Ложная паника (гет)

В восемнадцатый раз Ковальски объяснялся с Дорис прямо на лужайке перед домом и при свидетелях. Шкипер смотрел на это дело мрачно и с неодобрением — девчонка явно была не парой его лейтенанту, но сердцу не прикажешь, и он это понимал. Совет плюнуть и найти другую применялся после первых десяти раз, потом плюнул уже сам Шкипер. Нравится Ковальски страдать — пусть страдает, он после отказов запирается в лаборатории и выходит только с какой-нибудь новой убойной штукой, хоть какая-то польза от этой Дорис.

— Да хоть режь меня, но я с тобой не буду! — донеслось до него из открытого окна.

Шкипер покачал головой: видно, Ковальски Дорис уже совсем довёл. И чего она тогда приходит? Пообщаться с Марлин? Да нет, лейтенанту нервы помотать, вот что. Нравится осознание собственной важности, нравится им крутить как захочется.

Ковальски зашёл в дом и, ни слова не говоря, спустился в лабораторию.

— Восемнадцать, — шёпотом сказал Прапор, глядя ему вслед с нескрываемым сочувствием. Рико тоже издал какой-то сочувственный звук и поглядел с тоской.

— У него мания, — проворчал Шкипер, пытаясь скрыть то, что ему неловко. — Совсем помешался на этой девице.

Вскоре стемнело и наступило время отбоя. Шкипер спал чутко, и то и дело ему чудились какие-то звуки из лаборатории, шаги по дому. Наутро Ковальски на тренировку не явился. Рико постучал в дверь и не добился толку, вознамерился было её снести, но вмешался Шкипер.

— Лейтенант, у тебя всё нормально? — спросил он. — Ковальски?

— Всё в порядке, — ответил тот из-за двери своим ничего не выражающим голосом. — Заработался.

По-хорошему, поблажек ему не полагалось, но Шкипер, помня, что вчера по самолюбию Ковальски опять проехалась эта Дорис, не стал мешать.

Половина дня прошла как обычно, а к обеду явилась Марлин.

— Привет, Прапор, — сказала она растерянно. — А вы Дорис не видели? Её нигде нет.

Шкипер вышел на голос и выяснил, что со вчерашнего вечера Дорис никто не видел, её телефон выключен, и никто не знает, где она. Марлин даже звонила ей домой, но и там никто не взял трубку.

— Может, она просто расстроилась? — предположил Прапор. — И решила побыть одна.

— Из-за чего ей расстраиваться? — удивилась Марлин.

— Как из-за чего?!

— Да нет, — с сомнением сказала Марлин. — Из-за Ковальски? Она бы не стала.

Прозвучало это, конечно, не очень, но Шкипер уже давно решил, что это не его дело, и лезть не стал.

— Пойду скажу ему, — предложил Прапор. — Он её найдёт в мгновение ока.

Вернулся он минут через пятнадцать, растерянный и встревоженный.

— Ну как, Ковальски просмотрел записи с уличных камер и обнаружил Дорис в компании какого-то парня? — озабоченно спросил Шкипер. — Депрессия? Опять?

— Нет, — ответил Прапор без улыбки. — Я думаю, ты должен сам посмотреть.

Они спустились в лабораторию, дверь которой на этот раз не была заперта изнутри. Ковальски привычно сидел со своими пробирками и если бы не большой бак, занимавший почти всё свободное место, Шкипер не нашёл бы ничего удивительного.

Прапор тихонько толкнул Шкипера и кивнул на Ковальски.

Шкипер откашлялся, оглянулся на Прапора и на Рико, который пошёл со всеми за компанию.

— Ковальски, что это ты делаешь? — спросил он.

Тот ответил не сразу.

— Изучаю воздействие кислоты на человеческое тело, — сказал он. — Хочу создать нечто убойное, но мне пока не хватает ресурсов и материалов для опыта. Нужно что-то взять за основу, и вот...

Он указал на бак.

Любопытный Рико тут же открыл крышку и сунулся внутрь, запустил руку и вытащил какой-то розовый кусок. Спустя секунду Шкипер понял, что это мясо на кости, потерявшее форму мышцы, пронизанное порами из-за кислоты, которая подтачивала его. На мясе налип клок длинных тёмных волос.

Прапор рядом издал звук, который свидетельствовал о том, что он сдерживает рвотный позыв.

