Ну и ладно (гет)

Панси, склонив голову набок, апатично жевала лист салата и разглядывала спину этой девки. Кажется, брюнетки. Кажется, с Равенкло. Кажется, с сиськами. Панси проглотила салат и взяла с тарелки капусту.

Дафна, заметив, что Панси пялится, дернула ее за рукав.

— Забини с этой страшилой достали уже, как будто нельзя другое место найти.

— Ну а где еще?

Панси никогда не ревновала Забини. Вот Драко — да, Драко она ревновала, а Забини — не. Понимала, конечно, что они с Блейзом хорошо смотрелись бы вместе. Да и трахались бы неплохо. Потому что Блейз ебнутый точно в такой же степени, как она сама.

Солнце, побродив по потолку Большого зала, со вздохом закатилось за рыхлое облако, на ржавой морде его читалась обреченность. Панси отвела взгляд от спины девки и от Забини и принялась наблюдать, как Драко наспех калякает сочинение для Слагхорна. По левую руку от нее лежал журнал, и Панси лениво его листала, почти не вдумываясь в смысл текста.

— Все, — объявил Драко, поставив точку. — Сойдет. Тебе надо?..

Панси буркнула «угу» и подтянула пергамент к себе. Поменяв куски сочинения местами и добавив пару предложений, она быстро переписала домашку, покрутила пером в воздухе, прицелилась и кинула в Миллисент. Попала точно в лоб.

— Ты пожрала?

Та помотала головой.

— Дура ты, — беззлобно сообщила Панси. — Надо жрать, а то сдохнешь. Серьезно, Буллстроуд, завязывай и ешь. — Она толкнула тарелку к Миллисент.

— Я толстая.

— Беф фомнения, — Панси говорила невнятно, потому что в зубах зажала резинку для волос. Собрав волосы в пучок на макушке, она, уже четко, повторила: — Без сомнения. И ты не станешь стройнее, если загнешься от голода; говорят, покойники вытягиваются, но я не слышала, чтобы они сдувались.

Забини тем временем закончил с девкой, отправил ее к равенкловцам и принялся наверстывать упущенное за завтраком. Миллисент с завистью смотрела, как он уплетает тосты с джемом. Панси хмыкнула, взяла ее за подбородок и заставила отвернуться.

— Е-е-ешь.

— Я толстая.

— А у меня уши торчат, и что теперь? А у Дафны вон груди нет. Правда, Дафна?

— Да пошла ты, Паркинсон, — отмахнулась Гринграсс, полностью погруженная в учебник по рунам.

— Не слушай ее, Буллстроуд, — влезла Салли «Липучка» с шестого курса, безмозглая девка, уверенная в собственной неотразимости. На деле, ничего из себя она не представляла, но имела целый фан-клуб подружек, заглядывавших ей в рот. — Если ты жирная, то это на всю жизнь.

— А у тебя лицо убогое, и тоже на всю жизнь, но ты же ничего, справляешься как-то. — Панси на самом деле не понимала, откуда у девки сторонницы и, тем более, поклонницы. Они с Салли уставились друг на друга, как два гиппогриффа. Панси успела рассмотреть тушь, комками собравшуюся на ресницах, слишком яркие румяна и родинку над бровью. Надо бы найти повод и отправить ее чистить говно в сортирах.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — пробормотал Драко рядом. — Она тоже староста, не получится.

— Даже мысли не было.

Он быстро коснулся пальцами ее коленки и поднялся со скамьи.

— Я пошел. Догоняйте как закончите.

Липучка отвела взгляд. Панси сделала то же самое лишь спустя полминуты и случайно заметила, что Забини в упор смотрит на нее, отложив ложку. Она взяла еще зелени с тарелки, прожевала и спросила:

— Что смотришь?

Забини вместо ответа поскреб щеку и запихал в рот сразу полтоста.

Капуста у Панси кончилась, и пришлось идти на урок.

На уроке Флитвик дал контрольную по групповым заклинаниям. Дурацкая тема, позволившая наглядно продемонстрировать, как пиздец из небольшого казуса может превратиться в катастрофу — благодаря тому, что несколько дебилов объединят силы.

