А утром - где ты? (джен)

— Итак, — Доктор проворно вертелся вокруг консоли, как и всегда умудряясь нажимать множество рычагов и кнопок одновременно, — Сегодня просто отличный денек для чего-нибудь необычного, поэтому давай посетим особенное место. — Доктор часто называл какое-то из мест совершенно особенным. По мнению Донны, обычных мест во вселенной вообще не было, кроме, конечно, давно приевшейся Земли. — Как насчет Асгарда? Планета не то чтобы спокойная, но пикники там всегда выходили чудесными!

Донна скривила лицо в притворном изнеможении.

— Ну уж нет, тощий ты марсианин. Я все время только и слышу от тебя о прекрасных планетах и пикниках. Но, куда бы мы ни прилетали, нам приходится бегать от орд злобных пришельцев! Да я скоро смогу победить в марафоне по бегу! — она оперлась на консоль и одним пальцем указала на своего собеседника. — На этот раз отвези меня на действительно спокойную планету.

— Ладно, — в карих глазах таймлорда слегка потух энтузиазм. — Хорошо, я знаю, где бы ты хотела оказаться. Там лишь сплошные пляжи из голубого песка и теплый океан. Называется Сенерия. Сейчас там, правда, не искупаешься — сезон не тот. Но зато туристов меньше.

Планета и вправду оказалась спокойной. На холодном, тянущемся на много миль пляже из голубого песка гуляли лишь несколько романтичных парочек. Сенерия носила звание курортной планеты, но никто так и не решился испортить ее красоту постройками, типичными для курортов. В разгар сезона, конечно, там стояло множество ларьков и магазинчиков, но с окончанием отдыха все они съезжали, оставляя планету в первозданном виде. И в отсутствие людей Сенерия не выглядела радостным местом отдыха. Три солнца на небе переставали нещадно палить, становились маленькими и блеклыми, словно тихо умирающими, лиловое небо теряло насыщенный оттенок и заполнялось тьмой и грохочущими вдали темно-фиалковыми тучами, а океан без людей навевал тоску бесконечным шумом прибоя.

Донна уселась прямо на прохладный песок, завернувшись в одеяло. Вокруг стояла тишина. Доктор возился с ТАРДИС вдали. Донна смотрела на плещущиеся темные волны, пытаясь забыть все, от чего она устала: работа, городская суета, вечно недовольная мать, что до сих пор пытается ей указывать, как поступать. В последнее время приключения с Доктором перестали спасать ее от этого. Последнее время она вообще была сама не своя. Иногда ей казалось, будто все находится не на своем месте. То же чувство не отпускало ее в той полузабытой реальности, где хватило всего одного поворота не туда, чтобы изменить весь мир.

Донна вздрогнула от пронизавшего холодом до самых костей ветра. Кажется, пора возвращаться в ТАРДИС. Но вместе с чувством холода у женщины внутри появилось ощущение нарастающего страха. Сзади послышались шуршащие помехи, как из телефонной трубки. Донна обернулась и не увидела сзади себя ни Доктора, ни кого-либо еще, лишь серую беспросветную мглу. Ноубл закричала так громко, как только могла:

— Доктор!

— Донна. Донна? Ты слышала, что я сейчас сказал?

Шон сидит за столом и пьет кофе. Кажется, сегодня у него выходной. Донна уже с минуту смотрит на пустое место на полке открытого холодильника, запоздало осознавая, что арахисовое масло кончилось. Нужно будет купить сегодня пачку, но сначала посмотреть, что закончилось еще.

— Да, конечно, — Донна оборачивается к мужу и улыбается: улыбка выходит натянутой.

— Так вот. Я говорил о том, что ты могла бы сегодня пораньше уйти с работы, и мы бы сходили куда-нибудь. Я просто подумал, что тебе нужно развеяться — ты выглядишь совсем измотанной.

