Шестнадцатая комната (джен)

В ночи повеяло прохладой,

как будто в дом прокралось зло,

а это просто одеяло

сползло.

В самый первый день староста сразу сказал, что шестнадцатой комнаты не существует. И даже не ищите. Нет ее, и все тут, и не спрашивайте, почему, я-то откуда знаю. Сопляки всегда спрашивают, достали уже. Ну вот так получилось, есть четырнадцатая, пятнадцатая, а за ней семнадцатая. Кстати, ты, ты и ты, белобрысый, будете в ней жить. Вниз по лестнице и налево. Девчонками займется Ариана, а я пошел, счастливо оставаться. И вообще, кто, блин, сказал, что нумерация всегда должна быть по порядку.

Салли в соседки достались дылда Миллисента и круглолицая Панси.

Располагайтесь и будьте милыми друг с другом, напутствовала Ариана, прежде чем закрыть дверь.

Они остались втроем, каждая у своей кровати. Как начать быть милыми, никто из них не знал.

А, да — Ариана снова заглянула к ним — если вдруг понадоблюсь, моя спальня в самом низу. Комната номер шестнадцать.

Салли икнула, соседки хмуро переглянулись, какой-то мальчишка с портрета хихикнул.

В девчачьем крыле она есть, не ссыте, дурочки, а на этого пиздюка внимания не обращайте.

Ариана ткнула палочкой в акварельного пацана и ушла.

Панси решила быть милой первой и, протискиваясь к зеркалу, нечаянно пнула чемодан Миллисенты.

**

Пиздюк, навсегда застрявший в картинной раме, поднялся из кресла и распахнул окно. Озлобленный ветер ворвался в кабинет, сметая пергаменты на пол, но Вектор явно ничего не заметила. Остальные тоже.

Кресло и окно были масляными, а сам Пиздюк акварельным, бледненьким и как будто больным. Он слонялся по чужим рамам в поисках пристанища, но нигде не приживался, никто не хотел делить с ним полотно.

Салли дорисовала Гойлу, гордо взиравшему на нее с последней полосы «Пророка», галстук-бабочку и шрам, тянувшийся от угла рта к уху — неаккуратный, небрежно сделанный, сшитый впопыхах. Заклятием Ножниц она вырезала получившийся силуэт и пришпилила к парте рядом с выжженными словами «Где ты?»

— Мисс Перкс, нумерологические свойства восьмерки, живо!

Будь у нее хуй, Салли положила бы его на нумерологию, на Вектор, и на восьмерку тоже, но увы.

— Э-э-м, бесконечность?

Блейз фыркнул, рывком открыл учебник, опрокинув ровно половину страниц, и поднял его повыше, схватив за корешок, как котенка. Типа вот, читай, тупица.

«Напомните, зачем я выбрала нумерологию на третьем курсе», — пробормотала Салли под нос и отвернулась от книги. Профессор Вектор отвернулась от Салли. Блейз отвернулся от них обеих.

Звонок вышвырнул всех из класса.

Салли рассеянно наступила Блейзу на ногу и не извинилась. В коридоре Малфой коротким свистом окликнул их, появившись из соседнего кабинета, и забрал с собой.

— Вообще-то это мужской туалет.

Миллисента брезгливо провела пальцем по стеклу единственного окна.

— Ну поссы стоя, — посоветовал Малфой, — чтобы проникнуться духом этого святого места.

— Думаешь, брызги до окна долетают? — спросил Блейз, проходя к дальней стене. Он не спеша расстегнул штаны и пустил струю.

— Здесь никогда никого не бывает, мать твою, — невпопад буркнул Крэбб, заглянув под дверцу. Салли показалось, что он все же надеется кого-то встретить.

Нотт наколдовал жестяное ведро, перевернул и уселся на него. Остальные пока так не умели.

— Мог бы и уступить место, — сказала Панси.

— Мы чо, в «Ночном рыцаре»?

— Миллс, отойди оттуда, ты нам свет загораживаешь, — заржал Малфой. С тех пор, как Миллисента довела себя до дистрофии, они постоянно доставали ее этим. Так же, как раньше — шуточками о жирной жопе.

— Ну, кто-нибудь знает, где Грег? — спросил Крэбб.

Все притихли. Блейз стряхнул последние капли, они с жалобным «бульк» упали в воду.

