Я никому не скажу (джен)

Мистер Голд следовал за ярким, похожим на светлячка огоньком в темноту подступавшего к городу леса. Он сразу понял, кто отправил это послание: в конце концов, именно с этого трюка он начал обучение Реджины. Сначала маг, продолжая торопливую уборку в своём магазине, попытался не обращать на огонёк внимания, однако тот настойчиво вертелся возле его головы. Мистер Голд попробовал погасить его движением руки, но, когда огонёк просто зажёгся снова, понял, что происходит что-то серьёзное.

Наконец мистер Голд со вздохом взял с прилавка своё пальто и позволил огоньку показывать дорогу. Когда они достигли леса, яркий кусочек магии исчез за одним из деревьев; мистер Голд, крепче сжав трость, захромал ближе и, обогнув дерево, увидел Реджину, мадам мэра. Она сидела, привалившись к дереву, в одном из своих строгих платьев с коротким рукавом; наброшенное на плечи чёрное пальто смялось и сбилось. Запрокинув голову, она смотрела сквозь листву на звёзды.

Мистер Голд знал, что Реджина услышала его шаги, хруст веток, глухой стук трости, но она не обращала на него внимания, по-прежнему неотрывно глядя в небо. Время от времени по её лицу пробегала тень боли.

— Удивлён, что вы позвали, — с любопытством заметил мистер Голд. Он не был уверен в своих предположениях относительно того, почему она послала за ним путеводный огонёк. Она решила снять смертельное проклятие с портала, через который, как они думали, могла вернуться её мать, но в итоге Генри убедил её, что порталом воспользуется Эмма, а не Кора, Реджина совершила благородный поступок, и теперь все отмечали возвращение своих героев в бабушкином кафе — естественно, без Реджины. Голд уже позлорадствовал на эту тему — в таких ситуациях они никогда не упускали случая разбередить раны друг друга — и ожидал, что она ещё долго будет на него сердиться.

— Не так удивлены, как я, уверяю вас. Пожалуй, вовсе не ваше лицо я бы хотела видеть перед собой, покидая эту грешную землю, — вяло ответила она, даже не пытаясь притворяться сильной.

— И тем не менее, вот он я, — мистер Голд потянулся к её руке и только тут заметил, что от небольшого ожога на запястье выше и выше вздуваются чёрные вены. — Что с вами такое? — нахмурившись, спросил он.

Она наконец удостоила собеседника быстрым взглядом, но тут же снова подняла его к небу.

— Да, я, очевидно, несколько преувеличила свои успехи в нейтрализации проклятия над порталом.

Мистер Голд внимательно посмотрел на неё.

— Зачем вы солгали?

— Я презираю жалость, — отрезала она. Потом добавила чуть мягче: — И Генри бы расстроился. Пусть лучше празднует и веселится с этими идиотами.

— Вы пожертвовали собой ради них? — спросил мистер Голд, не скрывая своего изумления.

— Ха, — короткий невесёлый смешок. — Мне попросту не повезло, давайте не будем превращать злодейку в героиню.

Мистер Голд почти ожидал услышать в её голосе затаённую горечь, но не услышал. Это был просто голос — ровный, без всяких эмоций.

— Вы позвали меня, чтобы я вас спас, дорогуша?

— Не льстите себе, мистер Голд, вы не можете меня спасти — а если бы могли, вас бы здесь не было, — она пожала плечами и повернулась, глядя ему прямо в глаза. — Я, наверно, не смогла бы позволить себе такую цену.

И тогда он увидел, насколько усталой она выглядит, и ему показалось, что он смотрит в карие глаза той девушки, что впервые призвала его столько лет назад, почти такой же звёздной ночью.

— Боюсь, вы правы, ваше величество, — сказал он после паузы, наблюдая, как её вены продолжают набухать и чернота ползёт всё выше, высасывая из неё жизнь. — Я уже не могу вам помочь.

— И не понимаете, почему я попросила вас прийти.

— Да, довольно странный выбор.

Она снова перевела взгляд на звёзды, потом и вовсе закрыла глаза, когда накатила очередная волна боли.

