Мать (гет)

Пришёл. Она каким-то шестым чувством поняла, кто именно направлялся к их коттеджу, и это, как ни странно, не стало таким уж сюрпризом для Гермионы Грейнджер. Она лишь до последнего надеялась, что заказ будет забирать кто-нибудь другой — тот, кому ей будет не так тяжело смотреть в глаза. Возвращаясь от озера с ведром воды, Гермиона увидела приближающуюся к коттеджу «Ракушка» фигуру в чёрном плаще и без всяких колебаний достала из кармана растянутой кофты палочку, одновременно выкрикивая как можно громче:

— Дети, у нас гость!

Ветер, который уже давно был заодно с ней, подхватил её слова и понёс их прямо в мужчину, посмевшего вторгнуться в столь тихую и мирную обитель. Холодные завитки воздуха врезались в тёмную фигуру и попытались сорвать капюшон, но тот будто был частью головы, и даже стена ветра не остановила решимость гостя — тот только быстрее стал приближаться к коттеджу.

Поставив ведро с водой на песок, Гермиона прошептала: «Акцио», — а после скрестила руки на груди, вместе с тем продолжая невербально читать требуемые заклинания и прислушиваясь к робким шагам маленьких ног, которые становились всё громче.

— Мы здесь, мама, — сказал голосок из-за спины, а Гермиона не стала проверять достоверность слов девочки, так как знала, что они и правда все подошли.

Из коттеджа послышались возня и позвякивание посуды, а после из окна, минуя нежно-голубые занавески, вылетела металлическая коробка, в которую мог спокойно лечь домовик и при желании устроиться там с комфортом. Под ещё не утихшим порывом ветра коробка слегка качнулась в воздухе, но тем не менее продолжила свой полёт и приземлилась аккурат перед Гермионой, которая ни на что не могла смотреть, кроме как на почти приблизившуюся фигуру в плаще.

Гермиона непроизвольно сжала ладони в кулаки, когда обутые в ботинки с квадратным носом ступни переступили границу луга и теперь утопали в песке. Ветер ласково погладил её по спине, а с моря прилетел освежающий солёный запах, проникший в лёгкие и даровавший немного бодрости.

Наконец гость приблизился к Гермионе и скинул с головы капюшон. Из-за туч выглянуло солнце, на мгновение ослепившее Гермиону, а когда она вновь открыла глаза, то чуть было не растеряла самообладание к чертям, глядя на до боли знакомую ухмылку.

— Здравствуй, Грейнджер.

— Рада твоему визиту, Малфой, — Гермиона выдавила из себя ответное приветствие, мысленно продолжая читать заклинания, чтобы усилить и закрепить их. Она сделала глубокий вдох и ногой подтолкнула лежащий перед ней ящик. — Здесь всё, как и договаривались. Следующая партия будет готова не раньше, чем через два полнолуния…

— Здесь все? — казалось, Драко Малфой совершенно не интересовал ящик с, пожалуй, самым важным снадобьем в его, да и не только его, жизни. Когда он не получил ответа, то вернул своё внимание Гермионе. — Это все, кто живёт с тобой? Насколько мне известно…

— Тедди болен оспой, — прошептала Гермиона. Ветер усилился и растрепал непослушные кудри, бросая их ей в лицо. — Он практически не встаёт с постели, поэтому…

— А девочки? Это всё твои дочери?

Малфой сказал это скорее для того, чтобы получить возможность ещё немного порассматривать столпившихся за спиной Гермионы рыжеволосых леди. Да и вопрос был глупым, учитывая то, что по крайней мере четыре девочки были ровесницами.

— Мои племянницы. Дочери Билла, Чарли, Перси и Джорджа, — ответила Гермиона внезапно охрипшим голосом. Она не собиралась плакать перед Малфоем и сморгнула слёзы, надеясь, что нежеланный гость вскоре уберётся восвояси.

— А младший Уизли, значит, не обеспечил тебя потомством?

Гермиона так и не поняла, было ли это праздным любопытством или Малфой поставил себе целью понасмехаться над ней побольше, но она не дала ему унизить себя и гордо посмотрела на обидчика.

— Нам с Роном не дали для этого шанса, — ложь легко слетела с её губ, а голос не дрогнул. — Я не посчитала разумным рожать ребёнка посреди войны, а потом было поздно…

— А котам ты теперь предпочитаешь лошадей? — продолжал свои расспросы Драко. Обойдя всё ещё с опаской посматривающих на него девчушек, Малфой приблизился к четвёрке коней, которые горделиво подняли головы, с толикой презрения следя за незнакомцем.