Малфой разглядывал носки ботинок, девчонки пожали плечами, Блейз возился с ширинкой. Никто не знал. Салли посмотрела на потолок и представила, что рыжие разводы это живые туалетные цветы.

— Слушайте, — начал Малфой, — да куда он мог деться. Либо СОВ испугался и свалил к маме с папой, либо в лесу заблудился, когда мы накурились после матча.

— Его родители дали объявление в «Пророк», так что к маме с папой он точно не поехал. А лес уже прочесали вдоль и поперек.

— Значит, в Хогсмиде тусуется.

— У него золота нет, — сообщила Панси с таким видом, будто была дочерью управляющего Гринготтса.

— Иначе ты бы трахалась с ним, — поддел Нотт.

— В Хогсмиде его нет, — мрачно сказал Крэбб. — И в лес он не уходил. Он вообще не собирался никуда уходить.

Они опять замолчали. Винс и Грегори друг от друга никогда ничего не скрывали, и раз Винс не знает, где находится друг, значит, тот действительно не планировал покидать замок.

— Кто его видел в последний раз? И где? — спросила Миллисента.

— Я видела в Большом зале после ужина. Во вторник. Вроде бы, — сказала Панси.

— Я не помню.

— Я его видел в гостиной, перед тем, как пойти спать. Во вторник, — добавил Нотт и покивал, ткнув пальцем в Панси; насчет дня их мнения совпали. — А сегодня уже пятница.

Салли плохо запоминала такие вещи. Какая разница, кто куда пошел.

— Короче, надо его искать, — сказал Малфой.

— Вдруг гриффиндорцы взяли его в плен и пытают, — сказал Блейз, закатив глаза. — Ладно-ладно, не смотри на меня так, Винс. Мы его найдем. Я обещаю. Мы найдем Гойла. Помните, когда Монтегю пропал, все так же пересрались, а он нашелся через пару дней.

— В шкафу и не в себе.

— Помолчи, Миллс.

— Из Хогвартса он не уходил, — отрезал Нотт. — Вещи его на месте, замок охраняется, не забыли? Амбридж натаскала Филча как нюхлера на золото, и Дамблдор постарался, мы окружены заклятиями. Грег где-то здесь, в замке. Может, это чья-то шутка, или сам спрятался, а теперь выбраться не может. Замок старый, про многие места мы не знаем. Давайте так: сегодня девчонки займутся женскими спальнями, мы мужскими, а завтра обшарим чуланы и потайные ходы. И еще надо сходить к Снейпу. Кто пойдет?

— Я пойду, — вызвался Драко. — Мы с Панси пойдем. Типа старосты. Хотя я уверен, что профессора уже обыскали все известные им углы. Они же за нас отвечают. У них там такая отчетность перед попечителями, — он цокнул языком.

— А обыскивать женские спальни смысла нет, — сказала Салли, подняв два сложенные вместе пальца. — Парням вход туда запрещен.

— Точно. Но вдруг Гойл нашел способ?

**

Визит к декану ничего не дал.

Как Малфой и предполагал, учителя уже проверили гостиные других факультетов, Выручай-комнату, окрестности, подземелья — Дамблдор лично занимался. Опросили домовладельцев Хогсмида, предупредили начальника аврората. На каждом столбе теперь болталась фотка Гойла, его искали точь-в-точь как Блэка два года назад. До министра, правда, не дошло; Фадж был занят попытками усидеть на шатавшемся троне.

— «Я бы на вашем месте занялся подготовкой к экзаменам, — Драко передразнил вкрадчивый голос Снейпа, — и прекратил игры в детективов».

— Но выглядел он встревоженным, — вставила Панси. — Они действительно ничего не знают. Как и мы.

— Мы поговорили со всеми, — рассерженно прорычал Нотт. — Даже с сопляками, никто его не видел. Я все-таки ставлю на Поттера и его шайку. Они решили вывести нашего загонщика из строя перед финалом. Грег как сквозь землю провалился.

— Так не бывает, — сказал Блейз. — Он не привидение, чтобы ходить через стены.

— Хм, а с Кровавым Бароном кто-нибудь говорил? — спросила Миллисента. На нее посмотрели, как на сумасшедшую.

— Нет. А что, есть желание поболтать с ним? — съязвила Панси.