Шон подходит к ней сзади и кладет руки на плечи. Тепло его прикосновений порождает в душе тепло и покой. Наверное, ее муж прав. Что-то не то творится с ней в последнее время. Вроде все так же, как было всегда, но все же что-то изменилось.

— Да, — Донна улыбается, стараясь изо всех сил выглядеть совсем не уставшей. — Можно съездить в ресторан, а перед этим прогуляться по парку.

— Вот и отлично, — Шон радостно улыбается. — Я люблю тебя.

— И я тебя, — Донна целует мужа в губы, а затем сжимает его в крепких объятиях.

На улице совсем нет людей. Донне на несколько секунд кажется это странным, но она сразу же выкидывает эту мысль из своей головы. Разумеется, в этом нет ничего странного. В конце концов, она впервые идет утром до работы пешком. Наверное, по утрам на улицах всегда так. Пустота делает привычные дома и дворы совсем другими — неживыми, словно застывшая картинка. Выделяются ярче обычного все мелкие трещины, мусор, и надписи на стенах. Из-за поворота с визгом выезжает красная машина и проносится, почти задевая женщину, Донна еле успевает отскочить. Машина стремительно исчезает за домами.

— Идиот! Ты чуть не убил меня! Радуйся, что я не запомнила номер — ты бы остался без прав! — Донна кричит на всю улицу, понимая, что ни водитель, ни кто-либо другой ее не слышит. Но легкая злость, смешанная с раздражением, отрезвляет, вытаскивает из сонного утреннего омута, и Ноубл чувствует себя почти в полном порядке. По крайней мере, теперь она будет знать, что идти на работу пешком — идея невероятно глупая.

— Знаешь, я ведь так и не поняла, что случилось тогда на Сенерии, — Донна устремила взгляд на пылающее темнотой небо, пытаясь вспомнить события на планете с голубым песком. Но в голове лишь туман.

— На Сенерии? — Доктор оторвался от изучения устройства в стене и пристально посмотрел на женщину. — А что там произошло?

— Ну как же, — Донна нахмурилась, шумно вздыхая, словно разговаривала с беспросветным идиотом. Зачем он делает вид, что не понимает? — Там же было что-то, что-то страшное. Я кричала, разве ты не помнишь?

— Не было ничего такого. Мы приземлились, провели там некоторое время, а затем так же спокойно улетели. Донна, ты точно в порядке? — Донна засомневалась, что вообще было нужно ему все говорить: Доктор стал выглядеть обеспокоенным.

— Да! Разумеется, я в порядке! Я просто, правда, помню, что там было что-то неправильное. И ты должен помнить это тоже!

— Я не помню, прости. Донна, мы поговорим обо всем этом, как только наши жизни будут вне опасности, хорошо? Потому что… — он вновь повернулся к проему в стене, где пестрели различные механизмы, и пару секунд пожужжал отверткой, — Я закончил! Это должно отключить некоторых роботов, по крайней мере, стражников. Да и стены перестанут двигаться. Я, знаешь ли, ненавижу запутанные лабиринты еще с тех пор, как убегал в них от минотавра. Ну что, побежали?

Доктор улыбнулся и схватил женщину за руку, поднимая с земли. Вдвоем они выбежали из-за угла, тут же привлекая к себе внимание всех оставшихся поблизости роботизированных монстров. Они бежали от них, заворачивая за все углы, пока преследование не стихло. Донна смогла выдохнуть лишь когда перестала слышать за спиной звук лязгающих зубов.

— А вот и выход! — крикнул Доктор. Впереди сияло мягким светом нечто, напоминающее открытую дверь. Доктор и Донна ворвались в него, и за их спинами захлопнулся проход в один из самых больших и опасных лабиринтов во вселенной.

— Нет, я все-таки поверить не могу, что ты это пропустила! Земля же оказалась в совершенно другом месте, в небе вокруг были еще десятки огромных планет. С неба спустились те странные штуки с вантузами, а потом нашу планету будто протащили сквозь трубу!

