это — эмблема нашей команды, — сообщил бурундук совам. — Этот медальон вручили ему мы. Он — почетный член нашей команды. Хотите доказательств? Они есть. Глубокоуважаемый Цепкий Коготь, у меня к вам огромная просьба: взгляните на символы на крыльях нашего самолета и сравните их с медальоном, который видели у Флэша.

Получив разрешение спикера временно покинуть свой пост, главный парламентский пристав слетал к «Крылу» и обратно.

— Они идентичны! — не скрывая изумления, провозгласил он. Ближайшие к месту посадки самолета Спасателей депутаты даже привстали и развернули головы чуть ли не вверх подбородками, разглядывая обращенные к ним верхними краями эмблемы на оранжевых крыльях.

— Это — не доказательство! — как заведенный, повторил Длинный Клюв. — Может, это вы эту эмблему у того пса переняли, а не он у вас! Увидели в кино и переняли!

— Глубокоуважаемый Цепкий Коготь засвидетельствовал, что во время съемок Флэш этот медальон не носит, — напомнил Чип.

— Ну, значит, вы его, как и глубокоуважаемый Цепкий Коготь, вне съемок увидели! Может, вы к нему вообще в гримерку пробрались! Причем в его отсутствие! Может, вы вообще воры! Вот и докажите…

— НЕТ! — закричала, не выдержав, Гайка. — ЭТО ВЫ ДОКАЖИТЕ! Докажите, что мы воры, лжецы и всё остальное! Не можете? Ну так зат…

Закончить фразу она не успела. Помешала плотно зажавшая ей рот ладонь Чипа. Быстро шепнув ей на ухо: «Не надо! Он именно этого и добивается!», бурундук убрал руку и повернулся к спикеру.

— Достопочтенный Большая Голова. Боюсь, мы предоставили в распоряжение Парламента все доказательства своей компетентности, какие могли, и принимать решение уважаемым депутатам придется, опираясь лишь на уже имеющиеся у них сведения и материалы. Уверен, их решение будет мудрым и взвешенным. Благодарю за внимание, у меня всё.

— У меня тоже, — произнес Широкий Клюв. Возникла пауза, длившаяся до тех пор, пока Гайка не успокоилась настолько, чтобы понять, что все ждут именно ее.

— У меня тоже всё, — хмуро пробормотала она, и слово взял Большая Голова.

— Благодарю докладчика и содокладчиков. Понимаю, что не все присутствующие здесь полностью удовлетворены, но время позднее, — спикер картинно запрокинул голову, чтобы посмотреть на уже довольно-таки высоко поднявшееся солнце, — а дело не терпит отлагательств, поэтому принять решение необходимо уже на этом заседании. В связи с этим предлагаю поступить следующим образом: прения ограничить выступлениями одного представителя от каждой фракции согласно стандартному регламенту, после чего перейти сразу к голосованию. Есть возражения?

— Нет! — нестройным хором отозвались обе трибуны. Поначалу Чипа это удивило, но потом он понял, что, во-первых, сонливость одолевает всех депутатов независимо от партийной принадлежности, а во-вторых, оппозиция не видит смысла затягивать заседание сверх необходимого, так как уверена в успехе. И у нее, если судить по сравнительной громкости криков справа и слева, были на то все основания…

— Благодарю. В таком случае, переходим к прениям. Прошу фракции определиться с кандидатурами выступающих.

— Длинный Клюв! — крикнули слева.

— Мохнатая Лапа! — донеслось справа.

— Благодарю. Слово предоставляется уважаемому Мохнатому Лапе. Регламент стандартный.

Чип с любопытством посмотрел на главу партии власти, чей вклад в заседание доселе ограничивался вопросом о способе поиска радара. Его лапы были скрыты головами сидевших ниже сов, и сложно было определить, насколько их мохнатость больше среднестатистической. Впрочем, о клюве Длинного Клюва нельзя было сказать, что он заметно длиннее клювов остальных сов, да и клюв Широкого Клюва тоже какой-то феноменальной шириной не отличался, поэтому принципы присвоения совам имен оставались для бурундука загадкой.

К чести Мохнатой Лапы, он не стал толочь воду в ступе и уложился в половину отведенного регламентом времени. Выразив для проформы некоторую неуверенность в квалификации Храбрых Спасателей, он, тем не менее, призвал своих коллег проголосовать за предложение Широкого Клюва принять их помощь. Неожиданностью его слова для Спасателей не стали, но слышать их всё равно было очень приятно.

Длинный Клюв, напротив, был нарочито многословен. Сперва он попросил прощения у всех присутствующих вообще и у докладчиков в частности за былую резкость. Потом — за резкость будущую. Потом начал пространно признаваться в любви к своим сородичам, как присутствующим, так и отсутствующим, включая, разумеется, похищенных, о которых ни на миг не забывает и неустанно печется круглые сутки…

— Ну, началось, — закатил глаза Рокфор, грузно откидываясь на сиденье. — Воистину, языком молоть — не канаву копать!

— Ага! — согласился Дейл. — Почему, интересно, его зовут Длинный Клюв? Длинный Язык подходит ему гораздо больше!

Силач насупленно кивнул. Дейл послушал оппозиционера еще секунд тридцать, заскучал, стал глазеть по сторонам и увидел смотрящего на него совенка. Заметно крупнее Дейла, он, однако, судя по повадкам и частоте, с которой мама хлопала его крылом по голове, был младшеньким в семье, страшно тяготился происходящим и хотел играть. Дейл отдавал себе отчет, что этот милый пуховичок скоро станет огромным ночным убийцей, но сейчас, почувствовав в нем родственную душу, не мог не проникнуться к нему симпатией.

Заметив, что на него обратили внимание, совенок радостно приоткрыл клювик. Дейл скорчил ему рожицу. Совенок выпучил глаза и склонил голову набок, чтобы изучить невиданную зверушку под другим углом зрения. Дейл наклонил голову в ту же сторону. Совенок наклонил голову сильнее. Дейл сделал то же самое. Совенок продолжал гнуть свою линию, точнее, шею. Дейл зеркально повторял его действия, но его шея была далеко не столь гибкой, и в конце концов он перекувырнулся через борт и упал на землю. Совенок радостно запрыгал и захлопал крылышками, требуя исполнения на бис. Мать тут же шлепнула его крылом, но было поздно. Длинный Клюв по жизни очень не любил, когда его витействования прерывали, а сейчас, в такой напряженный момент, он и вовсе впал в ярость.

— Это еще как понимать! Что вы себе позволяете?! Забыли, где находитесь?! Кто вас вообще сюда пустил, да еще и с детьми! Их дома надо оставлять, когда в Парламент идете!

— Следите за речью! — гневно осадил его Широкий Клюв. — Это — Белая Шейка, супруга Серого Пера!

— Спасибо, — скорбно поблагодарила заступника Белая Шейка и посмотрела на оппозиционера. — Моего мужа похитили, поэтому я пришла сюда с ними. Сочла, что они должны поприсутствовать при решении его судьбы. Что им это будет полезно…

— Простите, я не знал, — буркнул Длинный Клюв, но Белая Шейка его будто не слышала.

— …И это действительно оказалось полезно. Где еще можно своими глазами увидеть такое ПРИСПОСОБЛЕНЧЕСТВО И ЛИЦЕМЕРИЕ! ОНИ ЖЕ ВАШИ ДРУЗЬЯ! ТОВАРИЩИ!..

— Прекратите! — завопил Длинный Клюв. — Я протестую! Я…

— …ОДНОПАРТИЙЦЫ, В КОНЦЕ КОНЦОВ! А ВЫ…

— Я требую…

— …Вы же не знаете, что делать! У вас же нет своих идей! Так почему же вы…

— Глубокоуважаемый спикер!..

— …Вас всё это устраивает, да?! Скажите прямо!..

— Это безобразие! Я…

— Скажите это всем! Скажите это мне и моим детям! СКАЖИТЕ!

— ДА ПРЕКРАТИТСЯ ЭТО КОГДА-НИБУДЬ ИЛИ НЕТ?! — заорал Длинный Клюв, но Белая Шейка уже и так выговорилась и сидела молча, прижимая к себе накрытых крыльями птенцов. Оппозиционер откашлялся и приосанился. — Прошу прощения. Я хотел сказать, что всё, сказанное Белой Шейкой — необоснованные инсинуации! Я понимаю, что она сейчас чувствует, но это не повод оскорблять депутатов Парламента! Я и моя фракция печемся исключительно о благе всех похищенных! Всех без исключения! И именно заботой о всеобщем благе продиктована наша позиция по данному вопросу. Мы будем голосовать против и призываем всех ответственных депутатов последовать нашему примеру! Благодарю за внимание, у меня всё!

— В таком случае, прения закончены, — объявил спикер, никак не комментируя сопровождавший выступление Длинного Клюва эмоциональный всплеск. — Прошу депутатов ответить на вопрос: поддерживаете ли вы предложения, выдвинутые авторами доклада «Массовые исчезновения членов нашей общины: причины, виновники и наши дальнейшие действия»?

Воздух наполнился криками «Да!» и «Нет!» Когда они стихли, внимательно вслушивавшийся в разноголосицу спикер объявил:

— Мнения разделились, но вариант «нет» преобладает. Предложения отклонены.

«Вот и всё», — пронеслось в голове у Чипа, но он просто недостаточно хорошо знал процедуру.

— Требуем поименного голосования! — громко крикнул Мохнатая Лапа, моментально поддержанный всей своей фракцией.

— По требованию депутатов объявляется поименное голосование, — сообщил спикер. — Прошу тех, кто поддерживает принятие предложений, выдвинутых авторами доклада «Массовые исчезновения членов нашей общины: причины, виновники и наши дальнейшие действия», поднять крылья.

Белая Шейка посмотрела полными слез глазами на трибуну оппозиции. То ли из-за этого, то ли под впечатлением ее надрывного воззвания, крылья подняли не только все представители партии власти, но и шестеро оппозиционеров, сидевших ближе прочих своих однопартийцев к супруге Серого Пера. Впрочем, с таким же успехом их можно было назвать сидящими дальше прочих от Длинного Клюва, а внутрифракционную борьбу тоже ведь никто не отменял…

— «За» — девятнадцать, — сосчитал поднятые крылья секретарь.

— Прошу тех, кто не поддерживает принятие предложений, выдвинутых авторами доклада «Массовые исчезновения членов нашей общины: причины, виновники и наши дальнейшие действия», поднять крылья.

Крылья подняли все остальные.

— «Против» — девятнадцать, — секретарь запрокинул голову. — Глубокоуважаемый спикер, прошу вас воспользоваться правом решающего голоса либо передать это право своему заместителю.

Большая Голова еще раз посмотрел на Спасателей. В словах Длинного Клюва, несмотря на неприкрытую предвзятость, была доля истины. Они видели этих грызунов в первый раз в жизни, и их план выглядел совершенно фантасмагорическим… С другой стороны, больше предложений не было, и вряд ли таковые появятся, а если похищенные совы до выборов не вернутся, оппозиция не преминет вменить ему это в вину. Эта мысль придала спикеру решимости, и он обвел взглядом трибуны.

— Я воспользуюсь своим правом решающего голоса. Я голосую «за». Предложения, выдвинутые авторами доклада «Массовые исчезновения членов нашей общины: причины, виновники и наши дальнейшие действия», приняты.

Правая трибуна возликовала. У Чипа от переизбытка чувств закружилась голова, и он наверняка упал бы, не вмешайся порывисто обнявшая его Гайка.

— Победа, Чип! Победа! — кричала она бурундуку прямо в ухо, но тот даже не морщился. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такую эйфорию. Пожалуй, что и никогда. Впрочем, это неудивительно. Ведь одерживать политические победы ему и его команде еще не доводилось…

— Глубокоуважаемый спикер! — прорвался сквозь шум пронзительный, на грани визга, крик Длинного Клюва. — Глубокоуважаемый спикер!

— А Длинный Язык против! — язвительно усмехнулся Дейл. Лидер оппозиции его, конечно, не услышал, и продолжал кричать: — Глубокоуважаемый спикер! Позвольте дополнение!

— Слушаю вас, — Большая Голова поднял крылья над головой, призывая собравшихся к тишине.

— Я и моя фракция очень рады за Широкого Клюва и Храбрых Спасателей и искренне желаем им удачи, — начал за здравие оппозиционер. — Но, боюсь, мы совершенно упустили из виду один очень важный момент. Я говорю об ответственности, ведь спасение наших сородичей — дело чрезвычайно ответственное. Поэтому я предлагаю дополнить резолюцию Парламента пунктом, вводящим персональную ответственность авторов плана, сиречь Храбрых Спасателей, за его исполнение. А именно: в случае неудачи они лишаются парламентского иммунитета. Я и моя фракция полагаем, что это будет, во-первых, мудро, так как подвигнет Храбрых Спасателей более ревниво и внимательно относиться к своим обязанностям и будет способствовать повышению качества их работы, а, во-вторых, справедливо. Благодарю за внимание, у меня всё.

Спасателям это дополнение, превращавшее их в случае чего в объект групповой совиной охоты, очень не понравилось, однако парламент принял его единогласно по итогам самого первого, всеобщего голосования, причем депутаты от партии власти кричали «да!» столь же громко и сплоченно, как и шестерка оппозиционеров-отступников. Лишь не имевший права голоса Широкий Клюв попросил в порядке особого мнения зафиксировать, что он против, но никакого значения это уже не имело.

— Вы уж простите, что так получилось, — сказал он друзьям после закрытия заседания.

— Не извиняйтесь, — дружелюбно отмахнулся Чип. — Вы и так сделали всё, что могли.

— Да, увы, — согласилась сова. — Будь моя воля, всё было бы иначе, но у нас демократия…

— Хорошенькая демократия! — хмуро съязвил сидевший со скрещенными на груди руками Дейл.

— Уж какая есть. В конце концов, только благодаря ей вы до сих пор живы…

— Но непохоже, что это надолго, — заметил пребывавший в столь же мрачном расположении духа Рокфор, хмуро косясь на стоявших по обе стороны «Крыла» парламентских приставов, подчиненных Цепкого Когтя.

— А это уже зависит только от вас, — развел крыльями Широкий Клюв. — Кстати, какие у нас планы?

— Будем строить пеленгатор! — охотно отозвалась Гайка. — Правда, всех нужных деталей у меня с собой нет, но здесь неподалеку есть город, где наверняка отыщется всё необходимое!

— В таком случае, я спать, — сообщил Широкий Клюв. — В городе от меня пользы всё равно никакой, заметный я слишком.

— Не страшно, мы справимся своими силами! — лучезарно улыбнувшись, заверила его изобретательница, но следующая же реплика совы ее огорошила.

— Только вы ж учтите, всех вместе вас отсюда не выпустят.

— Почему это?!

— Ну… — Широкий Клюв нервно поводил когтем по земле, — вдруг что-то пойдет не так, и вы решите не возвращаться…

— Мы вам слово дадим! — Дейл вскочил на ноги и стукнул себя кулаком в грудь. — Храброе Спасательское!

— Это не вариант, увы. Так что советую вам поделиться по два… Ну, то есть, три к двум, — быстро поправился Широкий Клюв в ответ на гневный писк Вжика.

— Считайте, уже поделились, — поспешил сгладить неловкость Чип и повернулся к друзьям. — Мы с Дейлом останемся, а Рокки и Вжик отправятся с Гайкой. Гайка будет говорить, что нужно, Вжик всё это искать, а Рокки — носить. Вопросы, дополнения, протесты?

— Я смотрю, у вас всё, как у сов! — усмехнулся Широкий Клюв.

— Слава богу, не всё, — ответил Рокфор. Сова подумала-подумала, но в итоге, так ничего и не сказав, чопорно откланялась и улетела.

— Зря ты с ним так, — пристыдила австралийца Гайка. — Друг, всё-таки.