Драко, сидевший через ряд, потер виски и принялся строчить, Дафна лениво что-то рисовала на пергаменте, даже не рассчитывая получить положительную отметку. Панси постаралась вспомнить хоть что-то.

Кто-то ткнул ее кончиком палочки между лопаток.

— Чего тебе? — она обернулась к Забини.

— Кэрроу сказал зайти.

Панси замерла и медленно провела ладонью по чистому пергаменту. Жалкие остатки знаний забились под лавку сознания и затаились там.

— Кому зайти?

— Тебе, — бросил Забини. — Нам. Какая разница, блин. Сказал передать тебе.

— Я не пойду.

Панси почувствовала, как он с силой сжал ее плечо, но сказать ничего не успел.

— Паркинсон! Забини! — повысил голос Флитвик. — Работаем самостоятельно, молодые люди, у каждого своя голова на плечах.

Забини отстал, и Панси услышала, как скрежетнули по полу ножки стула под ним. Она выжала из себя пару строк по теме, но слова Забини, распухая в башке, вытеснили все дельные мысли прочь.

Два месяца назад, в ночь на второе сентября, семикурсников подняли из кроватей и велели идти в учительскую. Панси продрала глаза, накинула мантию и пару раз провела расческой по волосам. Студентов остальных факультетов не было, только слизеринцы. Настороженный Драко взял на себя руководство:

— Стойте здесь, — велел он, болезненно прищурившись, — сейчас узнаю, в чем дело.

Драко и стал первым. Когда вышел, мотнул головой, типа идите кто-нибудь еще, и, не отвечая на вопросы, свалил в гостиную. Забини чертыхнулся и шагнул вперед.

Панси зашла шестой. На нее смотрели директор Снейп и оба заместителя.

— Мисс?..

— Паркинсон.

— Староста, — зачем-то уточнил Снейп. Впрочем, сделал он это достаточно небрежно, будто не придавал значения собственным словам.

— Не волнуйтесь, мисс Паркинсон, — сказала Алекто Кэрроу. — Мы не причиним вам вреда.

Обычно за этим утверждением следует какая-нибудь херня, подумала Панси.

— Присядьте, мисс, и соберите волосы, — велела Алекто.

Краем глаза Панси заметила разложенные на столике резинки для волос. Она взяла черную и осторожно опустилась на край стула. Никогда Панси не любила открывать слегка оттопыренные уши, но Кэрроу выжидающе смотрели на нее. А вот Снейп, напротив, отошел к окну.

— Прекрасно, мисс. А теперь — Легиллименс! — тихо проговорила Алекто. Учительская завертелась и исчезла, как будто замок вырвали из земли и покатили с горы. Через минуту Панси обнаружила себя скорчившуюся на стуле, в слезах, руки прижаты к лицу.

— Зачем вам это? — только и смогла произнести она.

— Идите, мисс Паркинсон, — спокойно сказал Снейп и махнул в сторону двери. Алекто, тем временем, вытянула из своей башки серебристую прядь чужих помыслов, поместила ее в стеклянный флакон и отправила к пяти точно таким же флаконам.

Так они узнали про них все.

Какие из воспоминаний Кэрроу и директор использовали, чтобы манипулировать ими, а какие посчитали бесполезными, никто, конечно, не рассказывал. Панси вызвали на четвертый день и без обиняков сообщили, что руководство рас-счи-ты-ва-ет на слизеринцев. Рас-счи-ты-ва-ет на нее, Панси. Если же Панси по каким-то причинам не хочет сотрудничать, что ж, тем хуже.

— Убьете меня? — просто спросила она, будто речь шла о пирожке с мясом.

— Не тебя, — пожал плечами Кэрроу и покосился на деревянный ящик с флаконами.

Стало очень холодно, а потом, сразу — жарко. Панси подтянула хвостик на затылке.

— Я поняла.

А еще Панси поняла, что кому-то из однокурсников (может быть, Драко?) могут угрожать тем же — убить ее. В глубине души, глубоко-глубоко-и-дна-не-видно, она даже надеялась на это. Так по-дурацки, как пятилетка. Лучше бы надеялась, что этот кто-то не пасанет.

Флитвику Панси сдала почти чистый пергамент, не считая двух строчек. Забини успел куда-то смыться, и она уже совсем было решила никуда не ходить, но на полпути к гостиной ее нагнал Драко.

