Тень (джен)

Вся ее жизнь подчинена Красной Королеве. Страх впитывается в кровь, становится неотъемлемой частью, и она беспрекословно делает, что ей велят. Не оценивает свои поступки как хорошие или плохие, у нее попросту нет выбора. У Красной Королевы неограниченная власть, а она лишь ее фрейлина — красивая и послушная, лишь поэтому до сих пор живая. В какой-то момент она настолько вживается в роль, что забывает собственная имя. С этих пор испуганная когда-то девчонка, чудом пришедшаяся ко двору, исчезает, остается только Герцогиня — тень Королевы, выполняющая любую ее прихоть.

Она бы солгала, если бы сказала, что не задумывалась о возможной награде, но никогда и предположить не могла, что ею станет Валет. Каждая при дворе тайком засматривалась на широкий разворот его плеч, прямую спину и узкие бедра. Он слишком хорош, чтобы оставить кого-то равнодушной... Чересчур. Герцогиня впервые дает слабину: она влюбляется. И как только осознает, Валет исчезает, а потом появляется чертова Алиса. И ведь даже ненавидеть ее не получается, все равно останется у разбитого корыта. Валет не бросит королевство, сколько бы ни бунтовал. Он похож на мать больше, чем думает. В совершенстве умеет манипулировать людьми и лгать им не моргнув глазом.

Герцогиня уверена, что Алиса ему безразлична, пока не ловит мимолетный взгляд. Такую смесь заботы, отчаяния и трепета нельзя подделать. Замешательство мгновенное, Валет тут же надевает привычную маску высокомерного безразличия, но Герцогине достаточно. Он никогда не будет так на нее смотреть. Она другая.

— Джек? — с требовательными нотками в голосе зовет его Алиса.

Герцогине горько.

Она половину сознательной жизни выбивает из себя даже намек на дерзость. А Валету оказывается нравятся самодостаточные, независимые и бросающие вызов девушки. Ирония, оставляющая привкус золы на губах. Вряд ли он когда-нибудь полюбит Герцогиню. В его глазах она, вероятно, безмозглая марионетка матери, да и зачем пытаться узнать навязанную партию, если есть уже любимая?

Герцогиня кусает щеку изнутри, лишь бы не проявить слабость. Придется смириться, что в ее жизни нет смысла, кроме желания спасти свою шкуру во что бы то ни стало. Придется смириться с болью. Она понимает, даже если Алиса умрет, легче не станет. Валет будет в ней видеть только ту, что ему подсовывают, а не равную, не достойную уважения и любви. Герцогиня может опоить его выжатыми из устриц, синтезированными эмоциями, но не в ее силах заставить его испытывать настоящие чувства. Она пешка в борьбе за королевство, разыгранной Красной Королевой, кукла в чужой игре. Ее никто не воспринимает всерьез, потому что не по рангу.

Горько осознавать собственную никчемность, но лучше так, чем обманываться иллюзиями. Наверное, она рождена, чтобы подчиняться, а не управлять. Любить уж тем более по определению не положено. Ее используют и выбросят, когда станет ненужной, но пока, возможно, стоит хотя бы попытаться жить? Притвориться, будто она хоть на что-то способна? Стать той, что достойна внимания Валета, пусть и ненадолго?

Герцогиня не делает выбор, его у нее по-прежнему нет. Все, что остается, сохранять хорошую мину при плохой игре и надеяться, что в ближайшее время не спишут со счетов, и она окажется хотя бы не беспомощной. Выживать бессмысленно, если не к чему стремиться, любить больно, если безответно, быть приближенной к Королеве глупо, если шарахаться от собственной тени.

Герцогиня не вспоминает свое имя.

Жаль, что ее зовут не Алиса.