— Лично я избегаю дружить с теми, кто может проглотить меня всего, не подавившись, — парировал Рокфор. — Ладно, не будем о грустном. Когда вылетаем?

— А когда сможете? — спросил Чип у Гайки.

— Да хоть прямо сейчас, — ответила та.

На том, дабы не откладывать дело в долгий ящик, и порешили. Гайка, Рокки и Вжик отправились в шоп-тур, а Чип с Дейлом — обустраивать лагерь, в котором можно было бы спокойно отдохнуть. Но с отдыхом пришлось повременить, так как доверху груженое «Крыло» неожиданно быстро вернулось, причем без Рокфора и Вжика. Они, по словам Гайки, остались стеречь остальную добычу.

— Вы что, ограбили трейлер с бытовой техникой? — полушутливо спросил Чип.

— Что ты! — звонко рассмеялась мышка. — Конечно же, нет! Просто тут неподалеку обнаружился домик с радиостанцией и кучей запасных деталей к ней!

— Повезло, — улыбнулся Чип.

— Не то слово! Правда, детали нашлись уже после того, как я разобрала рацию, но если она вдруг кому-то срочно понадобится, он ее без проблем соберет обратно! Там запчастей на три рации хватит! — с этими словами мышка начала передавать слегка опешившим от ее слов бурундукам мотки проводков, пучки транзисторов и связки конденсаторов. Парламентские приставы очень слабо представляли себе, для чего это всё надо, и недобро косились на растущие возле самолета, как хвощи после дождя, штабеля деталей.

Перевезя все отобранные детали, Гайка так рьяно взялась за постройку пеленгатора, что лететь за оставшимися в лесном домике Рокфором и Вжиком пришлось Чипу. К их возвращению пеленгатор был уже наполовину собран. У Гайки не было возможности заключить его в корпус, поэтому он походил на наброшенную на ель рождественскую гирлянду, связывавшую размещенную на верхушке антенну с импровизированным двухкоординатным самописцем вроде того, что использовался в усилителе погоды[6], но на сей раз игла указывала не точку на карте города, в которой наступает локальная зима, а азимут на источник радиосигнала с длиной волны, необходимой для засекания сов.

— Еще один такой же под соседней елью для триангуляции — и система будет готова! — сообщила Гайка внимательно изучавшим устройство друзьям.

— Чур, на соседнюю ель лазаешь ты! — быстро сказал Чипу Дейл, почесывая пострадавшие от иголок места.

— Зачем? — удивилась Гайка. — У нас ведь уже есть «Крыло»! Можно всю схему собрать на земле, а потом поднять за антенну на верхушку!

Воспользовавшись тем, что мышка смотрит в другую сторону, Чип показал Дейлу язык. Тот ответил страшной рожей с растянутым пальцами ртом и оттянутыми вниз нижними веками. Ближайший к нему пристав невольно отшатнулся.

Наличие «Крыла» действительно существенно облегчило героям задачу, и вторая антенна была смонтирована всего за несколько минут. В ходе испытательного прогона прибор ничего не засек, что было хоть и объяснимо, но всё равно оставляло на душе неприятный осадок. Который, впрочем, с лихвой компенсировался отсутствием взрывов, возгораний и прочих неудобств.

— Кто дежурит первым? — спросил Рокфор, когда команда, наскоро перекусив, начала устраиваться на крайне необходимый в перерыве между двумя ночными бдениями дневной сон.

— Нас и так сторожат, — возразил сквозь дремоту не спавший уже больше полутора суток Дейл, имея в виду совиный караул.

— Ты доверишь им свою жизнь? — австралиец укоризненно покачал головой. — Низко же ты, дружочек, пал!

— Еще не пал. Но уже вот-вот…

— Дейл прав, — подумав, сказал Чип. — Если совы решат нас убить, никакие дежурные нас не спасут. А выспаться необходимо, так как ночь будет долгой и богатой событиями. Ну, я надеюсь.

— До ночи еще дожить надо, — хмуро изрек Рокфор.

— Рокки, перестань! — осадила его Гайка. — Если бы они хотели нас убить, уже давно бы это сделали! У нас парламентский иммунитет!

У Рокфора на этот счет из слов были одни междометия, поэтому он насупленно промолчал и дал себе зарок не смыкать глаз ни на миг. Оглядевшись в поисках места для засады, он пришел к выводу, что эффективней всего будет залезть в спальный мешок и притвориться спящим. Сделав это, он поворочался, выискивая удобную для неусыпного наблюдения позу и демонстративно захрапел, следя за окружающей обстановкой сквозь приоткрытые веки. Видно было плохо, поэтому он решил закрыть глаза полностью и периодически ненадолго открывать один глаз. Интервалы между открываниями постепенно удлинялись, в какой-то момент оные прекратились вовсе, а потом Рокфор проснулся от того, что его трясли и звали по имени.

«Так я и знал!» — подумал он, выпрыгивая из мешка и еще в воздухе принимая боксерскую стойку.

— Где они?! Где эти подушки с клювами?! Сейчас я из них весь пух повыбиваю!

— Их нет, — ответил Вжик. Рокфор перестал крутиться юлой, огляделся и увидел, что ни одной совы и вправду нигде нет. Зато повсюду валяются изувеченные радиодетали, некогда составлявшие пеленгаторы.

— Вот черт… — только и смог сказать австралиец. К ним подошли Чип, Дейл и Гайка с огрызком провода в одной руке и искореженным транзистором в другой.

— Не то слово, Рокки, — согласилась изобретательница. — Живой детали нет. Здесь кто-то хорошо поработал. Методично, тщательно, с любовью, с прилежанием…

— Ну-ну, дорогая, не расстраивайся, — Рокфор попытался обнять ее за плечи, но мышка ловко увернулась.

— Я не расстраиваюсь! Я негодую! Имею право!

— Имеешь, конечно, — примирительно закивал Рокфор. — А толку? Негодуй, не негодуй, всё равно в итоге… «Крыло» тоже сломали?

— Нет, — помотал головой Чип, — его даже когтем не тронули. Из чего следует вывод…

— Что надо сматывать удочки! — закончил за него Рокфор. — Скорее, друзья! Улетаем! Пока эти сатрапы не вернулись!

— В этом-то всё и дело, Рокки, — спокойно продолжил Чип. — Тебе не кажется странным, что вандалов интересовали только пеленгаторы, но не мы сами и не наш самолет?

— Нет, я нахожу, что это очень хорошо!

— А я нахожу, что это ловушка.

— Думаешь, «Крыло» заминировано? — Рокфор инстинктивно перешел на шепот.

— Нет. Говорю же, его когтем не тронули. И я, кажется, знаю, почему. Потому что кое-кому очень выгодно, чтобы мы именно улетели. Понимаешь, о ком я?

Силач почернел, будто туча.

— Длинный Клюв…

— Именно. Если бы мы погибли, то стали бы в глазах совиного сообщества мучениками. А если улетим, станем вероломными предателями, а то и вообще убийцами — кто знает, что сталось с этими двумя приставами. И я голову даю на отсечение, что Длинный Клюв тут же этим воспользуется в своих целях: обвинит во всем Широкого Клюва и спикера, добьется их смещения с должностей и сам придет к власти. Ты этого хочешь?

— Я хочу?! — раненным зверем взревел Рокфор. — Я хочу ощипать этого гада, как мокрую курицу, и засунуть ему его перья в его же вонючую пасть!

— Я с тобой! — тут же вызвался Дейл. Чип повелительно поднял ладонь.

— Мы все этого хотим. Но доказательств у нас нету. Поэтому мы сейчас наберем полную грудь воздуха, медленно выдохнем, досчитаем до десяти и сделаем следующее: Дейл, мы с тобой летим к Широкому Клюву. Рокки и Вжик, помогите Гаечке собрать детали и выяснить, можно ли всё это как-то починить. Всё, ребята, за дело! Время поджимает!

…Скандал, что и говорить, вышел грандиознейший. Разбуженный Широким Клювом спикер парламента поднял на ноги всех, на кого распространялась его юрисдикция, но никаких следов стороживших лагерь Спасателей приставов так и не нашли. Длинный Клюв тут же пламенно призвал своих сторонников и всех неравнодушных членов общины приложить максимум усилий для обнаружения и призыва к ответу убийц двух верных правоохранителей. К этому времени Чип уже знал, что какие-либо следы борьбы на месте преступления отсутствовали, а оба пристава были холосты и бездетны, в связи с чем сам собой напрашивался вывод, что это именно они разгромили пеленгатор и залегли на дно где-нибудь в соседнем лесу в ожидании смены власти. Найти их Спасатели не могли, но зато могли устроить так, чтобы их «политэмиграция» затянулась на неопределенный срок…

— Ага, так вот ты где! — разглядев в полночной мгле силуэт Чипа, обрадовалась Гайка. — А я-то думаю, куда это ты запропастился!

— Да я тут это, фляги набирал, потом задумался… — не оборачиваясь, ответил сидевший на берегу еле слышно журчащего ручейка бурундук. Гайка подошла к нему и села рядом. Они были одни, если не считать засевшего на ближайшей сосне парламентского пристава, персонально опекавшего лидера Спасателей. Еще пять приставов с самим Цепким Когтем во главе охраняли под личным присмотром Большой Головы и Широкого Клюва заново отстроенные Гайкой из лишних деталей и незамутненной импровизации пеленгаторы. — Ну как, работает?

— Работает, — кивнула Гайка. — Ну, то есть, как. Включается и выключается. О чем задумался?

— Ты готова ответить за его работоспособность головой? — проигнорировав ее вопрос, спросил Чип. Гайка вздрогнула.

— Ну, это… А к чему ты это?

— К тому, что, вполне вероятно, тебе и остальным придется это сделать. И всё из-за меня.

— С чего это вдруг из-за тебя? Пеленгаторы ж не ты сломал!

— Зато я мог внять совету Рокки и убраться отсюда…

— Да ну, перестань! Ты лучше меня знаешь, что Рокки ни за что никуда не улетел бы. Да, он, случается, впадает в пессимизм, но это не значит, что он трусит. Он просто перебирает варианты, как и ты. С папой моим у них тоже так было. Они делили роли. Если папа был всецело за какое-либо предприятие, Рокки начинал рассуждать о рисках и опасностях. А если папа сомневался — наоборот, перечислял все выгоды. И в итоге они поступали правильно. И сейчас ты поступил правильно.

— Да, — кивнул Чип. — Правильно. Именно что правильно. Но вот хорошо ли?

— Не поняла, — призналась мышка, пытливо вглядываясь в его профиль.

— Да ладно, всё ж предельно просто. Мы помогаем совам, каждая из которых съедает за сезон до тысячи грызунов. Узнай об этом мои родители — живьем закопали бы. Они всегда говорили, что хищники — это чудовища, без которых мир стал бы значительно лучше.

— Но ты так не считаешь?

— Нет. Они не читали человеческие книги и не смотрели человеческие телепередачи. А я смотрел. И знаю, что если хищников вдруг не станет, мы так расплодимся, что нам очень быстро станет нечего есть, и в итоге мы все до единого вымрем. Никаким хищникам не под силу извести нас под корень, а если мы будем предоставлены сами себе, то сделаем это в два счета. Конечно, сперва мы успеем пожить в свое удовольствие, нам будет очень хорошо, но вот потом… а никакого «потом» и не будет.

— И что же тебя тревожит?

— Что «хорошо» и «правильно» — очень разные вещи. И что мало кто это понимает даже среди людей, хотя, казалось бы, кому, если не им, при всех их книгах и телепередачах, во всём этом разбираться. И что, поступая правильно, зачастую вредишь окружающим, а поступая хорошо — закладываешь мину под их и свое потомство. И что живущее только сегодняшним днем большинство тебя не поймет и не простит. И что если ты им уступишь, то не поймешь и не простишь себя самого. Поэтому продолжаешь делать то, что делал, и поступать так, как поступал, жертвуя теми, кто рядом, ради тех, кто придет после тебя. Хотя всегда есть риск, что те, кто придут после, не будут поступать правильно, и в итоге всё закончится тем же самым вымиранием, и получится, что твоя жертва была совершенно напрасной…

— Нет, — убежденно произнесла Гайка. — Всегда найдется кто-то, кто будет поступать правильно. И в следующем поколении, и в следующем за следующим, и в следующем за ним. Непременно найдется. Не может не найтись.

— Я тоже так думаю, — согласился Чип. — Рад, что ты меня понимаешь.

— Я тебя не просто понимаю, — сказала Гайка, придвигаясь к бурундуку вплотную и обнимая его за шею. — Я тобой горжусь.

И она поцеловала Чипа в колкую бурую щеку. У Чипа в груди будто барабаны заиграли, мысли заметались, на миг ему стало плевать на все межвидовые барьеры, и он уже почти решился произнести вслух то, что мечтал сказать Гайке с самой первой их встречи, но тут со стороны лагеря донесся истошный крик Дейла, возвестивший о том, что есть пеленг…

— Чуть более чем в шести милях на северо-северо-запад отсюда, — объявила Гайка, выполнив геометрические расчеты. — Судя по глубине вонзания иглы, излучатель исключительно мощный. Это, определенно, наш клиент!

Несмотря на жгучее желание принимать личное участие в спасательной операции спикер парламента счел неблагоразумным удаляться от подотчетной территории на целых шесть миль, поэтому «Крыло» сопровождали Широкий Клюв, Цепкий Коготь и два пристава. Поначалу казалось, что в искомой точке и ее окрестностях ничего нет, и в работу прибора либо расчеты мышки вкралась какая-то ошибка. Но в ходе третьего облета поисковая группа обратила внимание на несколько необычную ель, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся умело замаскированной телескопической стрелой, увенчанной скрывавшим излучатель конусовидным обтекателем. Стрела была смонтирована на скрытом маскировочной сеткой колесном прицепе, в который вставлялись питавшие устройство аккумуляторы. Изящная конструкция. И никаких следов похищенных сов.

— Будем ждать здесь, — объявил Чип.

— И как долго это займет? — поинтересовался Цепкий Коготь.

— Если они будут придерживаться вчерашнего графика, то появятся здесь примерно в пять утра.

— С рассветом, что ли? — главный пристав энергично помотал головой. — Но мы не можем ждать так долго!

— Сами видите, — невозмутимо ответил бурундук, — похищенных сов здесь нет. Значит, их держат где-то в другом месте, а раз так, необходимо дождаться браконьеров и проследить за ними до их логова.

— Но мы не можем…

— Прости, Коготь, что перебиваю, — вмешался в разговор Широкий Клюв. — Знаю, тебе нельзя надолго отлучаться, тем более — сейчас. Сделаем так. Я отправлюсь с Храбрыми Спасателями, а ты с ребятами лети обратно. Так будет лучше всего.

— Думаешь? — задумчиво произнес главный пристав. Ему не хотелось отпускать высокопоставленного друга одного, но прикреплять к нему кого-то из своих подчиненных было еще более рискованно. Во-первых, в сложившейся нелегкой ситуации на счету была каждая сова, а во-вторых, после того, как Чип поделился с ним своими подозрениями, он уже не мог быть стопроцентно уверен в своих подчиненных… — Пожалуй, ты прав. Будь осторожен. Не хочу, чтобы моя двоюродная сестра стала матерью-одиночкой.

— Поверь, я этого хочу еще меньше, — улыбнулся Широкий Клюв. Две совы тепло обнялись на прощанье, и через несколько секунд Цепкий Коготь и его подручные бесшумно растворились в ночи.

— Раз если эти люди действительно придут сюда только под утро, ничего, если я полечу поох… — сова неловко замялась, — попитаюсь, как думаете?

— Пожалуйста, — как мог равнодушно ответил Чип.

