Илларидонские сказания: Равновесие (джен)

Низкое тёмное небо заслонило собой яркий диск звезды Моу, опустив на землю непроглядный мрак, похожий на ночь. Это случилось уже давно, но смертные не замечают этого. Они погрязли в хаосе, войне, их взор затуманен алчностью, жадностью и ненавистью друг к другу. Но сейчас... Немногие выжившие, кто остался после произошедшей страшной и кровавой битвы, обратили свои взгляды на небо. Их мысли были различны, их мотивы можно оправдать, их можно простить. Они сами просили прощения, раскаиваясь в своих деяниях. Почему лишь сейчас?..

Души смертных витали над полем боя в отчаянии, страхе, боли. Они чувствовали, как к ним подступает холод, как тепло смертного тела покидает их, уступая бесконечному мраку. Они слепли, запоминая мир именно таким, каким он был для них в последний миг. Тёмный, холодный, жестокий. Они хотели кричать, но не могли, лишь метались вокруг, чувствуя, как уходят последние крупицы тепла. Потерянные и заблудшие, им осталось лишь ждать пастыря и надеяться, что он не придёт слишком поздно. Они чувствовали, как к ним подступает голод. Голод по теплу смертной плоти. Они хотели вновь ощутить себя живыми, они хотели плоть. Почувствовав её, они устремлялись к смертным, преследуя их. Сегодня мёртвые не оставят в покое живых.

Но были и те, кто оставался здесь. Акиэлла была сейчас с каждым из них. Для них она источала холод и мрак, её прикосновения были болезненны. Она не пастырь, она не имеет права, но она должна. Пусть она не властна над живыми, но она может помочь мёртвым. Хоть немногим, но спасти их от участи, что обрекает их на страдание. Им больно, они мечутся, когда её сущность начинает аккуратно собирать их, но затем им становится тепло и они успокаиваются. Вскоре для них всё кончится... Или начнётся заново.

И всё же, она могла помочь и умирающим. Она была с ними, с каждым умирающим, лежащим посреди тысяч мёртвых братьев и сестёр, борющимся на жизнь, но обречённым на гибель. Сегодня здесь не останется живых.

Небо раскололось вспышкой молнии, за которой последовал невероятный по своей силе грохот. Но Акиэлла не обращала внимание на это. Перед ней был юноша, сильный юноша, уже мужчина, теперь мужчина. Опираясь на обломок своего копья, он пытался подняться, но всё равно падал на колени, ослабев из-за ужасной раны в своём боку. Устав, он поднял свой взгляд, полный слёз и отчаяния, на небо. Он не хотел умирать, он не хотел убивать. Сейчас он это понимал. Бессмысленная проклятая война отняла у него всё, а затем сожрала и его. Акиэлла была с ним, она ответила ему и помогла обрести покой, собрав его душу едва она покинула тело.

Вновь грохот, на этот раз куда более сильный, заставил Хранителя Весов обратить внимание на иную сущность, находящуюся непосредственно здесь. Таэз. Отвратительный и внушающий ужас. Вся его суть сейчас была пропитана ненавистью, злобой, беспочвенной яростью. Он нёс смерть, хаос, разрушения и погибель. Сейчас его время, время Хаоса. Акиэллу печалило, что Таэз был равен ей, такой же Хранитель Весов, как и она. Бесконечно злобный, упивающийся страданиями и болью, желающий обречь как можно больше душ на страдания. И сейчас он был зол тем, что не получает наслаждения от агонии умирающих.

— Ты! — его рёву сопутствовал очередной раскат грома. — Тебе здесь не место!

— Я там, где должна быть, Таэз, — ответ Акиэллы был тихим, словно лёгкий бриз.

— Это моё время, никчёмный ты дух! — Хранитель Хаоса рыкнул так, что на земле начал зарождаться ураган. Сейчас он был невероятно силён, это действительно Его время, время Хаоса. Погибель сотням тысяч смертных.

— Я не могу отказаться от помощи тем, кто обречён на страдания.

— Эти души мои! — ярость Хранителя Хаоса не унималась. Он был в своём праве. — Верни. Мне. МОИ ДУШИ!

Сжавшись в маленький комочек энергии, Акиэлла направила собранные души в центр своей сущности, словно смертный прижимает кого-то к своей груди.

— Ты жалкая, — тихие слова, в которых место гневу уступило презрение.

Таэз медленно стал приближаться к Акиэлле, а она замерла на месте, ожидая, когда её постигнет кара за её дерзость. Чем ближе был Таэз, тем сильнее она понимала, что сделала глупость, ошибку. Миропорядок был установлен существами, стоящими выше её принципов и понимания. Они создали Таэза таким, они создали её такой, они же создали правила и определили цикл существования. Сегодня правит Хаос, но ведь на смену ему всегда приходит Порядок. Придёт её время, когда она прольёт слёзы дождём над опустошённой и выженной огнём землёй, а пропитанные кровью души смертных дадут всходы любви и справедливости. А сейчас... Сейчас смертные будут страдать. Не за грехи, не за своё высокомерие, мелочность, желание уподобиться высшим существам, нет, это всё слишком просто. Смертные верят, что несчастье посылают им Боги в отместку за что-то, это бы объяснило многое для них. Но даже ей, Хранителю Весов, одной из тех, что определяет баланс Добра и Зла, Порядка и Хаоса, не понятен замысел её создателей. Зачем смертным необходим этот цикл, когда процветание сменяется разрушением, а затем вновь наступает процветание? А, может, этот цикл необходим не им? Что если Богам безразличны судьбы смертных? Можно лишь гадать.

Внезапно её сущности коснулся обжигающий холод. Она знала, что, в отличие от душ, ей не будет тепло внутри другой сущности. Таэз поглотит её основу, а затем ей придётся восстанавливать свои силы из других своих проявлений. Акиэлла не умрёт, но и не сможет ему больше мешать.

Холод сжигал её, растворяя в сущности Хранителя Хаоса. Это не было больно, лишь невероятно холодно. Она чувствовала, как истончается её оболочка и как начинают метаться внутри неё те души, которые она хотела спасти. В отличие от неё, они будут поглощены навсегда и прекратят своё существование. Это забвение, будто никогда этой души и не было. Для Акиэллы такой исход был куда страшнее того холода, что она чувствовала. Но едва она смогла это осознать, как наступила темнота, но холод никуда не исчез. Она не очнулась.

В те времена появилась новая легенда. Легенда о принцессе и принце, наследниках Великих королей. Принцесса была заколдована и навеки заключена в камень злыми Богами. Принц пытался спасти свою возлюбленную, но Боги лишь позлорадствовали над ним, вселив уверенность, что вот-вот наступит день, когда чары развеются, а каждый, кто желает приблизиться к принцессе, хочет продлить действие колдовства. С тех пор несчастный охраняет покой своей любимой, прогоняя или убивая любого, кто к ней приблизится. С той байки прошли сотни лет, но она не потеряла своей силы. Некоторые даже утверждали, что видели странную статую каменной девушки, возле которого уже не один десяток лет, в любую погоду, стоит огромный рыцарь с гигантскими щитом и мечом. Его доспехи покрылись мхом, но не ржавеют. Но вряд ли это подтверждает легенду, ведь этот огромный рыцарь ни на кого не нападает. Это лишь две статуи, посвящённые принцу и принцессе. А люди... Люди сами виноваты в своих бедах, и незачем здесь винить Богов.