— Рико, фу! — воскликнул Ковальски, срываясь с места. Хлопнула крышка бака, Рико обиженно потряс рукой. Ковальски схватил его и потащил за собой — смывать кислоту с кожи.

Шкипер и Прапор смотрели друг на друга молча, понимая друг друга без слов. Затем Шкипер сделал знак уходить, и они так же молча поднялись наверх.

Только убедившись, что Ковальски их не слышит, он заговорил.

— Не думаешь же ты, что это правда, солдат? — спросил он.

— Конечно, не думаю! — возмутился Прапор. — Ковальски бы никогда так не поступил.

— Разумеется! — подхватил Шкипер. — Я думаю, просто не стоит мешать ему делать его работу.

— От Дорис до сих пор нет вестей, — жалобно сказал Прапор. — Но не стоит Ковальски об этом говорить, правильно?

— Конечно, — ответил Шкипер. — А то он не изобретёт эту свою убойную кислоту. А она может оказаться нам полезна.

Они снова посмотрели друг на друга.

— Вчера Дорис сказала "Хоть режь меня, но я с тобой не буду", — напомнил Прапор. — Но конечно, кислота, она очень важна, да и нужно же Ковальски на чём-то экспериментировать...

Сорвался он в этот самый момент, вцепился в Шкипера, затряс его, глядя круглыми глазами:

— Что мы будем делать? — завопил он. — Шкипер, что нам делать?!

Шкипер отцепил его от себя и залепил оплеуху.

— Успокойся, солдат, — сказал он как можно более уверенно. — Я через некоторое время пойду к нему опять и всё выясню.

Но Прапор вцепился в него снова.

— И что мы будем делать, если это всё-таки правда? — продолжал вопить он. — Что мы будем делать?!

Никто из них не говорил вслух то, о чём они подумали, едва только переступили порог лаборатории, — Ковальски воспринял слова Дорис как руководство к действию, к тому же ему надоело постоянное унижение и манипулирование его чувствами, и он решил проблему и одновременно обзавёлся материалом для опыта. Это было слишком похоже на Ковальски, и Шкипер чувствовал, как у него по спине бегут мурашки и позорно слабеют колени.

Он снова отцепил Прапора от себя и потрепал по той щеке, которую только что ударил.

— Тогда я его пристрелю, — сказал он.

Целых полчаса он пытался найти в себе мужество, чтобы узнать правду. Прапор ходил из угла в угол. Вернулся Рико с забинтованной рукой и сунулся к ним, пытаясь понять, почему они такие хмурые, но оба от него отмахнулись.

Наконец Шкипер спустился в лабораторию снова. Провёл пальцем по краю бака, проверил, легко ли выходит из кобуры пистолет, и начал издалека:

— Хорошо идёт работа?

Ковальски обернулся к нему от стола, явно недовольный тем, что его отвлекают.

— Пока не очень, а что?

— Да тут возникла мысль... — проговорил Шкипер и понял, что знать правду — это превыше его сил. Он стиснул зубы. Отступать было некуда. — Ты сказал, что эксперимент проводишь на человеке. — И он постучал по баку костяшками пальцев. — Я и подумал: а кого это ты там растворяешь?

Ковальски стащил защитные очки и скрестил руки на груди.

— А что это тебя так взволновало? — спросил он.

— Да так, подумал, что нам не нужны проблемы с законом...

— Проблем не будет, — пообещал Ковальски. — Ещё что-то?

— То есть, в этом баке труп женщины, но проблем у нас не будет?

— Никаких. Ещё что-то, или мне можно вернуться к работе?

— Да я подумал, ты должен знать, что Дорис пропала...

Читать эмоции по лицам Шкипер не умер, тем более — читать по лицу своего лейтенанта, но в этот раз вместо того, чтобы остаться бесстрастным, Ковальски досадливо дёрнул углом рта.

— И что?

— Она не отвечает на звонки, и никто не знает, где она, — растолковал Шкипер, которому увиденное вовсе не понравилось.

— Я не нанимался её охранять. И вообще, я решил с этим закончить, — сказал Ковальски.

Шкипер вышел от него, пятясь, и так и не нашёл в себе сил, чтобы задать самый главный вопрос.

— Ну что там? Ну как? — накинулся на него Прапор.

Шкипер тяжело опустился на табурет.

— Не знаю, солдат, я не знаю, — проговорил он.

— Ты думаешь, он не мог?

