Драбблы о Миклоше (джен)

— Это что такое?

— Еда, — сказал Йохан.

Он никак не мог понять, чем недоволен нахттотер. Девчонка, которую он выловил в одном из ночных клубов, была натуральной блондинкой с аппетитными формами и чистой кожей, так и пышущей здоровьем — всё так, как и любил Миклош.

— Еда? Это? — процедил господин Бальза. — Это не еда, а отбросы! На какой помойке ты её подобрал, а? Я тебя спрашиваю — отвечай!

Нахттотер сердито посмотрел на своего птенца. Миклошу очень хотелось отвесить ему подзатыльника, только бестолку: в лысой голове Йохана разумные мысли появлялись только тогда, когда он был голоден или его господину угрожала опасность.

— Помялась немного в дороге.

— А ещё вывалялась в грязи и случайно приложилась несколько раз головой об стену, — едко заметил Миклош.

Рассматривая напуганную, испачканную в грязи и крови девчонку, он ощущал брезгливость, но отнюдь не прилив аппетита.

— Всего-то пара оплеух, — пробормотал Йохан, но нахттотер посмотрел на него так, что он предпочёл замолчать и убраться подальше.

Попасть господину Бальзе под горячую руку было равнозначно самоубийству — он запросто мог спустить с непутёвого птенца шкуру и подвесить за рёбра на крюк. Чисто в воспитательных целях.

Миклош, отдёрнув штаны, присел на корточки рядом с забившейся в угол девчонкой. Несмотря на жалкий вид и разбитую губу, она всё ещё вкусно пахла: жимолостью и миндалём, юностью и наивностью, неумело замазанной ярким макияжем и залитую дешёвыми духами, кисло-сладким страхом, чем-то похожим на тамаринд, которым так любят приправлять еду в Азии.

— Это должно быть… занимательно, — задумчиво сказал нахттотер, а затем рявкнул: — Роман!

* * *

Отмытая девчонка была чудо как хороша. Воздушное кружевное платьице, белые гольфы и заплетённые в толстую косу светлые волосы — всё это радовало глаз. Рот в предвкушении наполнился вязкой слюной.

— Видишь, Йохан, как надо правильно сервировать стол?

— Вижу, нахттотер, — ответил он, угрюмо рассматривая лежащую на столе еду.

Девчонка лежала на белой скатерти в окружении столовых приборов, салфеток и вазочек со свежесрезанными лилиями. Бледная кожа была холодной и выглядела настолько тонкой, что можно было проследить узор вен; её ярко-голубые глаза беспомощно смотрели в потолок. В них застыло удивление и, быть может, обида, но не страх. Впрочем, его отлично заменило мясо, приправленное тамариндом и съеденное час назад девчонкой. В чём-чём, а в приправах Роман знал толк — это признавал даже Миклош.

Сидя в кресле во главе стола, он смаковал из бокала ещё теплую кровь. Жмурился от удовольствия и тихо что-то напевал. Нахттотер был доволен — ужин удался, а значит, сегодня ландскнехт мог не бояться, что его накажут за оплошность.

В конце концов, господин Бальза всегда был гурманом и знал толк в изысканной еде — это понимал даже Йохан.