— Можешь заменить меня сегодня на дежурстве?

— А ты?

— Надо кое-что сделать.

Панси остановилась, повозилась с замком сумки и пожала плечами.

— Смогу, наверное. Если расскажешь, чем собираешься заниматься.

Драко замялся, она без улыбки смотрела на него. Ее восторженная влюбленность в Драко незаметно для обоих превратилась в привычку. Это называют привязанностью или как-то так. Миллисент однажды сказала, что они странно смотрятся вместе; оба высокие, худые и бледно-серые, как тени. Как цапли, хихикнула тогда Панси и в который раз удивилась мышлению Миллисент. Странно, что она не рисует на полях пергаментов бездарные карикатуры, как все псевдотворческие личности.

— Мы с Забини собираемся совершить налет на Гринготтс и свалить заграницу.

Панси находила данное решение единственно верным. И, будь оно осуществимым, давно провернула бы дело сама.

Драко хмыкнул и схватил ее за руку, не дав уйти. Панси уже развернулась, чтобы послать его и ретироваться.

— Ладно, не психуй. Надо выяснить, кто пишет на стенах. Тогда Кэрроу на какое-то время заткнутся. Это лучше, чем ничего. И намного лучше, чем в пятнадцатый раз пытать Финнигана. Достала его рожа.

Панси знала, что достала далеко не рожа. Драко возвращался из подземелий изможденным и раздавленным, будто мучили его, а не он.

Сама Панси представляла, что пытает Салли «Липучку». Уж очень девка противная. Как справлялся с этим Забини, Панси не знала, у того непробиваемая скорлупа, никогда не признается. Да и не общались они особо. Крэббу, кстати, нравилось, а у Дафны не получался Круциатус. Миллисент, прицелившись, закрывала глаза. Нотт просто извинялся перед тем как. Это так по-дурацки смотрелось. Ой, извини, дружище, не грусти давай. И как будто всё — жертва не грустит, настроение поднялось, заебись все стало.

— Я тебе и так скажу, что пишут Уизли и Лавгуд. Корнер страхует.

— Видимость деятельности, не забывай. Так значит, подежуришь?

— Угу.

Панси побрела по коридорам, которые, петляя и путаясь, неминуемо вели в учительскую. Она не сомневалась, что Снейп темнит. Кэрроу — дебилы, они могли и в самом деле поверить, что студенты стараются изо всех сил. Но директор-то точно давно сообразил, что ни один из слизеринцев, кто мог пригодиться, не работает на него по-настоящему. Из кожи вон лезут только парочка имбецилов типа Гойла. Так чего же вы ждете, профессор Снейп?

Каждый из них тянул время. Семикурсникам оставалось тянуть меньше всех. Их жвачка быстрее теряла вкус.

Ей поручили следить за своими. Может, Кэрроу не такие уж придурки? Догадались, что их водят за нос. Другим, наверное, тоже поручили.

А мне-то что теперь делать, пробормотала Панси про себя и встала как вкопанная у горгульи. Лбом прислонилась к прохладному камню и на секунду закрыла глаза. Рукой машинально стянула резинку с волос и встряхнула головой.

— Ты пароль забыла?

Более тупого вопроса Миллисент задать не могла, иногда она превращалась в слиток цинизма. Любой нормальный человек предположил бы, что у Панси закружилась голова или ее тошнит, но с точки зрения Миллисент приступ тупости был наиболее вероятен.

— Отравление реальностью, — выдала Панси фразу, услышанную где-то от кого-то. — Ты пожрала? — она отняла лоб от стены.

Та помотала башкой.

— Дура ты.

Однако Панси не могла не признать, что Миллисент поступает мудро. Все в этой сраной школе загнутся от рук Кэрроу, а Буллстроуд — от голода. Не так обидно.

Вернувшись с дежурства, Панси обнаружила Миллисент, которая жевала бутерброд с сыром. Поверх сыра лежал лист салата.

— Я рада, что ты ешь.

Миллисент промолчала. Панси отобрала у нее бутерброд и дожрала сама.

— Блин, Паркинсон, удовольствия на пять минут, зато теперь дерьмово в душе на неделю.