Салли, напротив, считала, что Миллисента права. Барон наверняка знает, стоит ли искать Гойла среди живых. Все шестеро догадывались, что пропавший человек может быть найден мертвым, но не верили, что с кем-то из них такое не случится.

— Вот ты этим и займись, — сказала Панси, когда Салли поддержала идею. — Барон, наверное, сейчас цепями гремит где-нибудь наверху Южной башни. Давай, вперед.

— Ладно, я займусь. А вы что будете делать? Какие мысли?

— Мы с Крэббом пороемся в вещах Грега, — сказал Драко. — Это, конечно, маловероятно, но вдруг он оставил записку или еще какое дерьмо… Что-нибудь, что подскажет, где его искать.

— Вы как хотите, а я прослежу за очкариком. Если он причастен, то рано или поздно выдаст себя. Должен же он таскать Грегу жратву или типа того. Девчонки, вы на подхвате.

— Еще чего, — возмутилась Миллисента, — я лучше покопаюсь в библиотеке. В «Истории Хогвартса» есть план замка. Если повезет, отыщу что-нибудь полезное.

— А я собиралась принять душ, — сказала Панси.

Все посмотрели на Забини.

— Ну?

Он скорчил рожу и сказал:

— Я пойду с Салли-Энн.

— Заметано, — фыркнул Малфой, хлопнув его по плечу.

**

Кровавый Барон, которому при жизни здорово досталось, злобно зыркнул на Салли и Блейза. Он не был настроен на светскую беседу, поэтому Блейз сделал шаг вперед и сразу приступил к делу.

— Послушайте, мы знаем, что у вас там какие-то свои обычаи и что вам вроде бы плевать на наши проблемы.

— Именно так, молодой человек, — проскрежетал Барон, поправив цепи.

— Отлично, — зачем-то обрадовался Блейз. — Тогда ответьте на один-единственный вопрос, и мы от вас отстанем, идет?

Салли все это время держалась за его плечо, не позволяя подойти к призраку вплотную. От Барона веяло ледяной моросью.

Несмотря на то, что нужно было думать о Гойле, Салли думала о том, почему Блейз пошел с ней. Ей казалось, что она знает, почему. Она уже придумала, что будет дальше, когда Барон даст ответ и, громыхая цепями, оставит их наедине. Блейз здесь неспроста, это даже идиотке ясно, тем более он сам вызвался, никто его не звал.

Салли пришла в себя, когда Барона след простыл. Блейз все еще стоял рядом, нахмурившись.

— Видишь…

— Что?

— Гойл жив.

— Да?

— Ты разве не слушала? Салли-Энн, с тобой все хорошо?

Он внимательно посмотрел на нее, словно искал первые признаки душевной болезни.

Салли потянулась к нему, закрыв глаза, но Блейз отстранился и положил ладони ей на плечи.

— Ты чего?

Глаза открылись.

Она покраснела.

— Ничего.

Блейз кашлянул и наконец отступил на шаг. Он достал из кармана резиновый мячик и уселся у стены в узком коридоре. У Салли звенело в ушах, внутри пустой черепной коробки громыхал его голос.

— Привидения всегда так странно выражаются. Или у них там свой язык? Вроде английский, и слова знакомые, но больше похоже на мертвецкий диалект.

Блейз бросал мячик о стену и ловил его, бросал и ловил. Салли села рядом. Монотонный стук раздражал и усыплял одновременно.

— Что он сказал? Я прослушала.

— Гойл в замке.

— И что в этом странного?

— Барон сказал, что Гойл не покидал гостиную Слизерина.

— Но в гостиной его точно нет, мы там каждый угол знаем. Его там нет.

— Я знаю, Салли-Энн, — устало выдохнул Блейз. — Знаю.

**

Миллисента нашла старый-престарый экземпляр «Истории Хогвартса». Салли едва разобрала дату, некогда выбитую на кожаной обложке золоченой краской, а теперь потускневшую и почти стертую. Около восьмидесяти лет назад.

— Ты была в личных архивах мадам Пинс? — хихикнула Панси.

— Я решила, что не помешает сделать скидку на возраст школы. Хорошо, что Нотт напомнил.

Они с Тео кивнули друг другу.

— И как нам это помогло? — скептически поинтересовалась Панси.

