Закрой глаза (гет)

Я лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. В голове крутились последние сказанные черепом слова; о том, что Марисса Фиттис и Пенелопа Фиттис — это один и тот же человек. Слова действительно последние, потому что потом он будто воды в рот набрал, и плавал себе в эктоплазме, загадочно закатывая похожие на варёные яйца глаза. Противное зрелище, как раз из-за него выиграть в гляделки у этого засранца у меня и не получилось. Я пыталась задавать вопросы, но по его молчанию и надутому (ха!) виду было ясно, что он опять считает всё настолько очевидным, что ничего тупорылой мне разъяснять не намерен.

Уже несколько дней я пыталась переварить эту информацию, и делала это в одиночку. Например, череп мог соврать, чтобы посмотреть на мою реакцию — а отреагировала я тогда достаточно бурно, сначала выкрикнула: «Что?!», потом онемела, а затем уронила тарелку на пол. На грохот примчался Джордж, но череп как раз тогда скорчил одну из своих фирменных отвратительных рож, так что Каббинс, крякнув, накинул на него первое попавшееся полотенце и не стал задавать никаких вопросов, впрочем, для него неуклюжесть была делом обычным, и осуждать меня он не собирался.

В любом случае, следовало бы сообщить Локвуду и остальным, но я решила подождать немного, авось череп соскучится и забудет про свою мнимую немоту. Он действительно соскучился — я видела, как он пытается делать безтелое сальто, но на мои расспросы всё так же молчал. Видимо, эта паскуда опять ушла куда-то по Ту Сторону и там развлекалась, а на меня внимание обращать в его планы не входило. Так что спустя сутки я врубила обратный ход, и сама стала его игнорировать, даже не взяла его на пару дел, которые мы взялись расследовать — Спектр под мостом и Лимлис на пустыре. Череп я поставила вообще под ванную, чтобы пение Джорджа в душе побыстрее мотивировало его на словесные подвиги.

Череп страдал — по нему было видно — но упрямо молчал. Причём, его противное зеленоватое лицо просто плющило от самодовольства, и с каждым днём он становился (несмотря на мои усилия — я поставила его за унитаз, предварительно накрыв полотенцем) всё счастливее (если это слово вообще может быть применимым к постоявшему пару дней в отхожем месте черепу), а я всё мрачней. В какой-то момент Локвуд даже поинтересовался, почему это я не беру с собой череп, я ведь всегда так с ним носилась. На это заявление я злобно фыркнула и пробормотала что-то навроде, что этот типок мне надоел.

Так что для Локвуда, Холли и Джорджа мы стали кем-то типа рассорившейся парочки. Череп я в итоге вернула на кухню, убедившись, что никакие мои уловки с ним не работают; полотенце с банки, правда, не убрала.

На самом деле это сильно нервировало, потому что — как вдруг я начала отдавать себе отчет — мы ведь с черепом вроде как подружились! Последние события сильно нас сблизили! Он даже предлагал создать агентство «Карлайл и череп»… а теперь вот, пожалуйста.

Молчит.

Поговорить он решил как раз тогда, когда я: а) ожидала этого меньше всего; б) была наименее всего к этому расположена. В этот момент я только вернулась с очередного дела в доме, набитом призраками (клиенты постоянно вызванивали нас, а некоторые, особо настырные, пусть и готовые хорошо заплатить, хотели, чтобы мы вышли на задание вотпрямщасдавайдавай), упала на кровать и уже почти вырубилась, как череп вдруг кашлянул.

Вот просто, будто несуществующее горло прочищал.

Несмотря на усталость, я нашла в себе силы удивиться через уже набежавшую пелену сонности.

— Да-да? — слабым голосом, заглушенным вдобавок подушкой, поинтересовалась я.

— Вот мне просто интересно.

— Что же?

— Ну, мне вот уже около девяноста лет. Не считал, если честно. Но я просто думаю, как не стыдно тебе вертеть мной, таким почтенным стариком, как тебе вздумается…

Я фыркнула. Очередные разглагольствования, никак не относящиеся к делу.

— …а ведь умер я совсем молодым. Интересно, я считаюсь стариком? Или вечно молодой, вечно пьяный?

— Что ты несёшь? — буркнула я, приподнимаясь на локте.

— …если так подумать, то может ли быть, что мой интерес к тебе подпитывается осознанием того, что я так мало повидал? Хотя, повидал я как раз достаточно… может, я не испытал того, что должен был?

— С чего такие философские вопросы в такой час?

— …вот ты, Люси. Мечтаешь о Локвуде, поэтому мы опять тусуемся в этой каморке под крышей. Несчастные, неудовлетворённые нынешним положением дел, ждём, когда мир изменится к лучшему; ты ждёшь, пока этот дебил обратит на тебя внимание, а я жду, пока на него наступит слон… я к тому, что у нас с тобой разные ценности, но мы всё равно вместе.

— Это как посмотреть, — возразила я, усаживаясь, несмотря на усталость.

— Признай, ты ведь скучала по нашим разговорам. С Локвудом ты так много не поболтаешь.

— И голову он мне так не дурачит, как ты.