— Потому что вы были правы. Насчёт проклятия и пустоты, которую оно создало. Дэниел мёртв, у меня никогда не будет возможности по-настоящему наладить отношения с сыном, и единственный человек, который это понимает, — вы, — сказала она с таким отчаянием и сожалением в голосе, что Голду было больно это слышать. — Когда Дэниел умер, я сосредоточилась на своей ярости, чтобы жить дальше. Я обратилась ко злу, потому что так было проще, — её лицо исказилось, она скрипнула зубами, прежде чем нашла в себе силы продолжить. — А потом я наложила проклятие, и внутри меня образовалась эта чёрная дыра, — Реджина открыла глаза и глубоко вздохнула, почти улыбаясь. — Потом появился Генри, и я снова начала вспоминать… — она сунула руку в карман пальто и достала переплетённое золотое кольцо, последнее, что напоминало ей о Дэниеле. — Вспоминать, кто я и что такое любовь…

Она замолчала, глядя на кольцо; в её глазах блестели непролитые слёзы. Мистер Голд тоже ничего не говорил: такую Реджину он видел впервые.

— Когда уже слишком поздно, вдруг начинаешь видеть всё очень ясно. Любое волшебство имеет свою цену, — сказала она скорее самой себе, чем Голду.

— Горькая правда, — признал тот.

— Белль пыталась вывести вас из тьмы. Недавно Генри уже начал делать то же самое для меня. А тогда меня раздражало то, что вы собирались оставить меня наедине с моей ненавистью. Что ж… Теперь это уже не важно, правда? — тихо добавила Реджина и протянула ему кольцо.

Мистер Голд долго смотрел на него.

— Вы не из тех, кто делает подарки, Реджина.

— Сделка, мистер Голд. Что-то ценное, верно? — она вздрогнула, когда боль снова сжала её в тисках. Он осторожно взял у неё кольцо, взвесил на ладони.

— И что взамен? — мягко спросил он.

Она ответила не сразу: казалось, собиралась с силами, чтобы заговорить. Посмотрела на свою руку, уже почти полностью почерневшую.

— Я хочу это всё забыть.

— Что?

— Я хочу, чтобы вы стёрли все ужасы из моей памяти, чтобы я снова смогла видеть только светлое, — пояснила Реджина и тяжело сглотнула, когда её тело конвульсивно дёрнулось. — Вот чего я хочу… перед смертью.

Мистер Голд колебался лишь мгновение, потом осторожно опустился возле неё на колени и отложил в сторону трость.

— В этом я могу помочь, — мягко сказал он. — Готовы?

Глубоко вздохнув, Реджина кивнула. Он положил ладонь ей на грудь, и под его пальцами вспыхнул свет. Сначала ничего не происходило, но свет стал ярче, и Реджина ахнула. Наверное, впервые Голд увидел в её лице настоящую жизнь. Вся её жизнь проносилась у неё перед глазами, как фильм, из которого вырезали все страшные и отвратительные кадры.

За опущенными веками Реджина видела Дэниела, снова переживала то мгновение, когда он посмотрел ей в глаза и сказал, что любит её. Он был первым, кто сказал ей это и действительно это чувствовал. Исчезла боль, причинённая его смертью, Реджина ощущала его любящее присутствие, когда мир попытался обернуться против неё: безопасность, надежда. Отец учит её кататься на лошади, его смех, ободряющие слова, он всегда верил в то, что она светлый и добрый человек. Она снимает с испуганного коня маленькую девочку… уже и забыла, как это было приятно. Генри, его первые шаги, он называет её мамой; прогулки в парке, открытки ко Дню матери, маленькие гипсовые слепки рук, сделанные в школе… Глаза Реджины распахнулись, она склонила голову набок, чтобы лучше видеть звёзды. Наконец-то она могла снова впитывать красоту мира, а не ненавидеть его всей душой. По её лицу текли слёзы, и впервые за много лет она вдруг громко, искренне рассмеялась. Голд убрал руку и просто смотрел на Реджину, удивляясь, как преобразилось её лицо и как она вдруг помолодела.

Взяв её руку, он положил кольцо ей на ладонь и сомкнул вокруг него её немеющие пальцы. Реджина дрожала всем телом и уже с трудом могла дышать, но издала звук, отдалённо напоминающий смешок.

— С каких пор… работаешь бесплатно… Румпель? — прошептала она. Чёрные вены добрались до её шеи.

— Говорят, благотворительность спасает душу. Даже разовая, — ответил мистер Голд, пытаясь улыбнуться. — Но я бы предпочёл, чтобы вы об этом не распространялись, дорогуша.

Она снова засмеялась, странный звук, окрашенный болью.

— Не волнуйся, — ответила она. — Я никому… — её глаза закрылись. Реджина вздохнула, тихо выдохнула и обмякла. Мистер Голд подхватил её, не дав завалиться набок, поправил её пальто и снова осторожно прислонил её спиной к дереву.

— Ты умеешь хранить тайны, — сказал он. Она выглядела так, будто просто заснула, утомлённая впечатлениями лучшего дня в своей жизни. — Прощай, Реджина, — шепнул мистер Голд.