— Он мог, ещё как мог, — мрачно сказал Шкипер. — Но сейчас нам поможет только анализ ДНК. Или допрос с пристрастием.

Прапор взглянул в окно.

— Тогда нужно сделать это поскорее, — сказал он. — Вечером люди вернутся домой с работы и нас могут услышать.

— Из подвала — не услышат. Рико, иди сюда!

Едва только Рико был проинструктирован, как Ковальски сам внёс коррективы в их планы, поднявшись наверх. Никто не стал выяснять, зачем он поднялся, и минуту спустя он уже сидел на стуле под прицелом пистолета. Пистолет в руках у Шкипера ходил ходуном.

Ковальски молчал, видимо, анализируя происходящее.

— Ты убил Дорис? — спросил Шкипер. — Отвечай!

— Я не убивал её! — воскликнул Ковальски. — Подождите... Я понял! Вы связали вместе два совершенно не связанных события! Это логическая ошибка, которая...

— Откуда у тебя в баке женский труп? — прорычал Шкипер, тыча в него пистолетом.

— Нашёл.

— Нашёл?! — взревел Шкипер. — Ты ещё и издеваешься?!

— Ковальски, объясни, зачем ты это сделал? — чуть не плача, попросил Прапор. — Можно же было решить всё иначе!

Ковальски хотел вскочить, но Рико удержал его за плечи.

— Я никого не убивал!

— Хорошо, — сказал Шкипер, вдохнув и выдохнув для успокоения. — Давай мыслить логически. У тебя был мотив. У тебя была возможность. У тебя есть возможность спрятать труп так, что его никто не найдёт. И ты ещё и пользуешься нашим доверием! Знаешь, что опознать её уже никто не сможет, а через несколько часов...

— Я не убивал Дорис!

— Докажи!

Ковальски молчал, хмурясь.

— У меня нет алиби на вечер и ночь, — сказал он. — И я действительно ночью уходил. Но я не трогал Дорис и не видел её со вчерашнего дня. Если бы я расследовал её исчезновение...

— Нет! — сказал Шкипер.

— Да! — сказал Прапор.

— Ты понимаешь, что он может сфальсифицировать всё, до чего дотронется?!

Рико постучал Шкипера по плечу, но тот отмахнулся.

— Ты понимаешь, что подозреваемый не может расследовать собственное дело?

— Но имеет право на то, чтобы доказать свою невиновность!

Рико постучал снова, и Шкипер наугад махнул рукой, чтобы отвязался.

— У нас нет выхода! Мы должны сами выяснить, как было дело, а Ковальски запереть до выяснения обстоятельств!

— Шкипер, это жестоко! А если он не виноват? Знаешь, как было обидно, когда ты обвинял меня в предательстве?

Рико зарычал, схватил Шкипера за плечи, развернул к окну, и в первую минуту тот не поверил своим глазам.

На лужайке перед домом стояли Марлин и Дорис.

Шкипер распахнул окно, и все четверо выглянули наружу в едином порыве.

— Дорис? — воскликнул Прапор. — Где ты была? Мы беспокоились!

— Я ей то же говорю! — сердито сказала Марлин.

— Я встретила одного знакомого, — сказала Дорис. — И... ну... мы загуляли. Я зашла сказать, что со мной всё в порядке.

За спиной Шкипера тихо застонал Ковальски. Этот стон предвещал новую полугодичную депрессию.

— Ничего страшного, — сказал Шкипер. — Бывает.

Он помахал девушкам и изобразил улыбку. Потом он захлопнул окно, обернулся к своим парням и сцапал Ковальски за отвороты лабораторного халата.

— Где ты взял труп?! — прорычал он.

— Нашёл.

— Опять ты за своё?!

— Клянусь, Шкипер, это Джейн Доу, и я её нашёл под мостом! Полночи ездил, прежде чем обнаружил безымянную наркоманку, которая только что умерла!

Это было похоже на правду, и Шкипер с неохотой отпустил его.

— Примем это за истину, — сказал он. — Иди работать, лейтенант.

Когда Ковальски ушёл, Шкипер огляделся по сторонам, посмотрел на Рико, который застенчиво ковырял бинт на руке, и на смущённого донельзя Прапора.

Прапору он подзатыльник и влепил, хотя прекрасно знал, что неправ.

— А это тебе за то, что развёл панику! — прошипел он. — Теперь иди и приготовь антидепрессанты на всякий случай. И мне успокоительного.