— Не советую даже пытаться прикоснуться к ним, — предостерегла его Гермиона, чей взгляд был направлен на холм, откуда пришёл Малфой. Словно в подтверждение её слов один из жеребцов заржал и встал на дыбы, всем своим видом показывая, что он не рад незнакомцу. — Это подарок за своевременное спасение шкуры Нотта-старшего. Правда, — тут Гермиона позволила себе ухмыльнуться, — надолго его не хватило. Зато я учу девочек держаться в седле и общаться с животными.

Драко уже не слушал её. Он с интересом рассматривал жеребца, оказавшегося ближе всех к нему, и не мог оторвать взгляда от прелестного скакуна, который, по всей видимости, был довольно вынослив и быстр. Странно, Нотт никогда не рассказывал ему, что их семья раскошелилась на подобный подарок — даже для той, чьи познания в зельях спасли не одну жизнь.

Наконец Малфой оторвался от коней. Вернув своё внимание Гермионе, он с удивлением отметил, что та переместилась ближе к нему, спиной закрывая девочек от него, однако это нисколько не помешало Драко уже более внимательно присмотреться к ним. Малышки были одеты в серые поношенные свитера, как и сама Грейнджер, а ветер трепал их распущенные рыжие волосы, и почему-то Драко был уверен, что они отливали бы золотом на солнце, а щёки малышек усыпали горстки веснушек.

Самая младшая прятала лицо на животе у кузины, а может, и сестры, но и та старалась не смотреть на Малфоя, впрочем, как и остальные, за исключением одной. Драко сразу почувствовал силу девочки, за которой прятались все остальные, а её лицо — её взгляд казался до боли знакомым, вот только непрестанно мельтешащие рыжие волосы мешали понять, что же особенного именно в этой девочке. Что-то было не так в её бледном личике и выразительных глазах, буквально прожигающих Малфоя насквозь. Она словно гипнотизировала его…

— Я уже обо всём доложила. Ты будешь забирать лекарство, или я могу оставить его для девочек?

Наваждение спало. Ещё немного помедлив, Драко вернул своё внимание Гермионе.

— Тебе так кажется. Кое-что я так и не услышал от тебя.

— И что же?

Драко сделал шаг, и его лицо оказалось в паре сантиметров от лица Гермионы, чтобы не дать той шанса для увиливаний.

— Ты знаешь, Грейнджер, — он не верил, что находится так близко от Гермионы, которая до этого делала всё, чтобы подобного не случилось. И сейчас Малфой хотел получить желаемый ответ. — Я задавал тебе этот вопрос семь лет назад и знаю, что ты-то его прекрасно помнишь.

— Значит, ты и ответ мой помнишь, — Гермиона почувствовала, как начал ослабевать её контроль над заклинанием. Она тяжело дышала, но при этом пыталась не выдать свою слабость Малфою, который навис над ней. — Я не пошла с тобой тогда, — она справится, потому что только так сможет защитить дорогих сердцу людей, — не пойду и сейчас.

— Но почему? — голос Драко сорвался до вскрика, который тут же унёс ветер. Его пальцы сами собой сжались в кулаки, а на скулах заходили желваки. — Тебя ничего здесь не держит, кроме твоего собственного упрямства! Ты здесь совершенно беззащитна! Пытаешься храбриться и нянчишься с этими девчонками Уизли, которые всё равно умрут через пару лет от…

Голова Драко дёрнулась, и стоявшие позади Гермионы девочки вздрогнули от громкого шлепка, последовавшего за пощёчиной, которой она наградила Малфоя. Кровь мгновенно прилила к щекам Гермионы, а кончик её палочки теперь был направлен в сердце Малфоя. В тот миг никто бы не посмел назвать её беззащитной.

— Не забывайся, Малфой, — прошипела Гермиона. — Ты так же, как и они, умрёшь через пару дней, если не получишь мой эликсир.

— А ты не перестала изображать из себя всезнайку. Думаешь, я не позаботился о том, чтобы продлить свою жизнь?

— Никто, кроме меня, не способен сварить это зелье, а если бы и был, я бы точно об этом узнала. Этот эликсир — мой единственный доход, и я никому не позволю отобрать у меня хлеб!

— А я не о зельеварах говорил. Просто мне удалось договориться с одним человеком, который отдаёт свои порции мне на хранение, — Драко вновь склонился над Гермионой, предчувствуя победу, однако он не догадывался, что уже давным-давно проиграл.

