Что лучше всего делает Джесси (джен)

Это похоже на обучение танцу. Они стоят вплотную, ладонь Рейеса лежит на пояснице Джесси, вторая рука касается его руки.

— Ноги расставь, — цедит Рейес. — Что ты зажимаешься так, словно я тебе по яйцам врежу?

— А с вас станется, шеф!

— Поговори еще. Ноги раздвинь. Вот так. Смотри вперед… Так, ты не свой член держишь, а оружие, крепче пальцы. Целься… Черт!

Он передвигается за спину Джесси, бесцеремонно вклинивает колено у того меж ног, что сосредоточиться не помогает вообще никак. А если учесть, что сейчас час ночи, на полигоне приглушено освещение — «не все операции будут проходить на ярком свету» — и они одни во всем огромном комплексе…

— Да не дышите вы мне в шею так возбужденно! — не выдерживает Джесси.

Его шею берут в захват.

— Сейчас ты дышать перестанешь, щенок! Целься. Стреляй.

Отдача бьет в запястье, Джесси недовольно хмурится — кажется, промазал. Он скидывает руку Рейеса с шеи, снова выцеливает мишень, стреляет еще три раза.

— Отвратительно!

Еще бы не отвратительно. Джесси хочет спать, а еще есть и выпить кофе.

— От тебя никакого проку нет. Расслабился… Размяк… — рычит Рейес.

По спине проходят мурашки. Если он сейчас не покажет, на что способен, его могут отсюда и выставить. А как сказали Джесси в самом начале знакомства: «Отсюда у тебя есть только один путь». Он перезаряжает пистолет, задерживает дыхание… и выпускает в никуда всю обойму.

— Это вообще что такое? — Рейес отходит, потом отвешивает ему оплеуху, от которой Джесси пошатывается, а в голове все звенит.

— Я не знаю, сэр, — он смотрит куда-то в пол, не догадываясь выпустить пистолет.

Джесси в самом деле не понимает, что с ним — мишень пляшет из стороны в сторону, двоится, троится.

— Ты бесполезен, — чеканит Рейес. — Завтра же…

У Джесси внутри все холодеет.

— Что «завтра», шеф? — спрашивает он странно звенящим голосом.

— Завтра же тебя здесь не будет, Маккри, если ты немедленно не сосредоточишься. Мне тут ни к чему безрукие рекруты.

Джесси пытается сосредоточиться, очень пытается, щурит усталые глаза, в которые словно горсть песка попала, ловит непослушную мишень, потом, не удержавшись, зевает и трет глаза ладонями.

— Можно мне хотя бы выпить кофе, шеф?

— Нет. Стреляй!

Джесси снова сосредотачивается, часто моргая. Спать, как же сильно хочется спать.

Потом он чувствует запах кофе, поворачивается и долго пытается понять, грезится ему протянутая кружка кофе в руке Рейеса или нет. Когда он берет ее и смотрит на поднимающийся пар, то убеждается в том, что все настоящее.

— Осторожно, — запоздало говорит Рейес.

Джесси уже обжигает язык, часто дышит, открыв рот.

— Ты хоть что-то можешь сделать хорошо? — устало спрашивает Рейес.

— Что именно, шеф?

— Так, умение мыслить сразу отпадает.

Джесси думает. Ночь. Пустой полигон. Он хочет спать. Что он вообще умеет хорошо делать, кроме как бесить Рейеса?

— Ладно, шеф, не уверен, что так уж хорошо это делаю… Но точно правильно. Во всяком случае, пока никто не жаловался.

Он идет к Рейесу, на ходу облизывая губы.

— Что ты собираешься сделать?

— То, что точно умею.

Рейес выставляет вперед руку, тормозит его продвижение ладонью.

— А сперва словами свой план разъяснить не судьба, Маккри?

— Некогда, — Джесси тихо смеется. — У меня и так не особенно много решимости.

Он снова убирает руку Рейеса, потом приподнимается на цыпочки, слегка досадуя: какого черта тот такой высоченный? А потом целует.

Отступает Джесси, когда в легких заканчивается весь воздух.

— Это что вообще было, Маккри? — интересуется Рейес.

— То, что я делаю лучше всего, шеф — совершение идиотского непредсказуемого поступка. Вы же сами спрашивали, что я хорошо могу делать.

— Сгинь, — говорит Рейес могильным голосом.

— Куда?

— Спать, Маккри. Сгинь спать! Завтра продолжим тренировки…

— Спокойной ночи, шеф, — Джесси внезапно даже сам для себя его целует, в этот раз в щеку.

И демонстрирует еще одно свое непревзойденное умение — удирать со всех ног.