— Только возьмите вот это! — Гайка повязала на лапу сове виброприемопередатчик из тех, что использовались при спасении авиалайнера и с тех пор входили в необходимый минимум снаряжения, который команда всегда брала с собой. — Если люди появятся раньше, мы дадим вам знать! Да, и держитесь ниже верхушек деревьев, чтобы браконьеры вас опять не засекли и не подстрелили!

— Согласен, одного раза с меня хватит! — хохотнул Широкий Клюв и улетел.

— Дожили! — демонстративно воздел руки к звездам Рокфор. — Мы уже хищников не только освобождаем, но и снабжаем их средствами связи! Что дальше? Поставки им оружия?

— А было бы смешно! — расхохотался Дейл, представив себя и друзей в образе главных героев фильма «Оружейный барон», но тут же посерьезнел. — Кстати, давно хотел спросить: а почему мы не снабжаем оружием грызунов? Они б тогда сами смогли защищаться от хищников и от прохиндеев вроде Капоне! И у нас было бы меньше работы, появилось бы больше свободного времени!.. А хотя, впрочем, нет, — тут же исправился он. — Не ровен час, кому-то из них что-то в голову стукнет, и такое начнется, что тому же Капоне не снилось! Ну его!

— Мои мысли прямо! — слегка разочарованно поддакнул Чип, лишившийся возможности одержать блестящую полемическую победу. Гайка же была очень рада услышать от Дейла столь здравые рассуждения и тут же вознаградила его поцелуем в щеку, после которого Дейл впал в прострацию и сел там, где стоял. Чип ревниво покривился, но, вспомнив о поцелуе у ручья, решил, что ему не на что жаловаться, и что в конечном итоге он своего не упустит…

Соволовы, вопреки прогнозам, прибыли около трех, причем сразу на легком полноразмерном пикапе. К счастью, Широкий Клюв к этому времени уже вернулся с охоты, поэтому вызывать его по «пейджеру» не пришлось. Люди сразу же занялись радаром, позволив Вжику изучить содержимое накрытого брезентом кузова автомобиля.

— Двенадцать контейнеров. В восьми — спящие совы.

— Это только наловленные за сегодня, — констатировал Чип. — Надо проследить за ними до их базы. Возможно, остальные похищенные там.

— «Возможно»? — занервничал Широкий Клюв. — Их что, может и там не оказаться?

— Зависит от того, зачем они этим людям, — обтекаемо выразился Чип.

— Да, если они делают из них пироги, то… — Рокфор осекся под уничтожающим взглядом Чипа и нервно хохотнул. — Хе-хе, и о чем это я? Какие из сов пироги, хе-хе…

— Именно, именно! — лихорадочно закивала Гайка. — Из сов, ворон и ласточек никто никогда пирогов не делал, не делает и даже не подумает делать!

— При чем тут вороны и ласточки? — севшим от волнения голосом поинтересовался Широкий Клюв. — Вы что-то скрываете от меня, да? Скажите всю правду!

— Клянусь, мы ничего от вас не скрываем, — поспешил заверить птицу Чип, заранее прикидывая, как и чем в случае чего помешать ей покинуть укрытие и броситься на соволовов. — Просто было у нас одно дело о безумной старушке, ловившей целыми стаями перелетных птиц, которых она хотела использовать в качестве начинки для пирогов[7]. Но мы ее вместе с сынком-подельником сдали властям, а всех птиц благополучно спасли. Поэтому не волнуйтесь и предоставьте всё нам. Договорились?

Широкий Клюв печально кивнул. Чип выглянул из-за скрывавшего их дерева, увидел, что люди уже закончили демонтаж радара и присоединяют прицеп к пикапу, и скомандовал:

— Спасатели, в «Крыло»!

Хотя злоумышленники вели пикап, пользуясь не фарами, а приборами ночного видения, потерять из виду такую махину, да еще с немаленьким прицепом, было тяжело, тем более, что ее хозяева отнюдь не стремились загнать ее в самый бурелом. Напротив, они выезжали на все более и более открытое пространство, в конце концов свернув на грунтовку, а затем и на асфальтированную двухполосную автодорогу, по которой ехали уже не таясь, с включенными дальним светом, габаритными огнями и освещением салона. Они явно спешили, но тяжелый прицеп не позволял им разогнаться во всю прыть, поэтому они двигались с комфортной для Широкого Клюва скоростью в сорок миль в час, однако Чип не мог не задуматься о способе перемещения совы вместе с «Крылом» в случае, если понадобится развить существенно более высокую скорость. Самый очевидный вариант — перевозить сову в подвесной грузовой сетке — был чреват перегрузкой самолета и падением если не его самого, то его скоростных и аэродинамических характеристик уж точно. Что называется, только вытащили голову, как хвост увяз…

— Кажется, нам сюда, — отвлекла бурундука от размышлений реплика Гайки. Пикап как раз свернул с трассы на узкий подъездной путь к совершенно заурядному на вид складскому комплексу, состоявшему из двух серебристых округлых ангаров и небольшого по сравнению с ними одноэтажного административного здания. Соволовы направились сразу к левому ангару, затормозили, ожидая раскрытия массивных ворот, и скрылись внутри. Гайка облетела комплекс по периметру и посадила самолет на наименее освещенном участке огражденной металлическим забором территории. Рядом, шумно сопя, плюхнулся Широкий Клюв.

— Давненько я так не летал, — поведал он друзьям. — Представить боюсь, что будет, если они чего побыстрее возьмут.

— Придумаем что-нибудь, — отрывисто бросил Чип, выскакивая из самолета. — Сейчас главное выяснить, что здесь происходит… Куда вы?! — одернул он взмывшую было в воздух сову. — Вам туда нельзя!

— А… А, ну да… — Широкий Клюв развернулся и приземлился обратно. — Уж извините, нервы.

— Ничего, бывает, — великодушно простил его Чип, — но впредь держите себя в крыльях. Если что, мы вам провибросигналим. Спасатели, вперед!

Друзья довольно быстро нашли способ незаметно проникнуть в ангар и без особого труда разыскали пикап. Его хозяева уже отцепили прицеп, выгрузили контейнеры на пол и что-то обсуждали с лысеющим толстяком в клетчатой рубахе и синем полукомбинезоне, очевидно, администратором комплекса.

— …уже едет, скоро будет, — уловили они окончание его фразы. — Документы в порядке, в порту всё готово… Впрочем, вы всё это и без меня знаете, да…

— Какой-то ты сегодня нервный, Билли, — заметил мужчина, стрелявший в Широкого Клюва. Только сейчас, при хорошем освещении и в отсутствие закрывавших пол-лица приборов ночного видения, Спасатели смогли хорошенько рассмотреть обоих «браконьеров» и прийти к выводу, что перед ними выходцы из Латинской Америки. — Стряслось что-то?

— Да нет, не то чтобы стряслось… — Билли неопределенно повел плечами и, казалось, перевел разговор на другую тему: — Это же последняя партия? Третьей ведь не будет?

— Не будет, — ответил напарник стрелка. — А что, понравилось?

— Да боже упаси! — Билли аж передернуло всего. — Наоборот совсем! Нет, не подумайте, я вовсе не против обычного груза, он, как говорится, есть не просит, но эти… эти… — он посмотрел на контейнеры с уже начавшими пробуждаться совами и брезгливо сморщился, — это ужас просто! Жрут как не в себя! А у меня же здесь не мясокомбинат всё-таки! А цены сейчас — ого-го! А холодильные установки, а дополнительная вентиляция — всё в такую копеечку влетает, что просто…

— Все до единого счета были оплачены, — напомнил напарник стрелка, явно игравший в их команде первую скрипку.

— Да-да, я помню и премного благодарен, но ведь… — толстяк запнулся и заискивающе улыбнулся. — Понимаете, я с детства, ну, как бы это выразиться, не в ладах с животными. Я их… боюсь. Фобия у меня, понимаете? У меня даже справка есть! А тут такое, да еще так много, да еще так долго…

— То есть, тебе бы хотелось получить, как там это у вас называется, моральную компенсацию?

— Что-то вроде того, да! — энергично закивал Билли. — Ребята, мы же долго сотрудничаем, вы же меня знаете! Мой рот на замке! И разве же я многого прошу? Так, пустячок, маленький бонус, тысяч максимум пять…

— Тысяч пять? — переспросил старший «браконьер». — А те двадцать пять куда делись? Неужто проел уже?

— Какие два… — хотел спросить администратор, но его собеседник молниеносно сократил дистанцию между ними почти до нуля и схватил его за лицо, сжав пальцами щеки, от чего губы Билли сложились бантиком.

— Считаешь себя умным, Билли, а нас дураками? Думал, мы не умеем считать? Думал, мы не способны проверить цены по другим источникам и выяснить, что твоя смета сильно завышена?

Администратор промычал что-то нечленораздельное.

— В общем так, Билли. Босс тебя, конечно, очень ценит и твои заслуги прошлые помнит. Поэтому он закрыл глаза на те двадцать пять тысяч. Но ты зарываешься, Билли, а это очень плохо. Это значит, что ты теряешь страх. Что ты обходишься боссу все дороже. Ты можешь этого не замечать. Но босс замечает всё. И как только ты начнешь приносить ему не прибыль, а убытки… — латиноамериканец щелкнул пальцами перед выпученными глазами Билли, заставив того зажмуриться и мелко задрожать. — Вижу, ты понял, о чем я. А теперь отнеси этих птиц к остальным и накорми до отвала. Им, как-никак, сутки в пути предстоит провести.

Сказав это, «браконьер» отпихнул толстяка, махнул напарнику следовать за собой и пошел к боковому выходу из ангара. Билли с ненавистью посмотрел им вслед, ругаясь одними губами, но смелости на что-то большее у него не хватило, и он плюнул, взял один из контейнеров и, стараясь не смотреть на заточенную в нем сову, засеменил в дальнюю от Спасателей секцию склада.

— Лететь за ним? — поинтересовался Вжик. Чип помотал головой.

— Не стоит. Во-первых, им явно ничего не угрожает. Во-вторых, здесь лишь вторая партия, а найти нужно обе. Будем следить за этой. Рокки, ты у нас моряк бывалый, где ближайший порт?

— Не знаю, — развел руками путешественник. — Я в этих местах очень редко бывал — слишком сов много. Но, думаю, на Великих озерах, как их люди называют. Дурацкое название, скажу я вам. Какие же они «великие»? Вот был я как-то, помнится… черт, где же это было-то…

— Потом расскажешь, — Чип задумался. — По Великим озерам, конечно, можно куда угодно доплыть, но за сутки, думаю, можно максимум достичь противоположного берега, а на противоположном берегу у нас США, а дело мы имеем с латиноамериканцами… Похоже, ребята, эти бандиты — наши попутчики!

— Думаешь, они везут сов на Западное побережье? — догадалась Гайка. — Но за сутки туда не доберешься. На самолете разве что…

— А кто сказал, что на том берегу их не ждет самолет? — не сдавался Чип. — Всё может быть! Впрочем, чего гадать. Скоро всё наверняка узнаем.

Немного подумав, Спасатели согласились с этими рассуждениями и планом действий. А вот убедить Широкого Клюва оказалось гораздо сложнее.

— Но почему?! — сердито вопрошал он, нависая над Спасателями огромной пестрой тучей. — Почему мы не можем спасти их сейчас?! Вы же всё время повторяете, какие вы опытные, храбрые и вообще мастера своего дела! Неужели вы не в силах ничего придумать?!

— Ну почему же, — возразила Гайка. — Мы можем включить во втором ангаре пожарную сигнализацию, под шумок украсть ключи у Билли, затем…

— Нет, нет и нет! — поспешно прервал ее Чип, увидев, как загорелись глаза у совы. — Дело не в том, можем ли мы что-то придумать, а в том, нужно ли нам это. Поскольку здесь лишь половина похищенных сов, ничего выдумывать сейчас не нужно. Вот когда найдем всех, тогда и будем что-нибудь выдумывать.

— Ну давайте хотя бы Серого Пера освободим! — упорствовала птица.

— Нельзя. Преступники заметят его отсутствие и насторожатся.

— Хорошо, я согласен занять его место! А его мы отправим обратно! Пусть сообщит всем хорошие новости!

— Вот этого точно делать нельзя, — Чип был сама категоричность. — Во-первых, такая избирательность взбесит остальных похищенных. Во-вторых, что еще хуже, она возмутит ваших сограждан и ваших избирателей. Хотите сделать царский подарок Длинному Клюву и его клике? Он его по достоинству оценит, уж вы не сомневайтесь!

Широкий Клюв подвигал подклювьем, но не нашел, чем на это возразить, и вздохнул.

— Да, это уж точно… А вы и впрямь хороши! Похоже, мне неимоверно повезло, что наши пути пересеклись! Какой вы занимаете пост, если не секрет?

— Какой пост? — не понял Чип.

— В иерархии грызунов. Вот я, как вам уже известно, парламентский советник. А вы кто?

— Никто! — гордо подбоченясь, ответил Дейл. — Мы — сами по себе!

— Как это?

— Так это!

— Разве так бывает?

— Бывает!

— Вот ведь, — пробурчал Широкий Клюв и больше к этой теме не возвращался, хотя чувствовалось, что ответам Спасателей он не поверил и по-прежнему считал их кем-то вроде сверхсекретных агентов мышиного правительства. Чип не стал его разубеждать, рассудив, что это даже к лучшему. Может, хоть поменьше спорить будет…

Перед самым рассветом тишина и спокойствие были нарушены мощным тягачом с прицепом-платформой, доставившим на склад вентилируемый двадцатифутовый контейнер, в который водитель, и двое латиноамериканцев загрузили в общей сложности сорок три большие серые совы. После этого латиноамериканцы сменили охотничий камуфляж на деловые костюмы и сели не в пикап, а в стоявший в гараже представительный серый седан с логотипом «IBAMA ММА» на дверцах.

— Что это значит? — спросил Широкий Клюв.

— Без понятия, — признался Чип. Его самого этот вопрос очень интересовал, но единственный компьютер в округе находился в кабинете страдавшего этой ночью бессонницей и демонстративно проигнорировавшего приезд тягача Билли, и покопаться в Интернете не было никакой возможности. — Ладно, ребята, давайте за ними!

Дождавшись, когда машины покинут территорию комплекса, «Крыло» и сова поднялись в воздух и полетели за ними. Седан ехал впереди, поэтому разношерстному поисково-спасательному отряду удалось незаметно сесть на контейнер. Широкому Клюву тут же пришла в голову идея наладить контакт с похищенными методом стука клювом по крыше, но Чип его отговорил, указав, что связь в любом случае будет односторонняя и лишь понапрасну взбудоражит пленников.

Старший соволов не врал насчет суток, но, как оказалось, имел в виду продолжительность не всего путешествия, а одной лишь поездки на тягаче. К счастью, не непрерывной. На исходе одиннадцатого часа езды конвой прибыл на охраняемую грузовую автостоянку, где его ждал другой тягач со свежим водителем-дальнобойщиком. Пока платформу с контейнером перецепляли, латиноамериканцы отправились в ближайшую забегаловку, Широкий Клюв полетел охотиться, а Спасатели занялись пополнением припасов и сбором информации.

— «IBAMA ММА» — это Бразильский институт окружающей среды и возобновляемых природных ресурсов при Министерстве окружающей среды Бразилии! — сообщил товарищам Чип по итогам визита в близлежащее кибер-кафе. — Теперь понятно, почему мы проехали Великие озера. Они везут контейнер на атлантическое побережье, в океанский порт!

— Не шибко эти парни на экологов похожи, — почесал подбородок Рокфор.

— Вряд ли они экологи, — согласился бурундук. — Экологи лесничих не избегают и хозяевам складов не угрожают. Это явно всего лишь прикрытие для чего-то. Скорее всего, контрабанды.

— Но контрабанды чего? — спросил Широкий Клюв. — Сов?