— Я спала, — коротко отвечает Донна. Все эти истории ей уже порядком надоели. Пришельцы, другие планеты — это же бред сумасшедшего. А Сьюзен все никак не замолчит, все пытается ей что-то доказать. Донна вчера увидела счет за телефонные разговоры — вот это настоящая проблема. Надо бы сказать Шону, что его сестре из Польши будет достаточно говорить с братом раза два в месяц.

— Кстати, ты слышала про нового парня Синдии? Лора сказала, что ему всего двадцать. Не знаю, правда это или нет, но от Синдии можно ожидать чего-то вроде этого. — Донне абсолютно не интересна эта история про Синдию и ее ухажера, однако нужно как-то перевести тему разговора.

— Ах да, знаешь, мне ее даже жалко. Наверное, надеется, что рядом с ним будет выглядеть моложе, а выходит наоборот, — Сьюзен хихикает.

Донна смеется вслед за подругой, вкладывая в этот смех все свои актерские способности. Смеяться над тем, над чем она всегда смеялась еще несколько недель назад, совершенно не хочется. Больше всего она хочет уйти отсюда, перестать слышать голос Сьюзен, перестать выслушивать истории про пришельцев, лишь засоряющие мозг.

— Донна, ты в порядке?

Знакомые слова.

Донна обнаруживает, что просто сидит и смотрит мимо Сьюзен, уже с полминуты разглядывая рекламный плакат на стене. Она вздрагивает и быстро улыбается.

— Да, конечно, все хорошо. Просто завал на работе. Шеф начал уделять слишком много внимания составлению отчетов. Придирается к каждой мелочи.

— А я давно тебе говорила — уходи оттуда! — Сьюзен глядит на нее со знанием дела. — Моя сестра тоже работала у такого, в результате ей пришлось ходить к психологу, чтобы справиться со стрессом. А те сейчас заламывают такие бешеные цены за свои услуги. Да и шарлатаны в наше время стали попадаться куда чаще. Каждый хочет нажиться на чужих проблемах!

«Чудесно, Донна, — уныло думает женщина. — Вот тебе уже и начали ненавязчиво предлагать психолога».

— Хорошо посидели, — Донна встает из-за стола и, нагибаясь, целует подругу в щеку. — Но мне уже пора идти. Знаешь, отчеты сами себя не напишут.

Выходя из кафе, Донна несколько мгновений пристально разглядывает голубое небо. Невозможно представить, чтобы это привычное лондонское небо вдруг потемнело до черноты и в нем бы появились космические корабли или что похуже. Нет. Сьюзен все-таки полнейшая идиотка.

— Напомни-ка, что мы тут ожидаем увидеть? — Донна сидела на самом краю пола ТАРДИС, свесив ноги в открытый космос. Позади Доктор шумел, разбирая и заново собирая вместе детали, проводы и другие светящиеся штуковины из консоли машины времени. Он провел так уже где-то полчаса, все пытаясь починить очередную сломанную часть своей машины. Донне начинало казаться, что таймлорд специально оставляет некоторые из функций своей любимицы неисправными, чтобы было веселее путешествовать. Эта мысль казалась все более верной с каждый разом, но сказать Доктору, что никому кроме него самого веселее от нее не становится, Донна не решалась.

— О, это совершенно обыденное во вселенной событие. Но некоторые обстоятельства делают его, можно сказать, уникальным. Разрушение звезды летящей в ее направлении кометой. И да, это произойдет не совсем здесь. Мне нужно починить силовой щит ТАРДИС. У нее, конечно, довольно крепкая оболочка, но от осколков взорвавшейся планеты она не спасет. Да и тем более, интереснее будет наблюдать это действие вживую, с открытой дверью, а не на сканерах.

На лице Доктора возникла сияющая улыбка, и он вновь нырнул под консоль. Донна повернулась обратно к бесконечному космическому пространству и начала разглядывать звездное полотно вдалеке. Шум ТАРДИС, как и всегда, окутывал женщину покоем и теплотой, а громкие копания Доктора в консоли казались таким привычными, словно стали неотъемлемой частью жизни Донны.

