Ответь мне, прошу... (гет)

— Я всегда хотел тебе многое рассказать. Но ты убегала, а однажды и вовсе исчезла. Сегодня тебе придется все выслушать, понимаешь, Ами?

Мы сидели на террасе. Уже была ночь. Звезды освещали небосвод. Из наших ртов выходили облака пара.

— Ты всегда много говорила, дорогая. До нашей разлуки тебя было не остановить. Потоки слов просто лились из твоих уст. У тебя часто получались рифмованные фразы. Иногда даже рассказывала на память свои стихи.

Я встал с небольшой скамейки на которой мы сидели и взял с полки поблизости плед. Подошел за твою спину и накинул на твои хрупкие плечи этот проклятый плед в клетку. Его ты так любишь. Я его сохранил после нашей ссоры.

— Ты всегда была каким-то лучиком солнца. Хотя почему каким-то? Ты была лучшей.

Ты едва заметно поежилась и укуталась в плед. Я тихо хмыкнул и продолжил.

— Ты всегда радовалась моему появлению. Обнимала, утыкалась носом в мое плечо, шею. Я всегда в ответ прижимал тебя сильнее к себе. А ты вырывалась и смеялась. За твоим смехом я готов был бежать до нашего любимого обрыва. Ами, помнишь его?

Но ты промолчала в ответ.

— Что же… Я не виню тебя. Наш любимый обрыв был только нашим. Мы рисовали разноцветными мелками на выступах. Казалось, нам ничего больше не нужно. Мы с тобой были детьми. Детьми, которые хотят любви, не зная как это больно. Мы с тобой много танцевали на том обрыве. Мы не боялись того что можем упасть. Нас поддерживали крылья любви. Так нам казалось. А возможно это было именно так.

По твоей щеке прокатилась слеза.

— Ты звонко пела, как дети поют в три года. Но ты никогда не фальшивила. Ты никогда не повторялась. Никогда не просила помощи в сочинении песен. Ты делала все сама. Тебя мало что могло расстроить. Ты всегда улыбалась. Кроме дня нашей ссоры.

Ты попыталась тайком вытереть предательские слезы.

— Ты обожала свой контрабас. Ты играла на нем, с трепетом избавляла его гладкую полировку от пыли. Ты любила классическую музыку, но никогда в этом не признавалась. Ты много говорила о том, что это «не модно». Твою логику порой было невозможно понять.

Я наконец сел рядом с ней. От неё веяло домашним уютом, и запах корицы касался моего носа.

— Ты любила приглашать меня на свои концерты. Там я стоял в тени поклонников и наблюдал за тобой. На сцене ты почти не менялась. Все те же медные волосы, васильковые глаза с искорками смеха в глубине. Только там ты становилась собой. По-настоящему живой. Ты танцевала и пела до упада. Твой звонкий голос разлетался по залу в считанные минуты. Он проникал глубоко в душу.

Ты передернула плечами.

— Когда ты пела грустные песни, то могла задеть все чувствительные струны-стержни в человеке. Когда ты пела о любви, то смотрела на каких-то парней. А я всё время стоял в той проклятой тени и наблюдал за тобой. Ты была такой недосягаемой. В такие моменты мне казалось, что я не достоин тебя.

В твоих глазах мелькнуло разочарование.

— Ты впитывала информацию словно губка, много читала. Ты замечала то, чего не видели другие. Ты могла своим взглядом узнать всю суть человека.

Я взглянул на тебя краем глаза. Твои губы расплылись в мимолетной и родной улыбке.

— Ты любила цветы сирени. Однажды, когда ты болела, я принес тебе эти цветы. Ты засмеялась и поцеловала меня.

Ты вновь тайком вытерла слезы.

— Но не смотря на все твои плюсы, ты часто пропадала. Я волновался, ты отмалчивалась. А потом ты умерла. Тебя унесла та болезнь.

Ты отвела взгляд.

— Я не плакал, когда узнал, что тебя нет. На твоих похоронах я молчал весь день. Теперь же я плачу. Я хочу вновь услышать твой голос. Услышать как ты поешь, как танцуешь, смеешься… Но тебя нет! Ты бы сказала, что я зря это делаю. Мои друзья тоже так говорят. Но я буду это делать!

Ты фыркнула и покачала головой.

— Честно, сложно сказать кто из нас умер. Я или ты. Ты все время в моей голове, а я продолжал отключаться от реальности. Кто же из нас умер? Ответь мне, прошу…

Ты посмотрела мне в глаза и приложила указательный палец к губам.

— Помолчим? Ну что ж… С тобой я готов молчать все время. Это уютно.

Мы смотрели на огни городов. Ты куталась в плед. Я же вытирал соленые слезы…