— Нет, не сов. Билли говорил о каких-то других грузах, которые есть не просят, — Чип запрокинул голову, чтобы встретиться взглядом с совой. — Думаю, речь идет о наркотиках. Вы знаете, что это такое?

— Знаю, — несколько уязвленно кивнул Широкий Клюв. — Мы хоть и в лесу живем, но кое-что о внешнем мире знаем. Но при чем тут совы?

— Ну, мало ли, — сказал Дейл, вспомнив одну из частей «суавианы». — Бывает, что наркотики провозят в желудках курьеров-людей. Может, эти деятели придумали, как провозить их в желудках сов.

— Или в их чучелах, — сгоряча ляпнула Гайка. Широкий Клюв чуть не полинял от ужаса.

— Что?! Нет! Как?! Нельзя! Мы должны…

— Без паники! — крикнул во все горло Чип. — Если бы этим ребятам нужны были чучела сов, они б их не везли за тридевять земель живыми! Думаю, здесь что-то более изощренное… Так, всё, они готовятся выезжать! По местам!

Спасатели и парламентский советник оперативно заняли прежние места на крыше контейнера и продолжили путешествие на восток. Как и предсказывал Чип, пунктом их назначения оказался порт на побережье Атлантического океана, причем не простой, а один из крупнейших, в Галифаксе. Конвой прибыл туда уже далеко за полночь, и героям не составило труда остаться незамеченными. Сразу после заезда на территорию порта один из латиноамериканцев вышел из седана, взял с заднего сиденья дипломат и направился к административному зданию, и Чип поручил Вжику и Широкому Клюву проследить за ним. Темное оперение и бесшумность полета делали сову идеальным носителем для маленькой мухи, способной, в свою очередь, пробраться туда, где огромную птицу непременно заметили бы. Вряд ли, конечно, латиноамериканцы либо, тем более, работники порта стали бы гоняться за совой, тем более что в Канаде, как и в США, дикие животные находятся под бдительной охраной закона, но лишний раз попадаться на глаза людям тоже не стоило. Мало ли, в конце концов, что им на ум взбредет…

— Сов погрузят на контейнеровоз «Кэйти», — доложил Вжик, когда сова доставила его к севшему на стрелу козлового крана «Крылу». — Порт приписки: Сент-Джонс. Пункт назначения: Рио-де-Жанейро. Отплытие в восемь двадцать два утра.

— Быстро работают парни! — прокомментировал Рокфор.

— Очень, — мрачно кивнул Чип. — Организация у них на высоте. Везде всё схвачено.

— И крепко схвачено! — поддакнул Дейл, следивший в бинокль за происходящим на таможенной площадке. Там прибывший контейнер сперва взвесили, а затем целая команда латиноамериканцев в одинаковых зеленых комбинезонах с аббревиатурой «IBAMA MMA» на спинах под чутким присмотром таможенников стала выносить из него все контейнеры с совами, проверять состояние птиц, вычищать помет и пополнять запасы корма и воды в диспенсерах. — Слушайте, я тут подумал: а этих сов точно нужно спасать? Похоже, они и так очень неплохо себя чувствуют!

Широкий Клюв икнул. Чип делано рассмеялся.

— Ну ты, Дейл, и шутник! Но и шутник! — он принялся пихать друга локтем, отчаянно подмигивая ему поочередно обоими глазами. — Такое придумал, обхохочешься просто!

— Я?.. А, да! — Дейл понятливо подмигнул и нарочито громко расхохотался. — Оценил, да? Понравилось?

— Не то слово! — Чип призывно посмотрел на Гайку, Рокфора и Вжика, и те, не растерявшись, взялись за животы, изображая неудержимый приступ смеха. Последним, зато искренне, расхохотался Широкий Клюв, даже не догадывавшийся, насколько серьезный вопрос был затронут.

Вопрос этот был логичным развитием пресловутой дихотомии «хорошо» — «правильно» и связанным с ней постоянным хождением по лезвию бритвы. Причины ненавидеть Спасателей были не только у преступников. Их были вправе считать своими врагами родные грызунов, убитые вызволенными командой из лаборатории Нимнула кошками[8]. Их, если уж на то пошло, были вправе считать отступниками все животные вообще за их помощь человечеству. Да, Спасатели из кожи вон лезли, чтобы положить конец злодейским планам Толстопуза, Капоне и иже с ними. Но им и в голову не приходило, скажем, уничтожать скотобойни или рыболовецкие траулеры, хотя когда всё тот же Толстопуз построил из раковин крабов-отшельников систему для заманивания рыбы в свои сети, Спасатели с риском для жизни вывели ее из строя[9].

При поверхностном рассмотрении могло показаться, что речь идет о двойных стандартах на грани шизофрении. На деле же во всем этом была неумолимая до жестокости логика. Толстопуз создавал генератор подложного шума моря для того, чтобы монополизировать доступ к рыбе и заставить окрестных котов платить за нее, то есть нечестным, хоть и вполне трудовым, путем приватизировать жизненно важные для собственного вида блага, что было неправильно. Скотобойни и рыболовецкие траулеры, напротив, были инструментами выживания человека как вида, и остановка их работы привела бы к масштабному голоду и гибели миллиардов. Поэтому Спасатели, даже имей они физическую возможность положить конец мировому животноводству и рыболовству, ни за что не стали бы этого делать. Как ни крути, а пищевые цепочки тоже относятся к правилам этого мира…

Равно как и зоопарки. Да, для выживания людей они критически важными не были, а вот для редких и исчезающих видов животных — очень даже. Ну и вообще сравнение продолжительности свободной жизни в дикой природе и жизни в вольере с регулярной кормежкой и квалифицированной ветеринарной помощью была настолько в пользу последней, что подавляющее большинство встреченных командой обитателей зоопарков не имело ни малейшего желания покинуть их. Соответственно, у Спасателей не возникало и мысли каким-либо образом препятствовать их работе. Поэтому окажись латиноамериканцы действительно членами правительственной природоохранной организации, экспортирующей канадских сов в рамках какого-нибудь полезного для экосистемы Бразилии проекта, команда оказалась бы в ужасно неловком положении. Только интуиция, буквально кричавшая Чипу, что за всем этим кроется какое-то преступление, не позволила ему под благовидным предлогом спровадить Широкого Клюва домой. Однако возможность ошибки никто не отменял, и сейчас бурундуку хотелось, чтобы латиноамериканцы оказались именно преступниками, всилу не только врожденного трудоголизма, но и острого нежелания иметь дело с разъяренной большой серой совой…

— Да уж, — похвалил друзей Широкий Клюв. — А вы, оказывается, не только храбрецы, но и юмористы!

— Без этого в нашей работе никак! — заверил его Чип, украдкой вытирая испарину со лба. — Ладно, шутки в сторону. Предлагаю перебраться на корабль, пока темно, и найти безопасное место для ночлега.

Самым безопасным местом была единогласно признана ярко-оранжевая кормовая спасательная шлюпка полностью закрытого типа. Наблюдать из нее за происходящим вокруг было не слишком удобно, зато сюда гарантированно никто не должен был соваться почем зря, а наблюдение при нужде можно было вести с крыши надстройки вахтовым методом. Именно оттуда Спасатели следили за тем, как контейнер с совами опускают на почетное легкодоступное место вровень с палубой, как соволовы и остальные «бразильцы» поднимаются на борт, как убирают трапы, как отдают швартовы и, наконец, как контейнеровоз «Кэйти» отходит от берега.

— Скажите, а долго нам плыть? — поинтересовался Широкий Клюв. — А то что-то мне как-то от всего этого не по себе…

— Что? — поразился Рокфор. — Но этого не может быть! Птицы не страдают морской болезнью! Уж я-то знаю! У меня куча друзей среди чаек и даже альбатрос один есть! Уилбур! Слышали, может? О, это тот еще кадр! Как-то раз мы с ним…

— Рокки, окстись! — потребовала Гайка. — Сейчас не время! Не видишь, тут сова страдает!

— Я не страдаю, — возразила птица. — Я… я переживаю. Я еще никогда так далеко от дома не улетал, но прежде вокруг хоть какие-то деревца были, а тут — вообще ничего! Это ведь ненадолго, правда? День, максимум два?

— Если бы! — хохотнул австралиец. — Из Канады в Бразилию за день разве что самолеты летают! А эта посудина будет недели две тащиться, уж поверьте моему опыту!

— Две неде… — вяло повторил Широкий Клюв, безвольно приваливаясь к основанию очень кстати оказавшейся рядом мачты. — Вот теперь я уже, кажется, страдаю…

— Раз так, вернитесь в шлюпку, вообразите, что это дупло, и сидите там всю дорогу, — посоветовал Чип. — Ваше пропитание мы, так уж и быть, возьмем на себя.

— Правда? — сова чуть не прослезилась от такой жертвенности.

— Конечно. На борту наверняка имеется запас еды для сов. В крайнем случае, будем добывать на камбузе мясные консервы.

— Так бы сразу и сказали, — Широкий Клюв облегченно выдохнул. Как-никак, Спасатели до сих пор пользовались парламентским иммунитетом, и съев их, даже с их собственного согласия, парламентский советник нарушил бы одну из старейших краеугольных норм, чего ему очень не хотелось.

Следующие восемь дней прошли спокойно, если не сказать монотонно и безрадостно. Плавание «Кэйти» пришлось на краткий период затишья между традиционными для этого времени года атлантическими штормами, нередко перерастающими в ураганы. Поэтому единственным развлечением Спасателей были регулярные вылазки на камбуз, постепенно превратившиеся в рутинные упражнения на отработку командного взаимодействия в ограниченном пространстве и при наличии противоборствующей стороны. Первые четыре раза прошли не слишком гладко, и Вжику приходилось брать на себя кока подобно тому, как он отвлекал отвечавшего за рейс NA10031 диспетчера. Но Спасатели очень быстро приноровились к образу действий и маршруту кока, выверили расстояния между всеми ключевыми точками с точностью до десятой доли дюйма, буквально помиллисекундно синхронизировали свои действия, и в дальнейшем экспроприация провианта проходила без каких-либо эксцессов. Это крайне благоприятно сказалось на общей атмосфере на судне в целом и камбузе в частности и позволило Вжику существенно больше времени проводить в каютах «представителей IBAMA MMA», подсматривая, подслушивая и делая выводы. Так, во всяком случае, предполагалось…

— Опять ничего? — сугубо для протокола спросил Чип, так как выражение лица Вжика было предельно красноречивым.

— Ничего, — подтвердил маленький разведчик. — Все говорят о чем угодно, кроме предназначения сов. Как будто это табу какое-то.

— Конспирацию блюдут, — показав пальцем в крышу лодки, тоном знатока сообщил Дейл.

— Это хорошо, — заключил Чип. — Раз им действительно есть, что скрывать, значит, мы не на экологов напали. Надо держать ухо востро! Есть у меня предчувствие, что до Рио-де-Жанейро контейнер с совами не доплывет…

Этот разговор имел место на шестой день плаванья. А в самом начале девятого дня, почти сразу после полуночи, Дейл прибежал с дежурства как ошпаренный и по традиции начал всеобщую побудку с Чипа.

— Чип, всё пропало, всё пропало! Контейнер вскрывают, сов изымают!

— Ура! — обрадовался Чип. — Ну, что я говорил! Скорей на крышу!

Силами взявшего на себя роль аэротакси Широкого Клюва Спасатели оказались на месте меньше чем через минуту. Дейл не преувеличивал. Контейнеровоз лежал в дрейфе, погасив все до единого огни, а по палубе сновали туда-сюда похожие с такой высоты на муравьев люди с приборами ночного видения, передававшие друг другу по цепочке контейнеры с совами, которые складывали в сетку лебедки по правому борту. Как только контейнеров в сетке набирался десяток, она опускалась за борт, где ее ждала пришвартованная к контейнеровозу внушительных размеров моторная яхта.

— Яхта называется «Эсмеральдина», — доложил вернувшийся из разведывательного облета Вжик. — Порт приписки: Гамильтон, Бермуды.

— «Эсмеральдина», Гамильтон, Бермуды… — Чип задумчиво пощипал нижнюю губу. — Что-то знакомое…

— Мне тоже, — кивнула Гайка. — Кажется, ее упоминали в передаче, посвященной самым большим моторным яхтам мира… Да, точно, вспомнила! Двадцать восьмое место! Сейчас уже, правда, наверное, где-то тридцатое, если не тридцать первое. Эти яхты строятся такими темпами, что просто диву даешься!

— Если это тридцатая, то первая, должно быть, размером с авианосец! — с придыханием пошутил Дейл.

— Где-то так, да. Если не больше. Ну, то есть, есть авианосцы, которые меньше нее. Она длиной…

— Погоди, погоди! — перебил мышку Чип. — А в той программе не упоминалось, кому она принадлежит?

— Самая крупная? Какому-то арабскому шейху. Или то был русский олигарх…

— Нет, я про «Эсмеральдину».

— Нет, это я не запомнила. Извини.

— Пустяки. Сами выясним, не в первый раз. Давайте думать, как нам незаметно перебраться на ту яхту…

Ввиду крайней занятости членов команд контейнеровоза и яхты даже приборы ночного видения не помогли им заметить перепорхнувших с одного судна на другое самолетик и сову. Спрятав «Крыло» в закоулке под спусковой рампой прогулочного катера, Спасатели дождались отхода яхты от контейнеровоза, после чего при активном содействии Широкого Клюва взобрались на опоясывавший верхнюю палубу яхты балкон и осторожно заглянули в подковообразное смотровое окно мостика. Именно сюда направились перешедшие на яхту по окончании погрузки соволовы, явно бывшие отнюдь не рядовыми исполнителями воли таинственного «босса».

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила сова, которой размер головы не позволял заглянуть в окно без риска быть замеченной.

— Маршрут обсуждают, — ответил Чип. Слов он слышать не мог, но мимики и жестов склонившихся над электронной картой людей было более чем достаточно. — Старшему охотнику откровенно не по душе наша скорость. Требует увеличить ход, то и дело показывает на часы. Любопытно. Прежде вели себя спокойно, а тут на тебе. С чего вдруг?

— Может, план изменился? — предположила Гайка.

— Или стряслось чего, — добавил Рокфор.

— Или хотят успеть на свое любимое утреннее шоу, — выступил в своем репертуаре Дейл. Как это часто бывало, именно его на первый взгляд бессмысленная реплика оказалась к истине ближе всех прочих.

— Рокки, ты не в курсе, куда отсюда можно доплыть за время, оставшееся до рассвета? — спросил Чип. Силач крепко задумался.

— Ну-ка, ну-ка… Если Дракон у нас по правому борту, — вслух рассуждал он, глядя на звездное небо, — а Орел и Хвост Змеи по левому, а плыли мы из Галифакса в Рио восемь суток, значит, мы сейчас около Бермуд и движемся на запад… Ну, до Бермуд и можно, ежели не сворачивать!

— А что, логично! — подал голос Вжик. — Порт приписки у нее на Бермудах! Туда и плывет!

— С контрабандными совами на борту? — риторически спросил Чип. — Ой, сомневаюсь…

— А может это и не контрабанда вовсе? — предположил Дейл. — Может, это законное приобретение? Если есть коллекционеры птичьих яиц, почему не может быть коллекционеров сов? Мало ли какие у владельца такой яхты могут быть причуды!

«Слишком много ухищрений для законного приобретения!» — хотел было возразить Чип, но тут же сам себя спросил: «Да неужели?» Тот же Боултон[10] в такие тяжкие пустился ради единственной в мире по-настоящему полной коллекции птичьих яиц, что только диву оставалось даваться. И если в том деле у Спасателей был законный повод вмешаться — не спаси они то яйцо, целый биологический вид оказался бы на грани полного вымирания — то про больших серых сов этого сказать было нельзя… Впрочем, буквально сразу же одернул сам себя бурундук, раз эти люди действуют настолько окольными путями, значит, речь в любом случае идет о чем-то противозаконном, и неважно, наркоторговля это или просто пополнение частного зоопарка. Их дело — пресечь это и поставить в известность власти. А там уже пусть человеческий суд разбирается…

— Вот и узнаем, причуда это или что похуже, — сказал он вслух. — Вжик, оставайся здесь, следи за этими двумя. Дейл, пойдешь со мной — посмотрим, как там совы. Остальные возвращаются к «Крылу» и отдыхают. Только постарайтесь укрыться как следует. Всё-таки яхта меньше контейнеровоза, а народу здесь столько же, а то и больше.