— Я закончил! Отправляемся! — Доктор вскочил на ноги. Его лицо выражало такой восторг, словно он был маленьким ребенком, обнаружившим огромного экзотического жука на окне.

— Ну наконец-то! — Донна поднялась на немного затекшие ноги. — Имей в виду, после твоих слов я ожидаю увидеть что-то действительно великолепное. — Женщина шутливо нахмурила брови.

Доктор лучисто улыбнулся ей и дернул за рычаг с круглой ручкой — машину слегка тряхануло. Донна предусмотрительно схватилась за поручень, но больше толчков не последовало.

— Вот мы и прибыли. Осталось всего пять минут. Открывай дверь.

Донна подошла к двери, и, открыв ее, охнула.

— Эта звезда…?

— Ага, — Доктор весь светился восторгом. — Полностью состоит из расплавленного песка, то есть да, она стеклянная.

Донна стояла, не в силах пошевелиться от великолепия вида, что открылся перед ней. Звезда была голубоватой, чуть прозрачной. Она походила на шар, в котором словно бы застыли снежные вихри. Блестящая поверхность звезды отражала всю тьму и сияние космоса. Правый бок словно горел в огне — свет приближающейся кометы. Свет становился все ярче, пока Донна, наконец, не увидела большой хвостатый обломок. Он подлетел к звезде, словно бы в замедленной съемке, и наполнил ее светом. Она стала похожа на само солнце. Доктор и Донна зажмурились от нестерпимо яркого сияния. Внутри у Донны все вздрогнуло от беззвучного взрыва. Прошло несколько минут, и женщина почувствовала, как ее трогают за плечо. Тогда она открыла глаза.

Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но все слова застряли внутри. У нее получилось лишь смотреть.

Огромные глыбы медленно разлетались от эпицентра взрыва, похожие на мифических ледяных гигантов. Помимо них были еще и миллионы осколков поменьше размеров. Они сверкали и переливались, отражая космос с разных сторон, искажали его, словно в комнате кривых зеркал в парке развлечений. ТАРДИС дрейфовала среди них как корабль посреди айсбергов. Множество кусков летели прямо на них, но, натыкаясь на щит, отталкивались от него и отлетали прочь. Все пространство вокруг сверкало стеклянной пылью — пеплом уничтоженной звезды. Донна почувствовала, как на глазах появились слезы. То, что она сейчас видела, было самым прекрасным в ее жизни.

— Ну, как тебе? — Доктор говорил тихо, не решаясь разрушить излишним шумом красоту момента.

— Это чудесно… — так же тихо прошептала Донна.

— Осколки планеты будут тут еще долгое время. Нескоро, но они все-таки разлетятся по разным частям космоса. Возможно, никто их больше не увидит, и они станут лишь частью летающего по вселенной мусора. Даже звезд, подобных этой, может больше не быть.

— Но у тебя ведь есть машина времени. Ты можешь возвращаться сюда бесконечное число раз.

— Делал бы я так всегда, сейчас бы совсем разучился видеть красоту.

Донна промолчала. Они вместе еще долго молчали.

— Боюсь, я так и не смог починить щит до конца. Нам лучше улететь. Печально, самые красивые вещи — всегда самые недолговечные, — Доктор улыбнулся, но в его глазах промелькнула легкая грусть.

— Знаешь, если тебе сильно понравилось, я думаю, что мог бы прилететь сюда еще пару раз, — предложил он, когда они были далеко от места взрыва.

— Нет, в конце концов, у нас с тобой еще множество дел, верно? Спасение планет и все такое. Ну же, не делай такой вид. Мы давно уже не были где-то, где надо было бы кого-то спасать. И я вижу, как ты по всему этому скучаешь.

— Мне просто показалось, что тебе немного это надоело, — Доктор в смущении почесал затылок.