— Да какой чистокровный по доброй воле отдаст тебе… — глаза Гермионы расширились, когда её поразила страшная догадка. Ей хотелось схватить Малфоя за ворот и встряхнуть его как можно сильнее, чтобы из него вышла вся самоуверенность и пришло наконец чувство совести. — Ты чёртов придурок и эгоист, Малфой. Ты вообще понимаешь, что творишь?

— Я мыслю здраво и страхую себя на случай твоей внезапной смерти…

— Но ты лишил собственную мать шанса на выживание! Как ты можешь отбирать у Нарциссы положенное ей лекарство?

— Её никто не заставлял. Просто она, как и любая мать, понимает, что моя жизнь имеет гораздо большее значение, чем её, — Малфой умолк, хотя Гермиона видела, как много ещё он хочет сказать — продолжить рассуждения о правильности выбора Нарциссы, но не стал этого делать. Вместо этого он попытался вернуть разговор в прежнее русло. — Послушай. Ты сама с семерыми детьми на шее не справишься, тем более статус твоей крови обязывает подчиниться правилам…

— Я знаю правила не хуже тебя, — перебила его Гермиона и из последних сил заставила себя собрать всю волю в кулак для последнего отпора. — И ты знаешь, что я оплатила свою свободу и свободу этих детей, так что ни один из вас — чистокровных ублюдков — не посмеет даже пальцем тронуть моих девочек и использовать их для продолжения своих родов. Они все чистокровные, как и ты, и я не позволю ни одной из них заболеть.

— Это мы сейчас проверим!

Раздражённый Драко поднял палочку и принялся водить ею над девчушками, шепча неизвестные Гермионе заклинания. Серебряное облако окутало девочек, а затем рассеялось от лёгкого дуновения ветра.

— Прекрасно! — воскликнул Драко с неприкрытой фальшью в голосе. — Ты победила, Грейнджер. Я забираю заказ, и в следующий раз за ним придёт кто-нибудь другой. Ноги моей здесь больше не будет — ты свой шанс упустила.

— Это какой же? — она знала, что не стоит говорить подобное при детях, но не могла остановить себя. А ещё она знала, что будет невыносимо больно: ей сейчас, а через секунду и Малфою. — Шанс подарить тебе полукровных наследников? Такая перспектива никогда меня не прельщала. Если хочешь сына, не подверженного этой болезни, найди другую дуру, которая с удовольствием ляжет под тебя, а я этой ролью сыта по горло.

Она видела, как он сдерживает себя, чтобы не ударить её, и как сказанные ею слова отпечатываются болью на его бледном лице. Гермиона прекрасно знала, какая буря чувств всколыхнулась в Малфое, но не испытывала при этом ни капли стыда. Она всего лишь отплатила ему той же монетой, правда, с задержкой в семь лет.

— Прощай, Грейнджер.

Малфой старался не смотреть на девочек и на грозных лошадей, а особенно на Гермиону, которая своими словами наконец заставила его по-настоящему вернуться в прошлое, где жило счастье, ослеплённое вспышками боевых заклинаний и его гордостью. Семь лет Драко пытался изгнать болезненные воспоминания о том, как после пары неосторожных слов всё рассыпалось подобно карточному домику, а когда ему приказали забрать ампулы с лекарством, Драко решил, что всего лишь заставит Грейнджер пожалеть о неправильном, по его мнению, выборе, однако теперь он понял, что снова попал в её сети и хочет забрать упрямицу с собой. Жаль, что она так и не поняла его — не поняла, как дорога ему. И жаль, что гордыню усмирить не так просто.

— Передавай привет Снейпу, когда окажешься на том свете, — крикнула ему вдогонку Гермиона, когда Драко, подхватив коробку с ампулами, двинулся прочь от «солнечной» семейки и их опекунши. — Скажи ему, что, несмотря на то, каким мерзавцем он был, я благодарна ему за эту отраву! Может быть, теперь кровь волшебников очистится от вашего снобизма!

Гермиона не могла больше смотреть на напряжённую спину Малфоя. Она опустила взгляд на ступни и на всякий случай повторила невербальные заклятья — как мантру. Она ждала, когда же он наконец уберётся — говорить им больше не о чем. Да и что могло стать ответом на её выпад? Язвительное замечание о том, что не только приспешники Волан-де-Морта пострадали от мести гениального зельевара, чему свидетельствовала целая дюжина могил — если не больше — на прибрежном холме? Или что она сама может передать привет Снейпу, если слишком зазнается?

— Гермиона!..