Миллисента развернула перед ними потрепанную карту Хогвартса, местами покрытую желтыми пятнами. Чернила кое-где растеклись от влажности, но разобрать текст не составило труда. Рядом Нотт положил новенький пергамент из учебника, купленного пару лет назад. Он размашисто повел палочкой, отмечая красным те места на картах, где находилась их гостиная.

— Сравнивайте.

Блейз, Салли и Винс чуть не столкнулись лбами. Малфой лишь слегка наклонился и прищурился.

Воцарилась тишина, дышали только Миллисента и Нотт, довольные собой и хранившие торжественное молчание.

— Это типа игра такая, «найдите десять отличий»? — наконец произнес Драко, закатывая рукава рубашки.

— Хей, — перебила Салли, обернувшись, — а на старой карте комнат на одну больше!

— Бинго-о-о, — пропел Нотт.

— Где?

Малфой мигом переменился в лице и метнулся к столу, отпихнув Винса. Панси тоже вытянула шею.

Салли ткнула пальцем.

— Вот, слева от лестницы. Тут три комнаты, а тут они нарисованы как две.

Они уставились на схему, лишь спустя какое-то время Блейз опомнился и рывком сдернул пергамент со стола.

— Ну-ка пойдем, посмотрим. Где это находится хоть?

Он ударил по ручке двери и уже в коридоре услышал, как Тео тихо ответил:

— Это наша спальня. И соседняя.

Блейз и выскочившая за ним Салли повертели головами. Вот дверь их спальни, вот стена, вот следующая дверь, а за ней еще одна.

— Драко, сколько футов от косяка до стены, если смотреть изнутри?

— Около двух, — раздался глухой голос Малфоя.

— Ага, а снаружи футов шесть, — тяжело дыша, сказал Блейз. — Была комната, карта не врет.

Винс постучал по камню:

— Грегори, ты там?

Никто ему, разумеется, не ответил.

— И как мы туда войдем, если комнаты больше нет? — растерянно спросил он.

— Если нет двери, это не значит, что нет комнаты, — сказал Нотт. — Пролезем через окно! Используем Бомбардо. Блин, придумаем что-нибудь.

— Подождите-подождите, вы же не думаете, что Гойл там, внутри, — попыталась воззвать к голосу разума Панси. — Это же абсурд, да? — Она пощелкала пальцами перед носом Тео, словно приводила того в чувство. — Как он туда попал, по-вашему?

— Спросим, когда найдем его, — широко улыбнулся Блейз.

Салли поймала взгляд Панси и покачала головой. Она тоже не думала, что все так легко и просто.

А еще Салли вспомнила, как в самый первый день староста предупредил их, что шестнадцатой комнаты не существует.

**

После отбоя они снова собрались в спальне мальчиков. Четыре метлы лежали на полу, готовые к полету. Оставалось дождаться, пока небо покроется звездной сыпью, а свет в окнах замка потухнет. Голоса почти стихли, зато громче заухали совы. Салли всегда недоумевала, почему здесь, внизу, слышны звуки совятни, как если бы птицы жили в стенах, а не в высоких башнях.

Сейчас она готовилась поверить, что в стенах живет и Гойл.

— Вы чего так долго копались? — нарушил молчание Блейз.

— Думали, что надеть, — просто пояснила Панси.

— Полтора часа выбирали мантию? — поморщился Драко, как будто одна только мысль об этом доставляла ему физическую боль.

— Пиздюк однажды сказал, что если ты умрешь, одежда навсегда станет прикидом твоего призрака. Эта мысль не дает мне покоя, — серьезно сказала Миллисента. Салли, увидев вытянувшуюся физиономию Малфоя, захохотала. — К тому же, сегодня мы собираемся заняться делом, которое я бы назвала, по меньшей мере, дерьмовым. А если совсем честно, опасным, так что не мешает нарядиться.

— Не будь смешной. Мы врываемся, хватаем Грега и линяем оттуда. Никакой опасности.

— Если все так просто, почему Гойл до сих пор там?

— Может, заснул?

— И спит четвертые сутки?..

— Ну не знаю, — вздохнул Блейз, снова играя с мячиком. После двадцатого броска он схватил его и, наморщив лоб, повернулся к Салли. — А кто такой Пиздюк?

— Ой, да ладно, неужели старшекурсники не рассказывали вам эту байку?