— Я просто чувствовала себя слегка уставшей, но сейчас все уже в порядке, правда. Наверное, это последствие битвы с далеками. Ну, знаешь ли, не каждый день твою планету похищают, и все земляне находятся в двух минутах от уничтожения.

— Это точно. Я рад, что все тогда хорошо закончилось, — Доктор неловко улыбнулся. — И я рад, что ты в порядке. Я-то думал, еще немного — и захочешь домой.

Донна насмешливо хмыкнула.

— Даже не надейся избавиться от меня, марсианин! Я собираюсь путешествовать с тобой вечно!

Доктор еле заметно вздрогнул, и на его лице промелькнула тенью боль, но он быстро взял себя в руки.

— О, да. Донна Ноубл, думаю, мне никогда не удастся от тебя избавиться.

И они вдвоем заливисто засмеялись.

Синий. Яркий-яркий синий. Самая лучшая синяя вещь на свете.

Донна просыпается и видит, как вокруг нее все наполнено синевой. Синий потолок спальни, синее небо. Насыщенно-синий цвет загорается секундной вспышкой в воздухе, и Ноубл чувствует столь же кратковременную вспышку головной боли. Но затем все проходит и оказывается, что даже потолок спальни вовсе не синий, а вообще светло-желтый. Донна осторожно встает с кровати, держась одной рукой за голову. Надо будет принять пару таблеток аспирина. Главное только, чтобы мама этого не заметила — обязательно заставит идти к врачу.

Донна спускается по лестнице на кухню. Уже на середине лестницы она чувствует запах поджаренных тостов и чая. Ее дедушка всегда пьет только чай с ромашкой по утрам. И по этому запаху она невероятно скучала. Шон улетел на неделю к сестре в Польшу. Донна на время переехала жить в старый дом — в пустом ей было скучно.

Она входит на кухню. На часы она не смотрит, но, судя по легкому солнечному свету и отсутствию шума под окнами, сейчас раннее утро. Сегодня выходной, поэтому все дома. Дедушка сидит за столом и читает книгу. Мама моет посуду.

— Доброе всем утро, — вяло произносит Донна.

— Доброе. Рано ты проснулась для выходного дня, — говорит Сильвия, не отрываясь от мытья оставшейся с вечера посуды.

— Да просто бессонница. Наверное, сильно устаю на работе. Думаю, уволиться с нее и найти другую, так больше продолжаться не может. Еще и сны стали снится странные, — Донна говорит обо всем этом мимоходом, наливая кофе из кофейника в чашку.

— Правда? Что снилось? — с легким любопытством спрашивает дедушка, отпивая из кружки.

«Не помню» — уже собирается ответить Донна, но замирает на месте от вращающихся в голове подробностей. Сегодняшний сон не исчез окончательно, как это бывало обычно. Донна хватается за маленькую незначительную картинку в своем сознании и обнаруживает, что может выхватить еще несколько деталей.

— Да так, — чуть сбивчиво произносит женщина, морща в напряжении лоб. — Разная чушь: другие планеты, какие-то пришельцы. Все вина Сьюзен — когда мы в последний раз…

Договорить она не успевает — в уши врывается громкий шум. Донна вздрагивает, в первую секунду не понимая, что произошло, и только потом до нее доходит, что это был звон разбивающейся посуды. Ноубл резко оборачивается. Пол забрызган белоснежными осколками, словно каплями белой краски с большой кисти. Донна смотрит на них, раскрыв широко глаза. Голову заполняет единственная мысль: осколки так похожи на что-то знакомое и прекрасное. «Он обещал, что я могу увидеть это еще раз, если захочу», — мелькает короткая мысль на общем шумном фоне и тут же исчезает. Донна словно просыпается еще раз — теперь уже окончательно и резким движением бросается к матери.

— Я помогу!

— Нет, нет, я сама соберу. Надо же, наверное, выскользнула из-за мыла. Надо мне быть осторожней, — Сильвия слишком испуганная и бледная для человека, который всего лишь обронил несколько тарелок. Донна неожиданно для себя обращает внимание только на это.