— Это как посмотреть, — в тон мне отозвался череп. — Мы бы с тобой были гораздо лучшей парой.

Черепа понесло. Я? Я зевнула.

— Давай уже ближе к телу, — я легла набок. — Мне завтра опять вставать рано, закупать идти всякое…

— Ты, наверное, хочешь, чтобы я рассказал тебе про Мариссу?

Я замерла. Так, Люси, дыши, не дай ему понять, что он тебя зацепил. Сделай вид, что этот вопрос тебя уже совершенно не колышет.

— Пофиг, — я повернулась к стенке.

— Если бы ты знала правду, ох, как бы ты ревновала…

— Кого? Тебя? — поперхнувшись смехом от неожиданности, выпалила я. И тут же прикрыла рот ладонью — чёрт, проявила интерес. Затылком ощутила, как череп ухватился за мою реакцию и упивается ей.

— Я мог бы тебе рассказать…

Молчу, крепко стиснув зубы. Спокойно, он лишь играет со мной.

— …если ты сделаешь так, как я попросил тебя тогда, в лаборатории Ротвелла.

— Что? — сорвалось с моих губ. — Ты это про которую просьбу? Бросить Локвуда как приманку, хватать тебя и валить?

— Закрой глаза или выключи свет, и я тоже могу быть Локвудом…

— И? Как? Какой в этом смысл?

— Не узнаешь, пока не попробуешь.

— А с чего я вообще должна соглашаться?

— Ты хочешь узнать главную тайну Мариссы? Косвенно, конечно, она связана с тем, что та так хорошо сохранилась, но… самая главная тайна — тайна Проблемы… хочешь, я расскажу тебе всю правду?

Моё сердце гулко колотилось к груди. Нет, это снова его приколы… но вдруг на этот раз он говорит всерьёз? Раньше он никогда не предлагал раскрыть карты. И, в конце концов… что такого в том, чтобы немного пофантазировать? Всё же интересно, каким он представляет себе Локвуда. Скорее всего, будет нести всякий бред. Кто знает, скорее всего это просто будет смешно. И… да ничего я, в принципе, не теряю.

— Давай.

Тишина. Будто бы череп ошарашен тем, что я так быстро согласилась. Я не стала спрашивать с него обещаний, если он действительно решил рассказать — расскажет. Если изначально не собирался — никакие клятвы не вынудят его поделиться информацией.

— Расслабься, — его тон немного изменился.

Меня уговаривать не пришлось. Я растянулась на кровати, закрыла глаза и почувствовала нежные пальцы Морфея на веках. Может, я просто усну, а он даже не заметит, будет там себе трепаться…

— Люси, — произнёс внезапно спокойный и ясный голос.

Я вздрогнула и мгновенно села на кровати, распахнув глаза, но в комнате кроме меня и немного зловеще померцывающего зелёным светом в стеклянной банке черепа никого не было.

— Эй, мы же договорились, — он был явно недоволен.

В груди у меня горько защемило — отзвук того «Люси» ещё звучал в голове. Локвуд никогда не произносил моего имени с такой интонацией. Но это точно был его голос! Точно… очень точно сымитированный.

— Ляг.

Я повиновалась, растерянная и немного разбитая.

— Закрой глаза.

Темнота обступила меня.

— Люси.

Я закусила губу.

— Мне всегда нравилось, как ты смотришь на меня. Не тогда, когда я могу заметить, а когда ты смотришь мне в спину — восхищённо. Но сейчас я хочу, чтобы ты посмотрела мне в лицо. Ты…

Он появился перед моим внутренним взором. Слегка смущён, но всё равно весьма самоуверен. Как обычно.

— Ты — самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал. Ты точно не такая как все. И это не из-за твоего Дара, хотя и из-за него тоже. Просто ты — та, на кого всегда можно положиться. Ты — та, с кем не нужны слова. Ты… наверное, ты единственная. Единственная, кто способна меня понять.

— Ты… не можешь говорить это всерьёз.

— Ты так думаешь из-за Холли?

— О боги, да ни при чём тут Холли!

Он сделал ко мне шаг, и я почувствовала, как краснеют мои щёки. Его голос теперь совсем близко.

— Я ведь всё понимаю. Вижу, что тебя ко мне манит. И не могу отрицать того, что меня тоже.

Ещё ближе.

Он в моей голове.

— Коснись себя, Люси… я хочу видеть удовольствие на твоем лице…

Он во мне.

* * *

Утром я, вся встрёпанная и заспанная, со следами от подушки на лице, спустилась на кухню.

Холли поставила передо мной поднос с печеньками, а я макала их в чай и капала потом на джорджеву скатерть для размышлений, крепко задумавшись.

Когда спустились все остальные, я немного встряхнулась и кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Череп вчера раскололся, — заявила я.

— Что? — переполошился Джордж.

— Эээ… в смысле, он рассказал мне о том, как появилась Проблема.

Тишина на кухне. Все круглыми глазами вытаращились на меня.

— Он действительно рассказал тебе? — неверяще проговорил Локвуд. — Ты уверена, что он не играл с тобой?

— Ну, играл… но в другом смысле.