Панси позавидовала ей. Самой Панси было то никак, то страшно, то опять никак. И очень хотелось испытать что-нибудь другое, не такое пресное. Драко уже давно так жил; наверное, атрофия чувств передавалась половым путем.

А вот Забини не разучился злиться.

— Ты — долбанная дура! — он взмахнул рукой, неопределенно указывая в сторону. Ладонь у него была широкая, вдвое больше, чем ее.

Панси на секунду отвела глаза и закусила губу.

— Ты трепло. Нахрена ты рассказала преподам, куда мы с Малфоем ходили? Нам влетело. И так будет влетать каждому. Любому.

— Я не говорила.

Панси не говорила.

— Тогда откуда Кэрроу узнали? Только ты знала. И мы двое.

— Я не говорила. Стало быть, это кто-то из вас двоих. Логично? Логично.

Забини встряхнул ее за плечи так сильно, что позвонок хрустнул. Явно хотел наорать еще, но запнулся, как будто не мог подобрать нужное ругательство. Открывал рот как рыба. Панси пару секунд наблюдала за ним, потом медленно высвободила руку и лениво поправила Забини сбившийся галстук.

— Ты отмороженная вконец.

— Не вижу смысла переживать насчет того, на что не могу повлиять.

— Будешь так продолжать — плохо закончишь. Вспомни уже про самосохранение. — Он постучал пальцем Панси по голове.

Панси беззлобно скривилась:

— Тебе-то что за дело?

Через минуту он ответил.

— Это не мое дело.

Когда Забини ушел, Панси прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Полутемный коридор исчез за ладонями, как если бы они были больше целого замка. Кто-то еще знал про замену дежурного вчера. Кто-то следил за ними.

Когда начали исчезать члены Отряда Дамблдора, Панси первым делом подумала, что это дело рук Кэрроу. Ну, надоело читать тупые надписи на стенах, и они решили от них избавиться. Любой нормальный человек так подумал бы.

— Прячутся где-то, — сказала Миллисент. Приоткрыв рот, она красила ресницы. Все так красили, как будто с закрытым ртом получалось хуже.

Панси не знала, как у нее это выходило, но Миллисент оказалась права.

— Есть идеи, куда они могли подеваться? — спросил Драко сразу после того, как Кэрроу велели старостам найти диверсантов. — Где здесь можно спрятаться целой толпе?

— Ты же прятался в прошлом году.

— Я был один.

— Уроки Макгонагалл ничему тебя не научили? Где может спрятаться один, там и дюжине место найдется. Они в Выручай-комнате, это очевидно.

— Слишком очевидно.

— Нет, все правильно. Они там, но если они сделали все как надо, нам туда не зайти.

— Остается ловить на входе и выходе.

— А где у нас выход? Нету выхода? Вдвоем мы не справимся.

Так хотелось послать Кэрроу и просто окончить эту сраную школу. Но мысль о флаконах в деревянном ящике не давала покоя. Убить они, конечно, не убьют. Ни ее, ни его. Но влететь может. И там, во флаконе, много всего такого, что хранят обычно на задворках сознания под массивным навесным замком.

— Интересно, почему ящик деревянный?

Потому что это гроб, сказала Панси про себя. Да какая разница, буркнула она вслух.

— Что ты делаешь?

— Пресс качаю. К лету.

Ну да, завтра уже май. Самое время начинать.

— А-а. Помогает?

Миллисент с трудом поднялась с пола и оголила пузо перед зеркалом.

— Вроде пока нет.

— Слушай, не майся дурью, — подала голос Дафна, которая лежала с книжкой, задрав ноги на стену. — Да, ты толстая. Ну и ладно. Это имеет значение только для тебя, остальным пофигу. Однажды ты похудеешь и поймешь, что тебя никто никогда не любил потому что ты ебанутая, а не жирная. Скажи, Панси?.. Ты же тоже когда-то была толстой, но Малфой все равно пригласил на Святочный бал тебя. Потом ты изменилась, но вы до сих пор вместе. Не в фунтах дело.

Миллисент молча улеглась обратно на пол, а Панси пошла в крыло мальчиков. Драко там не было, она точно знала, потому что сегодня он дежурил, заодно предпринимая бесплодные попытки обнаружить кого-нибудь из шайки Финнигана.