— Брось, мама! Я соберу, — она неосторожно хватает острые кусочки посуды, думая только о том, что очень хочет, чтобы с маминого лица исчезло это страшное выражение. Донна помнит только один момент из своей жизни, когда ее мама была так напугана: когда в пять лет Донна чуть не попала под машину. Та ситуация и эта совсем не похожи. Совсем-совсем.

Она оглядывается на дедушку: тот смотрит сквозь них, словно задумавшись о чем-то, судя по его лицу — чем-то страшном и плохом. И тут Донна не выдерживает.

— Да что такое с вами? Случилось что-то, о чем я не знаю?

— Ничего, Донна, успокойся. Ничего не случилось, — Сильвия тяжело поднимается на ноги и проводит рукой по лицу. — Все мы устали, трудная выдалась неделя. Пап, ты не уберешь со стола?

— Ага, конечно, — дедушка тут же кидается нервными движениями протирать стол не очень чистой тряпкой.

Донна стоит посреди кухни, не зная, что делать. Мама и дедушка упорно не обращают на нее внимания, и создается впечатление, что они хотят, чтобы она ушла. Хотят, чтобы она не узнала чего-то, чего не должна знать.

— Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, раз моя помощь тут не нужна, — в ответ на слова женщины только напряженная тишина.

В голове полыхал пожар. Донна знала о том, что происходит, но не желала поверить в это даже на секунду. Все ведь было нормально еще несколько минут назад. Все было просто чудесно. Донна чувствовала, как глаза туманом застилают слезы. А голова болела так, что сил уже не было терпеть.

— Я хотела путешествовать с тобой вечно! — ей хочется кричать, но сейчас она понимает, что крик не поможет.

Пальцы Доктора обхватывают ее виски, и женщина чувствует, как начинает утихать головная боль и разрастаться другая — боль расставания. Но затем гаснет и она. Исчезает в тумане вместе со всем остальным.

— Прости, Донна. Мне очень-очень жаль.

Боль и пустота. Донна просыпается от боли. Голова гудит и в спальне ужасающе душно. В этот раз сон, что приснился женщине, был страшным. И в этот раз она его не забывает. Она медленно поднимается с кровати — перед глазами все плывет. Она нашаривает руками стенку и идет по коридору, опираясь на нее. Путь до лестницы выходит долгим, Донна слышит доносящиеся снизу голоса.

— Ты говорил, что это невозможно! Ты говорил, что ей нельзя вспоминать! А теперь заявляешься сюда, потому что, видите ли, что-то придумал! Папа, ты же согласен со мной, правда?

В ответ ей тишина.

И тут же слышится голос — чужой, жесткий и одновременно кажущийся бесконечно знакомым и добрым.

— Я был не прав. Даже если я ничего не сделаю — все может закончиться плохо. Дело в том, что…

Слова тонут в боли, и Донна начинает спускаться по лестнице. Что-то придает ей сил. В коридоре стоят трое — мама, дедушка и Он. Незнакомый человек в темно-синем пальто с красной подкладкой. Его лицо старо и глаза стары еще больше.

— Здравствуй, Донна, — человек мягко улыбается, что на его лице кажется неестественным. — Я Доктор.

Доктор. Доктор. Доктор.

Слово проносится в голове Донны, и она понимает, что этот человек — не тот доктор, который носит белый халат и работает в больнице. Это совершенно другой Доктор. Доктор, которого она когда-то знала. На стенах пляшут багровые тени. Голова раскалывается, и собственные слезы кажутся Донне нестерпимо горячими.

— Доктор, — произносит она хрипло. — Это ты…

Ей нужно сказать намного большее, но не хватает сил. Но теплые пальцы касаются висков, так же, как и в прошлый раз. Только теперь не чтобы отнять, а чтобы дать. Боль отступает и взамен приходит уютное тепло и спокойствие. Донне больше не придется забывать свои сны.