Подарок (джен)

В «Лихом вираже» было на удивление мало посетителей. Даже место на стойке, где обычно дремал Буваллон, пустовало. Почти все летуны ринулись в небо после сезона бурь. Мы с Огом не были исключением, но уже успели совершить короткий рейс и вернуться на Черепаший.

Анна скучала за стойкой и постоянным клиентам обрадовалась.

— Привет, Лас, Ог. Как обычно?

— Мне — да, — ответил Ог.

— Мне тоже, — согласился я.

Анна, кивнув, потянулась за ромом и кружкой для кофе. Пока она была занята, я оперся на стойку, разглядывая зал «Виража». Трехлапый, сонный после полета, развалился под ближайшим столиком, всем видом говоря, что не собирается оттуда уходить. Так что Ог, подхватив свою бутылку, направился туда же.

Я же спросил:

— Чей-то подарок?

И указал на искусно вырезанную деревянную куколку, валяющуюся на полке за стойкой.

— Забыл кто-то, — отмахнулась Анна. — Твой кофе.

Кружку я взял, но присоединяться к Огу не спешил, все разглядывая куклу. Черты маленького лица резчик проработал так, что она выглядела почти живой, деревянным подобием человека. Анна невольно тоже поглядела на нее.

— Что-то знакомое?

— Возможно, — пожал плечами я и все-таки ушел к напарнику.

Темное дерево, выглаженное до матового блеска неизвестным мне мастером, пробуждало не самые лучшие воспоминания. Именно поэтому я никуда не ушел.

Вечер выдался тихим. Вернувшийся Буваллон принес свежие новости, охотно поделившись ими за глоток рома, знакомые летуны кивали, проходя мимо нашего столика. Ог уже начал поглядывать на меня, но я все сидел, неторопливо допивая третью чашку кофе. Наверное, это что-то сказало напарнику, обычно я просто так не задерживался нигде.

Вопросов Ог не задавал, даже когда почти все разошлись и в зале «Виража» остались только мы и Анна, придремавшая за стойкой. Палаш должен был сменить её через пару часов, а мы ничего не требовали. Только Трехлапый, сжевав целую миску банановых чипсов, спал, тихо похрюкивая где-то под столом.

Именно тогда кукла шевельнулась.

Я не отследил движения, только услышал легкий шелест, с которым провернулись деревянные шарниры. Услышал его и Трехлапый, злым клубком выкатившись у нас из-под ног. Ог недовольно рявкнул что-то, Анна вскинулась, охнула, увидев мчащегося к ней Трехлапого.

— Эй! Ты что тво...

С оглушительным звоном Трехлапый врезался в полку, сбивая оттуда бутылки и уже подобравшуюся к самому краю куклу. Та вцепилась в него, и они яростно грызущимся клубком откатились куда-то за стойку. Я не понял куда, но Анна, выскочившая из-за нее с испуганным лицом, похоже, все прекрасно видела.

— Лас, что происходит?!

— У тебя появились добрые друзья, — спокойно пояснил я, прислушиваясь к взвизгам и звукам ударов. — Желающие напиться на чужих похоронах.

Потрепанный Трехлапый с видом победителя вышел из-за стойки, волоча за собой разгрызенную пополам куклу. Внутри дерево оказалось совсем светлым, не потемневшим от пропитавшей его крови. Тонкая деревянная рука еще скребла по полу, оставляя царапины, когда Анна резко опустила ботинок на свернутую на бок головку.

Та с хрустом раскололась.

— Сожги, — сказал я.

— Сожгу, — согласилась Анна, вернувшись за стойку.

Первым делом она вымела все щепки, оставшиеся от куклы, потом налила Трехлапому такую миску молока, что я даже забеспокоился, не лопнет ли он. Следом на наш стол опустилась пыльная бутыль.

— Спасибо, Лас, — коротко поблагодарила Анна. — Теперь тебе здесь будут рады больше, чем всегда. И тебе, Ог. И тебе, — подумав, добавила она и присела на корточки, потрепав хлюпавшего молоком Трехлапого.

Ог покосился на меня.

— Потом расскажешь, напарник.

Я кивнул. Потому что картина действительно получалась интересная: метили не в меня, тогда бы куколку подкинули Риолке или в ангар Тулла. Метили именно по Анне. Сомневаюсь, что она успела рассориться с Лесом. А значит, звезднорожденные узнали о моем побеге и поняли, что вовсе не обязательно оставаться под сенью Леса.

Прекрасная мысль. Вот только меня совершенно не радовало, что кто-то из них взялся за подобную грязную работу. А значит, придется с этим разбираться.

— Расскажу, Ог.