— Забини, можно тебя на минуту?

Он встал с кровати, надел футболку, вышел к ней, плотно закрыв дверь и как бы спрашивая, ну чего тебе.

— Это Гринграсс. Она сдает нас Кэрроу. Вас. Нас и вас… в общем, это она. Я только сейчас заметила эту книгу у нее. Помнишь, на маггловедении Кэрроу дала ей свой учебник, когда Дафна якобы забыла свой в спальне. Они общаются через него.

— Чревовещатели-фетишисты, штолле? — Забини поболтал последнее слово на языке.

— Очень смешно. Драко рассказывал, что существуют такие книги, у его отца была такая, принадлежала когда-то Темному Лорду, пишешь в ней, и тебе отвечают, в общем, это неважно, блин. Это Дафна! Они с Буллстроуд того, — Панси постучала пальцем по голове, нечаянно повторив его привычный жест, — одна объявила голодовку, вторая увлеклась психологией. Я не могу там жить, они сумасшедшие.

Забини внезапно улыбнулся.

— Что?

Он опять смотрел на Панси в упор, как тогда, за завтраком.

— Ничего.

— Что бы ты сделал с Дафной?

— Убил бы.

— У тебя дерьмо вместо мозгов.

— Это ты дебилка. Я ее не трону. Просто сдам курсу. Из-за ее доносов многие из нас пережили не самые приятные минуты…

— Тихо.

Панси дернула Забини за руку. Они укрылись в нише за статуей. Мимо на цыпочках прошла Миллисент.

— Куда это она? Может, это Буллстроуд, а не Гринграсс шпионит?

— Нет, это не она.

— Не она? А почему? Потому что ты? — тихо спросил Забини.

Панси вздрогнула. Он держал ее за руку, крепко держал, потом взялся обеими.

— Но Буллстроуд твоя подруга, ее жалко подставлять, поэтому Дафна, да?

Панси упрямо посмотрела на него.

Ну да, Кэрроу доносила действительно она, Панси. Писала в учебнике.

Забини сгреб ее волосы в кулак и небольно потянул.

— Ты чего делаешь, придурочная? А если узнает кто. Ты же отмороженная, так оставайся ею. Ты боишься их что ли. Черт, Паркинсон.

У него дрожали руки.

— Сдашь меня курсу?

— Тебя не сдам.

— Ну и что теперь? — с вызовом выпалила Панси. — Да, это была я. Я трепло. Я сдала вас всех. И тебя, и Драко, и того парня второго слева.

— Черт! Черт!

Забини со всей дури въебал стене кулаком.

— Не сдашь, значит? — Панси немного успокоилась. — Ну вот и ладно.

— Эй, ты куда?

— В гостиную.

— Стой. Просто скажи мне, ты хотела прикрыть свою задницу, так? У тебя ведь нет родственников, которых можно убить. Ты терпеть не можешь своих мать и отца.

Ну да, Панси ненавидела мамашку и отчима и желала им сдохнуть в муках. Она была плохой дочерью. Забини, кстати, не мог об этом знать.

Панси замерла и сжала палочку в кармане. Она обернулась и заржала ему в лицо.

— Так значит, ты тоже.

Забини стоял нахмуренный, изучал ее, и Панси уже совсем подумала, что ошиблась, но в эту секунду он улыбнулся углом рта. Улыбка появилась на его морде подобно чернилам, впитавшимся в пергамент, — тонкая линия сжатых губ расплылась и превратилась в самодовольную усмешку. Стало жутковато, но Панси одернула себя. Это же Забини, она знает его с одиннадцати лет.

Он провел рукой по волосам, отбрасывая челку назад.

— Разумеется.

— Придурок. Ну и какого черта тогда этот концерт?

— Как ты догадалась? — Забини не счел нужным ответить. — У меня это на лбу не написано вроде как.

— Никто не знает, что я ненавижу родителей. Кэрроу показывали тебе то, что было во флаконе? — осторожно спросила Панси.

— Не все. Сказали, что если я буду паинькой, отдадут остальное. И намекнули, что оно может быть мне интересно. Не скажешь, что там такое?..

— Разбежался.

— Я думал, меня им будет достаточно. — Забини задумчиво вздохнул. — А тебя они чем подцепили, раз уж мы откровенны друг с другом?