— Не слышал никаких баек. Я сначала подумал, что ты про меня, но я никогда не говорил ничего такого про прикид.

— Ты тот еще пиздюк, — снисходительно согласилась Миллисента.

— Он портрет.

Панси поджала под себя ноги и рассказала то, что когда-то услышала от старших.

Наверное, эта история передавалась из поколения в поколение и обросла множеством придуманных подробностей. Ариана, скорее всего, добавила еще парочку от себя, словом, до первокурсниц байка дошла в том виде, в каком и должна была дойти спустя столетие.

Второкурсник погиб при странных обстоятельствах. Может, обстоятельства были самыми обычными, а мальчишка — девчонкой, никто уже не знал. Он точно учился на Слизерине и был младшим из четырех братьев. И вот он умер. А братья выросли. Один стал художником, второй профессором, а третий пошел работать в Отдел тайн. Причем тут братья пацана, Панси не знала, но из песни слов не выкинешь.

Позже его нарисовали акварелью и заперли в бумажной рамке. Кто-то, рассказывая байку, добавлял, что автором портрета был брат мальчишки, кто-то предполагал, что излишне романтичная студентка, узнав историю, украсила рисунком стену своей спальни.

Пиздюком пацана назвали позже, когда появилось это слово или когда он начал прыгать с холста на холст по всему замку и давать ненужные советы.

— Совет одеваться как в последний раз — хороший, — шутливо-нудным тоном протянула Миллисента.

— Всё, сказочке конец? — зевнув, встрепенулся Нотт.

— Пора, — скомандовал Малфой, отдергивая штору.

Блейз поднялся на ноги и подхватил с пола метлы. Оседлав одну, он оглянулся и велел:

— Садись, Салли-Энн.

— Может, девушек пока здесь оставим?.. — заикнулся Нотт.

— Еще чего. Мы с вами.

Панси показала ему средний палец и направила палочку на защелку окна.

**

— Алохомора!

Рама поддалась не сразу. Драко, зависнув в воздухе, плечом толкнул ее и налег посильнее, Панси вцепилась в древко, удерживая равновесие метлы.

— Ну давай, давай же.

Раздался треск, окно со скрипом распахнулось.

— Есть.

По очереди они спрыгнули на пыльный пол абсолютно темной комнаты.

— Люмос.

Тени выросли из-под ног и расползлись по стенам. Салли подняла палочку повыше: спальня оказалась точно такой же, как любая другая в замке, только запущенная и нежилая.

Блейз присвистнул:

— Давненько здесь не убирали. Эльфам надо уши надрать.

— Грегори? — позвал Винс, до этого не проронивший ни слова. — Ты тут?

Драко быстро заглянул под кровати и в шкафы.

— Пусто.

Полог одной из кроватей был задернут.

— Гоменум Ревелио.

Теплый поток воздуха прошел над макушками и посеребрил тяжелую пыльную ткань.

— Здесь кто-то есть.

Блейз уже протянул руку и дотронулся до полога, когда…

— Тво-о-ю же мать, — громко выругался Малфой, так, что они подскочили. — Это еще что за дерьмо?

Все столпились вокруг Драко и небольшой картины, на которую он указывал. Жирная краска, казалось, вот-вот закапает на ботинки. Люди улыбались им и махали, слегка заторможено, словно тяжелые масляные одежды сковывали движения.

— Что за херня здесь происходит? — прошептал Нотт, выпучив глаза.

— Учитывая, что этой комнаты технически нет… — начала Миллисента, но покорно захлопнула рот, когда Блейз велел заткнуться.

— Быстро хватаем Гойла и линяем, говоришь, — прошипела Панси, вцепившись в рукав мантии Нотта.

— Ты сама не захотела остаться в спальне, — прошипел тот, высвобождая руку.

— Это же… — Винс подтянул штаны и смачно шмыгнул носом. — Это же… ну, мы.

Салли, скорее неосознанно, покивала и наступила на ногу Драко.

Художник написал их портрет, и они были как живые. Салли даже узнала свою любимую заколку.

— Мы здесь совсем мелкие, — севшим голосом проговорил Нотт.

Гойла на портрете не было, зато был кто-то другой.

— Этой мазне лет восемьдесят, — психанул Малфой. — Нас никогда не рисовали вот так. И у меня форма из магазина Таттинга, — он поскреб верхний слой краски, — а на этих чудиков художник напялил тряпки, что продаются у Малкин.

