Первый поцелуй (гет)

На этой дружбе сперва настаивали отцы. О Вернере Бермессере говорили, что он утончен и рассудителен не по возрасту, словно маленький придворный, оторвиголове Говарду Хоссу прочили раннюю смерть, возможно, через повешение. Старший Бермессер надеялся на то, что под влиянием Говарда его Вернер станет более смелым и сильным, граф Хосс рассчитывал, что его сын переймет хоть немного осторожности Вернера.

Оба родителя жестоко просчитались, а Вернер был втянут в новые для себя развлечения. До посещения Витфурта — владений Хоссов — ему бы и в голову не пришло подглядывать за моющимися служанками или сооружать из старого кувшина артиллерийскую пушку, начиняя ее настоящим порохом. К слову сказать, выстрелило знатно, позже лекарь сказал, что шрам на руке Говарда останется навсегда.

Крайняя несхожесть характеров не помешала ребячьей дружбе. Говард не считал опасливость приятеля недостатком, а Вернер попросил предупреждать его заранее, если Хосс затеет что-то вроде истории с кувшином-пушкой, если только Говард не хочет повторения истории с дуэньей Дагмар. Тогда они дождались выхода старшей сестры Хосса, Дагмар, и ее гувернантки, чтоб удивить их.

— В честь сестры, — сказал Говард, чиркая кремнем, и Вернер торопливо присел за статуей. Грохнуло так, что над парком поднялись потревоженные птицы, полетели куски жирного пепла и Вернер об него сразу же испачкался.

Бедная дуэнья лишилась чувств, а Дагмар хохотала от души. Вернер считал, что сам он, не предупрежденный, тоже упал бы в обморок, а девочка, смеясь, подошла к ним, чумазым и оглохшим, осмотрела рану на ладони брата… и, наклонившись к Вернеру, назначила ему свидание. Рано утром, в малиннике.

Юный Бермессер впервые обрадовался копоти, испачкавшей его лицо. Залившись душным румянцем, он старался не смотреть на друга. В ту ночь он дурно спал, и дело было не в недовольстве старшего Хосса, все оно обрушилось на голову Говарда. Это была ночь перед его первым свиданием, и каким!

Ведь Дагмар старше на целых две зимы и всегда такая насмешливая. У нее зеленые глаза, светлые, словно льдинки, роскошные льняные волосы и живой нрав. Кроме того, Дагмар фок Хосс просватана за другого, так что это все было совершенно неприлично, но Вернер Бермессер впервые в жизни собирался плюнуть на приличия.

Рано утром не выспавшийся, но полных неясных надежд, Вернер покинул отведенные ему комнаты через окно. Он обошел липовую аллею и свернул в небольшой витфурский парк. Сердце замирало, все вокруг словно рассыпалось несчетным количеством солнечных лучей, и кто же решил, что вся романтика досталась вечерней поре? Этим утром Вернер ощущал себя счастливым и непривычно взбудораженным.

Его прекрасная госпожа появилась почти сразу. Дагмар улыбнулась и протянула руку другу младшего брата. Вернер бережно поднес к губам ее горячие пальчики. Приличия встречи были соблюдены, девочка и мальчик пошли по узкой тропинке, шепотом поддерживая позаимствованными у взрослых словами светский разговор.

Пока Вернер мысленно подбирал рифму к слову «изумрудный», собираясь воспеть очи Дагмар в стихах здесь и сейчас, до слуха юных влюбленных донесся шум явной драки. Дети, осторожничая, подкрались на звуки сквозь заросли малины. Вернер галантно отодвинул колючую ветку, чтоб его спутница не оцарапалась, а Дагмар сняла с ветки спелую ягоду и поднесла к губам мальчика. Покраснев, Вернер взял губами лакомство из ее руки и придерживал ветки, пока Дагмар не покинула опасный для ее кожи и платья колючий участок.

На засыпанной песком площадке Хосс-старший гневно отчитывал сына, отражающего удары учителя фехтования. Рука Хосса-младшего была перевязана, но запыхавшийся Говард — о, ужас! — пытался спорить с родителем, и Вернер не нашел ничего удивительного в том, что тот вспыхнул от ярости. Используя свою трость вместо учебной шпаги, он напал на сына, бешено крича:

— А если их будет двое? А если трое? Если это будет Алваро Алва?! Выкручивайся! Думай!! Учись бить в спину, щенок! Мне не нужен благородный мертвец, мне нужен живой сын!!!! Трус, мерзавец и подлец, но живой, живой!!!

Одновременная двойная атака родителя и учителя фехтования сбила Говарда с ног и он, не поднимаясь, вдруг швырнул в лица нападающим горсть песка. Мужчины отпрянули, но прежде Говард ткнул острием своей палки учителя в живот, а отца в бедро.

Ожидая бури гнева вспыльчивого хозяина Витфурта, Вернер сжался, и покосился на Дагмар, но та смотрела на происходящее горящими от восторга глазами. Учитель фехтования и граф Хосс пытались проморгаться, забытое оружие лежало на песке.

— Почему не добил? — Неожиданно миролюбиво спросил старший Хосс, зажимая платком лицо и тяжело опираясь на трость.

Поднявшийся Говард невесомо коснулся его груди своей деревянной шпагой.

— Вы могли знать полезную для меня информацию, вот я и не спешил.

— Врешь на ходу. Хорошо. Сегодня — хорошо, — отозвался Хосс-старший.

Судя по тому, как от удовольствия расцвел приятель, даже столь скупая похвала была нечастой. Фехтовальщики ушли, и губ Вернера коснулись губы Дагмар. Без стеснения и без предупреждения, выбив Вернера из привычной брони сдержанности, девочка подарила ему поцелуй. Ее ладони лежали на плечах Бермессера, а теплые сладкие губы пахли малиной. Не отдавая отчета своим действиям, Вернер инстинктивно потянул Дагмар к себе, но девочка отстранилась, потом снова тронула своими губами его губы, и легко поднявшись, метнулась к липовой аллее. Догонять ее Вернер не стал. У него кружилась голова, и что-то случилось с глазами — таким ярким казалось все вокруг. Пение птиц не раздражало, как обычно, пожалуй и в этих звуках Бермессер-младший сейчас находил красоту. Он покрутил головой, пытаясь стряхнуть наваждение, которое чириканье неразумных тварей делало совершенной мелодией, а нестриженые заросли — заколдованным дворцом. Крупными спелыми ягодами были усеяны все ветки вокруг, и Вернер сорвал еще малины и отправил в рот, не думая о чистоте ягод.

Этот аромат и вкус навсегда будет связан в восприятии Бермессера со счастьем.