Панси то ли подмигнула, то ли поморщилась.

— Ничем. Я просто люблю подставлять людей. Все, я пошла.

Он схватил Панси за предплечье и заставил вернуться к нему.

— Почему мне всегда нравятся такие идиотки, — пробормотал Забини себе под нос, она услышала только «нравятся» и «идиотки». — Блин, Паркинсон, признайся уже, что ты на меня запала и не хочешь, чтобы со мной что-то случилось.

Панси вытаращилась на него. Она думала, что покраснеет, но нет.

— Кэрроу поделились с тобой не только воспоминанием о моих родителях.

— Я хорошо работал на них.

Вот козел.

— Так, я пошла.

И на этот раз она действительно ушла.

На следующий день за завтраком Забини специально уселся напротив.

— Что смотришь?

Он поманил Панси к себе, Панси наклонилась, чтобы лучше слышать шепот.

— Я хочу уничтожить компромат на всех нас.

Она вскинула брови и покосилась на однокурсников. Миллисент опять ничего не жрала.

— Хорошо. Буллстроуд, хватит уже мяться. Жри и пойдем.

Забини кивнул и отодвинулся. Миллисент злобно сверкнула глазами.

После отбоя Панси призналась Драко, что Кэрроу получали информацию от нее.

— Что?

Больше он ничего не сказал. Тоже отмороженный.

Панси обняла его, чмокнула в губы и с равнодушным «извини» вышла из гостиной. Забини встретил ее в коридоре и без предисловий выпалил:

— Ящика нет в учительской.

— Наверное, у Снейпа.

— Не знаю.

— Из кабинета директора нам не удастся его украсть.

— Может, просто спалим к черту весь замок? Не нужно будет искать место, куда их спрятать.

— Я хочу убедиться, что флаконы уничтожены. Хочу увидеть.

— Боишься, что кто-то их вскроет? К слову… Кэрроу мне ничего не показывали из твоих мыслишек, ну, кроме самой первой о родителях.

Вот козел. Панси попалась как дура. Она не сдержалась и с досадой ругнулась, прикрыв глаза.

— И что теперь?

Довольный собой Забини улыбнулся, положив ладони ей на плечи и слегка сжав.

— Ничего.

Панси стиснула зубы, стараясь оставаться нахмуренной.

— Не дуйся, Паркинсон.

Она наморщила нос и тоже улыбнулась.

Их прервал усиленный стократно голос директора Снейпа: всем собраться в Большом зале. Панси и Забини переглянулись. Это шанс пробраться в кабинет незаметно. Но, поспешив наверх, они столкнулись с Миллисент, которая прижимала к груди пустой деревянный ящик.

— Что ты делаешь? Ты взяла его в учительской, да? В нем были?.. Куда ты дела стеклянные флаконы? — Панси преградила Миллисент путь. Та запыхалась и выглядела слегка безумной.

— Они мои. Кэрроу пообещали отдать мне несколько, если я прослежу за всеми вами.

— Но зачем?

— Ну, чтобы я не чувствовала себя дерьмом. Кэрроу сказали, что в этих флаконах то, что делает вас ничтожествами по сравнению со мной.

— Где ты их спрятала?! — Забини схватил Миллисент за горло. Шея у нее массивная, но ладонь у него еще больше.

— В Выручай-комнате.

Голос Снейпа повторно призвал всех собраться в Большом зале.

Их эвакуировали через «Кабанью голову». Вход в потайной коридор располагался на восьмом этаже, как и Выручай-комната, только в противоположном конце. Пахло дымом.

— Там все горит! Восточное крыло горит! — крикнул кто-то из младших.

— Малфой с парнями пошел в ту сторону, — обеспокоенно сказала Дафна, — я видела.

— Да нет, Драко бы не полез в огонь, — Забини обращался скорее к Панси, чем к Дафне.

— Флаконы точно в Выручай-комнате? — с нажимом уточнила Панси у Миллисент.

— Да.

— Ну и ладно тогда.

Забини пропустил девчонок вперед и оглянулся, прежде чем нырнуть в проход самому. Дым стал гуще.

Выручай-комната полыхала, и вместе с ней догорали задворки его сознания.

Май 2016