На самом деле, на борту «Эсмеральдины» находилось тридцать восемь человек — чуть ли не вчетверо больше, чем на «Кэйти», и доведись Спасателям и сове провести на ней несколько дней, им пришлось бы приложить неимоверные усилия, чтобы так и остаться незамеченными. К счастью, гипотеза о рассвете как крайнем сроке пребывания яхты в открытом море подтвердилась, и уже на исходе третьего часа плавания стало понятно, что яхта держит курс на небольшой остров, издали казавшийся упавшим на гладь моря темно-серым облаком. Судно неслось к нему на всех парах, он стремительно увеличивался в размерах, но никаких признаков жизни вроде огней или хотя бы очертаний причальной инфраструктуры не просматривалось. Дейл как раз собирался поделиться с друзьями снизошедшим на него откровением, заключавшимся в том, что им уготована участь стать невольными участниками ритуального группового самоубийства об остров в исполнении членов руководимой маньяком-капитаном секты совопоклонников, как вдруг склон скалистого берега острова поднялся, открыв зияющие чернотой врата, в которые и устремилась яхта.

— Ого, как всё серьезно! — не удержалась Гайка. Дейл набрал полную грудь воздуха, собираясь проинформировать друзей, что они попали на необитаемый остров, превращенный ученым маньяком доктором Морбидом в испытательный полигон для чудовищных генетических экспериментов, но у него язык не повернулся озвучить настолько ужасную правду, поэтому он выразился коротко и ясно: «А-а-а! Мы все умрем!»

— Не ори! — прикрикнул на него Чип, которому, по правде говоря, тоже было не по себе. Спокойней всего, как ни странно, чувствовал себя Широкий Клюв, которому все происходящее было настолько в диковинку, что любопытство вытесняло страх.

Капитан и рулевой «Эсмеральдины» были настоящими мастерами своего дела и уверенно вели судно, совершая очень тонкие маневры в практически кромешной тьме. Только когда у них за кормой опустились замаскированные под участок скалы ворота, начало постепенно, чтобы никого не ослепить, включаться освещение, и окружающая обстановка стала проступать из тьмы подобно изображению на брошенном в кювету с проявителем листе фотобумаги. Оказалось, что яхта находится в обширном гроте, в котором была оборудована полноценная гавань, способная принять помимо «Эсмеральдины» еще как минимум двухмоторный транспортный самолет-амфибию. Он выглядел слишком невзрачным и серийным, чтобы носить какое-нибудь вычурное имя, но толстый шланг, соединявший его крыло со стоявшим на причале заправочным устройством на двухколесной тележке, и сложенные тут же рядом пирамидкой контейнеры с первой партией похищенных сов намекали на особую роль данного летательного аппарата в предстоящей операции.

— Вот и комиссия по встрече! — воскликнул Рокфор. Отвлекшийся от созерцания самолета Чип перевел взгляд на направляющихся к опускающемуся на пристань трапу трех мужчин в камуфляже, сощурился, поднес к глазам бинокль, всмотрелся в лицо среднего из них, вздрогнул и понял абсолютно всё.

— Это Алехандро Соса! — севшим от волнения голосом прошептал он товарищам. — Один из крупнейших наркобаронов! «Инвестигейшн Дискавери» про него целый сериал сняли!

— Как это?! — переполошился Дейл. — Его ж убили десять лет назад! В его ж особняке! В бассейне! Из дробовика!

— Нет, в бассейне не его убили, а его делового партнера, — поправила бурундука лучше запомнившая тот сериал Гайка. — Его самого в лимузине взорвали.

— Как-то плохо взорвали, если он здесь, — заметил Широкий Клюв. — Вы уверены, что не обознались?

— Абсолютно уверен! — подтвердил Чип. — Он, конечно, постарел за десять лет и отрастил бороду, но это точно он! Тот взрыв, похоже, был лишь инсценировкой Сосы, чтобы залечь на дно. Ну, или он воспользовался тем взрывом, чтобы залечь на дно. Черт, как же я сразу не вспомнил! Он ведь был хозяином «Эсмеральдины»! Точнее, «Королевы Карибов», как она называлась изначально. «Эсмеральдиной» ее назвал новый владелец, пожелавший остаться неизвестным. Но раз она здесь…

— То Соса купил ее сам у себя! — закончил Вжик. — Очень удобно! И яхта его, и деньги отмыты!

— Вроде того, — мрачно кивнул Чип. — Раз в деле замешан Соса, значит, речь идет именно о наркотиках, причем в таких объемах, что закачаться можно. Зачем же ему совы? Сколько на них перевезешь? По полкило? При его масштабах это капля в море…

— Может, его дела пошатнулись? — выдвинул версию Дейл. — Мертвому ведь не разгуляться!

— Не разгуляться, говоришь? — Рокфор придирчиво осмотрелся. — Хотел бы я так жить, когда ум… — он осекся и посмотрел на Гайку. Та была слишком увлечена изучением хорошо видного с кормы судна запорного механизма ворот грота, но австралиец от греха подальше решил не договаривать. — Ну, вы меня поняли!

— Поняли, поняли, — отстраненно пробормотал Чип, наблюдая, как Соса тепло приветствует сошедших первыми по трапу соволовов. Когда наркобарон вместе со старшим из них направился к металлической винтовой лестнице в дальнем конце причала, Чип указал на них Вжику, и муха, понятливо отсалютовав, полетела за ними.

Лестница вела в просторный высеченный в толще скалы кабинет, огромные наклонные окна которого нависали над гротом-гаванью. Приказав телохранителям ждать за дверью, Соса провел спутника к большому устланному картами Карибского бассейна квадратному столу, на правах хозяина налил им обоим выпить и перешел сразу к делу.

— Как самочувствие? Сможешь вылететь через полчаса?

— Могу, конечно, но к чему такая спешка, Алекс? «Мирафлорес» будет в Рио только завтра вечером, а «Кэйти» так вообще через пять дней.

— Прогноз погоды, Мэнни. Ближайший сильный шторм ожидается в среду. За это время надо совершить как минимум четыре рейса, а лучше — и все пять.

— Зачем столько? Все чучела прекрасно одним рейсом доставляются, мы специально считали.

— Затем, Мэнни, что перевозиться не чучела будут, а живые совы.

Мэнни с недоверчивым изумлением воззрился на босса.

— Не понял, как это? Речь же всё время шла о… Опять план изменился, что ли?

— Нет, — бесстрастно ответил Соса, — он был таким изначально.

Мэнни с громким стуком поставил толстостенный стакан на стол.

— То есть, всё это время ты водил меня за нос? Меня? Свою правую руку?!

— Не ори, — осадил его наркобарон. — Так было необходимо и лучше для всех, в том числе для тебя.

— После стольких лет ты до сих пор во мне сомневаешься?

— Я не сомневался в Тони и Мауро. Помнишь таких? Тони я успел убить первым. Мауро подвел таймер. Я был бы рад, очень был бы рад сказать тебе всё сразу, но я не мог. Я был бессилен, — Соса произнес последнюю фразу так проникновенно, что Вжику на какой-то миг стало его жаль. — Впрочем, сейчас, когда ты вернулся, я имею возможность посвятить тебя во все детали. Только тебя, Мэнни. Понимаешь, о чем я?

— Конечно, Алекс, — Мэнни осушил стакан и сел за стол. Соса отошел в угол комнаты, чтобы закрыть нажатием кнопки жалюзи на окнах, и сел лицом к двери.

— Смысл операции таков, — без долгих вступлений начал он. — Вы с Рамоном… Ты же не против работать с Рамоном? Как он тебе?

— Я им удовлетворен.

— Хорошо. Вы с Рамоном полетите вот сюда, — Соса указал пальцем точку на карте, и Вжик перелетел на освещавшую стол лампу, чтобы лучше видеть происходящее. — Это вне территориальных вод, так что проблем быть не должно. Приводняетесь, цепляете совам на лапы контейнеры с порошком, выпускаете их и летите обратно.

— По-моему, с тем же успехом можно просто развеять порошок над океаном.

— Не спеши с выводами, Мэнни. Зачем, как думаешь, я поручил тебе вытащить ту сумасшедшую бабульку из психушки?

— Затем, что она — дальняя родственница твоей двоюродной тети, — с вернувшейся холодностью произнес Мэнни.

— Да, я так сказал, — не стал спорить Соса. — Но это было неправдой. На самом деле она была мне нужна как изобретательница магнитного птицеприманивателя.

— «Алло, это психбольница? Мы ищем таланты!» — язвительно прокомментировал соволов.

— Это еще одна причина, по которой я тебе ничего не сказал, — без тени раздражения произнес наркобарон. — Ты слишком зашорено смотришь на мир. Какая разница, здоров ли человек психически, если его изобретения работают? Главное — правильно ими воспользоваться. Суини воспользовалась им для ловли начинки для своих пирогов — это ж надо такой бред придумать! — и закономерно оказалась в психушке. Я воспользуюсь им для доставки наркотиков на континент и закономерно стану — опять — номером один в этом бизнесе.

— На совах? — Мэнни всё сильнее укреплялся в мысли, что его босс от безвылазного сидения на этом острове спятил, но прямо сказать ему об этом не решался, поэтому выразился обтекаемо. — Скорее, ты станешь первым наркобароном, заслуженно упеченным в психушку.

Соса снисходительно улыбнулся.

— Говорю же, зашорено мыслишь. Совы — это кратковременная мера. Четыре-пять рейсов, не больше. Но этого хватит, чтобы вскрыть Америку, как устрицу, и вернуться к традиционным способам и прежним объемам поставок, а в перспективе — существенно их увеличить.

Мэнни задумался.

— Ты хочешь таким образом добиться, чтобы гринго убрали заслоны вокруг Флорида-Кис?

— Именно! — Соса расплылся в довольной улыбке. — Они кичатся тем, что практически положили конец наркотрафику, но стоит новой крупной партии свежего кокаина попасть на улицы Майями, как в их души закрадутся сомнения, так ли их меры эффективны. Тут в дело вступают мои человечки в Вашингтоне, и под сурдинку, под лозунгами сокращения бюджетных расходов и облегчения бремени налогоплательщиков, блокада потихоньку сворачивается, и в один прекрасный миг наши субмарины вновь становятся владычицами морей! Гениально, правда?

— Если выгорит — то да, — согласился Мэнни.

— Уж ты постарайся, чтоб выгорело. Фактически от тебя требуется только прилететь в заданную точку, выпустить сов в направлении берега и улететь. Остальное сделает птицеприманиватель. На сов он действует, это проверено. Завтра «Эсмеральдина» сходит за совами, а следующей ночью сделаем не один, а уже два вылета. И следующей тоже. В итоге еще до того, как в Рио поднимется буча по поводу пустых контейнеров, мы переправим на континент двести пятьдесят килограммов порошка. Этого хватит, чтобы гринго поверили, что их блокада протекает как решето. И мы снова будем на коне, как в старые добрые времена!

Зараженный энтузиазмом босса Мэнни азартно улыбнулся.

— Мне это нравится, Алекс! Раз так, я полетел!

— Ни пуха ни пера! — пожелал своему адъютанту Соса. Оценивший шутку Мэнни рассмеялся и в приподнятом настроении духа покинул покои начальника, не заметив вылетевшей вместе с ним из двери зеленой мухи, которая меньше, чем через минуту, уже подробно пересказывала содержание их сверхсекретной беседы четырем грызунам и сове.

— …И Мэнни ушел. Это всё, — закончил быстрый, но подробный доклад Вжик.

— Во дела… — протянул Дейл.

— Это ужасно! Мы должны срочно что-то предпринять! — Широкий Клюв начал от волнения ходить туда-сюда по всей площади подрампового пространства. — Как вы там говорили? Включить пожарную сигнализацию, украсть ключи от клеток…

— Не выйдет, — с сожалением покачал головой Чип. — Слишком много народу вокруг. Это всё надо делать в другом, более безлюдном месте. Там, — он показал рукой на самолет-амфибию. — Людей на борту будет всего двое, и они практически всё время будут находиться в кабине. Именно то, что нужно, в общем.

— Да, но сперва надобно туда попасть! — напомнил Рокфор.

— Попадем, — Чип хитро улыбнулся. — У нас в запасе — ход совой! Понимаете, о чем я? Если нет, сейчас объясню…

…Когда контейнеры на причале закончились, руководившие погрузкой на правах исполнителей самого ответственного этапа операции Мэнни и Рамон поднялись на борт «Эсмеральдины», чтобы в последний раз всё перепроверить, и, сперва услышав крик большой серой совы, а вскоре после этого обнаружив представителя этого вида в опустошенном трюме яхты, испытали изумление и гнев.

— Вот я как чувствовал! — в сердцах воскликнул Мэнни. — Обязательно эти олухи хоть где-то, но напортачат!

— И что теперь делать? — нервно спросил Рамон, замерев и не спуская глаз с сидевшей на полу птицы. — За ружьями бежать?

— Болван, какие ружья? Ее нельзя усыплять! Ей через час во Флориду с грузом лететь! — Мэнни рефлекторно повысил голос, но тут же осекся, испугавшись, что его ор спугнет сову. Но та продолжала сидеть на полу и смотреть на людей, и латиноамериканец облегченно перевел дух. — Ладно, сделаем так. Ты блокируй дверь, а я буду ее ловить.

Рамон послушно встал в дверном проеме так, чтобы сова не могла проскочить мимо него, а Мэнни медленно двинулся к птице. Широкий Клюв (разумеется, это был именно он) опасливо следил за приближающимся человеком, изо всех сил подавляя инстинкт заметаться в поисках выхода. Ему было строго-настрого приказано не сопротивляться поимке. Ему дали гарантии, что люди не причинят ему вреда. Он поверил. И сейчас об этом сожалел…

— А-А-А! — закричал он, когда Мэнни подскочил к нему, схватил за лапы и резко поднял в воздух. На миг утратившая ориентацию в пространстве сова панически забила крыльями, но человек не ослаблял захвата, и в итоге Широкий Клюв выдохся и безвольно повис вверх тормашками.

— А ты говоришь, ружья! — самодовольно произнес Мэнни, гордо демонстрируя пойманную птицу напарнику. Тот, однако, торжественностью момента не проникся.

— Слушай, давай ее того, — Рамон провел оттопыренным большим пальцем по горлу, — это самое, а?

Широкий Клюв судорожно икнул.

— С чего вдруг? — недобро покосился на напарника Мэнни. Тот замялся.

— Не знаю. Предчувствие какое-то нехорошее. Нам и так через бермудский треугольник лететь, а тут еще сова эта… Я ее не помню, понимаешь? Сам знаешь, у меня отличная память: на лица, на голоса, на автомобильные номера… Сколько раз она нас выручала, помнишь? Так вот: эту сову я вижу в первый раз. Как она тут взялась? Откуда? Почему ведет себя так странно: не улетает, не кричит, не бьется… Знаю, это звучит глупо, но что если это какая-то сова-супергерой? Вроде попугая Конрада, помощника Удивительного пса Флэша? Ей-богу, Мэнни, лучше ее от греха подальше замочить!

Мэнни молчал так долго, что Широкий Клюв успел раз десять попрощаться с жизнью и проклясть тот день, когда судьба свела его с Храбрыми Спасателями. Но в конце концов Мэнни так же стремительно, как до того к сове, приблизился к Рамону и отвесил ему звонкую затрещину.