— Но это же мы, — осмелилась возразить Салли. — Мы!

Крэбб натужно засопел.

— Кто-то прикалывается над нами, а мы уши развесили, — сказал Блейз, пристукнув костяшками по раме. — Это кто?

Его ноготь ткнул мальчишку, стоявшего с краю, в глаз.

— Не знаю.

— Не знаю.

— У нас таких нет.

— Когда я найду говнюка, который все это придумал, от него останутся рожки да ножки.

Блейз оскалился, с кончика палочки слетели несколько искр.

— Смотрите.

Салли тронула массивные песочные часы, висевшие на двери. Дверь заперли много лет назад, она успела прогнить, грибок изрыл доски, из щели между ними выполз ленивый жук и пополз по своим делам, не обращая ровно никакого внимания на гостей.

— Красивая игрушка.

— Это не игрушка, — заговорил незнакомый голос, и все семеро подпрыгнули.

Фигура отделилась от стены и приблизилась к ним. Салли прищурилась, ослепленная светом семи Люмосов. Блейз и Драко вышли вперед, закрыв их с Панси и Миллисентой спинами.

— Ты кто такой?

Парень, примерно их возраста, молча кивнул на полуживое изображение, и улыбнулся одними уголками губ. Его круглые голубые глаза придурковато блеснули.

— Дамблдор зачем-то изменил вам память. Оставил только ложное воспоминание о первом школьном дне и вдолбил мысль о беспорядке в нумерации комнат. Наверное, понял, откуда вы взялись, и решил превратить вас в обычных подростков.

— А мы, по-твоему, необычные подростки? — ехидно спросил Малфой, который уж точно считал себя особенным.

Тот едва заметно качнул лохматой головой.

— Вы и не подростки вовсе.

Миллисента сдвинула брови и стала похожа на рассерженную утку.

— Когда мы были детьми, я стащил их у брата, — он указал на часы, — и привез в Хогвартс. Мой брат вел учет артефактов в Отделе тайн и часто приносил домой интересные штуки. («Подворовывал», — вставил Блейз, хлопнув себя по бедрам). Мы с вами заперлись в этой комнате, чтобы их испытать.

— Что ты несешь? Что он несет? — Нотт демонстративно обернулся к Блейзу. Они по-прежнему стояли, широко расставив ноги и направив палочки на незнакомца.

— Я помню, как Драко накинул цепь на ваши шеи. Я остался, чтобы в случае чего придумать оправдание вашему отсутствию. А еще, по правде говоря, я струсил и сказал, что попробую «в следующий раз».

Он виновато ухмыльнулся, но тут же сгорбился. Точь-в-точь хозяин паба, слишком поздно осознавший, что продает под видом огненного виски кислый лимонад.

— Вы обещали вернуться за мной.

До Салли начал доходить невероятный смысл его слов. Блейз закашлялся.

— Ты щас прикалываешься, да?

— Я прождал два дня, а затем мне пришлось признаться, что все мои однокурсники пропали. Дамблдор предложил директору Диппету закрыть шестнадцатую комнату, раз там творится неладное, хотя никаких следов темной магии они не нашли. Еще бы, ведь ее не было. Меня перевели на другой факультет — Шляпа сделала исключение, раз уж никого из моих ровесников-слизеринцев не осталось. Про часы я никому не сказал, спрятав их здесь, подальше от глаз.

— Что ты сделал с Гойлом?

— Многие думали, что вы сгинули в лесу. Из-за вас студентам запретили туда ходить.

С каждым словом он все больше походил на умалишенного.

— Где Гойл? — рявкнул Винс.

— Вы так и не вернулись за мной, и я дал себе слово, что доживу до того дня, в который вы отправились. Я скучал по вас.

— Хочешь сказать, что эта штуковина — хроноворот? — грубо спросил Малфой. — И мы типа его использовали? Вы с придурком Локхартом случайно не братья? Тот тоже любил сочинять.

— Мы с братьями уже умерли, — кротко признался тот.

— Примите наши соболезнования, — ввернула Миллисента. — Так что насчет нашего друга? Скажи, куда ты его дел, и можешь продолжать покоиться с миром.

— Я пообещал ему мои часики, — доверительно прошептал пацан, подмигнув, — если составит мне компанию.