Она вскинула голову. По всему её телу прошла дрожь, вызванная её же именем, слетевшим с уст Малфоя. Тот успел отойти шагов на тридцать и с толикой надежды посмотрел на Гермиону, прижимая к груди ящик с сотней ампул эликсира. Этого количества и того, что он успел скопить, ему одному хватило бы, чтобы спокойно прожить лет десять, а то и больше. Хватило, если бы он решил забрать их себе и сбежать с Гермионой на другой конец Земли, где нет власти Тёмного Лорда и можно вместе хранить главный секрет Гермионы. Но в таком ключе Малфой никогда не рассматривал своё будущее.

За время их недолгого романа Гермиона так и не научилась доверять Драко — к сожалению, не без причины — и не собиралась проверять его сейчас. Несмотря ни на что — на неугасшие чувства и на давно ушедшее чувство вины — Драко Малфой ничего не должен был узнать.

А он тем временем пытался ещё что-то сказать — хотел, но не знал, какие слова помогут, а потому сдался. Снова.

— Уходи, Драко. Ты мне не нужен.

И он подчинился. Снова.

Гермиона следила за тем, как фигура в плаще становилась всё меньше, пока не растворилась в воздухе, и ветер не принёс отзвук хлопка трансгрессии.

— Фините, — шепнула она.

Вместе с заклинанием из Гермионы ушли все силы, и она в изнеможении упала на колени. Неизвестно, сколько бы она просидела в такой позе, устремив тоскливый взгляд за горизонт, — может, до заката, а может, и всю ночь в придачу, пока полоска солнца не ослепила бы её на рассвете. Из апатии её вывел робкий голос:

— Мама, этот дядя он?..

— Он ушёл, родная, — ответила Гермиона, однако малышка хотела узнать совсем не это. — Сходи, пожалуйста, к Тедди и дай ему лекарство от оспы, да и сама выпей на всякий случай.

Девочка молчала. Гермиона обернулась и провела рукой по белокурыми локонам, упавшим на плечи девочки, когда та стянула с головы рыжий парик. Серебристые глаза продолжали буравить её, желая получить ответы, и Гермионе на секунду показалось, что по бледной щеке вот-вот скатится слеза обиды.

— Мамочка, это же был мой папа?

Как же она была на неё похожа — даже слишком. И не только на неё…

— Да, — Гермиона сжала ладони девочки и постаралась ответить как можно мягче, чтобы напомнить малышке, почему они живут во лжи. — Ты у меня очень сообразительная. Но ты же помнишь, что это большая тайна? Иначе…

— Иначе придут плохие люди и заберут меня. Я помню, мама.

«Помнит», — подумала Гермиона, — «но не может перестать думать о нём».

— Иди к Тедди, Алиса. Он, наверное, волнуется, а я скоро приду и приготовлю вам ужин. Хорошо?

— Ладно.

И девочка в одиночестве побрела в сторону коттеджа «Ракушка», а Гермиону окутала тишина, которая отчего-то не принесла облегчения. В тишине прошли последние четыре года — начиная с того дня, когда, поливая землю слезами, Гермиона похоронила своих племянниц. После похорон Алиса и Тедди стали ещё молчаливее — особенно Тедди, который после смерти родителей и бабушки перестал контролировать свои способности и постоянно менял внешность, в которой нет-нет да проглядывали то волчьи черты, то веснушки и рыжина Уизли.

Вздохнув, Гермиона убрала палочку и поднялась с колен. В воздухе ещё витали частицы волшебства, чуть ранее принявшие форму жеребцов и её племянниц, а на прибрежном холме, наоборот, буквально из ниоткуда появились ещё надгробия. Теперь их было двадцать.

Вспоминая людей, похороненных там, Гермиона всё больше убеждала себя в мысли, что она справится, невзирая на груз ошибок и ушедших дней, несказанных слов и невыполненных обещаний. Сейчас, оглядываясь назад, Гермиона винила себя только за то, что не успела спасти пятерых девочек, которых ей доверили. Рецепт заветного эликсира удалось открыть через неделю после их гибели, и тем не менее эта трагедия придала Гермионе сил, чтобы придумать, как защитить свою дочку. Чистокровным нужно «разбавить» свою кровь, и полукровок ограничили намного сильнее, а потому никто не должен узнать о существовании Алисы. Те немногие, кто знал о дочери Драко Малфоя, или умерли, или пообещали хранить тайну. Для защиты дочки Гермиона будет готовить эликсир тем, кто готов раскошелиться ради ещё пары месяцев спокойной жизни, будет создавать образы умерших людей, будет врать и скрываться, а когда нужда в полукровках отпадёт, они втроём наконец покинут Англию, на накопленные средства купят домик и забудут и о войне, и о Пожирателях, и о Драко Малфое, в чьём уходе Гермиона себя точно не винила.