— В жизни большего бреда не слышал, — презрительно процедил он, вплотную приблизив лицо к лицу напарника. — Приди в себя. Ты слишком долго пробыл в Майями. Меньше телек смотри. Жди меня в самолете, я быстро.

Удовлетворившись понурым кивком униженного и оскорбленного Рамона, Мэнни быстрым шагом отправился на находившийся в глубине грота склад, сунул сову в первый попавшийся под руку запасной контейнер и уже в нем принес на самолет. Контейнеры с совами были уложены на полки протянувшихся по всей длине грузового отсека стеллажей, крепко привинченных к бортам и закрытых во избежание выпадения содержимого туго натянутой страховочной сеткой. Определив свою ношу на вторую полку сверху по левому борту, Мэнни ушел в кабину и плотно закрыл за собой дверь, чтобы не слышать уже сидевшие у него в печенках крики сов. А ведь будь он способен понимать их речь, узнал бы очень много нового…

— Опа! У нас пополнение! — с неприкрытой и неприятной радостью поприветствовал новоприбывшего обитатель контейнера прямо напротив. — Как звать, земляк, откуда родом, чем живешь?

— Если вас интересует мое имя, будьте любезны сначала представиться сами, — с достоинством ответил Широкий Клюв.

— Ух ты, какие мы дерзкие! — засюсюкал его скрытый страховочной сеткой и решетчатой дверцей контейнера собеседник. — Ладно, на первый раз прощаю. Лысый Череп я. Слыхал обо мне?

— Доводилось, — мрачно ответил Широкий Клюв. Лысый Череп относился к тем, кого в совиных сообществах презрительно именовали бездупловниками. Это были совы, не имевшие своего собственного дупла и жившие, где придется и как получится. Сами по себе, но при этом за счет других. Понятия «территория», «парламент», «порядок» и «закон» были для них пустым звуком. «Такому самое место в клетке!» — подумал про себя Широкий Клюв. И был прав. Лысому Черепу здесь по-настоящему нравилось. Кормежка по расписанию, крыша над головой, возможность задирать окружающих без риска для собственных перьев — одним словом, рай.

— Только хорошее, надеюсь? — Лысый Череп противно загоготал. — Ну так что, земляк? Имя свое называть будешь? Или ты его стесняешься? Не стесняйся, земляк, мы не клюемся!

— Дождевой червь тебе земляк, бездупловник. А я — Широкий Клюв, советник в парламенте Большой Головы.

По стеллажам прокатился ропот.

— Грубишь, земляк, — по голосу было понятно, что Лысый Череп кипит от злости. — За такое клюв отрывают и другим концом засовывают. Думаешь, если в клетке сидишь, то всё можно? Ошибаешься. Страшно ошибаешься.

Широкий Клюв не снизошел до ответа. Лысый Череп, отвыкший получать качественный отлуп, тоже молчал, строя в уме планы мести. Когда стало очевидно, что разговор окончен, из дальнего конца левобортного стеллажа раздался окрик:

— Клюв! Эй, Клюв! Слышишь меня?! Это я, Серое Перо!

— Слышу! Слышу! — радостно закричал парламентский советник. — Я так за тебя волновался! Кто еще из наших здесь?

— Я! Я! Я! — раздалось со всех сторон.

— По очереди и поименно, пожалуйста! — потребовал Широкий Клюв. Убедившись, что все пропавшие без вести в последнее время в наличии, он обратился к остальным: — Теперь другие парламенты! Сколько вас и кто у вас здесь главный?

Снова зазвучали имена. Когда все выговорились, Широкий Клюв задал следующий вопрос:

— Бездупловников много?

— Тебе хватит, — ответил Лысый Череп.

— А кроме Лысого Черепа? — спросил Широкий Клюв. Никто не отозвался. Что ж, этого следовало ожидать. Теперь было понятно, почему в их вступительную беседу никто не вмешивался: чувствовавший себя как дома бездупловник в отсутствии конкуренции со стороны других «коллег» легко подмял под себя остальных сов — гораздо более порядочных, но одновременно гораздо тяжелее переносивших заточение. Еще одна причина положить этому конец… — Отлично, теперь слушайте внимательно. Скоро мы все будем дома. Не спрашивайте, как и почему. Когда придет время, вы все узнаете, обещаю! Скажу лишь, что меня, в отличие от всех вас, эти люди не ловили. Я здесь по поручению парламента Большой Головы и попал сюда другим путем. Да, я, как и вы, нахожусь в клетке. Но у меня на воле есть друзья, которые нас всех спасут! Как только самолет взлетит, они дадут о себе знать! Пожалуйста, наберитесь терпения! Скоро ваши злоключения закончатся! Благодарю за внимание, у меня всё!

Пожалуй, объяви Широкий Клюв себя единоличным правителем Канады, ему и то больше поверили бы. Ни одно его публичное выступление не вызывало такого переполоха, и унять его разбушевавшихся слушателей удалось лишь Рамону, прибежавшему в грузовой отсек с длинной толстой палкой и принявшемуся колотить ею по стеллажам. Утихомирив сов, он удалился, бормоча под нос витиеватые проклятия, и уже через десять минут старенький побитый жизнью «Конвинг» летел на запад, имея на борту двух людей, сто одну большую серую сову и пятьдесят килограммов расфасованного в герметичные пластиковые контейнеры кокаина. А еще — пять непредусмотренных планом операции «зайцев».

— Парень, ты гений! — восторженно пробасил Рокфор, отпуская лист картона, повторявший по форме поперечный разрез контейнера и деливший его внутренний объем на две неравные секции. В большей из них находился Широкий Клюв, а в меньшей — оставшиеся незамеченными Спасатели. — Как, как ты угадал, что он возьмет именно этот контейнер?!

— Элементарно, Рокки! — горделиво сдвинув шляпу набекрень, ответил Чип. — Этот контейнер был ближе всех ко входу и стоял с приоткрытой дверцей! Девяносто пять процентов людей взяли бы именно его! Психология!

— Странно, — почесал голову Дейл. — Я всегда думал, что наркоторговцы входят в остальные пять.

— Изменение выборки на исходное соотношение не влияет! — напыщенно продекламировал Чип, заставив Дейла подвиснуть со слегка раскошенными глазами. — Ладно, не бери в голову. Наши цели ясны, задачи определены. За работу, Спасатели!

Тусклое освещение грузового отсека и страховочная сетка не позволяли толком рассмотреть происходящее внутри контейнеров. Но стоило Чипу бросить во весь голос боевой клич, как наделенные феноменальным слухом ночные охотники разом повернули головы в его сторону.

— Кто это там орет таким писклявым голосом? — громко спросил Лысый Череп. Разобрать конкретные слова ему помешал шум поршневых двигателей, но родовую принадлежность говорившего он определил безошибочно. — Неужто бурундук?! Эй, земляк! Тебе там что, живого грызуна на дорогу дали? И за какие ж это заслуги, а? Уж не подсадной ли ты стервятник?

— Да, у меня здесь два бурундука, две мыши и муха! — ответил Широкий Клюв, — Но это не еда, а те друзья, о которых я вам говорил! Команда Храбрых Спасателей! Прошу любить и жаловать! И помнить, — тут же добавил он, на уровне биополя ощутив, как встрепенулись его измученные сухим кормом и истосковавшиеся по свежему мясу сородичи, — что они здесь по поручению парламента Большой Головы и пользуются парламентским иммунитетом! И моей личной защитой! — последняя реплика адресовалась персонально Лысому Черепу.

— Да без вопросов, земляк! — миролюбиво, даже приязненно отозвался бездупловник. — Что я, зверь дикий, своих освободителей есть?

«А то нет?» — съязвил про себя Широкий Клюв. Но вслух ничего не сказал, дабы не накалять почем зря атмосферу, и принялся наблюдать за действиями Спасателей, наглядно демонстрировавших, что при сытости и спокойствии сгодится и выборная демократия, но в экстремальных ситуациях без единоначалия и строгой дисциплины никак. Рокфор, следуя подсказкам вылетевшего из клетки Вжика, еще только примерялся к слабому месту дверного замка монтировкой, а запрыгнувший ему на плечи Дейл уже зафиксировал выполнявший роль кошки рыболовный крючок в вентиляционной прорези на потолке контейнера. Второй конец веревки он бросил Чипу, ловко обвязавшему ею пучок снабженных штуцерами гибких трубок, которые Гайка держала вертикально и, едва узел затянулся, бросила в открытые Рокфором двери контейнера, тем самым одновременно полностью размотав веревку и доставив трубки максимально близко к полу.

— А зачем эти трубки? — спросил Широкий Клюв, высовывая голову из контейнера настолько, насколько позволяла упругая страховочная сеть.

— Чтобы вывести из строя систему управления самолетом! — лучезарно улыбаясь, честно ответила Гайка. Широкий Клюв ошалело моргнул.

— Мы же вроде собирались просто отвлекать пилотов!

— Собирались, да. Но потом решили, что так будет надежнее и быстрее! С системой управления я и сама управлюсь, а ребята тем временем откроют все клетки!

— Раз так, тогда ладно, — уступила сова. Но Гайка, видя в глазах собеседника сомнение, ощутила потребность расставить все точки над «i».

— Вас, должно быть, интересует, почему именно трубки, а не, там, не знаю, молоток? Отвечаю: потому что нам надо посадку отсрочить, а не ускорить, и эти трубки мне в этом помогут. Вы же знаете, как функционирует гидравлико-механическая система управления самолетом?

— Вообще-то, нет…

— Всё очень просто! Когда пилот поворачивает руль или нажимает на педаль…

— Гайка, у нас график! — «ненавязчиво» напомнил Чип.

— Ой, да, точно! — мышка виновато улыбнулась сове. — Как-нибудь в другой раз!

— Конечно! — облегченно кивнул Широкий Клюв. За время путешествия с командой он имел неоднократную возможность убедиться, что маленькая изобретательница так хорошо разбирается в недостатках транспортных средств и связанных с их использованием потенциальных рисках, что после каждого с ней разговора надежда на благополучный исход поездки, плавания или полета бесследно улетучивалась. Ну ладно он, у него нервы крепкие, да и прожил он уже по совиным меркам изрядно, многого достиг. Но остальные совы-то вполне могли и запаниковать…

Бояться, впрочем, следовало не паники, а праведного гнева, так как действия Спасателей, а если быть точным, мотивация оных, вызывала у пленных птиц искреннее недоумение. Где это видано, чтобы жертвы выручали хищников? Почему грызуны отпирают контейнеры, но оставляют на месте блокирующую вылет сетку? Если они попали на борт в клетке Широкого Клюва, почему начали действовать только после взлета? Не логичней ли было проводить спасательную операцию на земле? Не кроется ли за всем этим какая-нибудь пакость?.. Эти и аналогичные вопросы раздавались все чаще, и в конце концов вынудили Чипа сделать официальное объявление:

— Глубокоуважаемые совы! Я прекрасно понимаю ваши чувства и опасения! Уверяю вас, избранный нами способ действия — оптимален. Освобождать вас на земле, в наглухо запечатанном и полном вооруженных людей гроте, расположенном на отдаленном от суши острове, было глупо, опасно и чревато гибелью многих из вас. Этот самолет летит в сторону континента. В наших силах сделать так, чтобы он приземлился лишь чуть далее чем в десяти милях от берега. Как только это произойдет, и как только хвостовая рампа будет опущена, мы сбросим сетку. Пока же она нужна, чтобы ваши похитители до самого последнего момента ничего не заподозрили. Но если вы будете нервничать, кричать и пытаться раньше времени прорвать сетку, они поймут, что что-то не так, развернут самолет, и ваше спасение сорвется. Не исключено, окончательно и бесповоротно. Поэтому, пожалуйста, доверьтесь нам и соблюдайте спокойствие. Мы спасем вас всех. Спасибо за внимание.

— А может, ну его, это спасение? Нас и здесь неплохо кормят! — крикнул Лысый Череп. Но его крик был гласом вопиющего в пустыне, поскольку остальные совы, впечатленные риторикой бурундука и польщенные обращением «глубокоуважаемые», вняли его словам и угомонились вплоть до того момента, как паника охватила всех пассажиров самолета-амфибии без исключения…

Но это будет потом. Пока же Гайка, проявляя чудеса пространственного воображения и физической гибкости, ползла по занимавшему внутреннюю полость фюзеляжа лабиринту проводов и шлангов в самую сердцевину хвостовой части самолета, где размещались гидроусилители рулей направления и высоты. Гайке ничего не стоило вывести их из строя, но это лишь затруднило бы управление самолетом, а требовалось его перехватить, не дав пилотам ни приземлиться в назначенной точке, ни повернуть обратно к острову. Сделать это можно было, лишь «перепрограммировав» работу подававших на гидроусилители давление сервоклапанов, вот почему мышка тащила за собой «змею» из соединенных добытыми в ангаре грота штуцерами шлангов.

На первом этапе Гайка поменяла местами входные магистрали на гидроусилителях рулей высоты, а магистрали гидроусилителя руля направления выдернула и закольцевала при помощи одного из принесенных с собой шлангов. В результате целостность гидравлического контура не пострадала, но теперь для управления рысканием самолета пилотам требовалось прилагать в несколько раз большие усилия, а на управление по тангажу самолет реагировал с точностью до наоборот — отпускание штурвала от себя приводило к задиранию носа, а подача на себя — к опусканию. Этого должно было хватить, чтобы внести в действия пилотов сумятицу, но закономерность вычислялась очень быстро, и для затягивания полета на время, необходимое для пролета лишних пятнадцати миль, требовалось, чтобы самолет реагировал на движения штурвала и нажимания на педали гораздо более непредсказуемым образом. А лучше всего — каждый раз по-разному…

Самолет чуть задрал нос. Потом резко опустил. Потом еще более резко задрал. «Приноравливаются!» — поняла Гайка и, отерев рукавом комбинезона забрызганные гидравлическим маслом очки, продолжила работу, методичность и целеустремленность которой разительно контрастировала с атмосферой в кабине пилотов.

— Что ж за гадство-то такое?!! — прошипел Мэнни, кое-как стабилизировав самолет. — Давление в гидросистеме в норме, температура в норме, а самолет ведет себя, как заколдованный!

— Так и есть… — проблеял бледный трясущийся Рамон. — Это все он… Бермудский треугольник…

— Еще раз произнесешь эти два слова — пристрелю! — пригрозил ему Мэнни. — Чем бы ни была вызвана эта поломка, на нашу миссию она не повлияет! Кстати, нам уже пора снижаться…

И Мэнни потянул штурвал на себя, рассчитывая опустить самолет на высоту, где он станет невидимым для береговых РЛС. Но вместо того, чтобы войти в пике, самолет почему-то сильно накренился на левый борт.

— А вы говорите, сетка зачем! — назидательно произнес Рокфор, обращаясь к обитателям контейнеров в правобортном стеллаже, которых от выпадения на пол и придавливания вышеозначенными контейнерами спасла только вышеупомянутая страховочная сеть. Практически сразу же самолет накренился на правый борт, доказав прозорливость Спасателей и второй половине сов. Рамон же окончательно уверился в мысли, что здесь орудует нечистая сила, и даже «вычислил» ее «источник».

— Мэнни! — прямо-таки завыл он. — Это всё сова! Сова! Последняя сова! Надо ее выкинуть! Выкинуть! Давай выкинем ее за борт! За борт, Мэнни! За борт! За борт!!!

— Да угомонись ты! — рявкнул Мэнни, имевший веские подозрения, что сова здесь абсолютно ни при чем, и не имевший ни малейшего желания проверять, как взбесившийся самолет отреагирует на открытие дверей и погрузочной рампы. По крайней мере, в воздухе. — Как приземлимся, так сразу во всем и разберемся! Уже недалеко!