Салли передернуло. Она в два прыжка оказалась рядом с кроватью и отдернула полог.

Грегори лежал ничком. Салли схватила его ледяную ладонь и крепко-крепко сжала.

— Уже почти все. Скоро я выберусь отсюда, и мы снова сможем дружить. Как в детстве.

— Как тебя хоть зовут, друг? — сквозь зубы процедил Драко, обходя его за целый фут, чтобы приблизиться к Гойлу.

— Катберт. Все время забываю, что Дамблдор искорежил вашу память.

— Так ты вроде как ненастоящий, что ли? Откуда ты там собрался свалить? Из рамы? Ты прика-а-алываешься, что ли? — взвыл Блейз, запуская пальцы в волосы. — Разве можно из сраной картинки сделаться человеком…

— В истории были случаи, — гордо сказал Катберт. — У нас с Гойлом много общего. Все вы — наше с ним общее. Как только он до конца умрет, я стану полностью живым.

— Вот пиздюк, — выругался Блейз.

— Пиздюк, — ахнула Панси. — Вот почему он показался мне знакомым. Это же пиздюк, который живет в нашей спальне!

— Так ты не сдох, — пробормотала Миллисента. — Вот и верь после этого байкам.

Катберт быстро помахал им рыхлой, не до конца уплотнившейся рукой.

— Н-нет. Сдохли все, кроме меня. В этой легенде все неправда, вплоть до того, что нас с братьями было трое, а не четверо.

— И который из них ты? — Винс примеривался, чем лучше швырнуть во врага, заклятием или деревянным обломком, каких на полу валялось множество.

— Он профессор, — уверенно ответила Панси и обратилась к Катберту: — Ты точно не работал в Отделе тайн, и, думаю, автор этой картины не ты, а твой брат.

— Он ждал нас. Так? — Драко повысил голос. — Преподавателю проще всего оставаться в тени.

— Я ждал долгие годы, — просипел тот. — И вот вы здесь.

«Обнимемся?» — процедила Миллисента.

— Но ты уже мертв, — напомнил Нотт. — Разве это не повод уйти на пенсию?

— Иногда — нет.

— Да вы чо, прикалываетесь все, что ли?! — взревел Блейз. — Какие еще хроновороты? Какие картины? Если он профессор, то какой предмет преподает? Или это переодетая Макгонагалл?

Акварель становилась осязаемой, как будто выдуманный герой сбежал со страниц книги и теперь разгуливал где ему захотелось. Салли вдруг вспомнила поплывшие чернила на влажных листах старой «Истории Хогвартса».

Бледный до синевы Гойл почти не дышал.

— Твою же мать, он умирает, — выкрикнул Драко, щупая пульс. — Дружище, не бросай нас, ладно?

— Агуаменти!

Мощная струя воды ударила Катберту в лицо.

Он не бился и не визжал, оседая на пол. Зеленый галстук сполз к подтаявшим как кусок сахара ботинкам. Ослепший мальчишка тщетно пытался сохранить все десять пальцев на руках и удержать нос посреди лица.

Тело пузырилось, как зелье, томящееся в котле, ноги становились короче и, наконец, превратились в две бесформенные кучи.

Гойл захрипел и, хватая ртом воздух, беспомощно замахал ручищами.

Панси сказала что-то типа «фу-у-х» и обняла его за шею.

Блейз поднял с пола форменный жилет — то немногое, что осталось от…

— «Катберт Бинс», — прочитал Блейз вслух. — Ты замочила препода-призрака. А я тебя сильно недооценивал, Салли-Энн.

— Бинс? — Малфой недоверчиво прищурился. — Перкс, он ведь и так уже сдох. И не стыдно тебе.

— Бинс? — эхом отозвался Нотт. — Во дела. Салли, а с Макгонагалл сможешь так?

Она подавила улыбку.

— Ничего себе. Я только сейчас поняла, что, убив всех вас, я могла бы выбрать другой факультет. Да? Да ведь?

— Нет, конечно. Но, присвоив хроноворот, ты могла бы отказаться от нумерологии. И выбрать продвинутый курс истории магии, например. Хороший курс, говорят, — сказал Блейз, сгребая в охапку Салли и Нотта. — И профессор классный.

Конец

 

Декабрь 2016