Последняя фраза, как оказалось, была с его стороны верхом наивности. Ни в намеченной точке, ни на проходившей в трех милях западней ее границе между исключительной экономической и прилежащей зонами США амфибия так и не села. Пилоты перепробовали чуть ли не все предусмотренные конструкцией органов управления комбинации положения руля и педалей, исполнив практически полный набор доступных двухмоторному поршневому самолету фигур высшего пилотажа, но опустить нос у них так и не получилось. Они уже приблизились к берегу на непозволительно малое расстояние, их непрерывно и очень настойчиво окликали по радио, с минуты на минуту на перехват могли подняться истребители. От прыжка с парашютами латиноамериканцев удерживала исключительно боязнь гнева Сосы и неотвратимого наказания, по сравнению с которым перспектива погибнуть вместе с самолетом выглядела месячным условным сроком.

Само собой, в планы Спасателей такой вариант развития событий не входил, и Гайка внимательно следила за временем, хотя ее занятие было пускай и очень сложным, но при этом, что уж греха таить, безумно увлекательным. Будучи дочерью авиатора, не устававшего повторять, что самолеты живут только в полете, она испытывала особое удовольствие от процесса активного удержания крылатой машины в воздухе. Собственно, будь ее воля, она бы не давала ей сесть до исчерпания горючего. Если бы перед командой стояла задача насильно посадить самолет раньше срока, мышка испытывала бы самые настоящие угрызения совести. Хорошо, что в ту временную петлю попала именно она, а не тот же Чип, недавно без обиняков спросивший ее, почему они строили дуговой усилитель вместо того, чтобы сорвать вылет «Боинга» путем броска в двигатель какой-нибудь железяки, и искренне удивившийся ее ответу: «Потому что полет должен был состояться!» И умный ведь парень, но порой — такая темнота. А всё потому, что есть вещи, которые не мозгом постигаются, а сердцем. У того же Дейла с этим проблем нет…

Виброприемопередатчик на поясе Гайки исторгнул три мощных импульса. Это Чип недвусмысленно намекал ей, что пора бы и честь знать, а то, не ровен час, их и вправду ПВО сбивать начнет. Изобретательница удивилась: по ее внутренним часам до территориальных вод США было еще лететь и лететь. Однако, окинув критическим взглядом всю сотканную ею альтернативную гидравлическую сеть и трезво оценив свои возможности и быстродействие, Гайка пришла к выводу, что, пожалуй, и впрямь самую малость увлеклась. Но не беда. Несмотря на кажущиеся произвольность и безыдейность, система шлангов была очень хорошо продумана и, не убоимся этого слова, изящна. Три шланга выдергиваются, два соединяются между собой, а третий втыкается на место среднего — и самолет вновь обретает способность пикировать!

Правда, ценой потери способности кабрировать, что, между нами говоря, очень и очень плохо. Но Гайка не унывала. «Нельзя, право слово, считать серьезным недостаток, который исправляется всего в один шаг», — думала она, подныривая под главный распределительный узел и выдергивая нужный шланг, который после этого надо было подключить к соседнему входному штуцеру сервоклапана. Но на беду как раз в этот момент уже отчаявшийся Мэнни безо всякой задней мысли подал штурвал от себя, и самолет так резко клюнул носом, что мышка выпустила шланг и пролетела добрый фут, остановившись только на шпангоуте.

— Вот черт! — вскрикнула Гайка. Здесь, во внутренней полости фюзеляжа, правили бал свист воздушных потоков и шум двигателей, но даже общими усилиями они не могли заглушить отчаянные вопли пассажиров грузового отсека. В ходе войны пилотов с управлением самолет неоднократно скачкообразно набирал высоту, и сказать, сколько у них времени до столкновения с водой, было сложно. Зато было совершенно очевидно, что тает оно просто стремительно…

— Держитесь, ребята! Я быстро! — крикнула мышка и стала карабкаться к конвульсивно бьющемуся шлангу. Крики сов, что характерно, и впрямь приутихли, но причиной тому явились слова Чипа, бывшие, во-первых, гораздо лучше птицам слышны, а во-вторых, взвешены и авторитетны. «Наверное, — решила Гайка, — он им сказал, что это — часть нашего плана, и всё будет хорошо. Господи, хоть бы он оказался прав…» С этой мыслью она еще энергичней рванулась вперед, но далее, чем на пару дюймов, не продвинулась. Мешала гидравлическая жидкость, орошавшая окрестности при каждой манипуляции с находящимися под давлениями шлангами и теперь тонким скользким слоем покрывавшая все потенциальные опоры и ухваты. А отсоединенный шланг ее еще и добавлял. Заткнуть бы его чем-то. Но для этого надо сперва добраться до него, а для этого надо его сперва заткнуть…

Виброприемопередатчик снова заработал. Три коротких импульса, три длинных, три коротких. Образумивший сов Чип ненавязчиво намекал боевой подруге, что если она не справится, все их усилия окажутся не просто бесплодными, а смертоубийственно вредными…

Эта мысль, будто кресло-катапульта, вырвала Гайку из оцепенения и заколдованного круга, позволив ее разуму изыскать и эффективно использовать доселе скрытые резервы. Расстегнув комбинезон до пояса, она сняла футболку, разорвала ее на полосы, связала их между собой и перебросила получившуюся импровизированную веревку через ближайший жгут проводов. Подтянувшись на образовавшейся петле и закрепившись на новой высоте, она повторила процесс со следующим жгутом проводов, потом еще с одним и, наконец, с одним из рукавов гидросистемы, от которого было уже в буквальном смысле рукой подать по нужного ей шланга. Заарканив его при помощи бывшей футболки, мышка притянула его к себе, обмотала уже промаслившейся, но еще не утратившей шероховатости тканью и со всей силы воткнула в нужное место. Нос самолета резко задрался, потом опустился, потом снова задрался, словно Мэнни не верил своему счастью и на всякий случай решил убедиться, что все действительно работает, как должно. Затем амфибия вновь начала снижаться, теперь уже целенаправленно, и меньше чем через минуту коснулась поверхности воды. Но только когда самолет полностью остановился и заглушил двигатели, Гайка решилась отпустить шланг и перевести дух.

«— ВВП?» — провибрировал морзянкой приемопередатчик. Чип интересовался, всё ли у нее в порядке.

«— НП» — ответила Гайка, что означало «никаких проблем». Она вытерла лицо наименее грязными участками бывшей футболки и направилась к условленному месту сбора. Ее товарищи по команде тоже сложа руки не сидели.

— Приготовились! — скомандовал Чип, и четыре Спасателя, уже успевшие занять позиции у верхней кромки грузовой рампы, взялись за привязанные к замкам угловых креплений страховочных сеток веревки. Люди, как и предполагалось, долго себя ждать не заставили.

— А может, ну его? — прямо-таки канючил Рамон. — Взорвем все к чертям и уплывем. Мы ж возле самого берега, вот-вот Береговая охрана припрется…

— Вот и пошевеливайся, пока не приперлась! — зло посоветовал Мэнни, по ровному голосу и уверенным целеустремленным движениям которого никак нельзя было сказать, что их обладателю буквально только что грозила гибель в авиакатастрофе. Велев подельнику открывать ящик с кокаином, Мэнни включил механизм опускания грузовой рампы и направился к правобортному стеллажу; Рамон, соответственно, взял на себя левый. Но стоило людям приблизиться к страховочным сеткам, как те вдруг синхронно опали, и под ритмичный стук металлических дверок контейнеров занимавшие их совы ринулись на волю, строго придерживаясь условленной процедуры: правый стеллаж покидал самолет в порядке от хвоста к носу, а левый — от носа к хвосту. Это, во-первых, позволило избежать столкновений и пробок, а во-вторых, так откидывающиеся влево дверцы перекрывали выходы из соседних контейнеров, когда те были уже пусты. Единственным преградой на пути сов к свободе оказались застигнутые врасплох люди, да и то ненадолго.

— Что теперь скажешь? — поинтересовался добровольно шлепнувшийся на пол Рамон. Мэнни, попытавшийся оказать сопротивление и прямо-таки сметенный крылатой массой, сел, чеша ушибленный затылок и сплевывая набившиеся в рот перья.

— Ты о чем?

— О той сове. Это точно она всё устроила. Говорил же, давай пристрелим, а ты: «глупости, глупости». Вот и приплыли…

Мэнни поднялся на ноги с твердым намерением прострелить Рамону коленные чашечки и выбросить его за борт, но вдруг через оставшуюся открытой дверь в кабину увидел прямо по курсу движущийся к ним прожектор.

— Действительно, чтоб их, приплыли… — пробормотал он и повернулся к подельнику. — Ну, чего разлегся?! Помогай!

— А вот это нездорово! — прокомментировал Дейл, наблюдая с нижней плоскости руля высоты, на которой держался при помощи ножных присоскоступов, как резво преступники выкидывают в море моментально тонущие упаковки кокаина. — Надо им помешать! А то Береговая охрана ничего не найдет!

— Ну, нервы она им в любом случае потреплет, — пожал плечами стоявший, точнее, висевший рядом вниз головой Чип. — Главное, что мы освободили сов и сорвали планы Сосы. Не забывай, опять же, что у нас есть координаты его острова. Как окажемся на суше, отправим властям анонимку, и они устроят всей этой шайке веселую жизнь.

— Да, это они могут! — с готовностью согласился Дейл, но тут же занервничал. — Ой, а как же «Крыло»? Если с островом поступят, как в «Живешь только дважды»…

— Не поступят, — успокоил его более трезвомыслящий сородич. — Впрочем, думаю, мы всё равно вернемся туда раньше, чем власти проведут операцию — больно уж долгое и хлопотное это дело. Надо будет расспросить Рокки, вдруг у него, кроме Уилбура, еще знакомые альбатросы где-нибудь в окрестностях есть… Кстати, о Рокки! Пошли, скорей, а то он нас обгонит!

— Не бывать этому! — провозгласил Дейл, и бурундуки поспешили к передней кромке руля высоты. Там было удобнее сойти на фюзеляж и подняться к килю, у подножия которого члены команды договорились встретиться после покидания грузового отсека. И если опередить Вжика грызуны были неспособны физически, то прийти раньше тучного австралийца, еле волочившего обутые в особо мощные, с поднос размером, присоскоступы ноги, им, как говорится, сам дух здорового соперничества велел.

Чип раньше друга достиг передней кромки, но так как ему все время приходилось одной рукой придерживать шляпу, на верхнюю плоскость первым взобрался именно Дейл. Он наклонился, чтобы подать товарищу руку, но вдруг шестым чувством почуял на себе чей-то пристальный и хищный взгляд, обернулся и увидел растопыренные для захвата когтистые совиные лапы. В следующий миг они сомкнулись на воротнике гавайки бурундука и рывком подняли его в воздух, в буквальном смысле вырвав его ноги из завязок так и оставшихся на руле высоты присосок.

— Здравствуй, дружочек! Скучал без меня? — с издевкой поинтересовалась сова. Узнавший голос Дейл запрокинул голову, не веря своим ушам.

— Лысый Череп?! — вскричал он. — Ты… Ты — гад неблагодарный! Я же тебя спас!

Бездупловник рассмеялся.

— И за это тебе большое спасибо! Ты, мил бурундук, не обижайся, лично против тебя я ничего не имею. Но лететь к черту на рога на голодный желудок — кого как, а меня это не устраивает принципиально!

— Принципиально?! — разъярился Дейл. — Да у тебя вообще принципов нет! Ты… ты — дрожащая тварь! Бесславный ублюдок! Молчащий ягненок! Катящийся камень! Унесенный ветром! Сарделька, сосиска, редиска! Навуходоносор! Петух Гамбургский! Конь Пржевальского! Бешеный Бык!..

Лысого Черепа этот поток эпитетов развеселил пуще прежнего. Дейл и сам понимал, что толку от этого мало, и что он, как ни печально это сознавать, обречен. «Крыло» осталось на острове Сосы. Вжик сову не догонит. Остальные освобожденные, ведомые проинструктированными насчет птицеприманивателя Широким Клювом и своими парламентариями, уже, небось, на полпути к Флориде. Причина смерти: сожран спасенным. Какая ирония…

— Стой, крылатая мразь! — раздался сзади грозный окрик. — Стой, клевать буду!

Обернуться Дейл не мог, но голос Широкого Клюва узнал сразу и возликовал.

— Не рыпайся! — прикрикнул на него Лысый Череп и, насмешливо бросив через плечо «Попробуй, догони!», энергично заработал крыльями, пытаясь оторваться от преследователя. В обычных условиях ему бы это удалось — постоянно ходящий по краю бездупловник был в лучшей форме, чем почитаемый обществом парламентский советник. Но после почти двухнедельного заточения в контейнере крылья Лысого Черепа утратили былую прыть, плюс зажатая в лапах добыча негативно сказывалась на его аэродинамических свойствах, и Широкий Клюв неуклонно приближался.

— Стой, кому сказал! — крикнул он еще громче и грознее.

— Врешь, не возьмешь! — прохрипел Лысый Череп. В принципе, дойди дело до драки, он победил бы почти наверняка — за годы выживания в режиме «сам за себя» внезапный заход противнику в хвост с последующими смертельными ударами когтями и клювом был им отработан безупречно. Его подвела жадность, выразившаяся в нежелании бросить добычу, и недооценка противника — бездупловник считал бюрократов рохлями и тюхтями, способными лишь языками молоть. Вот и сейчас он думал, что Широкий Клюв будет вести с ним переговоры, поносить, увещевать, совестить и делать прочие глупости, давая ему время долететь до какого-нибудь клочка суши, где он сможет оставить на время добычу и освободившимися когтями всыпать этому зазнайке по первое число. Вот только он не учел, что у парламентского советника была весьма бурная и бесшабашная молодость…

— Ай! — заверещал Лысый Череп, когда когти поравнявшегося с ним Широкого Клюва пропахали у него на спине неглубокие, но жгучие борозды. — Ты что творишь, скотина?! Больно же!

— А то ли еще будет! Не отпустишь бурундука — вообще искалечу! — пригрозил Широкий Клюв, в подтверждение серьезности своих слов и намерений еще раз, уже глубже, оцарапав спину противника.

— Помогите! Хулиганы оперения лишают! — завопил Лысый Череп. Дейл остолбенел: точь-в-точь такое же «Помогите!» он слышал в ту ночь на крыше кемпинга. Так вот чей крик привел их сюда… От удивления бурундук даже не сразу сообразил, что падает. На его счастье, это сообразил Широкий Клюв, вошедший в крутое пике и подхвативший бурундука всего в паре футов от поверхности воды.

— Как вы? Живой? — сразу же осведомился он.

— Живой, живой! — закивал Дейл. — Вот если бы не вы, то… А как вы здесь очу…

— НУ, ВСЁ, ЗЕМЛЯК, КОНЕЦ ТЕБЕ!!! — раздался теперь уже за спиной у Широкого Клюва крик Лысого Черепа, бросившегося в атаку с твердым намерением отомстить недругу за все причиненные неприятности сразу. Теперь, со свободными лапами, да еще нападая сверху и сзади, бездупловник был чрезвычайно опасен. Медлить было нельзя.

— Далеко собрался? — издевательски крикнул Лысый Череп, видя, как Широкий Клюв резко, практически вертикально, набирает высоту. — Высота тебе не поможет! От меня не уйдешь!

Он бросился на перехват, растопырив лапы с намерением нанести оппоненту плохо совместимые с полетом рваные раны на плечах. Но за миг до их столкновения Широкий Клюв прозорливо притормозил, и Лысый Череп пролетел над ним. Безрезультатным его выпад не был, так как когти его обращенных назад пальцев оцарапали Широкому Клюву лоб, но этого бездупловнику было мало, и он, развернувшись, бросился в погоню за возобновившим набор высоты парламентским советником.

— От меня не уйдешь! — повторил бездупловник.

— Да, ты прав! — крикнул в ответ Широкий Клюв, судя по голосу, летевший из последних сил. — Ты победил! Забирай его, он твой!

— Что?! Как?! Не на-А-А-А-А!.. — заверещал Дейл, когда его «спаситель» разжал когти. Даже такой мастер подлостей, как Лысый Череп, оказался не готов к такому вероломству и наблюдал за описывающим в воздухе пируэты грызуном с раскрытым клювом и выпученными глазами.

— Вот уж удружил, земляк, так удружил! — похвалил он потерянного из виду Широкого Клюва. — Давно бы так!

Он притормозил, нацеливаясь на оглашающего округу душераздирающими воплями Дейла… и получил удар в голову. Бросив бурундука, Широкий Клюв не бросился наутек, как могло показаться, а описал в воздухе «мертвую петлю» и пошел на таран. Удар клювом в затылок оказался столь сильным, что у Лысого Черепа будто искры из глаз посыпались, на миг осветив всё вокруг. Но практически сразу окружавший его мир поглотила непроглядная тьма, и бездупловник, войдя в плоский штопор, бесчувственным кулем рухнул вниз, врезавшись в воду с оглушительным всплеском. Аналогичная судьба неизбежно постигла бы не смолкавшего Дейла, но, как и в прошлый раз, Широкий Клюв успел подхватить его в самый последний момент.

— Это я, не бойтесь! — сообщил он не различавшему совиные когти и продолжавшему истошно орать грызуну.

— Вы?! — не поверил своим ушам Дейл. — Ах, вы… Секундочку… Так это был обман?!

— Отвлекающий маневр, — переформулировал Широкий Клюв. — Простите, что заставил нервничать, но мне необходимо было убедить Лысого Черепа, что я вас действительно бросил, а это могло получиться только в том случае, если бы вы сами в это поверили.

— По-вашему, я не умею притворяться?! Вы плохо меня знаете! — Дейл надулся, но тут же позабыл об этом и спросил: — А Лысый Череп где?

— В воде, — ответила сова.

— В смысле? Он утонул, что ли?!

— Такие не тонут, — мрачно процедил Широкий Клюв.

— Думаете? — неуверенно спросил Дейл. Сова удивленно посмотрела на него.

— Только не говорите мне, что вознамерились его спасать!

— И в мыслях не было! — честно признался бурундук. — Одного раза с меня хватит!

— С меня тоже, — облегченно согласился Широкий Клюв.

«Конвинг» нашелся без труда благодаря катеру Береговой охраны, дрейфовавшему рядом и освещавшему носовую часть самолета ярким прожектором. Хвостовая же часть была погружена в контрастный мрак, скрывший от людей прибытие совы и связанное с ним ликование Чипа, Рокфора и Вжика. Заплутавшая и не сразу нашедшая нужный монтажный лючок Гайка присоединилась к ним значительно позже, и Широкому Клюву пришлось повторно рассказывать, как он перепоручил руководство своей стаей Серому Перу, а сам вернулся проверить, не замыслил ли Лысый Череп какую-нибудь пакость…

— …Вот таким вот образом, — подытожила сова. — Впрочем, это самое малое, что я мог сделать, чтобы хоть как-то вас отблагодарить. Само собой, вы теперь пользуетесь пожизненным парламентским иммунитетом! Ну, не с этой секунды, конечно, этот вопрос еще через Парламент надо провести, но, думаю, после перевыборов никаких проблем с этим не возникнет. Опять же, благодаря вам, — Широкий Клюв многозначительно посмотрел на Рокфора, так красочно живописавшего все подлые приемы и интриги Длинного Клюва, что шансов на сохранение депутатской ветки у него не было ни малейших. Без некоторых преувеличений австралиец, правда, не обошелся, но в целом он был прав, поэтому парламентский советник не стал поправлять его во всеуслышание, рассудив, что у оппозиционера будет шанс прокомментировать все выдвинутые против него обвинения. Вот пусть и упражняется в столь любом ему красноречии… — Ладно, полечу я, пожалуй, а то мои подумают, что я сгинул, продолжат путь без меня, и ищи их потом. Наша работа закончена ведь, я правильно понимаю? — он кивком указал на катер Береговой охраны.

— Не совсем, — ответил Чип. Наркодельцам в общем и целом удалось убедить Береговую охрану, что они — потерпевшие бедствие бразильские орнитологи. Правда, пограничники всё равно изъявили желание досмотреть самолет, но загодя выбросивших пистолеты и наркотики за борт преступников это не пугало, и они совершенно спокойно наблюдали за тем, как экипаж катера готовит к спуску быстроходную надувную шлюпку. Чип уже практически смирился с тем, что сейчас Мэнни с Рамоном выйдут сухими из воды, и сдавать властям местонахождение Сосы придется отдельно. Но тут на сцену вернулся Широкий Клюв, а это значило, что один из теоретически разработанных им планов действий можно попытаться осуществить на практике… — Гайка, как думаешь, открыть рампу без лишнего шума возможно?

— В смысле, грузовую хвостовую рампу самолета? Да, конечно. На случай отказа гидравлики или потери питания предусмотрен ручной режим опускания рампы. В специальное отверстие вставляется специальная ручка и крутится. Правда, крутить надо долго…

— Ничего, нам долго не надо. Покажешь Рокки дорогу?

— Покажу. Но толку с этого не будет никакого. Он там не пролезет. Даже я с трудом пролезла.

— А я пролезу?

— Ты? Пролезешь.

— Отлично. Дейл, пойдешь с Гайкой и приоткроешь рампу.

— А может, не надо? — протянул Дейл. Нет, с Гаечкой он был готов идти в огонь и воду, но долго крутить какую-то ручку…

— Надо, Дейл, надо, — твердо произнес Чип, ощутивший легкий укол ревности, но тут же отогнавший его прочь как неразумное и вредящее делу ребячество. Вряд ли Гаечка выберет Дейла по итогам короткой совместной работы. Вряд ли она вообще Дейла выберет, если на то уж пошло. Если даже она выберет не его, то уж Дейла не выберет и подавно… — Вжик, отслеживай происходящее в кабине. Рокки, ты со мной. Клюв, спустите нас на поплавок под правым крылом…

— …Лейтенант Макгрегор, Береговая охрана Соединенных Штатов, — формально отрекомендовался офицер, руководивший подплывшим к самолету на моторной шлюпке отрядом.

— Мануэль Кардозо, Рамон Бернардо, Бразильский институт окружающей среды и возобновляемых природных ресурсов при Министерстве окружающей среды Бразилии, — не менее формально представился за двоих Мэнни, протягивая моряку их удостоверения. — Как мы уже говорили, у нас на борту только пустые клетки, но если они вас интересуют…

— Интересуют, — кивнул Макгрегор. — Нас всё интересует. Датчи, Спайк, обыскать их. Вы же не против?

— Нет, конечно! — улыбнулся Мэнни. — Мы мирные люди, нам скрывать нечего!

Личный досмотр предсказуемо результатов не дал, и пограничники попросили показать грузовой отсек. Первым шел Макгрегор, за ним — латиноамериканцы. Окинув взглядом стеллажи с клетками, лейтенант направился вглубь отсека. Когда Мэнни и Рамон увидели, что именно привлекло его внимание, они застыли истуканами с разинутыми ртами и симптомами нервного тика. Подойдя к грузовой рампе, Макгрегор присел, вскрыл один из десяти сложенных пирамидкой продолговатых пластиковых контейнеров, попробовал на язык содержащийся в них белый порошок и, ощутив характерное онемение, сообщил подчиненным:

— Кокаин. Чистейший. Унций[11] двадцать где-то. И это только в одном контейнере.

— Это… не наше… — выдавил из себя Мэнни. Макгрегор осклабился.

— На случай, если у вас хватит наглости обвинить нас в подлоге, спешу уведомить, что у каждого из нас есть портативные камеры, передающие картинку на корабль. Наша высадка полностью задокументирована. Так что ничего у вас не выйдет… СТОЯТЬ!!! — крикнул он двинувшемуся в его сторону Рамону. Тот побледнел еще сильнее и рухнул на колени.

— Пожалуйста! — взмолился он. — Спасите меня! Заберите меня отсюда! Я всё расскажу! Всё! Мы работаем на Алехандро Сосу! Он скрывается…

— МОЛЧИ, ДУБИНА!!! — бросился на него Мэнни, но стоявшие у него за спиной пограничники были начеку и, грубо схватив его за плечи, впечатали в стеллаж, подсекли ему ноги и заломили руки за спину. Это не мешало Мэнни осыпать подельника проклятиями и грозить ему страшными карами, но Рамону было уже все равно. Он был готов на всё, лишь бы поскорей сойти с этого проклятого самолета…

— Да уж, — сказал Датч Спайку, когда истеричный латиноамериканец дошел до Бермудского треугольника и происков суперсовы. — Я, конечно, подозревал, что наркодельцы — неадекваты, но что б настолько…

— …В конце концов на них обоих надели наручники и посадили в лодку. Вот, собственно, и всё! — закончил рассказ о событиях на борту самолета Вжик.

— Да, — согласился Чип, вдыхая полной грудью морской воздух, — вот теперь, пожалуй, действительно всё!

— А здорово ведь получилось! — сладко потягиваясь, заметил Рокфор. — Признаться, поначалу я сомневался, что из этой затеи выйдет что-либо путное, но результат говорит сам за себя! Ты — гений, парень!

— Ему просто повезло, что предводитель того косяка осетров оказался дальним родственником одной из «несушек» Толстопуза[12], — хмуро произнес трясший натруженными руками Дейл.

— А вот не скажи! — возразил австралиец. — Мой папочка постоянно повторял: «Делай добро и бросай его в море! Море всё помнит!»

— Так-то, Дейл! — победоносно произнес Чип, хотя удача, несомненно, была важной составляющей успеха его плана. Ему повезло не только с осетрами, но и с Широким Клювом, способным ловить поднимаемые рыбами со дна и подбрасываемые Рокфором в воздух контейнеры и переправлять их в щель над приспущенной Дейлом рампой. Им с Гайкой оставалось лишь сложить их на видном месте и выбраться наружу. Остальное — уже история… — Ладно, ребята, почему бы нам не перекусить? По-моему, мы заслужили праздничный ужин!

— Не то слово! — охотно согласился Рокфор. — Лично я бы сейчас сову съел! Сырную, конечно!

— А я — шоколадную! — поддержал шутку Дейл, благо перенесший их на корму катера Береговой охраны Широкий Клюв давно улетел догонять сородичей и не мог их слышать.

— Вот и разведайте, нет ли на здешнем камбузе чего-нибудь в этом роде. И пробу снимите заодно, — Чип заговорщицки подмигнул, хотя мог этого не делать, так как Дейл, Рокфор и Вжик уже направлялись к ближайшей двери в надстройку. Чип же пошел в противоположную сторону, к кормовому срезу, где, облокотившись на леер и устремив взгляд в звездное небо, стояла Гайка. Чип никогда раньше не видел, чтобы она застегивала комбинезон до упора, но ей это определенно шло. Впрочем, в его глазах ей шло практически все. Даже блестевшие в лунном свете пятна гидравлической жидкости.

— Как ты? — спросил бурундук, вставая рядом и тоже облокачиваясь на леер.

— Отлично! — ответила Гайка. — Воздухом вот дышу. На звезды смотрю. А ты как?

— Аналогично, — Чип тоже посмотрел на небо, хотя оно не интересовало его совершенно. — Красиво!

— Очень. Знаешь, я поймала себя на том, что не помню, когда в последний раз вот так вот смотрела на звезды. В смысле, вижу я их, конечно, часто, но чтобы просто стоять и смотреть на них, ни о чем не тревожась, не сидя в засаде, не управляя самолетом, не ища в уме ответ на сложную задачу… Пожалуй, это было еще в «Митчелле». Моя спальня — ну, как спальня, топчан — была прямо на приборной панели, под остеклением. Звезды всегда — ну, как всегда, когда погода позволяла — были последним, что я видела, засыпая. И мне всегда снились такие красивые сны… Вот я и думаю, может нам стоит… Ты слушаешь?

— Да, конечно! — бурундук энергично закивал, хотя на несколько секунд под действием ее чарующего голоса впал в совершенную прострацию. — Что нам стоит?

— Пристроить к Штабу площадку для астрономических наблюдений.

— Отличная мысль! — не раздумывая, поддержал ее Чип. — Всегда хотел научиться ориентироваться по звездам! Вон, как Рокки ловко определил, где мы находимся! Это — незаменимый навык!

— Да, меня его рассуждения тоже впечатлили, — кивнула мышка. — У этих созвездий такие необычные, красивые названия. Причем на первый взгляд непонятно, почему их назвали именно так. И на второй, если честно, тоже. Но если взять телескоп и увидеть все входящие в них звезды, а не только самые-самые яркие, то станет ясно, что определенное сходство есть. Так что без телескопа никак. Как думаешь, какой лучше: рефрактор или рефлектор?

«Лучше всех — ты!» — подумал Чип, но в слух произнес другое:

— А какая разница?

— В рефракторах свет собирается при помощи системы линз, преломляющих лучи. Поэтому они и называются рефракторы, то есть, буквально, «преломители». В рефлекторах лучи собираются зеркалами, которые отражают свет, не преломляя его, благодаря чему не возникает хроматической аберрации.

— Лучше без аберрации, — Чип понятия не имел, что это, но слово ему не понравилось. Ему вообще эта тема не нравилась. В конце концов, он стоит под усыпанным звездами небом на палубе корабля посреди океана на расстоянии вытянутой руки от самой прекрасной девушки на свете… и разговаривает с ней о телескопах?! Нет, ну его к черту! Видовые различия, уровень интеллекта — всё это условности. Он должен сказать ей всё, здесь и сейчас, пока они одни и никто им не меша…

— А-А-А-А!!! — завопил вылетевший из надстройки и поскакавший к ним Дейл. — ЧтовыстоитекореенапомощьРоккисыручуяливсырорезкуполезмысВжикомегоневытащимидемтеяпокажудорогу!!!

— Чего?.. — только и успел спросить Чип, но Дейл нетерпеливо схватил его за воротник и потащил за собой так быстро, что Гайка, даже опустившись на все четыре лапки, едва за ними поспевала.

«Кошмар какой-то… — сложив на груди руки, думал Чип, ехавший по палубе на пятой точке. — Никакого спасу от них нет. Рокки надо лечиться! Вернемся домой — первым делом узнаю, есть ли в МЦБ психиатрия. Стационар. Два места сразу выхлопочу. Дейлу это тоже на пользу будет. Может, он хоть там себе кого-нибудь найдет…»

===

Все персонажи сериала «Чип и Дейл спешат на помощь» являются собственностью Walt Disney Corporation и используются без их разрешения исключительно в целях личного развлечения. Остальные персонажи, равно как и все описанные выше события, являются плодом авторского воображения.

Июль 2012 г.

---

[1] См. серию «Сила любви» / “Love is a Many Splintered Thing” (здесь и далее прим. авт.)

[2] См. главу 3 романа «Агрессивная терапия».

[3] См. серию «Бурундуки на секретной службе» / “Double'0 Chipmunk”.

[4] По-английски группа сов называется “parliament” (парламент), а бабуинов — “congress” (конгресс).

[5] См. серию «Безумный Дейл» / “It's a Bird, It's Insane, It's Dale!”.

[6] См. серию «В любую погоду» / “Weather or Not”.

[7] См. серию «Птицефабрика» / “Pie in the Sky”.

[8] См. серию «Кошки не в счет» / “Catteries Not Included”.

[9] См. серию «Ракушечный бум» / “Shellshocked”.

[10] См. серию «Приключения коралловой клуши» / “Three Men and a Booby”.

[11] ≈28,35 г.

[12] См. серию «Родительское благоразумие — в сторону» / “Parental Discretion Retired”.